Децизионист

Историзм как антиисторицизм (3) Как известно, главной проблемой структуралистского понимания развития истории стало то, что сами структуралисты не смогли объяснить то, каким образом происходит трансформация из одной эпохи в другую (это действительно так). Тот же Сартр вполне уместно использовал аналогию с кино-проектором (когда сам процесс смены кадров зрителю не демонстрируется). Беда заключается лишь в том, что на смену структурному антиисторицизму пришёл непосредственно деконструктивизм, с точки зрения которого границы эпох оказываются размытыми полностью, из-за чего становится возможной сама по себе игра с понятиями (типо всю историю старых обществ можно описать как фашистскую). Лично мне кажется, что главной проблемой данного восприятие истории является даже не антинаучность (в конце концов, есть постклассические теории науки), а то, что деконструктивизм в своеобразном ключе можно рассматривать как некоторое возвращение к Гегелю. Так как именно последний предлагал анализировать исторический процесс с современной точки зрения (пресловутый "конец истории"), деконструктивисты фактически делают тоже самое. "С позиции современного человека и современной морали" - именно так можно описать их модель восприятия. В рамках подобной формы мировоззрения становится просто невозможно отделить одно от другого. Условно говоря, если мы согласимся с тем, что все древние государства были фашистскими, то тогда закономерно встаёт вопрос: "А что тогда фашизмом не является?". Либеральные демократии и социалистические государства? Как известно, многие либеральные государства открыто спонсировали радикальных исламистов в том же Афганистане (коих мой товарищ и окрестил как современных фашистов), но в таком случае мы просто столкнёмся с тем фактом, что к фашизму имеют отношения вообще все, что полностью обесценит данный термин. Короче говоря, если можно и в современном мире говорить о принципе историзма и об органической связи различных понятий с конкретными историческими контекстами, то более адекватной модели чем структуралистская попросту нет. По крайней мере лично я её не вижу. Именно её лично я и могу с уверенностью назвать антиисторицистским историзмом. C этой точки зрения деконструктивизм действительно оказывается гораздо ближе к классической исторической науке чем его теоретики (вроде Хейдена Уайта) сами того ожидали. Как-то вот так.

Историзм как антиисторицизм (2) В середине XX века главными критиками идеи линейной темпоральности (или же универсальной истории) стали структуралисты. Традиционно основателем подхода к восприятию истории как совокупности синхронных срезов считается Фуко, который ещё в "Словах и вещах" предложил мысль об истории как о сочетании множества разрывов в мышлении и базовой терминологии. Исходно говоря, Фуко полагал, что критерии одного исторического времени не применимы к другому совершенно. Согласно его точке зрения, всё чем должны заниматься учёные это сравнивать внутренние правила и принципы развитие различных эпох без самой мысли о существовании универсальных исторических правил. Именно по этой причине Фуко и заслужил статус главного антигегельянца в современной французской философии (не Делёз, а именно Фуко). C другой стороны, ещё за год до выхода "Слов и вещей" из печати вышла коллективная монография «Читать “Капитал”», в которой уже содержалось большинство аналогичных идей с той лишь разницей, что Альтюссера с учениками интересовало не историческое мышление как таковое, но мысль о различных эпохах как о сочетании различных периодов истории, существующих одновременно здесь и сейчас. Взяв за основу понятие "общественная формация" Маркса, альтюссерианцы радикально трансформировали его в модель уникального сочетания различных способов производства, существующих одновременно в рамках одного и того же общества. Исходя из этого, становилось понятно каким образом тоже самое рабство чернокожих сочеталось с развитием американского капитализма в XIX веке, или же как сочетается исламская религия и технологическое развитие ряда стран Востока. Как по мне, альтюссерианцы предложили в данной случае идеальное решение проблемы, так называемого, азиатского способа производства, однако в данном случае речь не об этом. Как мне кажется, данный ход мысли Альтюссера идеальным образом отражает современный около научный подход к восприятию исторических понятий, существующих строго в рамках конкретных эпох без возможности интерпретации истории развития иных обществ с точки зрения универсальной терминологии. C этой точки зрения, фашизм действительно относится исключительно к синхронному срезу стран Европы начала XX века.

Историзм как антиисторицизм (1) Буквально сегодня утром у меня с моим другом возник спор о том, как следует относиться к конкретным историческим понятиям. Если быть более точным, у нас возникла дискуссия о том, как следует воспринимать понятие фашизма. Я высказал мнение, что данный термин исторически жёстко связан с историей Европы первой половины XX века, в то время как мой товарищ предложил воспринимать фашизм максимально широко: "Применительно к современным меркам все государства далёкого прошлого - фашистские" - как он сказал. Вне зависимости от последующего обмена аргументами я задумался о том, какой именно взгляд на историю в нынешнее время можно назвать по настоящему антиисторичным и имеет ли вообще смысл использовать данное обозначение сейчас. C одной стороны очевидно, что времена классического историзма (по типу того, который использовал Леопольд Фон Ранке) давно прошли. Конечным итогом развития классического историзма, который в последующем также получил название "историцизм", стало гегельянство, в рамках которого вся человеческая история становилась своеобразной петлёй, имеющих одни и те же законы развития, обязательные для любых отдельных отрезков времени. С этой точки зрения философия истории Гегеля коренным образом основывалась, в том числе, на классических представлениях о едином времени, развивающимся по строго линейному пути, которое также полностью исключают любую возможность существования локальных времён. Стоит особо отметить, что историческая генеалогия данных представлений прослеживается ещё со времён зарождения христианской религиозной ортодоксии, которая, как указывает Карл Лёвит, сыграла ключевую роль в вопросе формирования философии истории как дисциплины в XVIII и XIX веках . В рамках данного подхода непосредственно Христос являлся точкой, устанавливающей двойное направление исторического времени, внутри которого само прошлое являлось прообразом, а будущее – Страшным судом . Дальнейшее развитие данной мировоззренческой структуры c её четким разделением на отдельные эпохи в рамках единого отрезка времени, согласно Лёвиту, произошло внутри классической исторической науки, положения которой плавно перешли как в гегельянство, так и непосредственно в марксизм, который также развивался в рамках данной мировоззренческой парадигмы. В обоих случаях множественная темпоральность исторического времени попросту исключалась из поля зрения всех сторонников классической философии истории, внутри которой различные времена попросту не могут сосуществовать вместе, а лишь последовательно. В отношении попыток переосмысления идеи линейной темпоральности в рамках современной философской рефлексии ключевым образом также сыграли существенную роль открытия в естественных науках, поставившие под сомнение ряд достижений времён классической науки. В частности, как указывает итальянский философ Витторио Морфино, уже в связи с открытиями в квантовой механике и теории относительности неизбежно встаёт вопрос об отсутствии единого времени. Ссылаясь на работу «Срок времени» Ровелли, Морфино предлагает использовать в отношении мира метафору в виде сети, сотканной влияющих друга на друга событий, вместо взвода солдат, шагающих строго по команде.

Во время своей апрельской поездки в Москву имел возможность лично познакомиться с Дмитрием (он как раз модерировал мою секцию). Его книгу "Политическая философия итальянского фашизма" я до сих пор могу назвать одним из лучших исследований темы фашизма. Конкретно данный разговор тоже получился максимально информативным. Рекомендую!

Продолжаю собственное погружению в проблематику Ближнего Востока. На днях как раз придумал как можно будет связать эту тему с областью политической философии, однако в любом случае все это займет очень много времени. Впрочем, сам я никуда не спешу.

Не так давно в своей лекции о творчестве Негри я попытался предложить несколько обновлённую интерпретацию его книги "Империя", которая (если совсем коротко) заключалась в возможности сосуществования нескольких Империй, границы которых находились бы в процессе неконтролируемой детерриторизации. Постоянные столкновения между Империями вместе с попытками использования революционно-настроенного множества внутри каждой их них в своих собственных целях, с одной стороны, снимало бы большинство претензий к самой книге (коих за почти 25 лет накопилось совсем немало), и в тоже самое время более детально описывало бы существующее положение дел в мире. Впрочем, как можно заметить, у Майкла Хардта в данном случае явно иная точка зрения. В частности, он предлагает называет современное состояние "Глобальным военным режимом", не особо поясняя детали. Разумеется, в словах Хардта есть доля истины. Например, он пишет:

"...Границы между экономикой и военными интересами становятся все более размытыми. В некоторых секторах экономики они уже неразличимы....".

C этим тезисом явно сложно спорить, однако в данном случае невооружённым глазом видно как он всё-таки противится процессу фрагментации мирового политического пространства на конкурирующие сообщества. Честно говоря, я действительно не понимаю как это можно в настоящее время отрицать. Ко всему прочему, Хардт вместе со своим новым итальянским соавтором пишут о необходимости новой интернациональной политики, связывая её с поддержкой Палестины. Мне вообще стоит говорить о том, что национальное движение арабов-палестинцев максимально не соотноситься с идеями о множестве? Особенно смешным мне кажется следующее высказывание Хардта:

"...Некоторые защитники палестинского дела будут превозносить или, по крайней мере, воздерживаться от критики любого игрока, выступающего против израильской оккупации, включая Иран и его союзников в регионе. Хотя это понятный импульс в нынешней ситуации, когда население Газы находится на грани голода и подвергается ужасающему насилию, бинарная геополитическая логика кемпизма в конечном итоге приводит к идентификации с репрессивными силами, которые подрывают освобождение. Вместо того, чтобы поддерживать Иран или его союзников, даже на словах, интернационалистский проект должен связать борьбу палестинской солидарности с такими движениями, как «Женщина, жизнь, свобода», которые бросили вызов Исламской Республике...".

Комментарии в данном случае будут явно излишними. Такие дела.

Джорджо Агамбен в Иране В сентябре 2006 г. итальянский философ Джорджо Агамбен прилетел в Иран. Там он выступил с двумя лекциями в Университете Шахида Бехешти. Они были посвящены двум большим темам. Первая касалась проблемы ойкономии в ранней христианской теологии и её влияния на теорию управления. Агамбен аргументировал, что Ипполит Римский, Тертуллиан, Святая Ирина опирались на этот концепт для создания идеи единства и множественности лица Бога. Термин "ойкономия" использовался для воплощения "дитя Христова" и "схемы" спасения. С III в. тринитарная ойкономия стала моделью божественного правления миром. Он выделял 6 последствий влияния ойкономии на управленческую парадигму. 1. Возникновение политической и экономической теологий, откуда вытекают современные теории управления и биополитики. 2. Разделение и дуальность Бога, которых религиозные учёные хотели избегать, возникают как разрыв между существованием и действием Бога, между существованием и праксисом. 3. Возникает теория существования, которая стремилась соединить этот разрыв на общем (право и первичные причины) и специфичном (управление и вторичные причины) уровнях. Как результат, появилась "двусторонний" взгляд на действия государства: оно обладает универсальным правом, и у него же могут быть побочные эффекты с отрицательным результатом. 4. В современных стратегиях "сопутствующего ущерба" хорошие действия происходят из провиденциальных экономических моделей, и реальная парадигма любых государств основана именно на ней. 5. Правительство является "внедрением" общего решения (закона), а также предложено разделение властей между общим и частным. 6. Таким образом, желание и экономический долг современных западных демократий не только совпадают, но и напрямую преемственны их теологическому наследию. Вторая лекция была посвящена царству и славе. В ней Агамбен говорит что ангелы это министры Бога. Таким образом, ангелология в каком-то смысле является парадигмой исследования бюрократии. В христианской теологии ангелы играют две роли: божественные исполнители и восхвалители Бога. Эта дуальность отражает природу самого Бога: Бог правит миром, и, одновременно, он объект восхваления. Похожие связи между Богом и славой есть не только в христианстве, но и в иудаизме и исламе. Последняя часть его исследования, состоящая из анализа римских и христианских поощрений и восхвалений, ставит под сомнение отношения между правительством и славой как биполярной структурой, западной правительственной машиной. Кажется, что слава, похвалы и одобрительные возгласы в современных правительствах не только не исчезают, но, наоборот, он видел их крайнее расширение в сфере СМИ и общественного консенсуса. Источник: آگامبن هم به ایران آمد [Agamben also came to Iran]. 02.11.2006. Hamshahri Online.

Первый учебник, последний учебник Редактируя текст собственной диссертации, обратил внимание, что тот раздел, который посвящён непосредственно области определения наиболее общих понятий, оказался несколько слабоватым. По совету научного руководителя, я также решил воспользоваться Оксфордскими справочниками по политическим наукам. C одной стороны, ссылаться ранее исключительно на Ханну Арендт и Лео Штрауса (в поисках ответа на вопрос о том, что такое политическая философия) с моей стороны было действительно несколько опрометчиво, однако после прочтения того самого The Oxford Handbook of Political Theory у меня сложилось весьма противоречивое впечатление. Конечно, брать в качестве исходного определения ангажированный подход нескольких известных философов, который, несмотря на всю значимость их идей, не является общепризнанным от слова совсем было неправильно, но фактически на страницах вышеуказанного справочника я нашёл лишь наиболее банальные соображения о том, чем же на самом деле является политическая философия (или точнее политическая теория). Уже во введении тамошние редакторы вполне конкретно рассматривают политическую теорию в двух направлениях: 1) как подотрасль политической науки, относящаяся к общетеоретическим вопросам о самой политике; 2) как некоторую междисциплинарую теорию внутри нескольких гуманитарных наук, затрагивающую общие вопросы их предмета (вроде теории международных отношений или философии истории). Как и всякий хороший политолог, я вставил данные определения в свою диссертацию сославшись на то, что сам буду использовать оба подхода в зависимости от структуры мысли конкретного теоретика. Тем не менее, данная ситуация наглядно продемонстрировала мне всю забюрократизированность отечественной процедуры написания диссертаций. Лично я не думаю, что том случае если бы я оставил определение Лео Штрауса (политическая философия как поиск истины о самой политике) итоговые выводы диссертации смотрелись бы как-то иначе, однако спорить со своим научным руководителем в данной ситуации я не стал. В конце концов, если сама система требует ссылок, на написанные птичьим языком, учебники, то так тому и быть. Лично я просто искренне надеюсь, что в дальнейшем мне не придётся ссылаться на подобную литературу. При всём уважении к авторам Oxford Handbooks, я полагаю, что философия как таковая должна постоянно разрушать застывшие каноны, а не следовать им с целью сохранения текущей научной парадигмы. Самое смешное, при этом, что подход Штрауса в той или иной степени тоже можно назвать несколько банальным, но видимо всё действительно познаётся в сравнении.

Первый учебник, последний учебник Редактируя текст собственной диссертации, обратил внимание, что тот раздел, который посвящён непосредственно области определения наиболее общих понятий, оказался несколько слабоватым. По совету научного руководителя, я также решил воспользоваться Оксфордскими справочниками по политическим наукам. C одной стороны, ссылаться ранее исключительно на Ханну Арендт и Лео Штрауса (в поисках ответа на вопрос о том, что такое политическая философия) с моей стороны было действительно несколько опрометчиво, однако после прочтения того самого Oxford Handbook of Political Theory у меня сложилось весьма противоречивое впечатление. Конечно, брать в качестве исходного определения ангажированный подход нескольких известных философов, который, несмотря на всю значимость их идей, не является общепризнанным от слова совсем было неправильно, но фактически на страницах вышеуказанного справочника я нашёл лишь наиболее банальные соображения о том, чем же на самом деле является политическая философия (или точнее политическая теория). Уже во введении тамошние редакторы вполне конкретно рассматривают политическую теорию в двух направлениях: 1) как подотрасль политической науки, относящаяся к общетеоретическим вопросам о самой политике; 2) как некоторую междисциплинарую теорию внутри нескольких гуманитарных наук, затрагивающую общие вопросы их предмета (вроде теории международных отношений или философии истории). Как и всякий хороший политолог, я вставил данные определения в свою диссертацию сославшись на то, что сам буду использовать оба подхода в зависимости от структуры мысли конкретного теоретика. Тем не менее, данная ситуация наглядно продемонстрировала мне всю забюрократизированность отечественной процедуры написания диссертаций. Лично я не думаю, что том случае если бы я оставил определение Лео Штрауса (политическая философия как поиск истины о самой политике) итоговые выводы диссертации смотрелись бы как-то иначе, однако спорить со своим научным руководителем в данной ситуации я не стал. В конце концов, если сама система требует ссылок, на написанные птичьим языком, учебники, то так тому и быть. Лично я просто искренне надеюсь, что в дальнейшем мне не придётся ссылаться на подобную литературу. При всём уважении к авторам Oxford Handbooks, я полагаю, что философия как таковая должна постоянно разрушать застывшие каноны, а не следовать им с целью сохранения текущей научной парадигмы. Самое смешное, при этом, что подход Штрауса в той или иной степени тоже можно назвать несколько банальным, но видимо всё действительно познаётся в сравнении.

В продолжение темы коротеньких выпусков по истории политической философии на НаукеPRO я забыл сказать, что их теперь можно посмотреть (если вдруг кому захочется) как на YouTube, так и во ВКонтакте. Чисто на мой вкус серия получилось неплохой. Я специально старался чтобы выпуски не дублировали темы недавних лекций (там где я касаюсь современности), но несколько уже знакомых ранее имён всё-таки обойти вниманием не смог.