Дорога приключений

Иногда роли перегреваются, переполняются энергией и затмевают её носителя.

ещё никогда мы столько не требовали от матери, как сегодня. мы пролечились, одухотворились и преисполнились, проработали травмы на психотерапиях, осознали косяки своих родителей, чтобы стать сами себе теми ещё тиранами: «такого нельзя допустить», «ребенок должен быть любим». не все мамы способны на любовь к детям, ни через год, ни через пять, мама - это обычная женщина, а женщина - внезапно - это обычный человек, но мы к этому не совсем готовы, хотя терапия должна как раз увеличивать емкость принятия. в том числе ограничений. сегодня мать должна быть погружена в ребенка с полной самоотдачей, но не терять себя; выбирать искренне себя, но на самом деле ради ребенка; ни в коем случае не травмировать, но и не быть суперопекающей; заботиться и обеспечивать всем необходимым, но не быть сугубо функциональной, мать должна давать ребенку понять, что такое естественная иерархия, но без насилия, воспитывать дисциплину, но без принуждения, держать границы, но без агрессии; должна высыпаться, но обязательно вставать десятки раз за ночь, должна заниматься с ребенком безынтересной чепухой, но симулировать интерес нельзя - он должен быть настоящим; мать должна быть взрослой и просить о помощи - но только попробуй начать кормить ребенка смесью или оставить его у бабушки. мать должна надеть кислородную маску на себя в первую очередь, но она же и получает первая пиздюлей за это. и я ещё не рассказала о том, чтобы заработать до декрета и во время декрета, про йогу и подружек, про творчество и сохранение женственности. раньше рожали в поле 10-х и не жаловались? раньше и столько требований не было. в терапии мы осознаем дефициты, которые не восполнили наши родители, по двум простым причинам: чтобы строить с ними реалистичные отношения и чтобы двигаться дальше этих дефицитов в других отношениях. но не чтобы ещё активнее пинать еле живую женщину за то, что она якобы вот-вот обеспечит расстройство привязанности деточке своим сонным равнодушным взглядом. не все мамы героини и не все переживают окситоциновый фейерверк. однако можно и не быть героем, можно не демонстрировать чудеса самопожертвования и при этом продолжать уважать себя.

Насилие - это когда Другой продолжает делать своё, зная насколько Вам с этим плохо и невыносимо.

Терапия учит замечать моменты когда ты отключаешься от внешнего и смотришь свои внутренние картинки. Когда начинаешь считать сколько раз ты отключаешься от реальности то можно удивится. Замечать такое отключение важно для того что бы возвращаться в реальность. А если замечать как другие отключаются то можно возвращать их к реальности, и это необычный и интересный опыт, научиться возвращать человека и видеть как всё меняется.

Сегодня у меня годовщина. Вот уже 14 лет я нахожусь в отношениях со своей женой. И, будучи психологом/психтерапевтом, у меня есть изрядное количество наблюдений за собой, за тем как я встраивал свои навыки и находки из обучений и терапии. Так вот одним из главных факторов что делает отношения счастливее это игривость, креативность. Один из моих главных методов это трасактный анализ, и он рассматривает отношения как атуентичные или игровые. Если видеть за кризисом просто игру вокруг неосознаваемых потребностей тогда и вся серьёзность событий снижается. Можно сыграть игру поразному, и это разрушит паттерн и вместо затрат энергии даст рост отношениям. Например агрессию к партнеру можно разыграть в виде шуточной сцены "злой раджа бьёт жену и своих детей" станцевав об этом в болливудском и превратить ссору в фарс и ржаку, а желание контролировать партнёра можно наиграно выразить в игре "кто тебе звонил?" и потом вместе поугорать с этого. Конечно речь не идёт об откровенно абьюзивных отношениях, но даже с изрядной долей абьюза можно обойтись креативно и разорвать круг.

Татуировка имеет разные функции для психики. По моему мнению, инициация, одна из главных её функций. Есть ещё самоидентификационная, тоже важная часть. У каждого своё. А вот вчера, нашёл вариант татуировки, как способа найти баланс боли, татуировка как искупление. Это касается татуировок больших и болезненных. Испытывая страдания, которые теперь запечатлены в символ, человек восстанавливает баланс боли и течение любви восстанавливается. Например, ребёнок наблюдал как один родитель совершал насилие над другим (любое насилие, эмоциональное насилие и физическое оставляют следы в душе) и ребёнок присоединялся (самоидентифицировался) с родителем своего пола и присваивал себе вину. И эта вина становилась преградой для течения любви к родителю-жертве. И получая длительную боль, человек восстанавливает баланс боли (баланс боли это история про то что отношения будут в динамике мести до тех пор пока оба партнёра на уровне души не убедятся что оба испытали одинаковое/эквивалентное количество боли) через длительное болезненное действие в виде татуировки, и таким образом может пройти наконец к тому, что бы контактировать с родителем без вины, или как-то эту вину форматируя. Это просто абстрактный пример, как демонстрация концепции.

Всё ещё актуально :-)

Решение пойти в терапию- это осознанное решение меняться. Тот кто смотрит на терапию с непониманием или даже презрением- считает что с ним всё в порядке и у него достаточно сил игнорировать "слона в комнате". Так, люди имеющие явные проблемы с алкоголем, курением, весом, наркотиками, отношениями, болезнями, едой, могут вообще не видеть в этом проблемы, хотя это очевидно для любого наблюдателя. Каждый готов к изменениям, нет подходящего момента, каждый в любое время готов меняться, как готов дышать в любое время. Отказ или решение меняться- осознанные решения.

Терапия направлена на улучшение, в частности на расширение системы, на расширение связей. Перенастройка внутренней оптики может радикально поменять суть события. Так боль травмы может стать примером того как все стали более человечными перед общим вызовом, как смогли наладить связи и заключить союзы, вместо проживания горя, страха и злости которые разобщают и уменьшают количество ресурсов каждого.

Изучение нового языка может иметь психотерапевтическую цель. Создавая внутри своей субьективной модели реальности часть с новым языком автоматически подтягиваются культуральные пласты носителей языка. Эта часть как будто сбегает из реальности избавляясь и от травмирующих переживаний, таким образом реализуется реакция "беги" без реального убегания.