Могутин

Одна из трагедий Брюс Уиллиса (скажу сразу, вообще не главная, а мелкая и просто мерзкая) состоит в том, что у него нет официальной страницы в инсте. Это повлекло за собой неприятный казус: страничку ему завели какие-то не очень далёкие фанаты (а возможно, что и не фанаты вовсе). Короче, на страницу Уиллиса в инсте подписались почти 2 миллиона человек – и большая часть из них, как и я в своё время, даже не подозревают, что это просто чьё-то левое творчество. Казалось бы – а не равнодушно ли? Нет, потому что создатели этой странички оказались людьми мелкими, но практичными – и постоянно размещают у себя рекламу каких-то чудо-мазей, складных ножей и стульев, финок НКВД и прочий мусор. Сколько они на этом зарабатывают – не знаю, но прямо сейчас Крепкий Орешек рекламирует волшебный спрей от бородавок и прыщей, «созданный пчёлами».

31 год назад в закрытом городе Северске Томской области прогремел взрыв на секретном комбинате по производству оружейного плутония. Радиоактивные вещества разлетелись на десятки километров. Лишь благодаря сильному юго-западному ветру они не накрыли ни сам Северск, ни полумиллионный Томск. Они осели в ближайших деревнях: Наумовке, Георгиевке и Черной Речке. Люди — очевидцы событий и их потомки — так и живут на земле, подвергшейся радиоактивному загрязнению. Наши коллеги из издания «Кедр» рассказывают историю и хронику забытой атомной катастрофы.

Обычно по пятницам я рассказываю тут дурацкие истории. Вижу вокруг эти сюжеты и запоминаю: пожалуй, это моё главное хобби. Правда, я не выбираю, что запоминать, в этом вся проблема. Вам точно будет знакомо – происходит, скажем, Вселенский потоп или бабушка приготовила очень вкусный суп, а ещё ты давно её не видел – и думаешь: надо запомнить этот момент. Вот прямо взять и сохранить: F5, если вы понимаете, о чём я. И вглядываешься, запоминаешь детали, морщинки, положение рук, звуки, слова, запахи. А потом забываешь. И никогда не вспомнишь, что там было. Остаётся лишь запись о том, что ты что-то пытался сохранить: боже, что это было, ну это, что же там… Ничего. А гораздо чаще бывает такое: вышли с мамой и братом из магазина «Весна» на Новом Арбате: что покупали, зачем пришли, когда это было – неизвестно. Тебе – мало, брату, соответственно, ещё на четыре года меньше, волочится за вами эта куколка в курточке. Вы шагаете втроём меж высоток-книжек и вдруг сверху неожиданно капает. Солнце светит, представьте, а капает. Такого не было ещё ни разу в жизни: первый раз дождь и солнце встречаются. И вдруг капать перестаёт, а начинает лить, и вы все до нитки мокрые моментально, а мама хватает вас за руки – и бежит куда-то. Не под крышу – спрятаться, а прямо по улице, под ливнем. Она смеётся – Света её звали – и говорит: «Это грибной дождь, все, кто под него попадают, становятся друзьями!» Мы переглядываемся с братом в курточке: раз мы все вместе под этим дождём (надо только обязательно как следует вымокнуть, вдруг схема не сработает?) значит, всё обязательно будет хорошо – мы точно будем друзьями. Ругаться мама теперь никогда не будет, ну какие же перспективы открываются! И вдруг всё, темнота. Что это было, почему я это так крепко запомнил? Остались ли мы друзьями навсегда? Это вообще со мной было, или я это где-то подсмотрел? С тех пор прошло уже почти тридцать лет. Мамы давно нет, брат совсем далеко и взрослый, а я, всякий раз попав под дождь, вспоминаю тот случай на Новом и, внезапно, именно он остался навсегда.

Автор: должен был сдать текст ещё 3 дня назад. Тем временем сторис этого автора в инсте:

В одном небольшом городке, откуда родом часть моей семьи, есть одна специфическая традиция. Радоница. Ничего удивительного – все вы точно слышали об этом празднике. А если не слышали – коротко обозначу: это день, когда принято ходить на кладбище и поминать усопших. И всё бы ничего, но в этом городке к празднованию Радоницы относятся с особенным трепетом. С вечера к празднику готовят огромное количество самых разных блюд: начиная с салатов и заканчивая фаршированным мясом, котлетами и даже блинчиками с творогом и изюмом. Дада, порой кажется, что подготовка к Радонице гораздо серьезнее, чем подготовка ко дням Рождения или Новому Году. В день самого праздника все семьи просыпаются очень рано: нужно ведь привести себя в порядок. Сделать макияж, прическу, а ещё, обязательно – погладить одежду. Ведь на Радоницу принято наряжаться и надевать всё самое модное. Затем семьи загружаются в машины и берут с собой на кладбище всю заготовленную с вечера еду. Именно поэтому у каждой могилы есть большой стол. На кладбище в этот день встречается весь город. На Радоницу часто говорят: «Сейчас все напьются и по могилкам начнут ходить». И это тоже правда. Алкоголя на кладбище в этот день будет предостаточно. И через пару часов весь город перемешается и будет подходить к могилам соседей, друзей или родственников. Все будут общаться и очень много пить. Но удивительно ещё и то, что этот праздник, кажется, самое значимое событие года. Те самые соседи, друзья и родственники внимательно осматривают друг-друга и оценивают, кто и в чем пришел. «Вот это платье! Даже на каблуках пришла!», «Серега что-то постарел. А Светка наоборот, обкололася ботоксом и ходит надутая!». Кто-то спился, а кто-то приехал на новой машине. Все обязательно делятся своими достижениями и приобретениями. Радоница – это смотрины. Смотрины всего города.

Много лет назад я решил, что 15 мая – лучший день в году. Задумайтесь: уже тепло – но ещё не жарко. Свежая зелень – ещё не летняя-уставшая, а лёгкая, насыщенная, яркая. Лист сорвал с дерева, скомкал и нюхаешь – голова кружится и радостно. 15 мая – это ещё не начало мая, когда только что был холодный апрель, а уже «послемайское» время, когда чуть-чуть – и отпуск, и путешествия, и вечеринки, и прогулки, и рассвет на Большом Каменном. Зима уже позади, а следующая – не наступит никогда. Так вот, сегодня был самый лучший день в году, и я с утра пообещал себе, что не буду злиться и расстраиваться. Получилось не очень хорошо, и я пару раз впал в хандру, но оба раза успешно выбрался. Первый раз – попав под грибной ливень – это был не дождь, это был душ под солнцем, хлещущий прямо из голубого неба. Второй раз – когда возвращался домой и по пути заметил знакомую девушку, которая, задрав голову, всматривалась в окна дома перед собой и что-то выкрикивала. Я прислушался и понял, что она выкрикивала моё имя. Я встал рядом и тоже стал смотреть наверх – на втором этаже было открыто окно и колыхались шторы. – О, а чего вы не отзываетесь, я кричу-кричу! – спросила Даша, заметив меня, – я уже собиралась метнуть туда что-нибудь. В этот момент из окна выглянул мужчина и посмотрел на нас удивлённо и испуганно. – Даш, дело в том, что это не то окно, мой дом гораздо дальше. Мы пошли домой и вечером все вместе варили борщ. До чего же хороший день.

Пишут, что умер Максим Кононенко.

Очень хочу поделиться с вами чертовски важной новостью. Мы с Олесей Герасименко запустили собственное издательство во Франции. Нет, не так. Мы запустили первое издательство для журналистов «Знаки препинания». Так звучит гораздо интереснее. Что это такое? А вот представьте себе, что вы – талантливый русскоязычный автор. У вас есть классные идеи для репортажей, расследований и историй. Но их же ещё надо проработать! А потом ещё и спродюсировать. А затем написать и отредактировать, а ещё нужно откуда-то взять фотографа, чтобы вашу историю окартинить. А после всего этого – ещё и пристроить в какое-то издание, да ещё и за хороший гонорар. Представили? Так вот, знакомьтесь, это всё – мы. Мы берём на себя все вопросы, которые могут коснуться автора в процессе создания крутого журналистского материала. У нас – пул фотографов, у нас – самые лучшие редактора, у нас – множество интересных и очень уважаемых изданий. Мы работаем уже около полугода и наши авторы выпустили за это время десятки материалов – в «Вёрстке», «Холоде», «Новой Вкладке», «Черте», «Новой Газете Европа», «Собеседнике» и других. Но мы не ограничиваемся русскоязычными изданиями – и активно работаем сейчас над возможностью публиковаться в крупных зарубежных изданиях. Я подхожу к концу сообщения, а это значит, что сейчас будет мем: «Всё упёрлось в деньги, сука». Логично. Итак, мы смогли запуститься и выплачивать авторам (обратите внимание, новые авторы!) гонорары выше рынка, благодаря тому, что привлекли средства нескольких фондов, а ещё тратим собственные накопления. Но наш проект – коммерческий, мы должны зарабатывать деньги. Правда, как недавно мы вдруг выяснили с Олесей в ходе приватного разговора, гораздо важнее для нас обоих оказалось не это. «кажется, мы делаем что-то очень важное». Мы будем очень рады новым лицам и именам. Мы будем очень рады, если у вас есть идеи, предложения и темы. Вы можете писать мне сюда: @mogutin и мы всё обсудим. А ещё – подписывайтесь на наш канал: https://t.me/cprtv

Моя подруга в этот момент ехала в метро, – и телефоны начали выть в одну секунду у всего вагона. Лица людей она не забудет никогда.

Как легко за секунду поседеть и почувствовать себя в современном фильме-катастрофе. Короче, валяюсь на диване, листаю твиттер. Внезапно телефон начинает очень громко и неприятно выть и вибрировать, экран замирает и поверх всех окон появляется сообщение с интригующим заголовком: «Экстренная тревога». Телефон продолжает выть, к нему подключаются часы и компьютер в соседней комнате. Короче, оказывается, на время Олимпийских игр доступ в наш район полностью закроют и почти месяц людей пропускать будут по QR-кодам, которые выдадут только резидентам. В первую секунду я подумал о ядерном ударе – и понял, что совершенно не знаю, что делать. А что тут сделаешь.