Давайте не будем

Друзья, проголосуйте сердцем, я чувствую, что обязан закрыть этот гештальт

И ещё, возвращаясь к теме странных региональных фестивалей. На следующей неделе в Пермском крае вновь состоится «Весёлый коровяк» — всемирно известный фестиваль в селе Крылово, центральным событием которого как обычно станет метание сухих коровьих лепёшек на дальность. Над этим фестивалем часто посмеиваются, считая его символом бесхитростных развлечений в российской глубинке. Хотя, вообще-то, в Крылово фестиваль проводится всего несколько лет, а его основной конкурс — калька с западной традиции. Так или иначе, «Весёлый коровяк» ежегодно привлекает внимание СМИ. Так что, с одной стороны, о нём уже очень много писали (в том числе и иностранные журналисты — мы вовсе не шутим про «мировую известность»). Да и мы в том году выпускали небольшую заметку. С другой стороны, в «Новой вкладке» полноценный репортаж про «Весёлый коровяк» смотрелся бы как нельзя более уместно. В общем, как вы считаете — должна ли череда репортажей с «Коровяка» пополниться нашим текстом? А то можем Ивана Козлова послать — он с прошлой осени скучает без репортажей о подобных экстравагантных событиях в регионах. За отсутствием таковых метать коровяк на дальность приходится в основном в интернете, а это совсем не те ощущения. Фото: v-kurse.ru

Здравствуйте! Посмотрите на реку Тура и реку Иртыш. До свидания.

Добрый вечер, друзья! После долгого молчания принёс вам сразу целое ведро говна, работа у меня такая. «"Есть ещё фрагмент, о контексте которого я могу судить только со слов собеседницы: та утверждает, что на этот стрим специально пригласили третьего участника, чтобы он трахал Таню. В кадре, помимо них, сидит Олег: видео начинается с того, что он говорит «Всё, пошла на хуй отсюда» и бьёт Таню наотмашь по лицу. Та начинает истошно вопить — сначала нечленораздельно, а затем становятся различимы фразы: "Всё, сдохните, блядь! Заебали уже, суки! Я женщина, блядь, а не проститутка, нахуй!"» Это мой новый текст на Новой вкладке, он про треш-стримы: https://storage.googleapis.com/kldscp/thenewtab.io/on-durachok-on-kaleka-ego-berut-v-skomorohi Про них много всего уже переписано за последние годы (краткая сводка в тексте тоже есть), но мне показалось важным подсветить самую уязвимую группу людей, которые в них участвуют, а еще обратить внимание на пару случаев, которые раньше нигде особо не афишировались (про это, например, отрывок выше). В тексте особо нет ни оценок, ни тем более воззваний к коллективной Мизулиной (нахуй пошла), но, тем не менее, читатели говорят, что текст пристрастный, и позиция автора чувствуется. Ну, я не спорю. Даже, наверное, более прямо стоит сказать: бешено ненавижу всю эту мразоту ёбаную. Это при том, что я в принципе стараюсь выступать за максимальную свободу создания любого контента и распространения любой информации. Ну что ж. Так сказать, у каждого Миши Вербицкого есть свой хакер Хэлл. Вот это мой. Я даже, наверное, могу предположить, почему так. Если заглянуть в русскую википедию, то слово "снафф" там переводится с английского как "нюхательный табак" и всё. А если заглянуть в английскую, то там будет написано следующее: "The noun snuff originally meant the part of a candle wick that has already burned; the verb snuff meant to cut this off, and by extension to extinguish or kill". Я посредственно знаю английский, и по ссылкам на оксфордские словари я не ходил (разумеется), но, даже если это определение неграмотное или неверное, оно мне понравилось. Всё, что мне понравилось, должно становиться реальностью, даже если до того ею не было. Правильно? Правильно. Короче, если исходить из него, то изначально снафф — это не про кровь-кишки-распидарасило, а про затухание огня. И, если честно, мне кажется вторичным, на что именно смотрит человек: на расчленёнку и физическое прерывание жизни или на то, как месяц за месяцем в прямом эфире происходит распад личности и воли. Всё это про затухание огня. Я думаю, то любопытство и удовольствие, что некоторые из нас (а, возможно, и все) способны получать, наблюдая за ним — это проявление того зла, которое первично по отношению к большинству других, и которое нам нужно как-то рано или поздно преодолеть, потому что без этого весь ёбаный окружающий массакр не закончится вообще никогда.

Плюс тыща человек за день, часть из которых чуть ли не от Поднебесного пришла. И чего мне с вами делать теперь — вы же, надеюсь, пролистали канал чуть выше и понимаете, что в основном тут выкладывается разная личная ерунда и смешные фотки собак? Впрочем, есть идея — если вам нужны всякие в меру всратые истории людей из России, разворачивающиеся на фоне войны, подписывайтесь на "Новую вкладку". Это медиа, в котором я работаю и периодически пишу туда большие тексты. Один раз даже написал текст про непосредственного участника боевых действий (абсолютно безумная история про бывшего дьяка, который себе тульпу создал), но в основном про более мирных людей пишу — воюют они разве что с борщевиком, а иногда и вовсе ни с кем не воюют, а просто катаются на лифтах туда-сюда — в этом тексте вообще ни черта не происходит даже, но почему-то всем нравится. На следующей неделе кстати новый текст мой, достаточно тршовый, подпишитесь на канал и не пропустите. Смешную фотку собаки для общего понимания контекста тоже прилагаю, это бульдог жопу свесил, грех не поделиться.

Короче, по его словам, в его деревне недоброжелатели пустили слух о том, что он лизал пизду, кто-то из авторитетных людей, жавших ему руку, после этого счёл себя оскорблённым, ну и пошло-поехало, вплоть до поисков ради физической расправы. Вообще с его слов выходило, что запрещённое в России АУЕ, которое мы привыкли обозначать как мифическое, во многих регионах вообще ни разу не мифическое. Я не знаю — может, в этой части истории он сгущал краски, но контракт у него был самый настоящий, он показывал. Пока он был в бегах — решил официально откосить от армии, чтобы уклонистом не признали, благо, с его диагнозами это было нетрудно. Оформил временную регистрацию, пришёл в военкомат, всё порешал, признали негодным. — А потом, — говорит, — я в квартиру вернулся, лежу и думаю: у меня ничего в жизни нет, увлечения никакого нет, дома нет, цели нет никакой. И вот тогда меня волной депрессии накрыло страшной. Через три дня он пришёл в тот самый военкомат, в котором его только что признали негодным, и попросился воевать. Там охуели, но всё, конечно, устроили. Дали специальность: "Оператор разведывательного БПЛА". Любой другой бы на его месте кипятком ссал, какая невероятная удача, а он думал четыре дня. Даже немного расстроился. Когда я его спросил, был бы итог его раздумий таким же, если бы его просто на мясо штурмовиком отправили, он сказал: — Так я так и хотел. Шёл и думал, что меня в штурмовики отправят, пойти и умереть там. Я всегда думал, что лучше жить и быстро умереть, чем скучно долго жить бог знает как. Про Украину и про войну мы с ним не говорили, потому что было понятно, что ему вообще в целом наплевать на весь этот контекст: про Мариуполь он почти ничего не знал, а когда я пошутил что-то про поджог релейных шкафов, даже не понял, что это за шкафы такие и зачем их поджигать. Его история была вообще никак не про Украину, а решение, которое он железно принял, хотя его пытались отговорить православные друзья, у него где-то внутри родилось, а не со стороны прилетело. Я подумал даже, что мы похожи немного: его мучает, что жить глобально скучно, меня мучает, что жить глобально скучно. Но у меня были близкие и было окружение, благодаря которому я научился в себе гасить этот огонь мирно, любимой деятельностью и самореализацией. Нынче это, кажется, называют "привилегией". Потому что его близкие и его окружение ему не подарили нихуя, кроме ПРЛ и клинической депрессии в 18 лет. Там уже не до реализации — там или кончаешь с собой, или тоже кончаешь с собой, но идёшь к этому более долгой извилистой дорожкой с приключениями. Я с ним попрощался и пожелал ему удачи — в плане не погибать и по возможности свалить оттуда пораньше. Он ответил, что жить не хочет и ни во что не верит, но постарается — у него ещё сёстры маленькие есть, какая-то, кажется, влюблённость, желание написать книжку, а также спор с давним приятелем. Когда их друг погиб, въехав в сбербанковских инкассаторов, они с ещё одним общим другом договорились: тому, кто первый сдохнет, второй на могилу к венку крепит ленточку с надписью "Я выиграл". Вот он не хочет, чтобы к его могиле эту ленточку прикрепили. Я ему сказал, что тоже не хочу. Покурили ещё да попрощались, контактами не обменялись никакими, вот и всё.

Не устаю повторять, что сейчас лучшее время для поездок по России в плацкарте — это своего рода бесценный опыт, потому что люди попадаются абсолютно случайные (если вынести за скобки, что люди_едущие_в_плацкарте — это тоже группа с точки зрения социологии). В том году я ездил на поездах полтора десятка раз, и почти каждый раз моими соседями оказывались люди, так или иначе связанные с войной. Среди них не было ни одного патриота, едущего на войну ради защиты Родины. Ничего не хочу этим сказать. Просто не попались. Попались другие. Например, житель одной из соседних республик, который приехал в Россию, чтобы участвовать в войне, пока ехал — передумал, и теперь ему страшно, а вернуться на родину уже нельзя, дадут конский срок за наёмничество. Или мужик, который рвался на войну от семейного остопиздения и безысходности, его не взяли по здоровью, и вот он едет обратно и грустит, огрызается по телефону на жену, к которой возвращается. И его за это укоряет женщина из соседнего купе, у которой недавно на войне убило сына. Или чувак из Салехарда, который поехал подзаработать, а на душе неспокойно, убивать ведь придётся, и вот он находит в вагоне евангелистов и пытается им исповедаться. Но вчерашний сосед даже на этом фоне меня поразил. В Котельниче зашёл парень восемнадцати лет — обычный совершенно, татуировки какие-то, приятно вежливо общается. Мой сосед по плацкарту завёл с ним разговор, и я слушал в пол уха, как парень что-то рамсит про войну, причём какие-то странные тейки с чужих слов, ну типа: "Да, контракт сложно разорвать, если надоест, можно по статьям, но статьи серьёзные. Поэтому можно же просто набухаться так чтобы на ногах не стоять, тебя увидят, вышлют и контракт с тобой разорвут. Правда, потом три года его снова не заключишь". "Когда на передовую приезжаешь — там у всех полный набор наркотиков в распоряжении: героин, амфетамин, ЛСД, гаш. Всем прямо сразу буквально выдают, но просто так употреблять нельзя, с этим строго. Только в случае серьёзного ранения". Ну, и так далее. Какое-то дымление просто. Потом парень говорит: "А я вот контракт подписал как раз". Тут мне уже интересно стало. Болтает дальше с моим соседом, потом ему кто-то звонит, он произносит в телефон фразу "А, да, не, нормально, ну докопались только до диагноза, пограничка и депрессия клиническая, могут проблемы быть. Но разрулили, не было проблем". — А у тебя то есть депрессия и пограничное расстройство? — уточняет прихуевший сосед. — Ну, да, типа. — А ты не боишься так ехать? Нет такого, что на тебя приступ нахлынет и что-нибудь не то сделаешь? — Ну так я контракт в таком состоянии и подписал! — смеётся парень. Тут прихуел уже я, сосед вышел в Кирове, а мы продолжили сидеть и дальше болтать. Он меня расспросил про журналистику, я его — просто про жизнь. И он как-то больше часа мне очень искренне и умно всё про себя рассказывал, я заслушался. Оказалось, что парень родом из деревеньки под городом, очень сильно удалённым от Москвы (не хочу его сдеанонить случайно). Жизнь там у него была обычная, причём "обычная" по тем меркам — это тяжелейшие отношения с матерью, которая психологически младше собственного сына, это к восемнадцати годам иметь по статье за кражу и разбой, а также несколько историй чудесного спасения от статьи 228. По поводу последней — он меня отдельно просветил, что они там щас поголовно упарывают, в своём прекрасном далёко. Мне кажется, даже мои маргинальные друзья в конце нулевых такой кошмарной хуйнёй не занимались. Более-менее привычную химку на ацетоне там довели до ещё большего ублюдства, делали какие-то подобия "камня", прессуя комья перестоявшей до первых снегов травы, какой-то ещё "сибирский крэк", я даже вникать не стал, в пизду. Из своего региона он в итоге сбежал, и когда я спросил, что случилось, задал мне встречный вопрос: — Оральные ласки есть? — А? — Оральные ласки есть? — Это ко мне вопрос или вообще? — Ну просто - есть оральные ласки? — Нуу... СУЩЕСТВУЮТ

Около метро подошел бомж и сказал: «Здравствуйте, уважаемый! Не подумайте, что мне от вас что-либо нужно, мне просто интересно, что вы курите. Вижу у вас синий ПэллМэлл и поражаюсь – как же можно курить такое? Впрочем, это еще вполне приемлемо, а вот моя жена например и вовсе предпочитает исключительно тонкие ароматизированные сигареты, это уж совсем выше моего понимания, совершенно невозможно. Иногда просыпаешься по утрам, а уже кругом разносится запах этих ароматизированных сигарет и хуже того — кофе! Вы пьете кофе? Я как человек, который очень много жил за границей, кофе на дух не переношу, я там его упился, сейчас предпочитаю исключительно чай. Я бы еще понял, будь это дорогие сорта, но ведь в России люди под видом кофе пьют говно, просто полное говно! Вот так. Извините, что вас побеспокоил, что-то я разговорился. До свидания!» Из этой сцены, друзья, вы можете понять, что фотки черешни были лебединой песней перед возвращением в Россию, и вот я снова здесь на ближайшие несколько месяцев. Планирую делать разные великие дела, будет интересно. Ну, в смысле, мне. Вам вряд ли.

Здравствуйте, Мартин Алексеевич, я вот начал черешню собирать, собрал примерно одну пятую, полное ведёрко, думаю килограммов пятьдесят будет с одного деревца, груши правда почти все червь пожрал, ну да ничего, алыча вот еще лезет и абрикосы на подходе, а на вас я всю общественность подниму чтобы просветили вас гадов гадских.