Северный Нил

Как гремит городской трамвай, Мы почти и не помним. Как танцует, смеётся май За окошком вагонным. В прошлом далёком среди тишины Шумных, казалось, улиц Мы не знали грома войны, Мы ещё не проснулись. Время тогдашнее как трамвай Бежало себе по рельсам. Дел разных было через край И многое интересно. Ты мог бы быть юристом, врачом, Учителем в старшем классе. Но ты со мной к плечу плечом Работаешь на Донбассе. Местное время. Наша судьба. Как считать, подскажи. Месяц за год, год за два Или секунду за жизнь? Нас в семью принял Донбасс. Как же нам повезло, Что мы живём здесь и сейчас И время от нас не ушло. Ответить на основной вопрос Время пока не решилось. Они нас пробуют на износ. Мы их колотим на вшивость. Да, дружище, как ни считай, Нам повезло с тобою. Встретили третий донбасский май. Команда всё та же: к бою!

Когда мы заняли опорник, То не застали там парней. Они ушли. На плитах чёрных Осталось: позывной «Орфей». И несколько неясных строчек. Привет, а может быть, стихи. Их разберёт, если захочет, Потом какой-нибудь архив. Они держались трое суток, Не зная, ночь или рассвет. Но он-таки нашёл минуту, Чтобы оставить нам привет. Мы не были знакомы с ними, Хотя Донбассом шли одним. Мне не известно, что за имя Скрывается за позывным. На высоту, которой нет На наших картах и планшетах, Ушли ребята, и поэт Не выдал своего секрета. Донецкий близится рассвет. И мы за ними вслед уходим. Не важно, кто из них поэт. Он не единственный во взводе.

Мы их погнали и загнали На их же минные поля. Стеною вздыбилась земля, Смешавшись с небом в жутком шквале. Лежат убитые солдаты. Кто без руки, кто без ноги. Но кто-то жив. И среди мата «Братишка, – слышу, – помоги!» – Что, вспомнилась родная мова? – Да я её не забывал. На ихней мове, верь, ни слова Ни разу даже не сказал. Я русский. Мыслями с Москвою И Волгой матушкой-рекой. Жив буду - обнимусь с тобою Своей оставшейся рукой. Помочь ему? Или не надо? Сдержал себя: стой вдалеке. Не видишь, у него граната Зажата в целом кулаке.

Любимая рядом? Она далеко. Погода военная нас не балует. Но в лёгком дыхании облаков Я чувствую нежность её поцелуев. Любимая рядом? Конечно. Всегда. В ней смысл моего боевого труда. В ней высшая правда и высшая сила. И выше, дороже высоких наград, Каких удостоен бывает солдат, Слова: «Я тебя полюбила». Любимая рядом? Она впереди. Ведёт за собой повелительным взглядом. Ты ранен? Царапина. Встань и иди. Нельзя отставать. Ведь любимая рядом.

Время нас усмиряет исподволь. Засыпаем, не кончив спора И не выяснив, что есть истина. Тот, кто знает, скажет не скоро. Мы попутчики в дальнем поезде. Избегая взглядов неловких, Путешествуем в вечном поиске Нужной каждому остановки. Мы случайные собеседники. Без конфликта нам очень плохо. Бьёмся истово до последнего Аргумента, удара, вздоха. Там, где сердце прервёт дорогою Стук на стыках путей железных, Ждут сестрицы-близняшки строгие Неизвестность и неизбежность.

Уже не месяц и не год, А много лет Я жду, когда во мне умрёт Плохой поэт. А он живёт и выдаёт Угля в отвал. Я рефлексирую: ну вот, Вновь сплоховал. Никто не просит и не ждёт Его речей. Но бьёт родник рифм и острот. Течёт ручей. Он репутацией моей Не дорожит. Отображает, прохиндей, Войну и жизнь. Самозабвенный графоман, Тщеславный бард. Пустой мешок. Сплошной обман. Фальшивый старт. Его, как тень, не задушить И не прогнать. Что остаётся? Только жить И только ждать. Придётся ждать. Наступит час Ухода к снам, Когда останется от нас Лишь тишина.

Один двоюродный знакомый, Грустя, посетовал на днях, Что вынужден расстаться с домом В испанских солнечных краях. Мол, непонятно, чего ради Был вид на жительство в Гренаде, Раз дом не стоит ни рубля. Прощай, Испания моя! И даже жалкие копейки, Ничтожный пусть, но интерес, В их банк попали под арест, Увы, похоже, что навеки. Вздыхал парнишка глубоко: Как без недвижки нелегко. И как вообще нас перестали Любить на дальних берегах. В отелях франций и италий И на британских островах. Теперь при нашем-то масштабе Нас ждут не дальше Абу-Даби Или, простите, Хургады, Таких богатых и крутых. За что такое наказанье? Понятно, что за СВО. А, может, это, ну его? А, может, ход пора уж задний? Договориться бы пора. И все вскричат ура-ура. Договориться? Это можно. Да непонятно только с кем. Возможно, что-нибудь предложит Нам рыжий автор серых схем? Или иной какой мечтатель О доме в солнечной Гренаде. Но наш-то дом не там, а здесь. Высокая, заметим, честь. Зачем Гренада с Абу-Даби Той, чьи геройские сыны Сражаются за жизнь страны, Простой великой русской бабе? Переговоры? Марш кругом На встречу с русским сапогом.

Сколько дорог, сколько боёв, Счёт давно потерял. Но закон фронтовой суров: Выдохся – значит, предал. Песок и глина, лёд и бетон, Топь и снова песок. Здесь не спринт, здесь марафон. Выдох дольше, чем вдох. Точка встречи на высоте. Кто приказал привал? Вперёд, вперёд! Не снижаем темп. Выдохся – значит, предал. Очередная взята высота. Группами по пяти Штурмуем победу. Её звезда Светит нам впереди.

Брат мой, сестра родная, Приняли ближний бой. Курская коренная Стала прифронтовой. Над почерневшим лесом Дым тяжёлый повис И сквозь его завесу Слышится бесов визг. Ширь свою простирает Прямо на небеса Русская фронтовая Средняя полоса. Символ земного рая, Отблеск далёких звёзд. Курская коренная Чаша крови и слёз.

Шли по звёздам, по контурам зыбким, В основном, как всегда, наугад. И пришли точно в срок без ошибки. Разгрузились и сразу назад. Наша цель – потаённое место В лабиринте невидимых скал. Где-то справа вздыхает Одесса. Где-то слева портовый причал. Под запретом сигналы, приборы И табак под запретом пока. Не дозволены разговоры. Только кашель глухой дизелька. В такт ударам прибоя по скалам, По оскалу базальтовых стен. В такт далёким ракетным ударам И надрывному вою сирен. В экипаже нас три морехода. Операторы рейдов ночных. Полагаю, что наша работа – Тоже важный участок войны. Дизелёк-молоточек, шарманка. Чутко слушай музыку, брат. А иначе штрафная стоянка. Моря чёрный бескрайний квадрат.