Стихи | Лучшие произведения

Если родилась красивой, Значит, будешь век счастливой. Бедная моя, судьбою горькой, Горем, смертью — никакою силой Не поспоришь с глупой поговоркой, Сколько б ни молила, ни просила! Все; что сердцем взято будет, Красоте твоей присудят. Будешь нежной, верной, терпеливой, В сердце все равно тебе откажут — Скажут: нету сердца у счастливой, У красивой нету сердца,— скажут. Что любима ты, услышат — Красоте опять припишут. Выйдешь замуж — по расчету, значит: Полюбить красивая не может. Все добро на зло переиначат И тебе на плечи переложат. Если будешь гордой мужем — Скажут: потому что нужен. Как других, с ним разлучит могила — Всем простят, тебя возьмут в немилость. Позабудешь — скажут: не любила, Не забудешь — скажут: притворилась. Скажут: пусть она поплачет, Ей ведь ничего не значит. Если напоказ ты не рыдала, Даже не заметят, как страдала, Как тебя недетские печали На холодной площади встречали. Как бы горе ни ломало, Ей, красивой, горя мало. Нет, я не сержусь, когда, не веря Даже мне, ты вдруг глядишь пытливо. Верить только горю да потерям Выпало красивой и счастливой. Если б наперед все знала, В детстве бы дурнушкой стала. Может, снова к счастью добредешь ты, Может, снова будет смерть и горе, Может, и меня переживешь ты, Поговорки злой не переспоря: Если родилась красивой, Значит, будешь век счастливой…

Розовый, свежий, дородный, Юный, веселый всегда, Разума даже следа Нет в голове благородной, Ходит там ветер сквозной… Экой счастливец какой! Долго не думая, смело, В доброе время и час, Вздумал я и сделал как раз Самое скверное дело, Не возмутившись душой… Экой счастливец какой! С голоду гибнут крестьяне… Пусть погибает весь свет! Вот он на званый обед Выехал: сани не сани! Конь, что за конь вороной! Экой счастливец какой! Женщину встретит я под шляпку Взглянет, тряхнет кошельком И, насладившись цветком, Бросит, как старую тряпку, я И уж подъехал к другой… Экой счастливец какой! Рыщет себе беззаботно, Не о чем, благо, тужить… В службу предложат вступить — Вступит и в службу охотно. Будет сановник большой… Экой счастливец какой! Розовый, свежий, дородный, Труд и несчастный расчет Подлым мещанством зовет… Враг всякой мысли свободной, Чувства и речи родной… Экой счастливец какой!

Не слышен здесь житейский шум, Прохлада, тишина И полусумрак… Строгих дум Опять душа полна. Святых и ангелов толпой Вверху украшен храм, Порфир и яшма под ногой И мрамор по стенам… Как сладко слушать моря шум! Сидишь по часу нем, Неугнетенный, бодрый ум Работает меж тем…. До солнца горною тропой Взберешься высоко — Какое утро пред тобой! Как дышится легко! Но жарче, жарче южный день, На зелени долин Росинки нет… Уйдем под тень Зонтообразных пинн… Княгине памятны те дни Прогулок и бесед, В душе оставили они Неизгладимый след. Но не вернуть ей дней былых, Тех дней надежд и грез, Как не вернуть потом о них Пролитых ею слез!.. Исчезли радужные сны, Пред нею ряд картин Забитой, загнанной страны: Суровый господин И жалкий труженик-мужик С понурой головой… Как первый властвовать привык! Как рабствует второй! Ей снятся группы бедняков На нивах, на лугах, Ей снятся стоны бурлаков На волжских берегах… Наивным ужасом полна, Она не ест, не спит, Засыпать спутника она Вопросами спешит: «Скажи, ужель весь край таков? Довольства тени нет?..» — «Ты в царстве нищих и рабов!» — Короткий был ответ…

Что ты жадно глядишь на дорогу В стороне от весёлых подруг? Знать, забило сердечко тревогу — Всё лицо твоё вспыхнуло вдруг. И зачем ты бежишь торопливо За промчавшейся тройкой вослед?.. На тебя, подбоченясь красиво, Загляделся проезжий корнет. На тебя заглядеться не диво, Полюбить тебя всякий не прочь: Вьётся алая лента игриво В волосах твоих, чёрных как ночь; Сквозь румянец щеки твоей смуглой Пробивается лёгкий пушок, Из-под брови твоей полукруглой Смотрит бойко лукавый глазок. Взгляд один чернобровой дикарки, Полный чар, зажигающих кровь, Старика разорит на подарки, В сердце юноши кинет любовь. Поживёшь и попразднуешь вволю, Будет жизнь и полна и легка… Да не то тебе пало на долю: За неряху пойдёшь мужика. Завязавши под мышки передник, Перетянешь уродливо грудь, Будет бить тебя муж-привередник И свекровь в три погибели гнуть. От работы и чёрной и трудной Отцветёшь, не успевши расцвесть, Погрузишься ты в сон непробудный, Будешь няньчить, работать и есть. И в лице твоём, полном движенья, Полном жизни — появится вдруг Выраженье тупого терпенья И бессмысленный, вечный испуг. И схоронят в сырую могилу, Как пройдёшь ты тяжёлый свой путь, Бесполезно угасшую силу И ничем не согретую грудь. Не гляди же с тоской на дорогу И за тройкой вослед не спеши, И тоскливую в сердце тревогу Поскорей навсегда заглуши! Не нагнать тебе бешеной тройки: Кони крепки и сыты и бойки,- И ямщик под хмельком, и к другой Мчится вихрем корнет молодой…

Голос твой одурманил сознание, Строгим взором глаза цвета неба Указали, где — боль, а где — мания, Где лекарство, а где же — плацебо. Ясным днем в чаще волки завыли, Поздний вечер сменили рассветы. Ты — охотник, стреляешь навылет, Ты — капкан для слепого поэта. Дай же руку, не смею о большем Жизнь просить, ожидая награды, Осень тут, я усталый, промерзший Задыхаюсь от горького смрада. Пессимист, исписавшись в рутине, Лишь с тобою я вновь при параде. Помню, Джоэл нашёл в Клементине То, что я рассмотрел в твоём взгляде. Не увидишь ты строчек о вечном Но расскажешь, что сердце закрыто Ты в делах, я привычно беспечный Всё забыто. Отснято. Финита.

Ты говорила мне «люблю», Но это по ночам, сквозь зубы. А утром горькое «терплю» Едва удерживали губы. Я верил по ночам губам, Рукам лукавым и горячим, Но я не верил по ночам Твоим ночным словам незрячим. Я знал тебя, ты не лгала, Ты полюбить меня хотела, Ты только ночью лгать могла, Когда душою правит тело. Но утром, в трезвый час, когда Душа опять сильна, как прежде, Ты хоть бы раз сказала «да» Мне, ожидавшему в надежде. И вдруг война, отъезд, перрон, Где и обняться-то нет места, И дачный клязьминский вагон, В котором ехать мне до Бреста. Вдруг вечер без надежд на ночь, На счастье, на тепло постели. Как крик: ничем нельзя помочь!— Вкус поцелуя на шинели. Чтоб с теми, в темноте, в хмелю, Не спутал с прежними словами, Ты вдруг сказала мне «люблю» Почти спокойными губами. Такой я раньше не видал Тебя, до этих слов разлуки: Люблю, люблю… ночной вокзал, Холодные от горя руки.

Люблю тебя, как сабли лоск, Когда, приосенясь фуражкой, С виноточивою баклажкой Идешь в бивачный мой киоск! Когда, летая по рядам, Горишь, как свечка, в дыме бранном; Когда в б…..е окаянном Ты лупишь сводню по щекам. Киплю, любуюсь на тебя, Глядя на прыть твою младую: Так старый хрыч, цыган Илья, Глядит на пляску удалую, Под лад плечами шевеля. О рыцарь! идол усачей! Гордись пороками своими! Чаруй с гусарами лихими И очаровывай б….й!

Путешествие. Путёвка. Изучение пути. И на каждой остановке так и хочется сойти! В полдень еду, в полночь еду, одинешенька-одна. Только дым летит по следу, только легкая весна. И висит в окне вагона безбилетная звезда. Сквозь пустынные перроны пробегают поезда. Поезда меридианы перешли наискосок, бьются ложечки в стаканах, точно кровь звенит в висок. И бормочут вслух колеса, и поют в любом купе, и от самого откоса золотая кружит степь. Если просят — запеваю, не попросят — помолчу. Никого не вспоминаю и открыток не строчу. Не гуди ты, сердце злое, ты свободно, ты одно. Перестукнется с тобою встречный поезд за окном. Только поезд — мы не встретим ни зазнобы, ни тоски. Только марево да ветер, зеленые огоньки…

Тебя приветствую, моё поражение, тебя и победу я люблю равно; на дне моей гордости лежит смирение, и радость, и боль — всегда одно. Над водами, стихнувшими в безмятежности вечера ясного, — всё бродит туман; в последней жестокости — есть бездонность нежности, и в Божией правде — Божий обман. Люблю я отчаяние моё безмерное, нам радость в последней капле дана. И только одно здесь я знаю верное: надо всякую чашу пить — до дна.

Сердце мое заштопано, В серой пыли виски, Но я выбираю Свободу, И — свистите по все свистки! И лопается терпенье, И тыячи три рубак Вострят, словно финки, перья, Спускают с цепи собак. Брест и Унгены заперты, Дозоры и там, и тут, И все меня ждут на Западе, Но только напрасно ждут! Я выбираю Свободу — Но не из боя, а в бой, Я выбираю свободу Быть просто самим собой. И это моя Свобода, Нужны ли слова ясней?! И это моя забота — Как мне поладить с ней! Но слаще, чем ваши байки, Мне гордость моей беды, Свобода казенной пайки, Свобода глотка воды. Я выбираю Свободу, Я пью с ней нынче на «ты». Я выбираю свободу Норильска и Воркуты, Где вновь огородной тяпкой Над всходами пляшет кнут, Где пулею или тряпкой Однажды мне рот заткнут, Но славно звенит дорога И каждый приют как храм. А пуля весит немного — Не больше, чем восемь грамм. Я выбираю Свободу — Пускай груба и ряба, А вы — валяйте, по капле Выдавливайте раба! По капле и есть по капле _ Пользительно и хитро, По капле — это на Капри, А нам — подставляй ведро! А нам — подставляй корыто, И встанем по всей красе! Не тайно, не шито-крыто, А чтоб любовались все! Я выбираю Свободу, И знайте, не я один! …И мне говорит «свобода»: — Ну что ж, — говорит, — одевайтесь, И пройдемте-ка, гражданин.