точка и волна.

nothing rings a bell? x85 1. Egon Schiele. A Tree in Late Autumn, 1911 2. Hans Bellmer. Peg-top, 1937 * Шилевское голое антропоморфное дерево, которое романтично отсылает к его артистичным, изогнутым (не без элемента тогдашней модной истерии) рукам на его множественных портретах. ** «Волчок» одна из немногих живописных работ Беллмера (всё-таки он был в первую очередь графиком.) Волчок здесь предстает как очередная ипостась женского тела с очерченной грудью, черепом и костлявой рукой, которая сама же себя и раскручивает. Беллмер в меньшей части исследовал психологию женщин, так что я откину версии по типу «женщина, как волчок, кружащий мужчинам голову». Скорее этот волчок мог бы стать даже сестрой его главной кукле, которую он сам то разбирал, то собирал в анаграммы. Здесь же просто иной механизм — крутишь волчок, и женское тело само складывается в серию анаграмм. Жалко, что нет в скульптуре, как изначально задумывалось.

nothing rings a bell? x83 1. 'Contracture hysterique, Nouvelle iconographie de la Salpetriere'. Published: 1891. Volume 4. Plate 13. Wellcome Library, London. 2. Gustav Klimt. Judith II (Salome), 1909 * В конце XIX - начале XX века предметом большого интереса, как психиатрического, так и культурного, становятся истерички. Фотоархивы больницы Сальпетриер издавались и были весьма популярны в Вене – родине психоанализа. Климт видимо тоже знал про эти альбомы, и изобразил Юдифь с очень похожим жестом рук, что и на фотоархифе. Почему? Климтовская модерновая Юдифь — это истеричка во всех ее проявлениях (во многом из-за того, что образ Юдифь и Саломеи окончательно слились к этому периоду.) Юдифь – с одной стороны, это в чистом виде история о коварной женщине, убившей из каких-то своих соображений любовника, а с другой стороны, персонаж, облеченный всеми библейскими добродетелями. И это противоречие явно не случайно. Противоречие лежит в природе архетипа Femme Fatale, к которому и относятся и Юдифь, и Саломея. А именно, что едва ли не все современники таких женщин (напр. Лили Брик, Лу Саломе), отмечали одну неизменную черту — какую-то маниакальную сосредоточенность на себе, парадоксально не мешавшую им периодически восхищенно вглядываться в Другого. Единственная формула, по которой женщине возможно оплодотворить гения. Но истеричность модерновой Юдифь не имеет ничего общего с нереализованной сексуальностью — такого просто не может быть. Здесь симптоматика истерии проявляет себя исключительно, как следствие неудовлетворенности Другим, который для нее слишком мал и недостаточно запределен или высок. Собственно, мы не случайно видим в руках у Юдифь отрубленную голову этого самого Другого.

nothing rings a bell? x83 1. Francis Bacon, “Figure Study II”, 1946 2. Leni Riefenstahl, “Photographer sheltering from the rain”, 1937

nothing rings a bell? x82 1. Francis Bacon. Study for a Nude with Figure in a Mirror, 1969 2. Eric Fischl, Bad Boy, 1981

nothing rings a bell? x81 1. Aleksandra Waliszewska 2. Unknown artist, “Gabrielle D'Estrées and one of Her Sister”, circa 1590

Чаще всего, когда кто-то пытается мне что-то высказать за контент канала, мне приводят в пример графику Беллмера, которую я открыто в своем канале обожаю. Даже мини дискурс написала в телеграфе. Так вот, я, как представитель меньшинства, не воспринимаю его графику, как похабщину больного деда, пусть и «талантливую». И меня поражают местные репортажи из его дома, где мужчина говорит (прямо цитирую): «Беллмеру было за тридцать, когда он начал создавать свои жестокие и фетишистские скульптуры. О чем именно они — я не знаю. И не хочу знать.» Ну, о местной звезде правда легче рассказать как о когда-то творившем перверте/педофиле, который жил на вашей улице, и который «уже, благо, умер». Я даже не отрицаю, что он вполне мог быть болен. Был влюблен в свою младшую кузину, тыры-пыры. Но если бы он правда что-то сделал с ней, работы имели бы совершенно иной градус. Очевидно, сожаления. Здесь же ода нереализованным желаниям. Да и по итогу-то жил он со своей единственной женой до самой смерти, в отличие от всеми любимого Пикассо. Оба печатались причем в одном журнале, но это не так интересно. Есть второй момент. Так скажем, ретроспектива, которую я вообще открыла благодаря нему, глядя на его работы. Так вот, любить и желать означает не боготворить свой объект, удерживая в сознании его прекрасный образ. Напротив — постоянно расчленять и собирать его заново, предавать пламенному монтажу. Именно так, в этом союзе воли и бессознательного, возникает образ — порождение не столько эстетики, сколько самого напряжения жизненной силы (Driving Forces). Что мы и видим на примере его ранних кукол и в графике, где, например, член входит в глаз, который находится там, где должна быть вульва. Есть правда одна графика, которая реально странная и, как сказал британец-поляк из репортажа: “very disturbing”. Называется “The Hard-working family at Work”, 1963. Мой друг даже сначала не поверил, что это реальное название, а не мои шутки. Вот тут, пожалуй, я бы приняла помидор в лицо. В остальных моментах — нет.

Hans Bellmer, “Shiva”, 1971

Félicien Rops 1833–1898

Кстати, еще работа Фелисьена, причем из той же серии и того же года — Les Sataniques, 1882. Только уже не Сатаниха, а Жертвоприношение. И тут произошел чудесный (до абсурдности) мэтч из моего сравнения Красного Дракона Уильяма Блэйка с чудой-юдой из книги “All Tomorrows”, которую я не читала. В основном имею в виду мэтч, конечно, с чудой юдой. Ставлю на то, что референс принадлежал именно Фелисьену. Какая только связь между ними, мне не ясно. Видимо придется читать “All Tomorrows”