Тотоионото

Друзья, открылся паблик по продаже/покупке книг. Советуем подписаться, если вы в Батуми: https://t.me/+-OWqpBJMmJU4OWIy

Для друзей в Батуми: Всем привет🙌 Друзья, мы встретимся в понедельник, 5 июня, в 19:30 на террасе отеля "Connect", чтобы обсудить роман Алексея Сальникова "Петровы в гриппе". Кто-то уже успел прочитать книгу, а кто-то - посмотреть фильм Кирилла Серебренникова, всем нам будет предоставлена уникальная возможность обсудить более подробно этот роман за чашкой кофе или бокалом вина, сверить наши взгляды со взглядами других участников клуба и просто хорошо провести время. Приходите, даже, если не читали, вам будет интересно. Как обычно, орг.взнос - 15 лари🤗. Тел. для справок + 995 568 597 721. Для записи можете писать сюда тг @Artinart90🕊 Группа t.me/batumilit

Продажи бумажных книг на русском языке в США в 2022 году выросли более чем в два раза — на 124% по сравнению с 2021 годом. Об этом сообщил представитель «Эксмо-АСТ» — крупнейшей в России издательской группы по объему непериодических изданий. В топ-3 самых продаваемых книг группы на американском рынке в 2022 году вошли учебное пособие «Букварь» Надежды Жуковой, non-fiction «К себе нежно» Ольги Примаченко и фэнтези «Мара и Морок» Лии Арден. В целом рост продаж бумажных книг на русском языке за пределами России, по данным «Эксмо-АСТ», в 2022 году составил 27% относительно предыдущего года. Основной покупатель российских книг — Белоруссия: в прошлом году на ее долю приходилось 43% всех продаж книг издательской группы за рубеж (годом ранее доля приходящихся на эту страну продаж была выше — 46%). Около четверти всех отправленных за рубеж книг были проданы в Европу — на долю стран ЕС пришлось 26% в структуре продаж (показатель также сократился, прежде это было 30%). США по доле продаж занимает третье место с показателем 8%. Причем в 2021 году доля американского рынка для «Эксмо-АСТ» была существенно меньше — всего 4%. Остальные продажи приходятся на Киргизию и Молдавию (по 5%, показатель стабилен), Узбекистан (4%, рост год к году на 3 п.п.), Израиль (3%, падение на 1 п.п.), Азербайджан (3%, показатель не изменился), Армению (2%, рост на 1 п.п.) и Турцию (1%, рост с нулевой базы). В издательской группе «Рипол Классик» (входит в топ-10 крупнейших издательств) сообщили, что спрос на российскую классическую литературу за рубежом сохраняется: «Чехов, Толстой и Достоевский как вызывали интерес у наших зарубежных партнеров, так и остаются в топе», — отметил представитель компании. Но сделок по продаже выпускаемых компанией новинок в Европу и США в 2022 году не было.

С Праздником Троицы!

Книги в России за год подорожали на 15–20%, а до конца года цены вырастут ещё на 15%. Об этом сообщили “Известия” со ссылкой на Российский книжный союз и несколько крупных издательств. На повышение цен повлияли: дефицит бумаги, падение курса рубля к иностранным валютам, увеличение стоимости полиграфических материалов из-за дорогой логистики (раньше их закупали в Европе, теперь в Китае и других странах Азии). А ещё — снижение спроса, книги всё меньше доступны для населения. Сейчас средняя сцена цена за книгу — 1150 руб., в мягком переплете доходит до 1300–1600 рублей, а в твердом до 2 тысяч. В Минцифры заявили, что “внимательно отслеживают ситуацию на книжном рынке”.

Вчера было 10 лет со дня смерти Алексея Балабанова. Будучи мастером изучения распада, деградации, расчеловечивания и прочих низменных, отвратительных явлений, он парадоксальным образом эстетизировал их и делал интересными. В итоге сладкий запах разложения благодаря магии А.О. не просто становился любопытным, как трупы — для патологоанатома или сумасшедшие — для психиатров. Вот, например, то же человеческое одичание и упадок у Артура Аристакисяна в "Ладонях" и "Марии" или у Светланы Басковой в "Пяти бутылках водки", "Зелёном слонике" и "Голове" вызывают явное отторжение и даже брезгливость… А балабановские сюжеты втягивают в себя совершенно разных по мировоззрению людей, возникает малообъяснимое, казалось бы, желание их пересматривать. Например, его "Война" и "Братья" вызывают интерес далеко не только у фашистов, но и у тех, кто не поддерживает ни агрессию в Чечне, ни ресентиментальный "социализм дураков" Данилы Багрова. Как и "Груз-200" — не только у критиков брежневско-черненковского трэша, а "Морфий" — и у плакальщиков по "России, которую мы потеряли", и у тех, кто считает события 1917-го закономерным итогом самодержавия и попыткой "штурма неба". Тут дело не столько в авторском релятивизме — "Американскую историю Х" нацисты любят смотреть отнюдь не потому, что Тони Кэй был их единомышленником. Балабанов вообще был мастером считывания и трансляции глубинной реальности, не пытался её идеологически приукрашивать или ретушировать политкорректным умолчанием. Как и не впадал в таблоидное ошаление а-ля "Ширли-мырли", "Операция-кооперация" или "Окно в Париж", к которому были склонны кинематографисты, в перестройку сорвавшиеся во все тяжкие с цепи застойной цензуры. Он лишь приправлял своё видение "специей" контркультуры — реальной спутницы социальных и исторических сдвигов и сломов. Из её недр А.О. сам, по сути, вышел, сформировавшись в вулкане свердловского андеграунда 1980-х вместе с таким сомасштабным ему художником как Илья Кормильцев. А поскольку язык контркультуры наиболее радикальный и честный (хоть часто грубый), то работы Балабанова — это в каком-то смысле "кинематограф факта" на том буйном историческом отрезке, на котором ему довелось жить и работать. В этом вся разгадка его магнетизма. P.S. И ещё Алексей Балабанов вслед за Никитой Тягуновым стал не только исследователем мрачных недр "афганского синдрома". Они фактически создали тенденцию — говорить об афганской войне СССР языком Уильяма Фолкнера. Если фильм "Нога" Тягунов снял на основе одноимённого рассказа американского писателя (умело апроприированного Надеждой Кожушаной), то "Груз 200" Балабанова стал вариацией на тему фолкнеровского романа "Святилище". Но сегодня советую посмотреть первую ленту А.О. — "Раньше было другое время", которая как и другие его первые короткометражки, стала зеркалом и свидетельством умирания выродившегося советского уклада. Тут, кстати, есть прямой мостик между двумя шаманами истории — Балабановым и Кормильцевым: https://www.youtube.com/watch?v=T7wOLhdau0M

"Безусловность, с которой настаивает на поэтическом восприятии мира" – так определило вклад Марии Степановой жюри Лейпцигской литературной премии за европейское взаимопонимание. Вручение награды состоялось в апреле этого года. Жюри отметило также умение Степановой, "заглядывая в своих произведениях на самое дно, дарить надежду". Что может сделать сегодня поэт – в ситуации, когда слова ничего изменить не могут и, с другой стороны, кажется, что слов уже не осталось? Сохранять вольную речь, свободную от контроля и диктата. Мария Степанова отвечает на вопросы Радио Свобода.

Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако — сильно. Я считал, что лес — только часть полена. Что зачем вся дева, раз есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнет на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду. Я писал, что в лампочке — ужас пола. Что любовь, как акт, лишена глагола. Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь. Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени. Моя песня была лишена мотива, но зато ее хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладет на плечи. Я сижу у окна в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой. Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли и дням грядущим я дарю их как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи. Иосиф Бродский