Обрѣзъ

23 (10) июня 1917 г. – день старшинства Корниловского полка. В этот день генерал Корнилов вручил командиру Ударного отряда капитану Неженцеву красно-черное знамя - Свобода или смерть! По случаю годовщины снова публикую корниловскую Конституцию в формате карточек. Ваш Обрѣзъ

Захотелось подушнить и навалить базы. Больше так не буду) Но в Прекрасной России Анкаплэнде будущего этот канал превратится в разрушительное ранчо)

Скажу и пару слов о художественной ценности «Фуриосы», поскольку публика встретила фильм неоднозначно (сейчас будет очень душно, особенно если вы не любите оружие). Очевидно, у многих зрителей были завышенные ожидания в надежде увидеть шедевр, сопоставимый с сиквелом, но такие фильмы как «Дорога ярости» снимаются раз в сто лет. «Фуриоса» ожидаемо не дотягивает до предыдущей части франшизы, в первую очередь, из-за местами сбивчивого ритма повествования, но это, все равно, очень качественный фильм. Вообще, Джорджа Миллера нужно уметь смотреть. Многие восхищались, как еще в «Дороге ярости» он раскрывал взаимоотношения героев через детали. Обычно указывают на манипуляции с ботинком Макса (это даже Кинопоиск заметил). Меня же поразило, как были показаны отношения Фуриосы с офицером ее конвоя. Когда он спрашивал ее о причинах смены маршрута, воительница молчала. Позже, когда он понял ее план и схватил за горло, у нее в руке был пистолет (и палец на спуске). В итоге Фуриоса не стала стрелять, а ударила офицера стволом в зубы, молниеносно убрав палец с триггера (!), что было логичным продолжением их натянутого диалога: она его любила и не могла соврать. «Любого героя лучше всего раскрывает экшн» — говорит Джордж Миллер о своем методе. Его фильмы — высокое искусство, в которых можно найти множество деталей и смыслов, хотя это делается не через получасовые монологи в стиле Тарковского, а через огонь и кровь. Приквел, хоть и уступает «Дороге ярости», также заслуживает пристального внимания (если только вы любите оружие, экшн и свободу). Это крутой боевик с продуманным лором, шедевральными кадрами и крутыми стрелковыми деталями. О последнем напишу особо, ибо немного в этом разбираюсь. Еще в «Дороге ярости» Фуриоса предстает вооруженной СКСом — советским церемониальным карабином. Меня это сильно зацепило, ибо я из него еще в детстве с отцом стрелял. Собственно, оружие как часть образа героя — классический художественный прием (хороший пример по тематике моего канала — кольт полковника Най-Турса в «Белой гвардии»), и девушка в руках с коротким карабином — эстетически удачное решение. В новом фильме СКСом вооружена и мать Фуриосы (Мэри). Увидев, что она дергала затвор после каждого выстрела (а карабин самозарядный) и чуть не обиделся на режиссера. Этот грех есть во многих фильмах: стрелок щелкает затвором полуавтоматического оружия, чтобы зрители услышали крутой звук. Однако я заметил, что винтовка Мэри лишена газоотводной трубки, а отверстие газоотвода заделано кустарным способом. Эта деталь привела меня в восторг: найти лучший компромисс между эпичностью и реализмом нельзя. Это тем более логично, учитывая лор вселенной. Вообще, газовозвратный механизм ломается, и СКС даже имеет классную фичу для ручной перезарядки на такой случай, но создатели фильма решили довести этот момент до совершенства. Джордж Миллер, сукин ты сын! Вот кто не держит зрителей за идиотов! Короче, «Фуриоса» — замечательный фильм во многих отношениях, как и весь киномир «Безумного Макса». Но главное: он наводит нас на мысли об анархо-капитализме. Глупо думать, что Теодор Качинский ошибался и мы не придем к гораздо более грустному сценарию. Однако «Фуриоса», как и «Дюна», дает нам надежду. Хотя, быть может, надежда — всего лишь ошибка)

​​Впрочем, есть еще один вариант спасения человечества от господства технологичного «зверя», хотя и совсем грустный. Он показан в фильме «Фуриоса». Идея снова проста. Все государства сгорят в атомном огне, и человечество окунется в радиоактивную свободу. Но есть и более тонкий момент: мир будет лишен атрибутов буржуазного комфорта, и человек будет готов бороться за свободу без боязни их потерять. Получается, я чертов гностик и жду ядерного апокалипсиса? Ни в коем случае. Гностическое желание уничтожить мир — черта всех долбанутых левых идеологий от нацизма до большевизма (в том числе, в Z-версии). Но в развилке между «1984» и «Безумным Максом» выбор очевиден для любого, кто предпочитает отвечать за себя сам, а не отдаваться на милость государства. Вообще, постапокалипсис — насквозь либертарный жанр. Неслучайно он издавна соседствует с вестерном (который основан на пространстве максимальной свободы и реакции). Последнее может быть выражено чисто визуально, как еще в одной киноновинке — сериале «Фоллаут», а может подразумеваться через архетипы персонажей. Яркий пример второго варианта — «Дорога» авторства вестерн-мэтра Кормака Маккарти (показательно, что у него во многих книгах красной нитью проходит идея свободы и бегства от прогресса). В «Безумном Максе» это менее очевидно, однако Джордж Миллер утверждал, что изначально хотел снять «вестерн на колесах», с чем был связан архетип главного героя (в итоге, еще и получилась вселенная жестокого постапокалиптического традиционализма). Как сказал Лейчи Халм, исполнивший варлорда Несмертного Джо (Мой ребенок! Моя собственность!) — «Вселенная Миллера — это Вальхалла!» продолжение ниже ⬇️

​​2024 – год либертарного кинофутуризма Я так часто строю из себя классического либерала, что подписчики могут забыть о моих людоедских взглядах. Сейчас мы это исправим. Этот год подарил нам две кинокартины, вселяющие надежду, что человечество еще может свернуть от своего пути к 1984. Конечно, если быть реалистом, нет оснований не доверять любимому ученику Христа, писавшему о всемирном государстве (скорее всего, имелось ввиду именно это, хотя «Откровения» — сложная книга). Тем не менее, вдруг нам удастся свернуть с этого пути хотя бы на время? Один из таких сценариев подарил нам Фрэнк Герберт. Я уже писал, что централизованные государства возникли, во-многом, благодаря изобретению пороха. Огненное зелье принизило роль каждого героя на поле боя и стало отправной точкой превращения общества в безликую массу. Вообще, модерн с его эгалитаризмом, национализмом и прочими гадостями — последствие распространения пороха (конечно, хозяйственные факторы тоже отрицать нельзя, но про них можно и у Маркса почитать). Так вот, во вселенной Герберта мы видим децентрализованную империю типа Священной Римской и преобладание клановых связей вместо воображаемых наций. Все это — последствие изобретения «щита». Щит — это устройство, не позволяющее быстро летящему телу проникнуть в защищаемый объект. Благодаря щиту нивелировано изобретение пороха, пуля становится дурой, а меч — молодцом. Вернулась аристократия (мечом и «щитом» надо овладевать много лет), не стало наций и растворяющих личность эгалитарных государств. Проще говоря — общество возвращается в домодерн. Вместе с тем была переосмыслена сама идея прогресса. «Иногда мне кажется, что древние не так уж ошибались со своими мыслящими машинами» — шутит в первой книге барон Харконнен. В экранизацию многое не вошло, но режиссер прекрасно прочувствовал реакционный посыл саги. Объясняя, почему в одной из главных сцен зритель видит библиотеку с бумажными книгами, Дэни Вильнев говорит: «Здесь нет компьютеров, искусственный интеллект запрещен. Дюна — это торжество человеческого духа» Герберт придумал простой, но вместе с тем, гениальный сценарий отмирания национальных государств. Их породил порох, но их убьет изобретение, нивелирующие огненное зелье. Они окрепли и стали охватывать все стороны человеческой жизни, вооружившись искусственным интеллектом, но после отката в домодерн идея прогресса будет пересмотрена. При всей фантастичности, трудно придумать какой-то еще вариант, при котором у наших потомков не будут стоять камеры в квартирах и чипы в головах. Правда, еще можно надеяться, что в случае колонизации других планет, люди снова смогут стать свободными первопроходцами, как покорители Сибири и Дикого Запада. Такой сценарий показан в нескольких рассказах непревзойденного фантаста Роберта Шекли, а если говорит про кино — в космо-вестерне «Поступь Хаоса». Но «Дюна» охватила и эту лазейку для свободы, тем более она интересна. Помню, как еще первая часть «Дюны» словила хейт либералов за «white savior narrative», а националисты радовались тому, что худенький снежок заколол черного фримена в финальном поединке (сейчас они, наоборот, ругают вторую часть за арабскую эстетику). Все это, конечно, ерунда. Ценность «Дюны» — в сценарии отката человечества в традиционализм, патриархат и феодальную децентрализацию. продолжение ниже ⬇️

Сделаю оговорку, что обольщаться и полагать христианство союзником современных феминисток не стоит. Единственным человеком выше ангелов является женщина, но Бог воплотился в теле мужчины. Венцом творения стала Ева, но Адам был сотворен первым. Апостолы прямо писали о то, что главой семьи должен быть исключительно мужчина (Жены, повинуйтесь своим мужьям), хотя подчеркивали, что относится к супруге он должен бережно, уважительно и даже «оказывать женам честь» (1 Пет 3:7). О том, почему такая диспозиция в браке наиболее гармонична, наиболее доходчиво объяснил замечательный христианский мыслитель (даром, что протестант) Клайв Льюис, больше известный как создатель фэнтезийного мира Нарнии. Брак — это союз, а союзу нужна конституция в случае спорных моментов, пишет Льюис в замечательной апологетической работе "Просто христианство". Главенство мужа в минуты разногласий он объясняет фундаментальной разницей в мышлении мужчин и женщин: у первых преобладает ratio, а у вторых — чувства. Впрочем, я не буду на этом останавливаться, а только оговорюсь, что христианская модель брака именно такова. Тем не менее, положение женщины в христианстве очень высокое, а для времени своего возникновения просто революционное. Из учения Церкви следует, что любой человек, в том числе женщина, может не вступать в брак, из чего следует, что эмансипация — положительное явление. Так что, дорогие подписчицы, сестрички мои во Христе, цените святую Православную веру и да поможет вам Бог! Кстати, напомню, что у меня есть статья о женщинах Белой борьбы, там много русской красоты)

О женщинах в христианстве Я каждый год традиционно делаю пост по случаю Дня жен-мироносиц. Вообще-то он был вчера, но я вчера весь день сбрасывал на воду лодки и готовился к парусному сезону в университетском яхт-клубе (желаю и вам этим летом больше интересного оффлайна). Поэтому прошу прощения и поздравляю прекрасных дам с этим прошедшим праздником. В этот праздник православные христиане вспоминают женщин, стоявших у креста, когда почти все апостолы рассеялись словно овцы без пастыря. Женщин, пришедших на третий день ко гробу, когда апостолы таились на конспиративной квартире. Женщин, ставших первыми свидетелями Воскресения Христова и возвестивших апостолам благую весть, которой почти никто не поверил (а кто бы поверил свидетелям-женщинам в дохристианском обществе). Такую важную роль прекрасного в Новом завете обычно объясняют превосходством женской веры над мужской и преобладанием эстетического начала в женском мировосприятии. Новозаветная история стала основой для совершенно нового отношения к женщинам, невиданного даже в наиболее развитых античных обществах, что лучше всего проиллюстрировать словами апостола Петра: «нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3:28). Венцом творения Бога стала Ева, а единственным человеком, стоящим выше ангелов, является Дева Мария, и вообще, можно долго обсуждать особое место женщины в христианстве. Но я хочу с христианской точки зрения обсудить эмансипацию. Начну немного издалека. Стереотипным представлением о православной семье является дом, полный детишек, и я многих удивлю, написав, что идеальным образом жизни для христианина является целибат. Апостол Павел посвятил этой теме целую главу в 1-м Послании Коринфянам. Он прямо писал, что безбрачие и девство — лучший выбор как для мужчины, так и для женщины (хотя и в браке нет ничего дурного). Аргументация Павла в пользу целибата была столь яркой, что в первые века христианства встречалось резко отрицательное и даже хулительное отношение к браку (такая вот ересь агрессивных инцелов). 1-е правило Гангрского собора предавало анафеме тех, кто считал законный брак нечистым, а святой Иоанна Дамаскин в «Точном изложении Православной веры» пишет о чистоте семейных отношений, хотя, вслед за апостолом, подчеркивает, что целибат — это идеал, и указывает, что холостяки встречались даже среди ветхозаветных героев (обычно, самых благочестивых), несмотря на отрицательное отношение к такому образу жизни в иудейской среде. Кто-то подумает, что речь и идет о монашестве, но во времена апостола Павла монастырей не существовало в помине, и тем более, во времена Иисуса Навина и пророка Илии (все они были просто целомудренными холостяками). Надо сказать, что Павел подошел к вопросу диалектически и расписал сложности, которые возникают перед человеком, выбравшим целибат. Так, он пишет, что женщин, избегающих брака, может порицать общество, и это, безусловно, проблема (1 Кор 7). Думаю, теперь понятно, зачем я сделал такой экскурс в тему безбрачия. В среде американских «палеоконсерваторов» принято ругать эмансипацию, как процесс, разрушающий семью. Патрик Бьюкенен обрушил множество филиппик на социальные пособия, ибо они (о ужас) позволяют быть женщине одной. Странный мужик, в самом деле (у меня к социалочке другая претензия: она питается налогами, а налоги — это грабеж). Риторика Бьюкенена мне напоминает апелляции российских официалов к «традиционным семейным ценностям», которые на поверку оказываются мыльным пузырем. Справедливости ради, семья — базовая ячейка общества, которая может быть подспорьем в противостоянии с государством, поэтому тревога Бьюкенена понятна. Однако никакие политические аргументы, на мой взгляд, не могут перевесить соображения по личным отношениям человека с Богом. А христианство прямо говорит, что у человека должен быть выбор вступать в брак или не вступать. продолжение ниже⬇️

Баталии вокруг дугинской конторы дополнительно помогут понять, как всё устроено в РФ. На данный момент Песков признал дискуссионность наследия Ильина, но предостерёг от нападок на «человека Божьего» (Дугина). Что об этом думает Пыпа – неизвестно. С одной стороны, «президент не принимает решений под давлением». С другой, не надо строить иллюзий относительно якобы «гибкости» убеждений пациента – он уже много лет как сформировавшийся совок, помешанный на культах «великой державы», «победы в ВОВ», на «доблестных чекистах» и, конечно же, на многонационалочке (последнее превосходно описал Бульба). В принципе, цитат Ильина 1930-х гг. достаточно, чтобы в неразвитом мозгу ублюдка зародилась мысль «да это же фашистская вражина!» О неоднозначности поведения интеллектуалов в эпоху Интербеллума объяснять ему бессмысленно, да и окружение дегенерата не включает людей, что-либо слышавших про Эрнста Нольте. Поэтому высока вероятность, что исчезновение Ильина из путинского «цитатника» – дело решённое. Однако это не будет сопровождаться громогласными разоблачениями от официальных лиц и криминализацией наследия философа. Просто упоминания прекратятся – и всё. Ответа на вопрос, «почему столько лет нацлидер цитировал фашиста», не последует, или последует в духе «Остазия воюет с Океанией. Остазия всегда воевала с Океанией» («Путин не цитировал Ильина. Путин никогда не цитировал Ильина»). Советская ментальная матрица в РФ объективно сильнее безыдейного начальственного авторитаризма. И отдельной строкой – кадровый вопрос. «Защитники» Ильина охранительского толка, как правило, занимают крайне низкое, точнее очень условное положение в системной иерархии. Людей вроде Антоновского можно уволить хоть завтра и набрать в пропагандистский пул буквально бомжей с улицы. На «качестве» пропаганды это не скажется. В конкуренции Колерова и Холмогорова неминуемо выиграет первый. Потому что Колеров, при всей его мерзости, это историк-архивист, издатель, с опытом госслужбы и ведения бизнеса, а Холмогоров всего лишь заменяемый медиа-цыган, который помрёт от инсульта жопы как только его попросят на выход.

Эта заманчивая идея позволяет уйти от национальной рефлексии, а в худшем, рунатовском варианте — еще и развести виктимное нытье. Достаточно вспомнить классическую статью «Спутника и Погрома» — «Евангелизация геноцида», где Нестеров призывал создать русский BLM, взяв пример с афроамериканцев, которые выбили себе социальные плюшки за счет крокодильих слез (а вот я такой-сякой расист не хочу, чтобы русские брали пример с нигеров ⚫). Антонимом Ильина здесь является Бердяев, утверждавший, что большевизм — закономерный плод русской культуры. Эта идея гораздо более вредная, но заслуживающая внимания. Мне, лично, импонирует родственное бердяевскому (но все же иное) объяснение, что большевизм — результат идиотских экспериментов Романовых. Коллективизм, пассивность и неуважение к собственности, помноженные на отсутствие просвещения и ущемленное положение Церкви, дали ожидаемый результат. При этом, по наблюдению многих современников, крестьянство всегда сопротивлялось леваческой политике Романовых. Как писал Афанасий Фет:

Народ ненавидит общинное владение, но барахтается, потому что не выпускают

Данное объяснение, во-первых, аргументированно доказывается, а, во-вторых, хотя и предполагает рефлексию над красным пороком в русской психологии, подчеркивает его неестественность и насильственное происхождение. С истинно христианским пониманием об этом написал мой любимый либеральный няшка и вышедший из крепостных мужиков белогвардейский гигачад Деникин:

Бесконечно жаль этих грязных, темных русских людей, которым слишком мало было дано и мало поэтому с них взыщется

Короче, Ильина местами надо хорошенько критиковать. Однако в целом, он — яркий автор широких интересов; философ, мечтавший о законной, свободной и европейской России, очищенной от советской грязи. Ваш Обрѣзъ

Надо сказать и о том, что в творчестве Ильина мне несимпатично. 1) Религиозность Я с детства воцерковлен и вообще религиозный фанатик (хотя и так себе христианин) — короче, я человек церковный, и потому убежден, что в политических концепциях религии должно быть минимум, ибо вера — исключительно личное дело спасения своей души. Ильин же полагал христианство фундаментом нацбилдинга любого европейского народа. В базовой работе «О русском национализме» он пишет:

Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в саду Божьем. Национализм есть созерцание народа перед лицом Божьим, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасности и соблазнов

Подобных пассажей у Ильина много. По мне, главное в национализме — стремление сделать так, чтобы русские вкусно кушали и красиво одевались, а Богосозерцанием пусть каждый занимается сам (лишь бы государство не мешало). В разделе «Опасности и задания русского национализма» Ильин, кроме перечисления реальных и злободневных подводных камней, о которые споткнулись все нацболы и рунаты, называет такую «опасность»:

Главное, — жизнь духа, — не ценится и не бережется, оставаясь совсем в пренебрежении или являясь средством для неглавного, т.е. превращаясь в орудие хозяйства, политики или завоеваний <…> Национализм отрывается от главного и становится чисто инстинктивным настроением, подвергаясь жадности, безмерной гордыне, ожесточению и свирепости

Духовное состояние народа, конечно, штука важная, но тезис о примате духовности в национальной идее, по-моему, плохо аргументируется и легко подхватывается всякими идиотами от Холмогорова до Проханова (у последнего про санкции: «Русский народ перебьется, уйдет из городов в поля, в леса. Будет собирать грибы, ягоды, орехи»). Забавно, что Дугин ругал Ильина (было и такое, когда он еще не решил примазаться к Ильину) ровно за обратное: упрекал в излишней рациональности и бездуховности, увязывая это с немецкими корнями философа. Вообще, это старинная проблема русской мысли: когда-то подобные упреки Достоевский кидал Каткову, называя его национализм «англоманским». Отмечу, что Ильин показал диалектическое отношение к вопросу: сокрушался над разделением небесного и земного в национальном самосознании после реформ Петра I, но и отмечал пороки допетровской идентичности, когда эти начала не разделялись: национально-религиозный шовинизм (который в свое, время, ужасал экумениста и филокатолика Чаадаева) и безумную ненависть ко всему иноземному. 2) Пафосный стиль изложения Тут, конечно, дело вкуса. Однако в русской культуре пафос традиционно не жалуют и, хотя примордиалистские теории всерьез воспринимать не стоит, здесь хочется полушутя, вслед за Дугиным, усмотреть корень этого недостатка в немецких корнях Ильина. 3) Слабая рефлексия о гибели исторической России Ильин считал, что империя рухнула из-за «ослабления монархического сознания», а не из-за многовековой политики Романовых. С этим недостатком его творчества связан следующий, и, пожалуй, главный. 4) Отсутствие рефлексии о происхождении большевизма Ильин полагал, что большевизм — инородное и противное русской культуре явление, рожденное Марксом и интеллектуальными исканиями интеллигенции. Ильин не объяснил ни причину распространения большевизма именно в России, ни его победу над праволиберальным Белым движением. Наивная идея живет по сей день. Ее последователи указывают на значительную долю инородцев в РКП(б), (которая, к их сведению, примерно отражала процент инородцев в стране) и докапываются до гипотетических еврейских корней Ленина (который родился в семье русского дворянина). Идея живет, в том числе, в переложении на актуальные реалии. У меня есть друзья либертарианцы, которые всерьез выписывают из русских Путина. Может, еще выписать из русской мифологии Одноглазое Лихо? Ну не бывает культур, состоящих из одних эльфов! продолжение ниже⬇️