Капитан Фалькас: заметки китайского преподавателя

Триумф русского языка в Китае Негативная тенденция с русским языком, о которой я писал в главе «Русский язык в Китае» книги «Русский язык за пределами России», кардинально поменялась. Сейчас уже невозможно говорить об абсолютной монополии английского языка. Произошло это из-за того, что в последние годы государство проводит политику «поощрения второстепенных языков в классах средней школы». Некоторые средние школы в городах первого уровня и новых городах первого уровня предлагают факультативные занятия по второму иностранному языку, а некоторые частные средние школы и школы иностранных языков запустили пилотные программы на уровне неполной средней школы. Школы также смекнули, что, вводя эти факультативные классы, могут улучшить свои показатели. Максимальная оценка на вступительном экзамене в колледж по иностранному языку составляет 150 баллов. Однако, в отличие от сложного экзамена по английскому языку, уровень японского или русского экзамена всего лишь эквивалентен уровню японской или русской начальной школы. По отзывам некоторых кандидатов, при тех же обстоятельствах их оценки на этих экзаменах обычно как минимум на 30-40 баллов выше, чем при сдаче вступительного экзамена по английскому языку, а у многих на 80-90 баллов выше. Вначале возник тренд на японский язык. Кстати, все это доказывает, что те, кто изучают ситуацию в Китае по текстам в интернете, видят крайне искаженную картинку. Судя по последним антияпонским кампаниям – то блогеры усмотрели в рекламе в метро японское солнце, то в логотипе воды Nongfu углядели японский храм, то ополчились на женщин в кимоно, то радовались землетрясению в Японии и т.д. – можно подумать, что китайцы поголовно ненавидят все, что связано с Японией. На самом деле, среди молодежи достаточно популярна японская культура, аниме, манга и пр. Количество желающих изучать японский язык растет бурными темпами. Так, сейчас в одной только школе №1 района Яндун не слишком большого города Янцзяна японский язык изучают 300 человек. Теперь пришло время русского языка. Школы одного города за другим открывают уроки русского языка. Это заметно даже у нас в Гуандуне – южной провинции, а не только на севере, где связи с Россией и интерес к ней традиционно куда сильнее. В том же Янцзяне русский язык уже есть в трех школах. Преподаватели русского языка, которые еще недавно не могли найти работу по специальности, теперь нарасхват. (Для того, чтобы готовить к гаокао – местному аналогу ЕГЭ, надо знать специфические местные требования, так что это касается китайских преподавателей русского языка, а не российских.) Даже мой далеко не лучший студент Матвей, познания которого в русском языке были, прямо скажем, минимальны, и тот взялся за ум и теперь работает учителем в школе.

Китайская Коломна Коломенские друзья спрашивают – правда ли, что на китайском «маманди» означает «делать что-то не спеша»? Якобы местные считают, что это традиционное коломенское выражение, пришедшее из китайского языка. На самом деле, не совсем так – «маманди» никакое не традиционное коломенское выражение. Слово это взято из произведений жившего в 1915-1924 гг. в Коломне Бориса Пильняка, который так услышал китайское 慢慢地 màn man de. После поездки в Китай в 1926 г. Пильняк писал о метафизике «маманди» в «Китайской повести» (1928): «Маманди – значит по-китайски – погоди, не торопись, не спеши, значит русское – сейчас. Это маманди скрыто в китайских расстояниях, в китайском времени, в китайских делах и в китайской философии». В другом месте: «Эти дни я занимаюсь Китае-русским лит. — худ. обществом — «Китрусом», — и еще раз устанавливаю, что первое слово в Китае и первое дело: «маманди», — погоди, не рыпайся, сейчас!.. — Сегодня получены сведения, что мой пароход — «Октябрь» — выходит рейсом в Тянь-цзин, оттуда — сюда, — в море пробудет недели три. — Сегодня с океана подул ветер, сначала мел пыль, теперь несет бодрость. Оттого, что пришли вести о пароходе с моря, а с океана дует ветер и раздувает мысли — от этого стало лучше, ибо впереди возникло какое-то движение… — «Маманди!» — это «маманди» начинает мне казаться ядовитым, ядом Китая…» И далее: «На диване передо мною, — диван с полками, — стоит улыбающийся китайский бог, которого я купил на Ян-Цзы, — бог хитро улыбается, — я думаю … о яде «маманди», о яде ожидания, неизвестности. Бог улыбается этим «маманди», всем Китаем…». И т.д. В неопубликованном письме Я.А. и Р.А.Берзиным Пильняк тем же словом резюмирует всю свою поездку: «… в Китае пропадал от жары, потерял нервы и равновесие и сбежал оттуда, отравленный «маманди» (такая необъяснимая китайская болезнь). … Вернулся я неделю тому назад, за окнами мелкий дождичек, а в комнате пахнет виноградом, привезенным братом из Крыма, – и, я знаю, что лучшей страны, лучшей России, – нет, не может быть, хотя Россия и похожа – катастрофически! – на Китай (или Китай катастрофически похож на Россию, на Россию моей заволжской бабушки из старообрядцев) – хотя Россия и есть (это я узнал на Востоке) – «отъезжее поле». А уже в наше время Музей пастилы в Коломне затеял экскурсию и в качестве ее названия сотрудники выбрали пильняковское «маманди», решив, что оно соответствует коломенскому неспешному образу жизни.

Китайские эмигранты покидают родной дом ради спокойного Чиангмая Сюн Идань, которой уже за 30, говорит, что большинство ее подруг рожают уже вторых или даже третьих детей. Но у Сюн "детей" больше дюжины. Это уличный пес, гуси, козы и ежик Пельмень. Сюн воспитывает свой выводок на ферме площадью 8 000 квадратных метров в Чиангдао, горном районе на севере Таиланда, в провинции Чиангмай. Сюн описывает свой путь от пекинского криптовалютного маркетолога до фермерши в Таиланде в социальных сетях; она особенно популярна на Xiaohongshu, ориентированном на женщин приложении, похожем на Instagram, где у нее более 38 000 подписчиков. Ее аккаунт показывает людям, что переход на более медленный темп жизни "не просто иллюзия или идеализм, а вполне осуществимая вещь", – говорит она. Переезд в Таиланд позволил ей создать "мультиверсию" себя, где она может быть и фермером, и влиятельным человеком, и бизнесвумен, и одинокой, свободной от детей женщиной, вдали от давления китайского общества. Сюн – часть растущей тенденции китайцев, особенно миллениалов, считающих, что страна, которая должна была стать центром развития в XXI веке, мало что может предложить им в социальном, интеллектуальном и духовном плане. В последние годы экономический спад и затянувшаяся травма от изоляции во время ковида, вызванная драконовскими мерами нулевой терпимости, подтолкнули к эмиграции людей, которые в противном случае рассматривались бы как примеры успеха страны. "Это было похоже на конец света", – говорит Линда Сюй, жительница Шанхая. До марта 2022 г. она была генеральным директором успешного скейтборд-стартапа в Шанхае, но теперь она проводит большую часть своего времени в Чиангмае, "прикидывая, какой может быть следующая глава". Чиангмай, туристический центр, популярный среди бэкпекеров и любителей природы, стал вторым домом для тысяч новых китайских эмигрантов. С января по сентябрь 2022 г. более 110 000 граждан Китая обратились за долгосрочными визами в Таиланд, что почти равно общему числу за 2019 год. Почти половина участников визовой программы "элитная карта", которая предлагает право на долгосрочное проживание в Таиланде за плату от 900 000 тайских батов (2 250 000 руб.), – китайцы. Тысячи из них селятся в Чиангмае, привлеченные непринужденной атмосферой города и свободной социальной средой. Еще не так давно крупные китайские города изобиловали независимыми книжными магазинами, кинотеатрами и социальными пространствами, где единомышленники могли открыто встречаться, чтобы обсудить такие темы, как феминизм, проблемы ЛГБТ, философия и все остальное, что могло их заинтересовать. Хотя некоторые темы всегда были под запретом, интеллигенция страны с относительной легкостью преодолевала эти красные линии. Но сейчас таких мест осталось мало, если вообще остались. Именно поэтому книжный магазин Nowhere Bookstore открылся в Чиангмае в ноябре 2023 г. В небольшом помещении, основанном Чжан Цзепином, журналистом, родившимся на материке и работающим сейчас в Гарвардском университете, продаются материалы на темы, которые в Китае невозможно обсуждать открыто. "Есть много книг, которые нельзя увидеть или купить в материковом Китае", – говорит молодая дизайнерша из Гуанчжоу, которая воспользовалась возможностью посетить магазин во время отпуска в Таиланде, отметив, что в остальное время ей приходится полагаться на "фрагментарную информацию" китайского интернета. Помимо продажи книг, Nowhere также проводит мероприятия на китайском языке на самые разные темы для растущей китайской общины в Чиангмае. На одном из недавних мероприятий 62-летний писатель Чжэн Шипин рассказал о том, как проводит свои пенсионные годы в изгнании. Чжэн начал свою карьеру полицейского в 1980-х годах, но уволился после событий 1989 г. и стал известным поэтом и писателем, работающим под псевдонимом Е Фу. Он прибыл в Таиланд в конце 2019 г., услышав от врачей в Ухане, столице его родной провинции Хубэй, о вирусе, который распространялся в городе с опасной скоростью. "Мы были поколением, полным надежд, принесли огромные жертвы, но в итоге потерпели неудачу", - говорит Чжэн.

Бапай яо в Ляньнане, Гуандун

Система управления и сопротивление яо 2. Система управления До Нового Китая у яо существовала своя система старейшин яо лао – форма социальной организации с примитивным демократическим характером, происходящая от системы клановых вождей в первобытном обществе. "Яо лао" – это некий общий термин, в разных местах существовали "мяо лао", "чжай лао", "му лао", "шэ лао" и так далее. Конкретные условия систем яо лао с разными названиями также различны. В регионах, называемых "мяо лао" и "чжай лао", в каждой деревне был один яо лао, который обычно определялся божественным решением, а не избирался демократическим путем, и отвечал за выбор сельскохозяйственного сезона, посредничество в спорах между семьями, проведение религиозных церемоний, организацию защиты деревни от захватчиков и руководство ей. Яо лао участвовали в повседневной работе и не пользовались никакими привилегиями. В таких районах в деревне обычно проживали несколько кровнородственных семейных коммун с разными фамилиями, у каждой семейной коммуны был свой глава, а земля в деревне находилась в частной собственности отдельных семей, в коммунальной собственности семейных коммун или в коммунальной собственности деревни. В районах, известных как "му лао", яо лао, как правило, избирались, и их бывало два или три. Они организовывали производство и жизнь деревенской общины, председательствовали на религиозных церемониях и руководили сражениями. Яо лао служили членам деревенской общины бесплатно и могли быть уволены в любой момент, если были некомпетентны. Земля, как правило, находилась в общей собственности деревенской общины и выделялась отдельным семьям для обработки. Отдельные семьи имели право только пользоваться землей, но не владеть ею. До основания Нового Китая относительно систематизированная система яо лао существовала у бапай яо в уезде Ляннань провинции Гуандун. Тяньчангун – верховный глава поселения, который демократически избирался старейшинами всех фамилий и домов, сменялся раз в год и мог быть назначен только один раз в жизни. Он в основном отвечал за улаживание конфликтов, наказание за воровство и командование в сражениях. Его заместитель тоумугун сменялся раз в два года и совместно с тяньчангуном отвечал за выбор дат сельскохозяйственных работ, а также за громкое оповещение всех жителей деревни. За религиозную деятельность отвечали шаосянгун (воскуриватель благовоний) и чжанмяогун (храмовый мастер). Фаншуйгун (ответственный за водоразбор) отвечал за орошение и распределение использования воды. Хучжангун отвечал за сбор налогов. В каждой деревне были свое общественное кладбище, общественный храм и проводились общие религиозные мероприятия. Каждая деревня жила своей собственной жизнью, но в случае вторжения внешних врагов могло быть созвано совместное собрание яо лао всех деревень для обсуждения общих действий. Эти яо лао, как правило, работали вместе со всеми, но каждый год каждое домохозяйство должно было собрать один или два цзиня риса, чтобы выдать им в качестве вознаграждения. Такая система яо лао представляет собой относительно законченную сельскую общинную организацию.

Система управления и сопротивление яо 1. Сопротивление Яо много раз поднимали восстания. Во время династии Сун хунаньские яо в разных регионах, не выдержав политического гнета, экономической эксплуатации и национального угнетения, подняли восстания одни за другими и двинулись на Линнань, нанеся мощный удар по правлению династии, вынудив правителей пойти на уступки и внести некоторые коррективы в этническую политику. В период правления династии Юань народ яо более сорока раз выступал против династии. При династии Мин восстание народа яо в Гуанси, начиная с 1371 г., длилось более ста лет, то затухая, то вспыхивая с новой силой в разных местах. Оно стало самым крупным, самым яростным и самым масштабным восстанием в древней истории народа яо. Во времена династии Цин восстания яо происходили беспрерывно. В годы правления Шуньчжи (1644 – 1661) и Канси (1661 – 1722) огонь сопротивления разгорелся в Шаочжоу, Ляньяне и Ляньнане в Гуандуне, Фучуане и Гунчэне в Гуанси и Синнине в Хунани. В период Даогуан (1821 – 1850) восстание под руководством Чжао Цзиньлуна, восстание под руководством Лань Чжэнцзуня, восстание под руководством Лэй Цзайхао, а также восстание под руководством Ли Тяньцаня в период Сяньфэн (1851 – 1861) и восстание под руководством Ли Шуйбао в период Гуансюй (1875 – 1908) нанесли сильный удар по династии Цин и ускорили процесс ее падения и исчезновения. Хун Сюцюань и Фэн Юньшань, лидеры тайпинов, перед восстанием (1850 - 1864) долгое время тайно действовали в Цзыцзиншане города Гуйпин провинции Гуанси, где совместно проживали народности яо и чжуан, и при покровительстве и поддержке народностей яо и чжуан накапливали и укрепляли революционные силы. Народ яо активно участвовал в восстании тайпинов и внес в него большой вклад. После победы Синьхайской революции, стремясь к национальному освобождению, народ яо продолжал бороться против империализма, феодализма и бюрократического капитализма. В декабре 1926 г. Первый крестьянский съезд Хунани под руководством Мао Цзэдуна принял резолюцию об урегулировании вопроса мяо-яо, в которой указывалось на необходимость содействия освобождению народов мяо-яо.

Фото: 1. Вход в Музей нюйшу в деревне Пувэй 2. Школьницы на уроке нюйшу в Музее нюйшу 3-6. Артефакты нюйшу в Музее нюйшу

Тайное письмо женщин яо Говорящие на диалекте сяннань тухуа женщины равнинных яо изобрели свое собственное письмо – нюйшу. Это преобразованное из иероглифов фонетическое письмо, где каждый из 600-700 символов представляет собой слог. Ученые считают, что нюйшу был секретным кодом, когда-то использовавшимся как тайная, интимная форма выражения чувств разочарования, меланхолии и одиночества женщин, вступавших в брак по принуждению и находившихся в полутюремном заключении в отдаленных районах на юго-западе Хунани. По одной из легенд, нюйшу – это остаток языка, который существовал еще 4 000 лет назад и был уничтожен первым императором Китая Цинь Шихуаном, введшим единую стандартную письменность, чтобы объединить страну. Любой мужчина, использовавший альтернативный стиль письма, подвергался смертной казни. Но женщины, которых держали дома как часть семейного имущества, не считались достаточно важными, чтобы требовать от них применения закона. Лишенные возможности получить образование, матери передавали секретный код, состоящий из наклонных линий и точек, своим дочерям. Со временем написание тонких, похожих на бегущих муравьев, знаков превратилось в изящную форму искусства. Самой известной формой литературы нюйшу является «книга третьего дня», оплакивающая потерю вышедшей замуж названой сестры. В этих книгах, подаренных невестам через три дня после свадьбы, сзади оставалось пустое место, которое можно было использовать в качестве дневника. Женщины считали свои нюйшу настолько ценными, что после смерти владелиц их книги хоронили или сжигали вместе с ними. Тем самым они могли забрать подарки названых сестер с собой в иной мир. Поэтому в настоящее время книг нюйшу почти не сохранилось. Во второй половине XX века, в результате широких социальных, культурных и политических перемен, молодые девушки и женщины перестали изучать нюйшу, и он начал выходить из употребления. В 1930-40-х годах во время вторжения японцев в Китай, опасавшихся, что китайцы могут использовать нюйшу для передачи секретных сообщений, а также во время культурной революции эта письменность искоренялась. Последние известные носительницы нюйшу умерли в начале XXI века, но сейчас правительство предпринимает определенные усилия по изучению и сохранению этого письма.

Гошань яо После монастыря Юньмэнь побывал в деревне у гошань яо – «перешедших через горы» или, говоря по-нашему, «загорских» яо. Эти яо, по преданию, скрывались не только от ханьских правителей, но и от своих собственных, поэтому забрались так высоко. Надо сказать, удачно – цивилизация до сих пор не дошла сюда. По дороге-серпантину мне приходилось выходить из машины и сдвигать ссыпавшиеся с горы и преградившие путь камни. В домах у яо нет воды, и, соответственно, санузлов, а готовят они на таком огне, как на первой фотке. Перебираясь по горам, предки яо выживали, занимаясь подсечно-огневым земледелием и охотой. В деревнях яо традиционно много собак. Это неслучайно – яо обожествляют собаку. По легенде, у древнего короля Пина был сторожевой пес Паньху. Король пообещал свою дочь в жены тому, кто принесет ему голову его врага – короля Гао. Паньху переплыл через море, вкрался в доверие к королю Гао, а потом откусил ему голову. Король Пин очень переживал, что придется выдать дочку замуж за собаку. Но оказалось, что по ночам собака превращается в прекрасного юношу. Яо верят, что происходят от этой собаки Паньху и дочки короля. Раньше экзонимом для народа яо был 猺 (радикал 犭”собака”). Но в современную эпоху его посчитали уничижительным, и в ходе языковых реформ XX века он был изменен на современную форму 瑶 с радикалом “нефрит”.