Маша Чеснокова (в девич. Вóлегова)

И трактор вдали собирает скошенную траву. Очень радостные эмоции при виде этого живого поля!

Это поле нам с Сашей очень нравится!

Людей сегодня тьма! Но глаз останавливался на соснах, облаках и глади воды.

И вновь мы в Боровске на Протве...

Лето в Сундборне. 1913, акварель, 53×76. Веселит красный стул принесëнный из столовой дома. Это культовый персонаж, между прочим, стул этот. Про него история тоже написана, вот тут можно почитать! 😁

Узнаваемый стиль Ларссона и душистые пионы Сундборна! (деревни, в которой находится дом-музей Карла и Карин) Это уже другая картина художника, 1913 года, но также с дочерью Лисбет. Качество намного лучше, так как это оцифровка аукционным домом Bukowskis, за что ему огромное спасибо. Тут намного лучше видны и линии, и цвет!

Пост 241. Время, когда я пишу этот текст, – конец июня, и пора цветущих пионов позади. Но мы можем продолжить любование этими пышными красавцами – благодаря картинам Ларссона. Лисбет и пионы. 1908, акварель, 96×63. Портрет находится в частной коллекции. 17-летняя дочка художника стоит посреди сада Лилла Хиттнес, за ней находится так называемая "старая мастерская", это самая первая комната, пристроенная к маленькому коттеджу много лет назад. В руках у Лисбет букет из маков, тюльпанов и ромашек, а вокруг еë фигуры – они, пышные ликующие нежно-розовые пионы. Благодаря книге-исследованию "В моëм саду я была бы Карин" известно, что в Лилла Хиттнес выращивалось более десяти разных сортов пионов. Ярко-розовые – это "Edulis superba", "Felix Crousse", "Karl Rosenfield". Бледно-розовые – "Monsieur Jules Elie", "La France", "Lady Alexandra Duff", "Sara Bernhard", "Martha Bulloch". И белые сорта – "Festiva Maxima", "Duchesse de Nemours", "Baroness Schroeder". В саду и поныне растут кусты, посаженные вновь, в память о саде Хозяйки. ...В то лето, 1908 года, Карл не был задействован в крупных работах, не было нужды уезжать подолгу из дома. И в те месяцы он часто рисовал дочь Лисбет. Незадолго до этого девушка окончила школу и решила поступать на медицинские курсы, вслед за самой старшей сестрой Сюзанной, став впоследствии физиотерапевтом. Но это потом, потом... Подобные картины Карла видятся мне сразу в двух плоскостях: обыденной, в которой Лисбет сорвала букет и направляется к дому, чтобы вручить Карин или чтобы самой поставить их в вазу, а папа, неутомимый наблюдатель с хитрым прищуром, успел поймать этот момент. Та самая обыденность... И есть плоскость "вечная": через девушку художник запечатлевает робкую молодость, расцветающую, благоухающую, подобно цветам в мамином саду. "Ускользающая красота", как красиво однажды назвал это время Бертолуччи. Мимолëтная, временная и такая прекрасная! Уж и пионы отцвели, и юная Лисбет не в этом мире, но на то и искусство, чтобы наполнять человека, несмотря на неминуемо уходящее время. Сейчас пора выпускных, вижу множество молодых лиц, перешедших из одной своей поры в следующую. Сколько облегчения в теле от пройденного и предвкушения в глазах – от будущего! Цвети, молодость! Распускайся во всю свою мощь и ширь! А мы будем любоваться, и ею, и цветами в саду Карла и Карин. Возвращаясь к пионам – их художник писал не раз. И один из таких натюрмортов был подарен жене на еë именины в 1890-х годах. Сейчас эта небольшая работа висит в бывшей комнате Карин и маленьких девочек, в комнате с зелёными ставнями, над одной из кроваток слева. И сами пионы, любовно высаженные работниками дома-музея, радуют посетителей. Напоминают о любви Карла и Карин к этим цветам!

Всем здравствуйте! 🌷 Сегодня за завтрак отвечал Саша, и я смогла посидеть с книгами. А рядом Лидочка в нежно-розовом.... Дети и цветы – это то, что Карл, по его словам, мог рисовать вечно...

Мы видим с вами комнату с практически одинакового ракурса. Зелëная столовая в доме Ларссона, одно из самых любимых мест в доме. По рассказам, еë оформление было задумано Карин в тайне от мужа, в качестве сюрприза для него, пока тот был в отъезде по делам в столице. Почему же мне так нравится смотреть именно на эти две акварели вместе, неразрывно друг от дружки? Потому что, сравнивая одну картину с другой, можно проследить течение времени... Можно увидеть, как изменилась сама комната. Можно заметить, как поменялся стиль художника. Можно задуматься, что происходило за эти 14 лет тут, в этой столовой, сколько всего видывали эти стены, сколько смеха здесь было слышно, пылких споров, песен, звона посуды и скрипа ножек стульев! Говоря о стиле художника я, скорее, размышляю о его философии... О том, например, почему он не показал людей здесь, сделав именно комнату главным персонажем? А может быть, в этом вопросе и кроется ответ? Каждая комната этого уникального дома по праву может считаться уникальной, как отдельное детище двух художников, Карла и Карин. Разница между акварелями в 14 лет... Многое изменилось, даа... Родилось ещë двое детей, выросли старшие, отошёл к Господу один из сыновей... И горе, и радости... Но неизменным остаются – что? Книга Карла, шитьë, ножницы Карин... Всегда вместе, в горе, да, и в радости!

Мы видим с вами комнату с практически одинакового ракурса. Зелëная столовая в доме Ларссона, одно из самых любимых мест в доме. По рассказам, еë оформление было задумано Карин в тайне от мужа, в качестве сюрприза для него, пока тот был в отъезде по делам в столице. Почему же мне так нравится смотреть именно на эти две акварели вместе, неразрывно друг от дружки? Потому что, сравнивая одну картину с другой, можно проследить течение времени... Можно увидеть, как изменилась сама комната. Можно заметить, как поменялся стиль художника. Можно задуматься, что происходило за эти 14 лет тут, в этой столовой, сколько всего видывали эти стены, сколько смеха здесь было слышно, пылких споров, песен, звона посуды и скрипа ножек стульев! Говоря о стиле художника я, скорее, размышляю о его философии... О том, например, почему он не показал людей здесь, сделав именно комнату главным персонажем? А может быть, в этом вопросе и кроется ответ? Каждая комната этого уникального дома по праву может считаться уникальной, как отдельное детище двух художников, Карла и Карин. Разница между акварелями в 14 лет... Многое изменилось, даа... Родилось ещë двое детей, выросли старшие, отошёл к Господу один из сыновей... И горе, и радости... Но неизменным остаются - что? Книга Карла, шитьë, ножницы Карин... Всегда вместе, в горе, да, и в радости!