базелевс.

Есть новости, друзья! Пока собирались материалы к домашней выставке, я обнаружил, что лучшее из того, что я вам мог бы предложить — это, конечно же, текста. Рецепты, воспоминания, эссе и заметки. Их у меня накопилось достаточно много, ещё столько же имеется в запасе. Поэтому! На выставке, помимо всякой графики и пары холстов, будет представлен зин, сборник моих рассказов — с кухни, о кухне и написанные здесь. Предзаказ на зин можно оформить уже сейчас — чтобы я с ним быстрее управился и отправил в печать. Цена по предзаказу: 700

В том году, на 9, вроде, мая Антон читал свои верлибры под техно-музыку в клубе «Ласточка». Мы с Вадиком забегали на полчасика послушать, но до конца не дождались — торопились в любимый бар «Дружба», чтобы успеть к ночи совсем по-свинки напиться. Я захотел подарить Антону что-нибудь — произвести дружеский ткскзт поклон в благодарность за его книги. Распечатал открытку с его цитатой, написаной мною на стенке возле Хармса. Немного подумав, сзади подписал: «для А. Секисова». — Хе-хе, — смеялся я. — «Жизнь, прогрессировавшая до невроза для А. Секисова». Спустя неделю где-то, стою, ногой притаптывая, и ем самсу у светофора через Карповку, опаздываю на работу. Вижу невдалеке, по набережной, вроде как кто-то знакомый дефилирует. Крутится туда-сюда, голову вверх задрал, в небо смотрит. Он подошёл поближе, и я разглядел — ну точно Секисов. Надо поздороваться? А что сказать? Здрасьте, Антон Сексисов, помните, я вам подарил жизнь, прогрессировавшую до невроза? Или процитировать ему что-нибудь из его же «Бога тревоги»? И тут вдруг вспоминаю, что в «Боге тревоги» у главного героя, писателя Акакия Акакиевича, завёлся назойливый фанат-сталкер, с которым он вечно сталкивался на улице и тот цитировал ему его же неизданные пьесы. И вот я — сначала открытку эту дурацкую ему подарил, а сейчас на улице к нему подойду и буду инсценировать «Бога тревоги». То-то смеху будет! Но не стал. Не стал тревожить его и из себя чего-то корчить. Мне вообще открытки нельзя делать. Я уже один такой дружеский жест произвёл однажды — чуть не получил потом по морде и поссорился с приятельницей. Но расскажу об этом когда-нибудь потом. Нашёл сейчас пару цитат в «Боге тревоги» — послушайте: «Я слушал его очень угрюмо, следя за движением белого соуса по его лицу, а потом и по спартаковскому шарфу, а следом — и по плащу, и по кроссовкам. Мне было, в общем-то, наплевать, что он там хочет снять, все равно это студенческое кино, оно не пойдет дальше местного архива. Дождавшись паузы, я сказал, что мне нужно срочно идти по делам, и, сунув ему на прощание руку, скрылся в толпе, уносившейся к павильону.» … «Поклонников у меня немного, по сути только один, так что ничего, можно и потерпеть.»

Есть такой писатель, Антон Секисов. Я у него прочитал всё, что можно было прочитать бесплатно и даже купил несколько цифровых изданий (в книжном все закончились), включая последнюю его «Комнату Вагинова». Года полтора назад я даже цитировал не то «Реконструкцию», не то «Бога тревоги» — на стенке возле Хармса написал «жизнь, прогрессировавшая до невроза». Хорошая строчка получилась, вневременная, и место правильное — Россия, ХХI век. Можно будет через двадцать лет воскреснуть, написать то же самое и опять умереть. И так пока Россия не исчезнет.

Скоро анонс домашней выставки-чаепития. Следите за новостями.

Раз я не сделал это там, то я сделаю это здесь, в России, и без проектора вообще. В России делать интертитры даже будто бы нужней — чувствую, есть спрос на комментарии и разъяснения к происходящему. Начать решил я с надписи “Конецъ” — самого главного и известного интертитра. Он сигнализирует зрителю, что выдумка закончилась и теперь он возвращается в реальную жизнь, в бесконечное завершение его радостей и горя. Может, этот кусок будет названием фильма, который я ещё не написал. А может, он останется стоять особняком — посмотрим. Каждый уличный интертитр будет реализован в одном холсте и лимитированном печатном тираже. Сейчас можно поддержать серию, сделав предзаказ на экземпляр шелкографии 60х40.

Люблю сказать “да чтоб ты сдох” кому-нибудь. Но ещё больше я люблю: “Вижу, дядя, как сильно вы заняты, раз нашлось время доебаться до меня, который, кроме вас и вашего мнения, никому не мешает”. Люблю спросить: “Позвольте обратиться, дорогой друг, а не найдётся ли у вас или вашего визави зажигалки, спички или, быть может, от своей сигареты дадите мне прикурить, о, благодарю, хорошего вам и вашему товарищу вечера”. А могу всего лишь “зажигалки не будет?”, кротко кивнув заместо благодарности. Могу, вообще-то, цокнуть: “Да я к вам постоянно хожу”. И в добродушии бываю тоже: “Помилуйте, уважаемая, ну какой паспорт, мне почти тридцать, усы растут, бороду сбривать не успеваю, курю больше половины жизни и вообще — никогда б не стал вот так подставлять штрафом честную продавщицу”. Люблю вариативность лексических, синтаксических и стилистических средств выражения одной и той же языковой сущности. Люблю, короче, разнообразие языка и его возможности. За границей мне этого как раз и не хватало — возможности и разнообразия. Я не мог вывалить случайному сербу свой длинный язык, чтобы пощеголять им да позаигрывать. У меня не получилось ни “будьте так любезны”, ни “дамы с господами”, ни даже “чтоб ты сдох, урод”. За неполных два месяца в Белграде я выучил не так чтоб много: “кэса нам нэ трэба”, “грч ебига” и “имаш ли зайчарско пиво”. Вот это самое ощущение немоты, неспособности как следует выразить себя, воплотилась у меня в идее интертитра. Интертитры — текстовые вставки, которые используются в немом (и не только) кино для разъяснения сюжета, цитирования диалогов или передачи любой другой информации. С их помощью на стенах я могу написать целый фильм, притом немой. К собственному стыду и разочарованию, я эту идею не воплотил ни Белграде, ни в Стамбуле, ни даже в Тбилиси. Хотелось сделать всё красиво, с проектора, поэтому я не сделал ни-че-го.

Встретили вчера с Артёмом Бабичем нашего знакомого на улице Маяковского, Костю из Костров Стор. Стоим возле булочной, разговариваем. Подлетают два рослых мужика, дёргают меня: — Э, слышь! Ты чё там написал? — Довлатова процитировал. — Довлатова которого? Довлатова-пьяного или Довлатова-политического? — Довлатова-пьяного, очевидно. — И что за цитата? Какая? — Из «Соло на IBM» — Ты не понял. Что за цитата? — Объясняю же — из сборника дневниковых записей… — Какая цитата я тебя спрашиваю! — Цитирую: «Дело было так. Выпил вчера лишнего. Тем не менее сел в автобус. Еду по делам». — Отличная цитата! Хорошо, что это Довлатов-пьяный, а не Довлатов-политический. А то иначе я бы тебе ебало разбил. Мы тепло прощаемся, они уходят. Костя немного погодя мне рассказывает: — Я этого человека видел как-то раз. Он наотмашь бил неизвестного бедолагу, а когда его спросили, зачем он это сделал, он ответил: «Господи, я так люблю бить людей».

Хочется спросить

Передал в магазин «Сетка» семь не реализованных (пока) на улице строчек — и беспечно-весёлых, и грустных, и дурацких. На любой, в общем, вкус. Одного, правда цвета. Каждая строчка бережно упакована в большой плотный конверт. Конверты, в свою очередь, я подписал и украсил вашей любимой базелевсовой вязью. Теперь думаю, что надо было продавать вам вязь. Ну ничего — эти тоже заебись, вам и такое понравится. Вязь в следующий раз давайте. Когда строчки эти кончатся. акриловый маркер бумага 43,9х60 см 2500,— (пока что можно обращаться ко мне напрямую за приобретением)