dear Djozef

Мне нравится видеть, как люди восстанавливаются после сложных ситуаций и в конечном итоге обретают успех, любовь и счастье. Они этого заслуживают.

Если вам вдруг захочется мне подарить что-то, то можете подарить премиум Я так, к слову

Попросила вчера брата помассировать мне голову или заплести косичку. После долгих уговоров, таки согласился, но опять же с возмущениями: «я не умею!». Делал он это, стоит признать, из рук вон плохо. Растрепал все волосы, однако одаривал их поцелуями через каждые пару движений Чтобы компенсировать отсутствие умения, при этом сделать мне лучше, стало быть) Улыбнуло так

Тошнотворный ком подступил к горлу. До уборной оставалось пару шагов. Еле дотерпев, ее вырвало всем, что она ела на завтрак. Уже который день еда не задерживалась в желудке. Так продолжаться не могло. Глупо притворяться, что все нормально, делая вид, что ничего не произошло, когда произошедшее уже душило. Дальше день для нее прошел смутным образом. Лекции, предложения друзей, замечания преподавателей — всё звучало как назойливый шум в ушах, когда девушке хотелось забиться в угол и кричать. Дома все собрались за ужинным столом и ждали ее. Нельзя было показывать эмоции перед больным братом, этот удар он бы не вынес. Приложив огромное усилие, она все же заставила себя сесть, однако в горло ничего не лезло. К счастью, брат встал первым изо стола и поспешно вышел к друзьям, ожидающим внизу. Ни минуты больше не задерживаясь, она тоже встала, убирая в раковину полную едой тарелку. — Доченька, ты же не поела даже. Поешь немного. — попросил отец своим обычным тоном. Его невозмутимость и притворство окончательно добило ее терпение. — Не смей меня так называть. Не после всего, что ты сделал. — процедила сквозь зубы. Она не будет кричать, уж постарается. — Но я все равно остаюсь твоим отцом, а ты моей дочерью. Не держи зла. Я продолжаю тебя так же любить. — Не держать зла? Ты серьезно думаешь, что я восприму все нормально, когда ты, мой самый любимый человек, тот, которому я доверяла больше всего, на которого равнялась и глубоко уважала, поступил таким образом? — она метала слова, словно кинжалы: тихо и остро — У тебя даже смелости не хватило это сказать! Ты безбожно врал нам столько лет! Ты врал мне. Я отказываюсь тебя прощать, отказываюсь относится к тебе так же, как и раньше! Не дай Бог, что это дойдет до старшего брата, надеюсь это хотя бы исполнить до конца у тебя хватит человечности! Каждая фраза была отголоском надорвавшегося доверия, веры в такое святое «папа». Выбежала хлопнув дверью, не разбирая даже ступенек с восьмого этажа, ведь на улице дышалось чуточку легче. Она не знала куда идет, просто шла мимо людей, машин, домов. Обида душила ее и наконец она дала волю слезам, остановившись у фонарного столба. Рыдала истошно, с мольбой и горечью, рыдала крича. Рыдала так, как бывает, когда теряешь когда-то очень важное, когда самый близкий тебе человек, из твоей плоти и крови, способен нанести самую глубокую рану. Так уж Бог пожелал или люди знали, что не выдержат таких тяжких слез, вокруг не было никого, кто смог бы ее заметить и она не сдерживалась. В тот вечер даже Луна спряталась за облака, чтобы не видеть, как человека ломает другой человек. #из книги, которой нет Ясемин Амаева.

Ты не похоронишь в себе то, что так ало пылает

Столько писем любви без адресата, оставленных здесь. Не существующий адрес, но облик один — Дорогой Джозеф.

Если вы ждали знак начать, то вот он 💘