домики

В Норвегии за пределами Осло происходит много интересного: то пригласят Петера Цумтора на проект Музея ведьм с горящим стулом, то туалетов с видом на фьорды понастроят. Теперь вот в городе Кристиансанн с населением 89 тысяч человек открыли Kunstsilo — музей с самым большим частным собранием современного искусства в Скандинавии. Авторы — три барселонские студии, Mestres Wåge Arquitectes, BAX и Mendoza Partida. По названию легко догадаться, что раньше в здании был элеватор. Силосы прорезали и создали атриум, похожий на базилику, а вокруг разместили залы-вайткубы для экспонатов. В целом ничего нового сказать архитекторам не удалось — в ЮАР семь лет назад открыли Zeitz MOCAA Томаса Хизервика, там позрелищнее и побогаче. А вот кураторы, похоже, молодцы: удалось хорошо обыграть взаимодействие экспонатов и здания. Особенно прелестна избушка на фоне бетонных стен на первой фотографии.

Берлин, 1946 год. Женщина сидит в разбомбленной квартире. Раньше на этом месте находилась комната; теперь ее используют как балкон. Жизнь продолжается даже во время страшной бойни и после нее; это одновременно самое обнадеживающее и пугающее в событиях 80-летней давности и в нынешних боевых действиях. Не привыкайте к войне

Разумеется, ai в архитектуре нужны не только для безумных фантазий. Вот пример ребят из VERLAB — это такие практикующие архитекторы, которые рассказывают о работе с нейронками и много используют их в практике. Можно улучшить уже существующие концепции или разработать их с нуля — из последнего мне особенно понравилось летнее кафе по мотивам «Зеркала» Тарковского и бар на тему потрясающих нижегородских закатов.

Чем больше я смотрю на реальную архитектуру, тем сильнее люблю спекулятивную. И последняя иногда даже честнее. Вот например, помните проект NEOM в Саудовской Аравии? Сначала они хотели строить 170-километровый город The Line с населением в полтора миллиона. Теперь, после всех велеречивых презентаций и выставки в Венеции его сократят в 70 раз: построят всего 2,4 км и поселят 300 тысяч человек. Тем временем в итальянском проекте AI-DA с помощью нейросетей нарисовали антитезу «Линии»: трущобы, ископаемое топливо и килотонны углеродного следа. В самом центре — бесконечная широкая магистраль с такими же бесконечными пробками. Дворы без машин, запрет на въезд грузового транспорта? Нет, вам явно не сюда. В целом не так уж далеко от реалий в некоторых крупных городах.

Эта православная церковь Рождества Пресвятой Богородицы — сбывшаяся мечта польского художника Ежи Новосельского. Помимо иконописи он всегда хотел создавать архитектурные объекты. В начале 1990-х это наконец удалось: Новосельский объединился с архитектором Богданом Котарбой и вместе они спроектировали небольшой храм в городке Бялы-Бур между Гданьском и Щецином. Когда я смотрю на эту работу, то думаю, насколько был прав Игорь Голомшток, когда писал в «Тоталитарном искусстве», что абстракция — плоть от плоти православного визуального кода. И это одна из причин, почему она нашла такое применение в искусстве 1920-х: «...богатейшая народная, или крестьянская, традиция, идущая еще от иконописи, всегда воспринимала условность, гиперболу, гротеск, абстракцию как естественный язык, выражающий народное миропонимание». А еще очень советую погуглить живописные работы Новосельского. У него много светского искусства в духе Модильяни и совершенно особенные иконы.

Не так давно писала про корбюзианский Кабанон, а вот какой щедрый реверанс в его сторону сделали DŌ buro. Называется проект так же. Технологии уже конечно совсем другие, не такие «аналоговые», как у Корбюзье, но принцип тот же: найти максимум в минимуме. Дом каркасный и все детали для него собирают прямо на стройплощадке. Внутри единое двусветное пространство из листов фанеры, которые образуют почти супрематическую монохромную композицию. Тут еще много изобретательных деталей: например, лестница на антресоль с кроватью — это одновременно полки и раздвижная дверь в ванную комнату (см. фотографии). Мне бы не хватало штор на верхних окнах, но при желании это легко решить. Изначально «кабанонов» было два, потом стало 10 — все на территории глэмпинга в Ярославской области. Скоро еще несколько его разновидностей появится в Никола-Ленивце. Так что не пропустите, если в ближайший год планируете ехать туда с ночевкой. Ну и конечно респект архитекторам за черный фасад.

По случаю мира, труда и мая — секретная оранжерея в Мехико на территории бывшей электростанции. Пусть заводы стоят, цветы цветут, а люди придумывают, как все это грамотно сберечь и приспособить к цайтгайсту

Простой вывод, который дошел до меня только во время прошлогодней поездки в Краков, где много витражей начала прошлого века: в ар-нуво так любили цветное стекло не только потому что это напоминало о Средневековье и усиливало гезамткунстверк; предполагаю, дело еще и в том, что в городах начинают активно внедрять электрический свет, который эти самые витражи позволяет увидеть во всей красе. На фото окна в доме 1914 года по адресу Piłsudskiego, 9. Ирисы и маки — излюбленный мотив в то время. Первое, связано с увлечением японскими гравюрами; второе — со сном и, по-видимому, опиумным дурманом.

Что ж, объявили лауреатов премии Миса. Главный приз у Густава Дюзинга и Макса Хаке за учебный павильон для Технического университета Брауншвейга. Жюри отметило, что проект «бросает вызов ограничениям и представлениям об устойчивом развитии, создавая гостеприимную и игривую среду для учебы, сотрудничества и объединения сообщества с помощью четкой и тщательно детализированной структуры». За этими размытыми формулировками — 1000 квадратных метров помещений на первом этаже и мезонин. Это почти гараж или мастерская: повсюду стекло и выкрашенная белым сталь, учебные зоны разграничены почти неуловимо — можно разве что задвинуть звукопоглощающие шторы ярко-желтого цвета или уйти в другой конец здания. Здесь девять входных дверей и очень много лестниц — не только для доступа с разных сторон, но и для укрепления каркаса. Конструкция полностью модульная и адаптивная, из сетки 3х3 метра — Дюсинг и Хаке говорят, что опирались на эксперименты Седрика Прайса и Йоны Фридмана с сетчатыми структурами.

Это цитата из канала Flat White Buro журналиста Милы Заичкиной. Последние 20 лет лет она работала в модной индустрий и писала аналитику для глянцевых изданий, а теперь ушла в девелопмент: консультирует их по вопросам дизайна и эстетики проектов и рассказывает про большие тренды в строительстве и архитектуре. Особенно много она пишет о жилых комплексах и вообще «большом» девелопменте: офисах, общественных интерьерах и так далее. Среди прочего в канале: как отличить функционализм от минимализма; почему инклюзивность — главная черта современных игровых пространств для детей; как превратить устаревшие офисы в современные и почему офисные здания вряд ли исчезнут даже с ростом числа удаленных работников; и еще много всего другого интересного.