С кухни всё утро доносились запахи кулинарных шедевров от руки мастера Ли Минхо. Он правда был волшебником, раз мог превратить любой приём пищи в атмосферу дорогого ресторана; на их столе всегда стояло несколько свечей разной высоты с почерневшими фитильками, они редко зажигали их, потому что Сынмину не нравился запах воска, но вид стекающих и уже застывших капель завораживал. Младший пальчиком дотрагивался до каждой, пока сбоку гремели тарелки и его муж старательно перекладывал еду из недавно купленной сковородки, к которой Минхо всем запрещал прикасаться, ведь всё, что находится на кухне — это его маленький рай.
Живот Сынмина уже успел округлиться, и Минхо всегда забавляло, как тот неуклюже старается придвинуть стул как можно ближе к обеденному столу, по итогу он просто разворачивался боком или угрюмо уходил на диван к телевизору, пока Минхо тихо посмеивался над ситуацией. Обычно ему в ответ прилетало что-то в роде: «Это всё ты виноват», с чем старший покорно соглашался, но всё равно прикрывал рот ладошкой, сдерживая улыбку, но сегодня Сынмин молча забрал тарелку и даже не задумался, как поворчать, выходя из-за стола, взял с собой блюдо и тихо скрылся за дверью. Ещё немного Минхо гремел вилкой на кухне, поглощая свою порцию завтрака, но тишина из гостиной настораживала. Может быть Сынмин заснул или его обида разрослась настолько, что теперь он даже будет отказываться от еды, лишь бы над ним не шутил собственный муж.
— Ты поел? — Минхо зашёл в затемнённое помещение гостиной и его пальцы даже потянулись к выключателю, но в последний момент остановились сами по себе, понимая, что скорее всего омеге спокойнее в темноте. Глаза зацепились за совершенно нетронутую тарелку на кофейном столике и беспорядочно лежащие по бокам приборы. Внутренний альфа завыл от напряжения, но Минхо постарался выпустить как можно больше успокаивающего запаха для обоих. — Сынмин?
Старший сел на корточки перед лицом с прикрытыми глазами и лишь ресницы подрагивали непонятно от чего, Сынмин медленно разлепил глаза и только сейчас Минхо заметил, что тот придерживал руками живот, а на щеках высохли и побелели солёные дорожки обиды и бушующих гормонов.
— Почему ты плакал? — Минхо спрашивал как всегда строго, но это никогда не пугало, ведь пальцы аккуратно выводили узоры на мягких волосах.
— Я не хочу кушать.
— Не кушай, — усмехнулся альфа и придвинулся ближе, целуя Сынмина в кончик носа. — Тебе плохо?
— Нет, — он ладошкой вытер покрасневший от слёз нос и расстроенно шмыгнул, глядя старшему прямо в глаза. — Ты видел? Я даже за стол не помещаюсь.
— Сынмин, ты беременный, — Минхо нежно переместил ладошку на живот омеги, поглаживая сквозь футболку.
— И что, не хочу больше есть рис, я от него толстею, — он смешно надул губы, медленно садясь на диване, ведь живот уже немного мешал. Сынмин не сильно прибавил в весе, и Минхо это прекрасно видел, но омега часто переживал об этом даже в обычной жизни, закрывая глаза на своё здоровье.
— Хорошо, я приготовлю тебе лапши, только тебе надо есть.
— От неё тоже толстеют.
— Сынмин, ты снова хочешь лекцию о том, почему я люблю именно твоё тело?
— Я не против, — уже готовый к комплиментам, он довольно вытянул шею, растягивая губы в улыбке, но до омеги донёсся лишь уставший вздох и то, как Минхо взял тарелку, относя её обратно на кухню. Альфа расстроился, ведь его старания с утра снова остались незамеченными, а его беременный муж снова пренебрегал здоровьем сразу двоих, выставляя свои предпочтения в еде выше здоровья их ребёнка. Минхо прекрасно знал, что это временно и в глубине души Сынмин понимал всю значимость своей роли, но вредный омега вылезал наружу, делая больно близким, пускай и не со зла.
💫
Омега ворочался на кровати прямо среди ночи, потому что их маленький сын решил испинать папу, и первой мыслью был голод, ведь Сынмин отказался от еды на целый день, вызывая грозные взгляды со стороны мужа. Только ночью его нежная натура возвращалась, желая просить прощения за все грубости и ко всему этому ещё и опустошить весь холодильник.