Costa Abaity Channel

Я выключил свет, почти сразу провалился в сон и тут же увидел наш залитый солнцем двор в Джаве: бабушку у плиты на летней кухне, дед у колодезного журавля, ведро за ведром наполняющий водой огромную алюминиевую бочку, Гриша и Нонна в ней, визжат и плещутся, им лет по пять, наверное. Мы ловим на транзисторном приёмнике "Монте-Карло" на арабском, Гия его любит слушать: и музыку, и рекламу всякой всячины- сигарет, джинсов и какой-то непонятной, но очень навязчивой и смешной "Лявашкири, лявашкири"... -Гия, что с тобой?! Что с лицом, ты выглядишь на девяносто лет...Почему ты так исхудал? Ты стал похож на какую-то птицу, большую и грустную, как будто она сидит под дождём и мокнет... - Не знаю, худею и худею, ну... Хоть и ем много, Нонна, вот, только что мне хачапури принесла, хлеба с сыром захотелось, с колбасой хорошей... А потом- кофе захотелось, крепкий, очень крепкий кофе! Но пролил его, руки слабые, не держат. И сигаретой, знаешь, напас один хороший сделал, от души! Потом выронил её на постель, чуть не прожëг одеяло...Нонну попросил, чтобы "Мастера и Маргариту" мне принесла почитать. Но и книгу не удержу, наверно, тоже. - Что болит у тебя, Гия? - От моего тела почти ничего не осталось: всё сожрал диабет, ковид и этот- золотистый стафилококк... - Красивое название у него, почти поэтичное. -Да...А вообще, душа у меня болит, душа. Я и Жанне, матери твоей, уже сказал это по телефону. - Она тебя любит, всегда любила. И Гриша тебя любит. Все тебя любили и любят, брат. -Э, ладно, ну...Слушай,- лицо его вдруг разгладилось от морщин.- Вот, ты говоришь, я на птицу под дождём стал похож, а помнишь, как меня Русланка и все джавские пацаны звали в детстве? - Помню, конечно. Хиуа тебя звали, хиуа, брат... - Да, хиуа по- осетински - сойка. - Красивая, яркая, пёстрая птица с хохолком! Да, кстати, помнишь рекламу на радио "Монте- Карло"? " Лявашкири, лявашкири? Это всего лишь сыр такой, плавленый, прикинь?.. - Да ну? Охренеть... ...Просыпаюсь и долго лежу, не решаясь сдвинуть мокрую подушку в сторону, пока- слышу- не приходит сообщение на вотсап. Вслепую опускаю за телефоном руку на пол. Сообщение от Нонны. "Гия умер".

Сойка под проливным дождём эссе Памяти брата ...Гия сидит на валуне у самого входа в "Голубой Дунай" и курит "Приму", сплëвывая табачины, глубоко затягиваясь и выпуская голубоватый дым и ноздрями, и аккуратными кольцами, округляя обветренные губы. - Кот, кто тебе всё-таки больше нравится из битлов? -Как музыкант- Маккартни, как человек- Харрисон. - Маккартни- самый ох...ительный из всех!,- обернувшись назад, щелчком выбрасывает окурок в бурлящую за его спиной Лиахву.- Знаешь же, да, что он втихаря выкупил любовные письма Джона своей первой жинке у неё- забыл как её звать- когда она решила их продать и заработать? Слышал, да? Выкупил, заплатил бабки, сколько она хотела, а потом сразу вернул ей по почте: с понтом, не торгуй своей памятью, чувиха... - Красавец, да...Ну, есть известная история, когда Ринго приехал навестить смертельно больного раком Джорджа в больнице. А у самого в другой больнице лежала дочь, тоже- не жилец. Ну и Харрисон, такой, в порыве, приподнялся на больничной койке: хочешь, мол, я поеду с тобой? Гия долго молчит, потом кивает на реку: - Видишь, на том берегу, под скалой, мячик детский? Там, где водоворот, ну? Красный, с голубой полоской, резиновый, его дети- Гриша с Нонной уронили в Лиахву...Пойду достану. - Так ты же его уже достал тогда, сколько лет уже прошло... - Значит, ещё раз достану!,- зло матерится он , вставая с валуна, и не нервно уходит прочь, словно ввинчивая в землю пятки, как обидевшийся на взрослых ребёнок... Мимо меня- один за другим- проходят местные- джавские- селяне, любители долгих застолий. Вот Мурик, гостеприимно зазывает проходящих мимо блондинок- курортниц: "Пойдёмте с нами, в " Голубой!" Там чушку зажарим и покушаем!" А вот Чали‌, мировой компанейский мужик и трудяга, пророкотав мне приветствие и помахав рукой, выходит из ресторана и слегка покачиваясь, направляется в сторону моста... Начинает темнеть, от реки веет прохладой и внезапно появляется Гия. Меня охватывает ужас, какой я испытывал, когда детьми мы возвращались с ним домой от Парастаевых, ближе к полуночи, пыльной дорогой, освещаемой лишь луной да огоньками светлячков. Гия, старше меня на три года, вдохновенно и убедительно внушал мне, что отовсюду- из-за густых деревьев, от призрачно серебрящейся ленты реки, за нами пристально следит всевозможная нечистая сила, выжидая удобного случая для того, чтобы напасть... Гия не похож сам на себя: он весь седой, с ввалившимися глазами, в которых застыла нечеловеческая тоска. Я просыпаюсь и включаю лампу над головой. Много лет, засыпая, я безуспешно пытался воспроизвести то, что чувствовал в детстве- в тбилисской квартире бабушки и дедушки. Услышать деловитый звонок трамвая и приглушённые весёлые голоса под окнами. Сладко проваливаясь в сон, видеть причудливые световые фигуры на стенах и на потолке от фар проезжающих машин, а потом вдруг вскочить и заскользить по по паркету в ванную, где чёрным, белым, голубым и жёлтым выложена кафельная мозаика, какую я больше нигде в мире не встречал! Вернуться в кровать, чтобы меня чмокнула в щеку Джуля, любимая тётка, Гийкина мама- "Спи, Котик". Сплю, Джуля, сплю...Предпоследнее, что я вижу всякий раз засыпая в этой квартире- бордовые, алые, бирюзовые и золотые узоры ковра над моей кроватью. А последнее- физиономия Гии, который принимается меня щекотать, а потом, выдворяемый из комнаты Джулей, успевает прошептать: давай, устроим похождения по квартире, когда все заснут, ночью всё выглядит по-другому! И запахи этой квартиры я тщетно пытался воссоздать: не получалось, хоть я и знал точно, что там пахло бабушкиным корвалолом, нафталином из шкафов, грецкими орехами, ванилью, голубым пажитником, свежим хлебом и чем-то ещё неуловимым. Вот в нём-то и было всё дело...

...Я видел странные сны. В них были места, да что там- целые миры, пространства, полные тайн и загадок, оставлявшие после пробуждения двоякое ощущение: они были и неведомыми, и знакомыми, родными одновременно. Так продолжалось долго, очень долго, пока вдруг, в один из нечастых приездов я не узнал его, поразившись: как же я раньше-то не догадался... В этом городе, перед самой войной, родился отец. Его любила бабушка Вера, собравшаяся туда незадолго до своего ухода, как я теперь понимаю, не столько обследоваться, сколько п о п р о щ а т ь с я. Он был на фотографиях, присланных роднëй по бабушкиной, кочиевской, линии, жившей там давно и не представлявшей себя вне Питера, без Ленинграда. Когда впервые отправился туда "Красной стрелой" в 80-е, то, скоротав ночь за разговором под бутылку коньяку с московскими музыкантами, я услышал от них, которые были много старше меня: первое- в Питере наутро не болит голова от выпитого, второе- этот город никогда не врëт, не завлекает, не совращает, как столица, не разочаровывает. Спорно, скажете вы, и, наверное, будете правы, но лично для меня время только подтвердило истинность сих сентенций. И каждый мой приезд- по сей день- праздник и радостное предчувствие перемен к лучшему, которое всегда- заметьте, всегда- оправдывается...

🌴 Такие декорации сейчас на Манежной площади - Ну всё, на море можно не ехать🩵🥥 🏖️ 📸Евгения Сапегина, interesnomoscow ▪️Подпишитесь на Московских Гуляк

Дело генерала Попова: Чем наглее ложь, тем она ... "правдоподобнее" ... Те, кто решил "посадить" Генерала Попова идут стопами украинских пропагандистов... Чем наглее ложь, тем она правдоподобнее. Общество клюет на горячие факты, какими бы дикими они ни были. Именно так работал в свое время главный пропагандист Гитлера Геббельс. Именно так работают сейчас его идейные последователи в Киеве. И именно так сегодня … работают те, кто любым способом пытается засадить настоящего героя России (коим без сомнения является Иван Попов) в тюрьму. Сегодня наткнулся на вот такой вброс (см. скрин). Переправил его адвокату Ивана Попова Сергею Буйновскому с просьбой прокомментировать это сообщение. На что получил вот такой дословный ответ: «Следователь такого на суде не говорил. Телефонов у Попова И.И. не изымали. Соответственно никто никакого «телефона генерала Попова И.И.» осматривать не мог. У них сейчас основная цель максимально дискредитировать в глазах общества действующего боевого генерала Российской Армии, русского офицера!!! И похоже исходит это от врагов нашей страны! Все это можно рассматривать лишь в контексте того, чтобы дискредитировать не только Попова И .И., но и нашу Армию! А теперь задайтесь вопросом кому это более всего выгодно!?» А теперь уже мой комментарий (от души). То есть налицо имеем обычный прием, которым пользовались нацисты, как третьего Рэйха, так и «страны 404» - абсолютно лживый в отношении Попова вброс, чтобы к понедельнику попытаться сформировать общественное мнение против генерала. И к сожалению, вынужден констатировать, что этим приемом сегодня пользуется кто-то из очень высокого российского чиновничества. Тот, кто принял решение посадить Попова. Просто потому, что ОН ТАК ХОЧЕТ. И как показал этот случай, ради этого он готов на любую ложь, на любой подлог. Даже на тот, который бросает тень на нашу армию. П.С. Кстати, на месте "Ильи Ремесло" я бы задумался. Если он продолжит выполнять этот заказ, получить статью за дискредитацию армии он вполне может.

И совершенно внезапно я узнала, что Ассоциация Банков предложила разрешить дистанционное заключение брака с помощью биометрии для участников СВО. Банки = биометрия воинов? - очень безопасно 😎 А Сбер - ключевой партнер Международной ассоциации по мигрантам 😎 https://t.me/annashafran/12203 Я фигею товарищи. Это не таджики разрушат наш мир, а вполне свои красивые дяди в хороших костюмах!

Несознательная советская молодёжь прибывает в ад. "Крокодил", 1976 г.

Джон Леннон встретил Йоко Оно в 1966 году и влюбился в нее с первого взгляда. В 1969 году, после его внебрачных отношения с Оно, он бросил свою первую жену Синтию и женился на Йоко. При разводе он почти ничего не дал Синтии из своих миллионов, хотя с ней оставался его пятилетний сын Джулиан. В какой-то момент Синтия попала в тяжелое материальное положение и решила продать за кругленькую сумму любовные письма и рисунки Леннона, полученные ею, когда они были юной парой. Многие письма начинались со слов-"Син, я тебя очень люблю» и можно только представить себе, как тяжело ей было расстаться с такой памятью о Ленноне, но нужны были финансы на жизнь с сыном. Покупатель нашелся сразу, заплатил не торгуясь назначенную сумму и пожелал остаться анонимным. Через несколько дней Синтия получила посылку со всеми своими письмами и рисунками от Ленона, которые были заботливо помещены в рамки и с приложенной запиской - «Никогда не продавай свою память. С любовью, Пол Маккартни»