Artem P. Solovev

В нашем разговоре с Алексеем Черновым я всё время делал упор на том, что богословию, чтобы быть адекватным новой социо-культурной эпохе, задающей способ мышления, нужно не бояться прямо и открыто обращаться к современной философии, которая разрабатывает языки этого мышления. Но проблема в том, что богословы боятся этого, потому что их богословие начинает выглядеть очень странно (то, что в английском языке передаётся словом weird). Эта странность пугает и церковное начальство, которое не знает, как контролировать этот дискурс, и религиозного обывателя, потому что он естественным образом консервативен и не хочет потрясений, даже если у него уже сформировался запрос на более глубокое понимание. Но странность – это не баг, а фича, она позволяет вывести вещи из автоматизма восприятия и тем самым заглянуть глубже. Этот приём Виктор Шкловский и формалисты называют остранение. Интересно, что Константин Михайлович Антонов, один из лучших знатоков русской религиозной мысли прямо сейчас, называет именно остранение…