словоткань

У меня все тогда было плохо. Друзей не осталось, проблемы сплошные. Боря был один, кто не отвернулся, и помог мне очень сильно. Приехал и сказал: “Ты че, Серега? Кончай грузиться! Айда ко мне. Пивка попьем, мама покормит. Что-нибудь решим…” Приехали, выпили, заснули. Утром я проснулся — где я, не пойму. Входит Боря: “Пока не перетерпишь — оставайся у меня!” Я согласился, взяли пива снова. В бутылках по пол-литра по ящику на брата, то есть по десять литров на каждого. Ну да, в итоге я переломался. Это все было в конце апреля, в двадцатых числах. А в начале мая я пытался Боре дозвониться. Чтобы он знал, что я в порядке. Дозвонился я только седьмого числа. Трубку сняла Оля: “Могу я Борю услышать?” — “А Бори уже нет…” Воспоминания одноклассника Бориса Рыжего о поэте

и это неожиданно роднит Хармса с Юрием Хованским

Есть несколько сортов смеха. Есть средний сорт смеха, когда смеётся весь зал, но не в полную силу. Есть сильный сорт смеха, когда смеётся только та или иная часть залы, но уже в полную силу, а другая часть залы молчит, до неё смех в этом случае совсем не доходит. Первый сорт смеха требует эстрадная комиссия от эстрадного актёра, но второй сорт смеха лучше. Скоты не должны смеяться. Даниил Хармс. Дневники, 1933

В красках Федор Михайлович тоже иногда ошибался и их плохо разбирал. Называл он иногда такие краски, названия которых совершенно исчезли из употребления, например, цвет массака; Федор Михайлович уверял, что к моему цвету лица непременно подойдет цвет массака, и просил сшить такого цвета платье. Мне хотелось угодить мужу, и я спрашивала в магазинах материю этого цвета. Торговцы недоумевали, а от одной старушки (уже впоследствии) я узнала, что массака - густо-лиловый цвет, и бархатом такого цвета прежде в Москве обивали гробы. Анна Достоевская. Воспоминания

самый развратный гомосексуальный акт, который может совершить мужчина, - это создать и вести канал, подобный этому.

Чудак? Конечно, чудак. Он, например, выгнал молодого поэта, который пришел жаловаться, что его не печатают. Смущенный юноша спускался по лестнице, а Осип стоял на верхней площадке и кричал вслед: "А Андрея Шенье печатали? А Сафо печатали? А Иисуса Христа печатали?" Анна Ахматова. Листки из дневников, о Мандельштаме

Дочь Маяковского рассказывает об отце

Море пива выпивают в Москве. И я его пью помногу. Да вообще последнее время размотался. Михаил Булгаков. Дневник, 1923 г.

Сохнешь по искусству и грубому реализму в современной литературе?  Тогда тебе в этот писательский блог. Маргинальное творчество, откровенные текста, и идеи "потерянных поколений" печатаются в "Пройдёмся по талии". Авторские и художественные посты 18+

ЛУЖА НА ПЕШЕХОДНОЙ ЗЕБРЕ зебры срываются с места черно-белое мелькание полосок вызывает оптический эффект пару секунд они выигрывают у хищника львица для вида преследует их недолго на самом деле она уже получила то что хотела посмотрела в очередной раз любимое старое черно-белое кино лев удивляется какого черта ты там видишь зачем каждый день туда ходишь она отвечает сжавшись ну   там       как будто море Андрей Сен-Сеньков