Батюшка Лютер

Малые пророки (еще короче, чем написаны). Осия - не просто история того, как пророк демонстративно женился на проститутке. Это книга, где впервые сказано "Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?" (13:14) и знаменитое "милости хочу, а не жертвы" (6:6). Даже посреди греха, собственноручно созданного человеческими руками ада на земле, не иссякают любовь и прощение Бога. Иоиль - пророк Страшного суда и Пятидесятницы. Именно его цитирует Апостол Петр в книге Деяний, объясняя произошедшее схождение Святого Духа. Грядущий суд страшен, но Бог знает меру (2:21-23). Амос - отвержение внешней религиозности. Единственный шанс на помилование - восстановление правосудия, а не богослужебного календаря. Он обращался не только к Израилю, но и ко множеству окрестных народов, предостерегая всех: от филистимлян до иудеев, от Дамаска до Моава (8:7). Авдий - представляет логику суда Господнего: "как ты поступал, так будет и с тобою" (1:15) на примере Эдома. Иона - пророк, бежавший от Бога, чтобы не пророчествовать Ниневии, но, в конце концов, пророчество будет произнесено, Ниневия покается и ее уничтожение будет отложено. Ниневия - столица Ассирии, которая уничтожит десять колен Израиля. Иона здесь спасает будущих убийц своего народа, сам того не зная. Наши враги - тоже живые люди. Михей - "рыба гниет с головы", ответственность за моральное и религиозное разложение страны лежит на его князьях, правителях, священниках и пророках. Но грядет справедливый Царь из Вифлеема Иудейского (5:2-4), и за Ним - спасение. Наум - то, что Господь долго терпит, не значит, что он несправедлив. Спасенная Ионой Ниневия будет уничтожена. Для некоторых спасения нет (3:19). Аввакум - дела Бога благи и полезны не только когда они приятны, но и когда сопряжены с тяжелыми временами. В страданиях от Бога тоже есть смысл. Софония - критикует идолы, насилие и обман множества народов, чтобы потом произнести пророчество о всеобщем спасении: "чтобы все призывали имя Господне и служили ему единодушно" (3:9). Аггей - вдохновляет на строительство Второго Храма, обещая, что его слава превысит славу прежнего (2:8). В нем никогда не появится Ковчега Завета из Первого Храма. Зато в него войдет Тот, кто больше Ковчега. Захария - важнейший мессианский и апокалиптический пророк. Вход в Иерусалим на осле, 30 сребреников, "воззрят на Того, Которого пронзили", "порази пастыря и рассеются овцы", освящение всей земли, отсылки Откровения Иоанна - все здесь. Малахия - последний пророк, проповедующий избрание Израиля, справедливость Бога и пришествие Предтечи. Это он написал "Вот, я посылаю Ангела Моего и он приготовит путь предо Мною" (Мал. 3:1). Последние слова Ветхого Завета - о грядущем пророке Илие.

Христос воскрес! Но никто еще не знает об этом. Ученики сомневаются. Более того - они теряют веру. Когда-то в ответ на вопрос: "За кого почитаете Меня?" все смело повторили за Петром: "Ты - Христос, Сын Бога Живого". Тем пасхальным утром они исповедали совсем другое: "Иисуса Назарянина, который был пророк... а мы думали было, что Он Тот, Кто должен избавить Израиля" (Лк. 24:19,21). Роскошь сомнений была им доступна. Думать: как могло быть, что Тот, Кто воскрешал, исцелял, учил - все-таки не обещанный Помазанник? Ведь не мог же быть лжепророком Тот, Кто поднял из мертвых четырехдневного Лазаря, значит, все это исповедание Иисуса как Христа - ошибка их собственных интерпретаций Его проповедей. Это страшное и горькое время для всех апостолов, боль от потери Учителя и от собственных "неправильных" идей - тяжелое бремя. Но для одному человеку невозможно было сомневаться в том, что распятый - действительно Христос. Деве, непорочно родившей Его, которой сам архангел Гавриил засвидетельствовал: "Даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца" (Лк. 1:32-33). А значит распяли не только ее Сына, но и саму надежду Израиля, люди попрали Божественный план своего спасения. Даже если Мария все еще не знала о божественности Иисуса, этот момент для нее все равно остается распятием Бога, потому что, пока для остальных распят простой пророк, она прекрасно понимает, что в ее Сыне убит настоящий Мессия, которого ждали столетиями, их Обетование, Господень Замысел. В ней одной смешан этот материнский и религиозный ужас, "оружие, которое пройдет душу" оказалось настолько уникальным и болезненным, что, воистину, заслуживало отдельного предупреждения. Возможно, поэтому часть толкователей усматривало в "другой Марии", пришедшей ко гробу в Евангелии от Матфея - Марию Деву, а не какую-то другую мироносицу. Ведь как вообразить, чтобы первая весть о воскресении прошла мимо той единственной, что все осознавала, не в силах облегчить себе страдания даже на малую толику спрятавшись за самообманом? "Итак, Пресвятая Дева Богородица, удрученная скорбью более всех, найдя споспешницу себе в лице Марии Магдалины..., пришла тотчас после полуночи, т.е. в поздний час субботы, ко гробу.." (Иоанн Златоуст "О женах мироносицах"). "Но, как я заключаю и суммирую из всех Евангелистов, как я уже и раньше сказал, первая из всех пришла на гроб Сына и Бога – Богородица вместе с Марией Магдалиной". (Григорий Палама, Омилия 18). И прежде всех узнает о воскресении Матерь Божия, сидевшая с Магдалиной против гроба, как и Матфей-евангелист говорит. (Цветная Триодь, Синаксарь, Во Святую и Великую неделю Пасхи)

Очень часто, говоря о Боге, мы свидетельствуем неполно. Мы стараемся выставить Его для неверующих в самом выгодном свете, замалчивая те "некрасивые", непонятные моменты, которые, как нам кажется, могут от Него отпугнуть. О том, как пророк Елисей воскресил человека говорить можно. О том, как по его слову, вышли медведицы, растерзавшие множество людей - нельзя. О том, как Христос пострадал говорить можно. О том, как Он говорил о лишении Царства Небесного даже тех, кто признают Его господство (Мф. 7:21) - нельзя. О чудесном воскрешении отрока по слову Павла - можно. О чудесном умерщвлении Анании и Сапфиры по слову Петра - нельзя. И наша проповедь становится не миссией, а маркетингом - замалчиванием одних сторон, рекламой других. А значит и Сам Бог перестает быть Богом, становясь продуктом. Но люди не слепые. Люди задают верный вопрос, риторический; вопрос, который задавал Сам Бог Моисею: "Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? Не Я ли, не Господь?" (Исх. 4:11). Любой язычник знает правильный ответ на этот вопрос: "не Господь, есть злой божок, назовем его сатаной, вот он отвечает за все болезни и недостатки, но он слабый, его наш сильный бог-покровитель победит". Но христиане - единобожники. У нас нет такой возможности, и, проповедуя господство Бога над всей вселенной, говоря, что даже птицы "не падают на землю без воли Отца нашего Небесного", мы неизбежно утверждаем, что каждое падение каждого воробья каким-то образом сообразуется с Его волей. Мы это знаем, хотя не всегда понимаем - почему так? И порой кажется, что, если мы об этом не упомянем, то, возможно, и к лучшему, ведь главное - показать красоту Христа, и тогда все-все докажем, ведь в Него, жертвенного и любящего, легко поверить. Но именно здесь кроется ошибка. Здесь - то, что могло бы привести к утрате апостола Нафанаила в числе последователей Иисуса. Он знал еще до своего призвания, какого Христа ждет Израиль. Да, он знал Бога, который забрал жизни каждого египетского первенца, и, тем не менее, назвавшего этот самый Египет - Своим народом (Ис. 19:25). Его соблазн - не в том, как Господь может казаться противоречивым. Его соблазн в том, что пророчества указывают на пришествие Мессии из Вифлеема Иудейского, а не из Назарета. И так легко было бы для Филиппа не сказать об этом. Не упомянуть о том, что Иисуса называют назарянином - такая малость! Зато он бы точно привел своего друга к Тому, о ком Моисей писал в Законе, это ли не стоит выгодного маркетингового замалчивания? Но нет. Филипп сразу, не дожидаясь никаких вопросов Нафанаила, озвучивает и то, во что легко поверить, и то, во что поверить, зная Писания, невозможно. Пророк не приходит из Назарета. Филипп понятия не имеет почему Мессия - назарянин, ему нечего ответить на сомнение Нафанаила, он не может рассказать о том, что Иисус на самом деле родился в Вифлееме, но он не будет молчать об этом несоответствии. Потому что Нафанаил все равно узнает о нем - узнает и решит, что его обманывали. Уйдет, поняв, что это была реклама, а не свидетельство. Задача Филиппа - не ответить на все вопросы и не убедить своего друга. Он должен предоставить правдивую, а не продаваемую картину и сказать: "Это оно, даже если я не могу ответить на вопрос "почему?", но это правда". Для того, чтобы что-то найти, нужно знать, как оно выглядит, даже если это что-то - Христос. Человечество породило множество идолов, божков, божественных явлений, которые не соответствуют тому образу Бога, который явлен в христианстве, в Библии, формируя у людей ложные ожидания и представления. Проповедующий должен рассказать о том, какой Он - этот Христос, но каждая проповедь, после выдачи необходимых пояснений, заканчивается одним и тем же - "иди и посмотри". И, если она была честной, если человек действительно хочет пойти и посмотреть - он увидит. Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания. Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня (Притч. 8:12,17). Елизавета Иванькова

Спасибо о. Георгию Видякину за заметку про благодатный огонь: я не знал про интервью архиепископа Исидора (его я помню еще архимандритом - с ним сослужил на Гробе в 2010 г. в сентябре). Вл. Исидор оказался в меру порядочным человеком, но эти все шаг вперед - два назад сегодня не прокатят. Журналисту, беседовавшему с арх. Исидором, огромная благодарность, а отцу его - вечный покой. https://t.me/batluter/1272 Но в дополнение к тому, что написал о. Георгий, советую следующее видео, снятое коптером, из которого видно, что на момент входа патр. Феофила в кувуклию, огонь там уже горит! https://www.youtube.com/watch?v=kMbkz8h19oc #литургия

Благодатный огонь (окончание) Новость, описанная в одном давнем посте батюшки Лютера, получила свое продолжение и завершение спустя пять лет. Считаю своим долгом рассказать об этом итоге. Краткая предистория: греческий журналист Димитрис Аликакоc притворился паломником и записал на скрытую камеру признания одного архиерея Иерусалимской Православной Церкви о естественной природе благодатного огня (спойлер: в распространении забоуждений оказались виноваты крестоносцы и русские). Греческое ТВ показало на эту тему сюжет. Дело было в 2019 году. Подробнее об этом читаем здесь. Затем было опубликовано и второе видео, на котором скевофилакс Пресвятого Гроба архиепископ Иерапольский Исидор признает, что он своими руками зажигает лампаду на Святом Гробе до того, как внутрь войдет патриарх (9:44 на этом видео). В ответ на публикации иерархи Иерусалимской Православной Церкви архиепископ Констанский Аристарх и тот же Исидор обвинили журналиста и издательство, выпустившее его книгу, в систематической и повторяющейся клевете в прессе, нарушении конфиденциальности частной беседы и закона о персональных данных. На днях судебная эпопея завершилась: суд Афин отклонил иск иерархов и полностью оправдал Димтриса Аликакоса и издательство. Журналист посвятил эту судебную победу памяти своего отца-священника. «Он был жив, видел все попытки меня унизить и огорчился. И уже не был жив, чтобы увидеть ралость своего ребенка. Пусть он возрадуется своей радостью», — написал Димитрис Аликакос у себя в фб https://www.facebook.com/share/p/8QKqjS9WbTp3gq8N/?mibextid=WC7FNe

Обряды Пасхи. Традицию пасхальных праздников, включая куличи, яйца и даже зарубежного пасхального кролика, часто пытаются соотнести с фестивалями плодородия. Это идея зародилась в англоязычной среде, где, в отличие от большинства других языков, использующих для названия праздника транслитерацию "Песах", Пасха называется "Easter", что, действительно, восходит к имени богини Эостры, однако это название используется не потому, что от нее взяли какие-то обряды, а потому, что название месяца, на который обычно выпадала Пасха, был долгое время связан с производной от ее имени и носил название Eostremonath, о чем пишет в восьмом веке Беда Достопочтенный. На этом вся преемственность начинается и заканчивается. Яйца на Пасху присутствуют на столах практически всех христианских Церквей просто потому, что нужно было быстро съесть все, накопившееся после поста. Их красили, разрисовывали, как часто поступают с любой другой едой в праздник, по сугубо христианским ассоциациям с пролитой на кресте кровью их красный цвет стал наиболее традиционным. Различные тематические вариации праздничной выпечки - тоже естественная часть любого празднования. Она может быть плетеной, как болгарский козунак, круглой как украинский папушник, цилиндрической как более привычный сегодня кулич, значения не имеет. Многие народы запекают баранину, в качестве воспоминания о том, что Иисус - пасхальный Агнец. В Армении на столе часто можно встретить рыбу - другой древний христианский образ. Даже пасхальный кролик имеет христианское происхождение. В средние века было написано множество изображений Богородицы с разными зайцами-кроликами: в это время они часто отождествлялись с возможностью непорочного зачатия. Дело в том, что зайц-русак забеременеть второй раз еще в процессе вынашивания первых детенышей. Христиане наблюдали, что зайчиха рожает детенышей, а через короткий промежуток времени, явно недостаточный для того, чтобы заново спариться и выносить, рожает еще раз: это связывали с некоей версией партеногенеза и быстро стали с ними ассоциировать девственное рождение Иисуса. Впервые как символ Пасхи он встречается в XVII веке, как персонаж детской игры, прячущий яйца в саду, каковым и остался до сих пор. Наши предки из самых разных уголков Земли хотели встречать Пасху как можно веселее, радостнее, вкуснее. За ее многочисленными играми, кулинарными выдумками и песнями стоит тень христианской народной культуры, а не чьей бы то ни было еще. Церкви, сегодня встречающие Христово воскресение, поздравляю с праздником, столь любимым многими поколениями, творческим и ярким. Христос воскрес! Елизавета Иванькова

Видимо, придется написать несколько отдельных подробных постов для каждого праздника. Итак, Рождество - хороший пример, как широко распространенное в качестве "общеизвестной истины" утверждение стало восприниматься за чистую монету, потому что люди не всегда отслеживают источники и проверяют информацию. Во-первых, да, для того, чтобы утверждать, что дата праздника была выбрана для того, чтобы сместить фокус внимания с языческого фестиваля, она должна с ним непосредственно совпадать, а не стоять рядышком - это непременное требование. При том, что даже совпадение дат не может служить самодостаточным основанием для идеи преемственности: помимо этого необходима некоторая общность традиций, чего не наблюдается ни в одном из предлагаемых "исконно языческих" праздников. Говоря о Рождестве, исследований его даты сегодня хватает в преизбытке, нам прекрасно известно то, как христиане пришли к времени этого праздника (T. I. Talley, "The Origins of the Liturgical Year", Philipp Nothaft, "Early Christian Chronology and the Origins of the Christmas Date", T.C. Shmidt "Calculating December 25 as the Birth of Jesus in Hippolytus’ Canon and Chronicon" и десятки других). Впервые в дошедших до нас текстах о предполагаемых датировках Рождества пишет Климент Александрийский в Строматах 1.21.145., тогда возможные даты чаще выпадали на весну. Здесь же мы видим и предположения о других датах важных праздников: "(6) Некоторые из историков указывают не только год, но и день рождения Спасителя, утверждая, что он родился на 28-м году царствования Августа в 25-й день месяца Пахона. (146, 1) Последователи Василида празднуют также и день крещения Христа Иисуса, проводя ночь накануне его за чтением. (2) Они говорят, что крещение Господа последовало на 15-м году царствования Тиберия Цезаря в 15-й день месяца Туби. Иные же утверждают, что это случилось в 11-й день указанного месяца. (3) Некоторые из тех, кто тщательно исследует малейшие подробности страданий нашего Господа, утверждают, что это случилось на 16-м году царствования Тиберия Цезаря, в 25-й день месяца Фаменофа; другие же – в 25-й день месяца Фармуфи; третьи утверждают, что это последовало в 19-й день месяца Фармуфи. Иные из них говорят, что он родился 24-го или 25-го дня месяца Фармуфи." Однако уже во времена Ипполита Блаженного, Ранняя Церковь утвердилась в том, что непосредственной датой распятия является 25 марта. В это же время было распространено убеждение, что пророк умирает в день своего рождения или зачатия, оно циркулировало не только в христианской среде, но и в языческой греко-римской. Девять месяцев от 25 марта - это 25 декабря, о чем пишет Ипполит, никак не намекая ни на малейшую привязку к датам языческих праздников, которые в это время и не праздновались, и своей темой никак не походили на Рождество. Сатурналия, как и память Сола Инвиктуса, как и день зимнего солнцестояния, не содержат в себе никаких сходств в Рождеством в тематике или характере празднования. Сегодня нам также известны и корни распространенного заблуждения о том, что дата Рождества связана с языческими праздниками. Его истоком служит книга "Золотая Ветвь" Дж. Фрейзера, авторитетного религиоведа ХIХ века. Однако не выдумал это самостоятельно, а заимствовал из более ранней рукописи, по его заверениям, "четвертого века". Однако манускрипт, на который он ссылается, принадлежит XII веку, за авторством сирийского епископа Дионисия Бар Салиби, при этом используемая цитата также не принадлежит непосредственно автору, а является анонимной заметкой, которая включена даже не в оригинальную рукопись, а в перевод на латынь этого текста восемнадцатого века (Bibliotheca Orientalis Clementina Vaticana, том 2, с. 164). Не существует ни одного документа ранее этого периода, который бы поддерживал эту теорию, но множество христианских калькуляций, ее опровергающих. Елизавета Иванькова.

Распространенный (вплоть до упоминания в академической литературе) миф состоит в том, что ключевые христианские праздники и обряды, которые в них используются - переосмысленные языческие практики. Хотелось бы разобрать основные спекуляции. 1) Дата Рождества Христова. 25 декабря - дата рождества римского бога солнца Сола Инвиктуса. В 274 г. н. э. император посвятил храм богу солнца 25 декабря, после чего в эту дату и был учрежден праздник (ранее культы солнца выпадали на ноябрь-октябрь), однако к этому времени христиане праздновали в этот день Рождество уже на протяжении нескольких десятилетий. 25 декабря - адаптация Сатурналии. Сатурналия никогда не праздновалась 25 декабря. Это был фестиваль урожая, который начинался 17 декабря и продолжался в среднем 3-5 дней, в зависимости от разных факторов. Пытаясь ее заменить, логичнее было бы установить праздник собственно семнадцатого числа, а не двадцать пятого. Дата Рождества рассчитана христианами абсолютно самостоятельно. 2) Многие традиции Пасхи - образы праздников плодородия. Яйца присутствуют на столе, потому что был пост и яйца накопились. Даже если семья была довольно бедная и не могла себе позволить мяса даже на праздники, яйца были буквально у всех и быстро стали ассоциироваться с окончанием поста. Их раскрашивали, расписывали, при этом нет никаких упоминаний о том, что их каким бы то ни было образом отождествляют с культом плодородия. Готовить особенно нарядные блюда на праздничный стол - абсолютно типичная практика для любой культуры. Кулич и артос тоже никаким образом не связаны с фаллическими символами. Дрожжевой хлеб часто бывает цилиндрической формы, вертикальной или горизонтальной: испечь сладкий хлеб и намазать его сверху кремом - рецепт большой части выпечки. Кроме того, в разных странах и даже городах можно встретить разные виды куличей: где-то круглые с узорами из теста, где-то цилиндрические с кремом. 3) Хэллоуин - это переосмысление Самайна. Кельтские христиане никогда не противопоставляли Хэллоуин Самайну и праздновали его 20 апреля, изменив дату довольно поздно, следуя за германскими традициями. Дата Самайна исчислялась по лунному календарю, постоянно менялась и не могла выпадать строго на 1 ноября. У нас также нет никаких доказательств и того, что Самайн был как-то связан с идеей соседства мира мертвых и живых: это был недельный ежегодный фестиваль со множеством ярмарок, спортивных мероприятий и проч., но ничего подобного сегодняшним типичным маскарадам, которые появились в XIX-XX вв. в Америке. 4) День святого Валентина - адаптация языческой Луперкалии. Сама попытка связать день святого Валентина и Луперкалии относится в 18 веку, и выдвинута сугубо на основании соседства дат, мол, Папа Геласий заменил языческий праздник на христианский. В таком случае он промахнулся с датой, ведь Луперкалия праздновалась 15 февраля. Связь Валентина и романтики появилась только в 14 веке, когда празднование Луперкалии уже давно было забыто: в это время в Британии и во Франции распространяется поверье, что на день святого Валентина птицы выбирают себе свою пару. Елизавета Иванькова

"Работа Берриджа должна положить конец любым попыткам отрицания канонических Евангелий в как биографических работ. Это доказано." (C. Talbert, Journal of Biblical Literature). Жанр Евангелий активно обсуждался в двадцатом веке. Сегодня подавляющее большинство академического сообщества относят их к греко-римским биографиям, но это произошло не из-за инертности консервативного мышления. Напротив, альтернативные варианты были настолько популярны, что сама попытка доказать биографичность Евангелий казалась смехотворной. До тех пор, пока не была доказана - по иронии, человеком, который начинал писать работу, чтобы раскритиковать эту идею - Ричардом Берриджем. Для того, чтобы определить жанр любого произведения, необходимо соотнести его с рядом критериев, типичных для разных жанров, и выбрать наиболее подходящий. Невозможно доказать жанровую принадлежность на нескольких частных примерах, нужен общий анализ текста, его стиля, структуры и множества прочих факторов. Никто не будет писать эпический текст так, как пишет историческое повествование или как мифический рассказ. Разумеется, "идеальная новелла" или "идеальная биография" не встречаются, так или иначе есть вкрапления из других жанров, однако это не отменяет наличия основного. Итак, самой известной и влиятельной работой, которая буквально перевернула академический консенсус, стала книга Ричарда Берриджа "What are the Gospels?" (также можно отметить A. Momigliano "The development of Greek Biography", D. Aune "The New Testament in its Literary Enviroment"). В ней он подробно разбирает все ныне существующие критерии биографической литературы, такие как виды биографического пролога, доля сосредоточенности на главном субъекте в тексте, размер, структура, стиль, тематическое разделение, обращение к первоисточнику, в сумме более двадцати различных требований. Он сравнивает Евангелия с самыми разными признанными биографиями, неизбежно находя полное соответствие с биографическим жанром , что не обнаруживается ни для одного другого. Реакция на его исследование была довольно однозначна: "К началу ХХI века, возник сдвиг парадигмы. Евангелия больше не рассматривались как sui generis, большая часть исследователей Нового завета поддержала взгляд Ричарда Берриджа и его предшественников, что Евангелия принадлежат жанру греко-римской биографии" (M. R. Licona,"Why are there differences in the Gospels"). "Будет сложно воспринимать всерьез любые будущие исследования жанра Евангелий, которые бы не учитывали аргументы Берриджа" (C. Bryan, Sewanee Theological Review). Важной частью отнесения Евангелий к типичной биографии, а не исторической новелле, является также время их написания: "Крайне маловероятно, чтобы Евангелия выглядели как биографии, использовали источники как основные биографы, и все равно являлись новеллами. Если бы они были таковыми, они были бы единственными из всех, что нам известны, которые сосредоточены на современниках автора. Они бы принадлежали невероятно редкому поджанру исторической новеллы, в отличие от часто встречающихся типичных биографий, хотя, опять же, не существует ни одного примера такого поджанра, включающего в себя современников текста. Они так же были бы исключительным примером поучительного характера таких произведений, а не развлекательного, в отличие от всех известных нам исторических новелл" (C. S. Keener "Christobiography").

Причины различий в Евангелиях. Если Евангелия - это биографии, то почему порой они отличаются друг от друга в ряде деталей, даже довольно важных? Этот вопрос может возникать только и исключительно в том случае, если забывать, что они являются не просто биографиями, а биографиями античными и греко-римскими. Строгие требования к сугубой точности биографических изложений появились довольно недавно. Во времена написания Евангелий, даже самые известные историки и биографы прибегали к обобщениям, небольшим изменениям по случаю, упрощению, перефразированию, намеренному опущению некоторых подробностей. Это было разрешено и абсолютно типично. (M. R. Licona,"Why are there differences in the Gospels"). Множество историков открыто отказывались от дословных воспроизведений, вкладывали слова одного человека в уста другого, изменяли порядок событий и все равно рассматривались как авторы биографий, передающие фактические события, будь то Тацит, Полибий или Гай Соллюстий Крисп. "Учеников активно подбадривали в способах понимания учителя посредством игры с его словами, преобразования их "свободно, беря некоторые предложения и переворачивая их всеми возможными способами, как то одна форма, то другая, лепится из одного и того же кусочка воска" (Квинтилиан, Inst. Or. 10.5.9). Ученики учились посредством перефразирования, расширения высказываний для их прояснения, нахождения в них новых истин или простого эстетического усовершенствования оригинала" (J. Tripp, The Eyewitnesses in their Own Words). Свобода интерпретации, преподнесения информации и проч., тем не менее, никогда не вела к абсолютно полной выдумке тех или иных событий, биографы все еще были привязаны к своим источникам, будь то устная традиция или ранние письменные документы. Однако наличие нескольких различий между текстами не является опровержением биографичности Евангелий, потому что критерия абсолютной точности изложения и его неизменности, вне зависимости от времени написания и целевой аудитории, нет и никогда не было среди требований для ее признания. Иначе можно рассматривать как историческую новеллу абсолютно все документы, сегодня принимаемые как античные биографии. Елизавета Иванькова