n.

я бы бросил писать. научился бы печь блины, приносил бы кофе тебе в кровать, целовал в плечо, утыкался бы носом в молочный изгиб спины, и любые невзгоды нам были бы ни по чем. я бы бросил писать. мы бы спали в одной постели, завели бы собаку, смотрели бы добрые фильмы, переехали бы туда, где белеет снег, зеленеют ели, и наш с тобой дом пах бы деревом и ванилью. я бы бросил писать и гулял бы с тобой вдоль рек, ближе к вечеру я снимал бы куртку и отдавал тебе, я увез бы тебя. старые хостелы были бы нам ночлег, и объятия нам с тобой были бы теплый пушистый плед. я бы бросил писать. мы уехали бы на море, ты смеялась бы звонко, пачкая ноги в густой песок, собирала ракушки и прятала солнце в своем проборе, а потом приходила и утыкалась бы носом ко мне в висок. я бы бросил писать. обнимал бы тебя ночами, грел бы руки дыханием и улыбался бы, как дурак, рисовал бы на твоем теле шедевры пальцами и губами, собирал поцелуями родинки и любил не за что-то, а просто так. я бы бросил писать. я совсем бы забыл о рифмах, сжег бы каждый блокнот и убрал все тетради в шкаф, чтобы только как можно чаще видеть, как ты красива, петь с тобой песни на кухне или заваривать чай из трав. я бы бросил писать и весь мир в твои уложил бы ноги, по ночам бы тебе надиктовывал лучшие в мире сны. я бы бросил писать, если б эти дурацкие мои строки не стали единственным местом, где я могу печь для тебя блины

t.me/anonaskbot?start=wcpi5zja50kny поболтаем?❤️

Эстер пишет: «не приходи ко мне, Бернард я привыкла одна провожать закат, и моим стихам - доныне никто не рад твоих писем на моем столе уже порядка ста, я прочту их завтра но «завтра» продолжается уже века» Бернард пишет: «в твоё отсутствие разрушилось всё, что я строил с тобой, и рассветы-закаты провожаются без меня, милая Эстер, если бы мог, я пошёл бы другой тропой, но сердце любит, и помнит тебя» Эстер пишет: «все выглядит так будто планеты дрожат спуская с небес на землю град дорогой Бернард, я знаю, слова - вода ты мне никогда не был рад мы делим планету по частям этот край твой и для твоих дам а этот оставим мне, для моей любви и бесконечных драм» Бернард пишет: «я любил тебя так, что мир безобразно мал, и что самое страшное, — слова твои, как чума. отдаются горечью в сердце, прячутся за обман, моя чистая Эстер, я ношу тебя в сердце, как цельный шрам» Эстер пишет: «мой милый Бернард, этот мир настолько без тебя прогнил что отдает маразмом в моей груди я отдавалась в руки всем с яркой надписью на белом: «прошу меня полюбить» а помнишь, как ты меня оставил разорвав между нами сердечную нить? за это я тебя не прощу и оставлю в себе навечно гнить ты говоришь, что сыт по горло этой болью и надо бы отвлечься развлечься с этими дурами в знакомых тебе кабаках что целью твоей жизни без меня сейчас - это: глушить печаль испанскими ромом влюбляться в других и быть им рад но это ведь твоя слабость, Бернард давай я останусь у тебя в памяти ни с кем не схожей, а просто прохожей чтобы твою фальш в себя вобрать?» Бернард потерян, Эстер, в нём не осталось сил. ни ром, ни табак, ни виски не лечат его тоски. в каждой прохожей женщине, он ищет твои черты, добрая Эстер, право, без тебя ему мир не мил. Бернард потерян, Эстер, гибель его манит, и слабое тело его выбито из колеи. но милая Эстер, он твои письма хранит, и горькой печалью в сердце читает твои стихи. Бернард потерян, Эстер, без тебя его дом пустой, он не лечится книгой-холстом, думает, что застой. Эстер, чтоб ты не сказала, он знает, что ты права, но ты не жди его, Эстер, в Бернарде нет добра. Бернард, откуда в тебе эта пустота? помнится, когда я уходила, ты желал мне добра а теперь, в тебе только боль и тоска неужели это и есть послевкусие меня? я люблю тебя, Бернард люблю так, как не полюбит никто и никогда но ты молчишь и своим молчанием выбиваешь жизнь из меня за что ты меня так наказываешь? разве я тебе неверна? не уж то я тебя предала? но нет, Бернард, ты ведь знаешь меня я буду любить тебя даже тогда, когда от меня и моих писем на земле не останется ни следа но ты прав, в тебе нет добра допивай последний ром, глуши печаль дымом табака и помни одно - я тебя в себя вобрала

моя Мэри уходит в сны, никого не ждет. я был нужен ей, но не помог все склеить. а теперь она ни за что ко мне не придет. из-за меня она разучилась во что-то верить

приезжай, ну хотя бы в июле. я скажу тебе, как скучаю

моя милая, девочка – Антарктида, я же знаю, твой холод – сплошной обман

этим летом будет слишком сладок вкус у черешен и мне кажется, что я знаю, кто в этом замешан. когда имеешь дело с глазами-вишнями слова становятся лишними

шесть утра. в звенящем Пекине рассвет нарезает на ломтики солнечный мармелад. знаю, Мэй, ты сидишь у окна, закутавшись в плед, устремив в пустоту печалью подернутый взгляд. твои руки сжимают пушистую, мягкую ткань, чай с жасмином, в щербатой чашке, давно остыл. раскрывает бутоны малиновая герань, за окном просыпается шумный весенний мир. ты впускаешь бабочек, бьющихся о стекло, свежий ветер разносит по комнате аромат белых яблонь, баюкающее тепло обнимает тебя, увлекая назад в кровать. твой уютный мирок лелеем твоим отцом, доброй матерью. в их любви, вспоминай обо мне лишь хорошее. страшным сном забывая всю боль, что тебе причинил. я желаю тебя, как и прежде — до дрожи рук, до щемящего чувства, ноющего в груди. я кричу по ночам. этот жуткий звук отлетает от стен, заглохнув на полпути. иногда в мою голову забираются голоса, языками шершавыми лижут мой слабый мозг. я сжимаю ладони и закрываю глаза, вспоминаю тебя, белых бабочек, запах роз. очень жаль, здесь нет окон. от этого тяжелей. берега Попутал Юндинхэ не видимы, не слышны. я глотаю таблетки. таблетки на вкус, как клей. я, конечно, не болен. ведь это они больны. моя Мэй, ты была единственной, я не вру. не верь тем, кто расскажет тебе о других. ты была моей бабочкой. лучшей из двадцати двух. но тебя не причислить к ним, не равнять на них. я втыкал в них иголки, нежно вскрывая плоть. эти глупые женщины сгорали в моем огне. но ты, Мэй… ты была совершенно другой. ты была моим маяком в непроглядной тьме. извини за то, что видела кровь на моих руках. твой испуганный взгляд, вся лживость бульварных газет. как посмели они винить меня в этих грехах? это свято — рождать прекрасное. разве нет? как чудесно слова выстраиваются в мозгу, веки, крыльями бабочки, вздрагивают слегка. в голове оживают очертания твоих губ, лето в парке Бэйхай, трепещущая рука. дьявол в белом халате под кожу мне вводит яд. пальцы мерзнут и стынут, и мысли мои легки. Мэй, прощай. и знай, я безмерно рад, что тебе удалось спастись от моей любви

скажи, ты хоть иногда скучаешь?

поставьте на постах выше сердечки, их совсем мало стало, пожалуйста❤️‍🩹