Русская школа употребления

​​Наркоманы не меняются Мне никогда не забыть того лета, когда ритм жизни изменился в привычную сторону, одаряя максимумом позитива, а погода долго пребывала в равновесии, ловко балансируя между теплотой и приятным ветром. «Золотое время», — говорил я друзьям в то лето, когда снова начал употреблять героин. Казалось бы, после перенесённой боли и побега из рехаба меня должно было хоть что-то остановить? Конечно же, нет. Хватило на полтора месяца. Как известно, «один раз наркоман — наркоман навсегда». И я, где-то ранее заслышав эту фразу, с мрачным безразличием ей соответствовал. Не было в голове иных целей, как и желания перемен. Про золотое время получилось в точку: то был самый приятный период, с минимумом осложнений и качественным стаффом. И этот же период стал последним в опиоидном пути. Следуя одному из правил в РЦ — не общаться с соупотребителями, я попросту нашёл новых. Да и предыдущая компания врачей уже распалась. А новые ребята не были медиками, что меня, как ни странно, и спасло. Однажды, ближе к началу осени, я принял героина чуть больше обычного из-за нового витка толера. Мне нравилось ставить мир на паузу, медленно растворяясь в тумане собственного разума и хотелось растянуть эти ощущения подольше. Меж тем на улице начинался дождь. Я вышел на балкон, ощущая, как тело экстазом отзывается от каждого шага. Закурив, сам собой в голове начал строиться план на остаток года. Скоро я собирался бросить, а затем устроиться в клинику и разрабатывать новую терапию для зависимых. Мне представлялось, что с учётом опыта, я добьюсь успехов и стану знаменит. Размышлять об этом было приятно. Дождь за окном всё усиливался, мешая разобрать простирающиеся горизонты, а мысли всё также неспешно текли приятным ручейком в голове, щедро омывая очередные берега моей больной фантазии. Правда, скоро они уступили место сладкой дремоте. Уже знакомое чувство холода от налоксона и печальное лицо экс-коллеги нарколога перед глазами. Как он попал в квартиру? Тот резко поднял меня, перекидывая мою руку себе на плечо и потащил с собой на улицу. Я даже не успел понять, где в это время были друзья. Ледяной ливень стремительно обрушился на меня, пока мы шли до машины. Стало настолько холодно, что в салоне я отключился снова. Открыл глаза уже в больнице. Передо мной сидел всё тот же коллега. «Мы повидали много потребителей, не так ли?», — начал он, — «большинство можно остановить только пулей, как животных. Попробуем». Я оторопел. О чём он? Руки задрожали, и тут я понял, что зафиксирован к койке. Коллега позвал медсестру. «Помнишь о налтрексоне?», — услышал я и лишь успел крикнуть, что для него нужно выждать минимум неделю без опиоидов. Но было поздно — вошла медсестра. Меня прижали, поставили инъекцию. Стало тихо, никто не говорил. А через 5 минут я заорал, срывая голос. «Ты мне дорог, но для изменений нужна боль», — донеслось до меня. Я стонал, плакал, беззвучно кричал и неистово дёргался на койке. Невыносимо. Ни одна ломка не сравнится с этим, никогда. Этот ад длился вечность, не сбавляя ритма. Каждая клеточка тела стала болью. Я, атеист, молился и просил Бога о смерти. Только бы умереть, умоляю, хватит… Спустя годы я вспоминаю это со слезами. Конечно, часть ощущения стёрлась из памяти, да и в итоге я потерял сознание. Того нарколога вызвали друзья, не знавшие, что делать со мной при передозе. А он всегда имел свой взгляд на лечение. Налтрексон — это тоже антидот опиоидов (как налоксон), только действует длительно. Один укол — 30 дней. Если поставиться в это время, то кайфа не будет, а боль повториться может. Он блокирует сами рецепторы, и ты никак это не обойдёшь. Я пробыл на нём два года. Конечно, его опасно применять сразу. Нужна ~ неделя без опиоидов. Но я бы не продержался. Увы, мозг таких зависимых порой меняется так, что нужен сильный стимул для начала обратного процесса. У каждого он свой, конечно. В моём случае — звериная боль, хотя обычно это делает только хуже. Как бы то ни было, опиоиды много лет, как исчезли. И я, чёрт побери, не жалею. 📝 Случай: #Налтрексон 💊 Вещество: #Опиоиды Русская школа употребления

​​Склонен к побегу Страх. Бег. Встречная полоса. Кричат люди. Не вижу машин, не обращаю внимания на сигналы. Только бегу, не разбирая дороги. Быстрее, иного шанса не будет. Моментально сбиваю дыхание, кружится голова. Чувствую аритмию. Плевать, сука, беги! Сжимаю в руке кусок стекла. По правую руку мелькают незнакомые дома, но я не различаю ничего. Сжимаю до боли челюсти, кусаю язык. Вкус крови на пару секунд отрезвляет и придаёт сил. Так, нужно найти дворы, свернуть с дороги. Поворачиваю к панельным домам, вдалеке вижу гаражи. Вперёд, к ним! Бегу уже как ребёнок, нелепо раскидывая руки. Только бы добежать. Добираюсь до конца стоянки. Нужно спрятаться — меня будут искать везде. Протискиваюсь в узкое пространство между двумя гаражами. Не могу выпрямить плечи, ложусь на землю. В нос ударяет запах мочи, по телу бегут муравьи. Не важно. Не могу восстановить дыхание, хочется кашлять, но сдерживаюсь. Теперь нужно подождать. Боже, хоть бы получилось! Два дня назад я очнулся в подвале с Тимуром. Его так сильно избили, что он всё время спал. Меня лишь вырубили. Оказалось, что в тот день в РЦ пришла проверка. Не знаю, какая, но мои фразы сочли за начало бунта. Я понимал, что отныне моя жизнь в РЦ изменится. Бунт обычно равнозначен побегу, а за его попытку прибавляют год к наказанию и переводят на спецрежим: месяцы в подвале, полгода еда раз в сутки, без сигарет и выхода из дома, также запрещается общение с кем-либо. Клеймо «СКП» (склонен к побегу) превращает жизнь в ад: тебя избивают, унижают и ненавидят. Хотя почти каждый, с кем я общался, когда-то пробовали убежать. И, конечно, я аккуратно узнавал на эту тему. Вариантов имелось всего три. Классический — побег с территории. Это настолько глупо из-за охраны и деревни вокруг, где одна дорога, а все тропы известны, что это даже могли простить и поймать за один час. Второй — бунт. Иногда люди искали оружие, объединялись и захватывали РЦ. Увы, в итоге это УК и тюрьма. Я выбрал третий — побег с чужой территории. Изредка кого-то могли увезти к стоматологу или в больницу (например, аппендицит), но под конвоем охраны. Если кто-то убегал, за ним выезжала группа захвата из экс-силовиков — они похищали людей в РЦ (по звонку родных), они же и искали беглецов, пользуясь связями в службах. Я задумал побег с первого дня. Месяц потратил на изучение местности и составление карты. Выходило, что убежать можно только из сарая во время работ, пересекая болото, речку и незнакомый лес. Идея хреновая. На второй месяц остался план Б — по приезду я сумел спрятать церукал. Это противорвотное, но передозировка могла вызвать остановку сердца. Через день меня выпустили из подвала, и я понял, что пора. Съел таблетки в туалете. «Смерть или свобода!». Рассчитывал на реанимацию или на паркинсонизм из-за препарата. Вышло второе. Мышцы не сгибались, адски больно заламывало руки, я шатался. Заодно сымитировал приступ эпилепсии. Испуганные консультанты вызвали СМП. Под охраной доставили в больницу, где поставили сибазон. Правда, вышел я один и… молча ждал охрану. Нужно было выиграть их доверие. Позвонили отцу — тот настоял на частной клинике. Для медиков состояние было загадкой. Откуда в таком возрасте Паркинсон? Я лишь улыбался и знал, что сбегу. После КТ-снимка в туалете увидел окно. 1-й этаж, повезло. Я спрыгнул и мигом перемахнул через трёхметровый забор. Краем глаза увидел охрану — двое стояли вдалеке, в РЦ не ожидали побега. Я ринулся на встречку, сбивая след. Бегал я всегда хорошо, хоть меня и штормило после церукала. В тех гаражах я пролежал сутки, не шевелясь. В руках покоился кусок стекла, взятый с сарая. Я был готов драться насмерть. Но меня не нашли. Вскоре вышел на улицу. Ни денег, ни документов, а вокруг незнакомый город, поиск силовиков и 500 км до дома. Ночью я уговорил мужика на автомойке незаметно вывезти меня и через него одолжил у приятеля деньги. Позднее я узнал, что из моего РЦ ещё никто не смог сбежать. А мне удалось. Миновав город, я открыл окно и долго наслаждался ароматом свободы. Впереди ждала новая жизнь. 📝 Случай: #Рехаб 💊 Вещество: #Все Русская школа употребления

​​Кирпич в стене зависимости «Подъём!!» — с этого зверского крика начинался каждый день в РЦ. Почему-то каждый ночной дежурант считал долгом напрячь голосовые связки до предела. Мы делали это посменно, и вскоре я понял, для чего так вопить: нас наказывали, если сказать это по-человечески. День в основном состоял из зубрёжки программы/шагов и трудотерапии: уборки, земляные работы и разборка кирпичной стены. Днём почти всегда кого-нибудь наказывали. Три раза кормили дешёвой едой, часто из уже просроченных продуктов. А ещё перекуры, молитва и сон. 12-шаговая программа — комбинация психотренинга и религии в ряде организаций. В РЦ ты выполняешь эти шаги, но с нюансом: упражнения-то неплохие (с идеями К. Юнга), только их сильно замедляют, чтобы ты пробыл в центре год вместо месяца. Для чего? Как и всё в РФ, увы — для денег. Оплата от ~15 до 70к/месяц. Причём в эту стоимость не входит медицина (во многих РЦ не оказывают мед.помощь ни в каком виде, специально), а у тебя отбирают права и свободу. Платят родственники, а над ними тоже «работают», дабы отдавали деньги и не верили тебе на паре звонков в год. Порой нам перечисляли суммы больше: на сигареты и еду, но это тайком забирали консультанты. Нам доставалась лишь вера в высшую силу. Бог бы с этим, но в центре сбежать от такого Бога некуда. Но в чём действительно не отказать консультантам в РЦ, так это в психологии. Они чувствуют твои мысли, твою ложь, твоё настроение. И в этом вся сложность. Врать им очень тяжело, особенно по религии — моё мнение они знали хорошо. Однако РЦ делают ещё и люди. В центре ты окружён такими же зависимыми. Ты считываешь неверные модели поведения, когда с кем-то знакомишься и слушаешь их истории. И все они, конечно, не про выздоровление. Львиную долю времени мы тратили на то, что называется «гонять тяги» — в красках вспоминали свои трипы и делились ими. Ту пачку сигарет дал мне Миша Батарея, о котором уже говорил. Мы с ним хорошо подружились, и он рассказал немало фактов про зависимых и РЦ, что сильно помогло мне для будущей работы. И ему же сломали три ногтя на следующий день — за пререкание с консультантом. А через неделю я увидел рекордсмена — 12 центров за спиной! Мужику под 40, худой, занимался воровством. Его положили на мою койку, когда привезли раненного: порез на брови и куча травм. Меня попросили помочь и дали нити для хирургии, взятые у работников СМП. Я руками наложил шов и надеялся, что рана не загниёт. Мужик долго меня благодарил и сказал, что когда-нибудь угостит героином. Вскоре выяснилось, что его забрали заодно переждать розыск — центр крышевали и тут могли помочь избежать наказания. Но только зависимым. Эффективен ли РЦ? По всему выходило, что нет. Люди приезжали в них регулярно, как бы «подлечиться». Многих забирали насильно, как меня. И почти каждый верил в 12 шагов, и в итоге срывался. А вот знал ли я, что советы людей, сперва показавшихся мне отвратительными, потом не раз спасут жизнь? Едва ли. Но я быстро проникся к ним симпатией, особенно в таких условиях. Помню, как однажды мы стояли у сарая, часть которого состояла из старых кирпичных стен — их нам приходилось разбирать руками. Мне в напарники достался Тимур: добрый и полноватый парень, к 21 году трижды побывавший в РЦ из-за бутирата. Мы прозвали его «Водяным». Во время изнуряющего процесса, сильно ударяя ладонью по кирпичам (ногами нельзя) и чередуясь, Тимур остановился и произнёс: «бесполезный труд всё это, как у Сизифа». Я удивился таким познаниям и отметил, что нет, настоящий Сизифов труд — это посылать нас сюда. Мы оба засмеялись, ощущая, как впервые за долгое время спадает напряжение и боль в руках. Тимур показал мне на консультантов, уже бегущих к нам, чтобы вновь наказать. А мы всё хохотали, ничего не боясь. Его сбили с ног первым. Я успел прокричать: «эй, учитель, оставь в покое детей!». Меня повалили на землю. «В конце концов, ты всего лишь ещё один кирпич в стене», — произнёс я мучителям, цитируя легендарную песню Pink Floyd, пока по голове не прилетело кулаком, и мир не померк. 📝 Случай: #Рехаб 💊 Вещество: #Все Русская школа употребления

​​Почему так больно? Мне никогда не забыть то чувство, когда смотришь на мир через окно, вцепившись руками в железную решётку. Когда выходишь на улицу по расписанию, а окружают тебя стены с колючей проволокой и видеокамерами по периметру. Когда за каждым движением наблюдают и все действия только по команде. Когда по ночам не можешь уснуть из-за блох, а днём жрёшь паршивую еду. И когда в глубине души понимаешь, что во всём этом виноват только ты сам. Я сидел поодаль от человек двадцати. Почти все курили. Мне курить было нечего, что раздражало, равно как и взгляды этих людей. Они выглядели, будто зеки (половина ими раньше и была), другие походили на спортсменов с улицы. К тому же, от них исходил неприятный запах. С ними мне предстояло жить минимум год. Но больше меня волновал этот срок. А также невозможность выбраться из реабилитационного центра (РЦ). Так называют места, где вынужденно находятся наркозависимые и проходят «терапию». Обычно не в лучших условиях и не желая этого. Вскоре я услышал «перекур окончен!». Люди шеренгой поплелись обратно в дом. Пока они заходили, я посмотрел на большой двор, покрытый грядками, где вдалеке виднелся сарай и деревянный домик. Повсюду колючая проволока. Сбежать невозможно, уйти нельзя. «Что теперь?». После спидбола и реанимации очнулся я уже здесь: в частном доме за городом. Первое, что увидел — небольшую комнату с ржавыми койками и окно с решёткой. В помещении сильно пахло потом, а все матрасы кишели блохами. По углам «комнаты» висели камеры. Как часто описывают, РЦ — это помесь тюрьмы и армии. Правда, в очень извращённом виде. Сюда отправляют тех зависимых, кто иначе лечиться не может. Консультанты — экс-зависимые и садисты, якобы призванные помочь. Люди (резиденты) обычно лечатся по программе 12 шагов (АН) и выходят через ~ год. Есть ещё волонтёры, а также врачи, но не всегда. Программа анонимных наркоманов и 12 шагов — та ещё бредятина (не для всех, конечно), где странная религия становится новым воздухом. В РЦ — буквально. И поглощать это ты будешь ежедневно и насильно. Для врача, человека науки и атеиста там оказалось совсем тяжело. То, что мне там не место, я понял быстро. Хуже всего — психологическое давление. Тебе постоянно лезли в голову. В РЦ нетрудно найти с кем поговорить, скорее трудно с кем-то помолчать. За мимолётное «витание в облаках» тебя могли наказать. К тому же, за тобой постоянно следили. Наказания там любили: могли избить в туалете, привязать гантелю во время кросса, скинуть в подвал и закрыть в темноте без еды на пару суток или вылить на тебя дерьмо. Меня это обходило стороной, вероятно, из-за статуса врача. Но когда я приехал, этого не мог знать. Ощущалась лишь боль. Родители узнали о зависимости. Друзья, кто остался жив, отвернулись. Мне было невыносимо хреново. Не только из-за РЦ, но ещё и из-за нарастающей метадоновой ломки. Медицинской помощи тут явно не стоило ждать. Как и любой другой. Вечером мы снова вышли на перекур. Отойдя от толпы, я сел прямо на землю. Меня трясло и выворачивало. Я понимал, что потерял всех. Обманул всех. Променял на наркоту всех. Невольно вспомнились родители. Ни один кайф не стоит слёз матери, верно? Хотелось пафосно расплакаться, но этого не происходило. Лишь ломало сильнее. А в чёртовых мыслях всё равно были лишь вещества. Боль в мышцах казалась невыносимой, хотелось курить. Я задрожал. Но сигарет никто не брал — родители, которые меня сюда привезли, не знали даже о курении. Может, я заслуживаю это? Ментальную ловушку для зависимой психики и пытку для исколотого наркотой тела? На миг я замер. Какой-то парень подошёл ко мне и протянул пачку. «Держись, к выходным пройдёт», — сказал он. Я понимал, что в РЦ сигареты наверняка на вес золота, но он отдал мне целую пачку. Это не укладывалось в голове. Мы закурили оба, глядя на грязное вечернее небо незнакомого мне промышленного города. Зеки, спортсмены и врач. Наркоманы. «Мы все так ломались», — услышал я. Легче от этого, конечно, не стало. Но появилась надежда на то, что это можно будет приблизить. 📝 Случай: #Рехаб 💊 Вещество: #Опиоиды Русская школа употребления

​​Падение без окончания Выбраться из срыва — это сродни блужданию по лабиринту, по которому ты ходишь вдоль искажённых веществами ходов. Пытаясь разобраться со срывом самостоятельно, ты, как в фильме «Револьвер», получаешь лишь гарантию проигрыша. Год, пару месяцев, неделя — не важно, всё возвращается на круги своя. Всегда. Употребление никогда не отступает. Раньше срыв казался мне самым страшным, что может произойти. А потом я сорвался после ремиссии. Один раз, затем другой. И знаете, что я понял? Ничего страшного в этом нет. Срывы просто происходят, а страх настигает тебя уже после. Хотя бывает по-разному — всё зависит от состояния. Срываюсь ли я сейчас? Да, чёрт возьми. Но не совсем срываюсь — открываю форточки. Это неофициальный термин в наркологии, когда человек находится в ремиссии (например, от героина), но при этом изредка принимает что-то из других ПАВ. После чего сразу возвращается в активную жизнь. Форточки — опасное явление и обычно их стараются их не допускать. Это добровольное хождение по краю с огромным риском сорваться вниз. Их оставляют, когда шанс полного отказа от ПАВ близится к нулю. Но практика рискованная, очень. Срыв в наркологии — рецидив, обострение заболевания, т.е. возврат к употреблению. Термин обычно используется при тяжелой зависимости (2 и 3 стадии для каждого ПАВ). Для многих срыв — катастрофа. И относятся к срыву в среде зависимых именно так. Полный провал: как для личности, так и для окружения. Вернее, так считают консультанты в РЦ и завсегдатаи групп АН с 12-шагами. Именно в реабилитационном центре (РЦ), куда меня отправили после спидбола, я первый раз узнал про срывы. Изначально и не думал об этом. Там мне запомнился человек по кличке Миша Батарея. Он получил её весьма своеобразно: пришёл однажды в квартиру, пытаясь найти что–то для сдачи в ломбард. Увы, такого не оказалось — до этого он уже вынес всё. Квартира пустая полностью. Но… В ней нашлись батареи. И он решил взять их! Серьёзно, он снял батареи, взял их с собой и поехал в маршрутке до ломбарда, не стесняясь столь странной поклажи. Удивительно, но ему удалось продать их и продолжить юзать соль в/в. Во время срывов он себя не контролировал. Сейчас Миша в ремиссии и даже завёл семью. Молодец на самом деле. Правда, слушая его (и не только) истории, я убеждался, что срыв — это страшно. И консультанты в РЦ дополняли картину, читая лекции о жутких последствиях. Но всё это — чушь собачья! В зарубежной наркологии к срывам относятся вполне дружелюбно, но в нашей — просто ублюдочно. Людей тут же кидают в РЦ, их пытают, наказывают… А причины и состояние не волнует никого. «Ты ведь наркоман!» На самом деле срыв — лишь явление, просто период в жизни зависимого. Без них выздоровление порой невозможно, и они отчасти полезны (осознание преимуществ трезвости). Главное — разбирать причины срыва, предотвращать их, а не бороться с ними. К слову, Мишу безуспешно запугивали годами, пока он не обратился к хорошему наркологу. Разумеется, относиться к срывам легкомысленно не стоит, как и делать из этого трагедию. Родственникам — важно понять, что они могут произойти, зависимому — знать об опасности и быть готовым сразу просить помощи. Правда, когда ты один, то это переживается тяжело. Особенно, если осознаёшь это во время марафона. Потому дам несколько советов: 🔹Если ты в срыве, обращайся за помощью! К частным наркологам, в даркнете, но обращайся — это единственно верное решение. 🔹Если сорвался на одно ПАВ, постарайся воздержаться от другого. 🔹Старайся не уходить в марафон и цепляйся за внешний мир (друзья/семья — «якорись») 🔹 Не пытайся справиться со срывом сам! В это время ПАВ сильнее тебя, и бороться с ними бесполезно. 🔹Не кори себя за срыв! Такое бывает. Важнее — действия после него. Терапия срывов и есть терапия зависимости: изменение себя. Многие ли этого достигают? Увы, нет. Многие так и остаются бесконечно блуждать по своим лабиринтам. Для многих со стороны это кажется страшным да. Но не стоит и забывать жестокую правду — мир веществ ни черта недружелюбный. 📝 Случай: #Срыв 💊 Вещество: #Все Русская школа употребления