Хорватия :: Вредные советы об эмиграции (18+)

​Что вы знаете об интернациональной кухне? Когда купленная к Новому году банка икры завалялась в холодильнике и была обнаружена за пару дней до окончания срока годности, и пришлось срочно придумывать комбинацию из сараевских сомунов, немецкой икры, ирландского сливочного масла и хорватских яиц японских перепёлок под аккомпанемент итальянского Грекетто. Очень непривычные бутерброды с икрой, надо сказать. Но вкусные. Расскажите про свой опыт совмещения нестандартных продуктов/кухонь/чего-нибудь такого, а?

Жара пришла. Наше любимое время. В компании хорватов, когда все друг другу жалуются на невыносимую жару, меня всё время спрашивают – а как ты, русский, тут выживаешь? Тебе ж, наверное, сибирские морозы привычнее? На что я всегда отвечаю: я обожаю жару. Я готов гулять в +40 часами. Я бы хотел, чтобы такой жары было больше, не несколько дней в течение лета, а прям хотя бы два месяца непрерывного +40. Хорватам становится плохо от самого факта того, что они пытаются это представить, и они спрашивают: как так?! На что я отвечаю: в моей жизни было достаточно холода. И, когда я заставляю их посмотреть на это с такой точки зрения, им сложно не согласиться. Помню наше путешествие по Испании в аномально жаркий год. Андалусия, Эсиха, +56°. В машине из-за жары сдох кондиционер, сгорел контроллер компрессора, просто не рассчитанный на такие температуры, и мы ездили с открытыми окнами. На улицах не было никого кроме нас и мигрантов из Африки, которые продавали воду, крича надтреснутыми голосами «агуа-агуа-агуа», но продать было некому, кроме нас, а мы не покупали. Мы гуляли от бара к бару. Это идеальная погода, чтобы гулять по барам, пиво испаряется через поры тела раньше, чем содержащийся в нём алкоголь успевает подействовать, и ты пьёшь его просто ради вкуса, и можешь выпить неограниченно много – это ли не рай. Помню совершенно пустые улицы обычно наводнённой туристами Севильи, и очень хочу повторить это снова. И, похоже, у нас есть шансы – пиковые температуры в нашей части Европы всё выше год от года. Кажется, этот тот случай, когда гора, в образе климатических изменений, пришла к Магомету. А вы как относитесь к жаре? Страдаете? Наслаждаетесь? Надо больше? Надо меньше?

Захотелось пофилософствовать на тему чистоты. В последние годы существования СССР, и в первое десятилетие после его распада, говорить о чистоте не приходилось. Знаменитый кофейный напиток в школах, половником в гранёные стаканы, которые едва споласкивались между наливами; больницы с мышами, отваливающейся штукатуркой, и многоразовым использованием одноразовых шприцев; и не буду упоминать продовольственные склады, с которыми я немного соприкасался в то время – не хочется вспоминать. Я не знаю, может, уроженцам Москвы покажется, что я какие-то ужасы рассказываю, но у нас в провинции всё это было в полный рост. Мне представляется, что именно из-за этой сломанной парадигмы так сильно́ было наше желание чистоты, когда жизнь стала налаживаться. Чистота, и даже не чистота, а стерильность, стала синонимом успешности. Если ты мог позволить себе посещать заведения общепита, где готовят в перчатках и непрерывно моют пол, если ты ходил к стоматологу, который приближался тебе только в комбинезоне химзащиты, если в посещаемых тобой магазинах непрерывно пахло хлоркой – ты был успешен. Дальше, когда классовое расслоение прошло пик и перешло к коррекции, различия стали не такими разительными, но всё равно, шаурма, приготовленная в печатках, была дороже шаурмы, приготовленной без перчаток. И где-то параллельно этому существовала Европа. Никто толком не представлял, что это такое, но те немногие, кто сумел побывать там, когда делились впечатлениями, непременно употребляли эпитет «чисто». Европа – это было такое место, где сыто, красиво и чисто, не то что здесь. Дорвавшись до тела Европы, мы были озадачены. В Европе продавцы мороженого брали у тебя деньги, и теми же руками, без перчаток, давали тебе мороженое – в вафельном рожке, с которым ты должен был соприкасаться своим ртом! В Европе стоматолог мог почесать голову рукой в перчатке, и не бежал после этого менять всю одежду. В европейском магазине продавщица, уронив помидор на пол, поднимала его и отправляла обратно в лоток, а не на немедленное уничтожение. Это разрушало тот искусственный образ вездесущей стерильности, который мы сами себе выстроили в мозгу на основе антитезы «Европа – не СССР, значит, там не грязно, а чисто». Просто само понятие «чисто» было очень извращено в нашем восприятии. Много позже, став сначала опытными путешественниками по Европе, а потом и её жителями, мы поняли, насколько этот пофигистичный подход прагматичнее и естественнее. Французские дети тащат в рот всё, что плохо лежит, и никто им это не запрещает. Немецкая бабушка, обнаружив в супе муху, достаёт её двумя пальцами, выбрасывает, и ест дальше. И когда Ксюшу оперировали, я сидел в операционной – в обычной одежде и без бахилл. И все мы до сих пор живы – и Ксюша, и я, и врач. Знаете, в какой стране Европы 96% людей (это максимальный показатель в Европе) моют руки после посещения туалета? Если не знаете, то ни за что не догадаетесь. Это Босния и Герцоговина. В благополучных странах этот процент варьируется от 50% (Нидерланды) до 78% (Швеция). А каково ваше отношение к чистоте? Как вы оцениваете уровень чистоты там, где вы живёте? Является ли это для вас проблемой? Хотели бы, чтобы было иначе? Ну и для сильных духом – рефлексия: это объективные претензии, или предикаты в вашем мозгу не дают вам расслабиться? Давайте круглый стол, очень интересно.

​Сардиния. Остров, куда мы не собирались, где оказались волей случая, и который принёс нам столько впечатлений, сколько не приносят иные хорошо продуманные и спланированные путешествия. Мы обнаружили остров второго порядка и ездили на него на тракторе, ругались с противной итальянкой, неоднократно нарушали закон, телепортировались то в Грецию, то в Португалию, чуть не обнаружили пингвинов, и чуть не обзавелись кошкой. Бонусом — посещение Венеции в стиле лакшери, с VIP-проходом на главную колокольню, бутербродом по цене стейка и использованием виллы, в которой отдыхал Рональд Рейган, в качестве мотеля. Это очень много для одного трипа, и потому этот отчёт порядком запоздал — мне было очень сложно свести все эти впечатления в один текст. Но, тем не менее, мы это сделали. Встречайте: Сардиния, октябрь 2022.

Мы, социофобы, понятное дело, почти не бываем на концертах. В последний раз, помнится, сознательно пошли в 2008 году, когда в московский клуб “Точка” приезжал Tiamat. Ну просто потому что когда боги спускаются с небес, смертные не задают вопросов, смертные идут возносить молитвы, социофобия там или что – это уже дело десятое в тот момент. Потом ещё были 2Cellos, но это не совсем считается. Мы только-только переехали в Загреб и были под впечатлением, а тут они давали открытый концерт на Томиславце, и мы пошли посмотреть. Это было очень круто в начале, но минут через сорок мы стали задыхаться от толпы, и хотели уйти, но это было почти невозможно, вся площадь и все окрестные улицы были набиты народом как банка с сардинами, и я до сих пор не понимаю, как мы оттуда выбрались, но у меня осталось ощущение, что я мог там просто окочуриться от количества народа. И тут гуляем мы по знакомым местам, и вдруг я вижу афишу традиционного ежегодного фестиваля Brundanje, который организует пивоварня Медведград на свой день рождения. Вроде, ничего такого, но тут они пишут, что в этом году у них тридцатилетие, и по этому поводу фронтменом приглашён Горан Баре. И я прям крепко задумался. Сразу скажу, я всё ещё не решил точно, иду или не иду, но мысль засела. Горан Баре – это хорватский Курт Кобейн, с той разницей, что бессмертный совершенно. Ни наркота его не берёт, ни бухло. Совершенно легендарный чел, который ничуть не изменил себе, несмотря на возраст. Так-то из эпохальных ребят можно и на самого Желько Бебека сходить, казалось бы, но по факту – а чего там от того Бебека осталось. Разве что по ресторанам не поёт. Давеча вон у нас в Светой Неделе на местечковом празднике выступал, так я даже не почесался туда пойти. Я лучше запомню Бебека великим, под крылом Бреговича. Другое дело Баре – великим и непонятным был, великим и непонятным остался. Идти или не идти? Весь в раздумьях, я, то ли чтоб меня уговорили, то ли чтоб отговорили, стал об этом общаться с людьми, и, собственно, ради чего я и пишу этот пост – один мой знакомый из Задра рассказал совершенно эпическую историю. Я знал, что он любитель вот этого всего, и спросил, если бы к тебе в Задар приехал Баре, ты бы пошёл? И он говорит, нет, я бы не пошёл. Но не потому что не люблю Баре. А потому что я был на самом эпичном его концерте во всей истории группы, и не хочу портить впечатление. Во время войны Задар попал в двухлетнюю осаду, сопровождавшуюся бомбардировками. Понятно, что организовывать развлекательные мероприятия в такое время было несподручно, и о концертах говорить не приходилось. И вот, в короткий период одного из соглашений о прекращении огня, в городе прошёл слух, что приезжает Горан Баре и группа Majke. Жители не удивились, Баре достаточно ебанутый для этого, и, само собой, концерт собрал немало зрителей. Группа играла минут сорок, после чего на месте проведения концерта появилась полиция. Оказывается, Баре просто приехал с концертом, ни с кем ничего не согласовав, и полиция заявила, типа, “выметайтесь отсюда, у нас тут вообще-то военное время, не до концертов”. В ответ на это Баре сделал то, что, в принципе, и можно было от него ожидать – открыл банку пива, отхлебнул глоток, и метнул остальное в сторону полиции. Начался замес. Посетители мероприятия были людьми, в большинстве своём, молодыми и горячими, и полиция стала очень быстро сдавать позиции. Тогда она сделала подлый ход: зашла с фланга к сцене, и то ли конфисковала, то ли украла инструменты, после чего ретировалась. Но Баре это не смутило. Он поднялся на сцену, и продолжил концерт акапелло, в сопровождении одних ударных, которые, в связи с объёмностью, конфисковать не удалось. Нет, всё-таки думаю, что воздержусь от похода на Brundanje. Потому что если воспоминания о концерте не такие – то зачем они вообще? P.S. Записи того концерта, насколько я знаю, не существует. Так что вот вам другой, в мирное время.

Мне всегда было интересно, как так получилось, что при большой общности хорватского и русского языков, со множеством совпадающих корней в области временных ритмов (утро-день-ночь, дни недели, числительные и т.п.) у нас совершенно разные обозначения приёмов пищи. Завтрак-обед-ужин и doručak-ručak-večera вообще никак друг на друга не похожи. Чуток покопав эту тему, я обнаружил паранормальное. Оказывается, в традиционном хорватском расписании приёмов пищи этих самых приёмов аж пять штук, и посмотрите, как они называются: ▪️Zajutrak – ага, тот самый наш потерянный завтрак, первый приём пищи за день. С точки зрения традиции – это кофе с хлебом. Хлеб может быть пустым, либо с каким-нибудь нежирным сыром, типа там skuta, или svježi sir, или что-то такое. Это слово можно встретить в книгах, а ещё оно до сих пор употребляется в медицинских диетах – там, где пациенту прописывают много приёмов пищи. Этимология очевидная – za+jutro. ▪️Doručak – в первоначальном значении это скорее ланч, чем завтрак. Этимологически, очевидно, это то, что едят do ručka, то есть до обеда. Традиционно это что-то из фруктов, но сейчас, как мы знаем, этим словом обозначают то, что мы называем завтраком. ▪️Ručak – собственно, обед, главный приём пищи. Этимологию этого слова мне простыми средствами выяснить не удалось (кстати, если кто знает, напишите в комментариях). Но у этого слова есть и синоним – objed. Никогда не слышал, чтобы кто-то употреблял его, кроме как в отношении семейного обеда или какого-то празднования – obiteljski objed, svečani objed, blagdanski objed. Этимология тут тоже очевидная, ob + jed (←jesti), то есть, грубо говоря, “пожрать”. ▪️Užina – ага, мы нашли ужин! Но в хорватской традиции это скорее полдник. Лёгкий приём пищи, ранняя традиция говорит о фруктах-овощах и молочных продуктах, поздняя – о сладкой выпечке (что имеет больше смысла – возбудить аппетит перед настоящим ужином). Этимология совпадает со всем нам, надеюсь, знакомым “uživati” – “получать удовольствие”. ▪️Večera – ну, вот это вот настоящий ужин, что отражено в этимологии – то, что едят вечером. Вспомните, кстати, и старорусское название ужина – вечеря. Для обеда и ужина я не привожу данных по их традиционному наполнению – они слишком сильно отличаются по регионам (очевидно, что в Лике будет много картошки, в Славонии – свинины, и т.д.) Одной языковой загадкой меньше, продолжаю исследования.

Затевая затяжную позиционную войну с бюрократической системой, ты не можешь надеяться выиграть вчистую. Ты рассчитываешь в итоге выйти победителем, но понимаешь, что у тебя будут сражения выигранные, и сражения проигранные. Иногда приходится проигрывать и крупные сражения. Это обидно, это больно, но ты должен найти в себе силы не отступить, а подняться и продолжать борьбу. На заре создания этого канала я упоминал, что наши основания для пребывания в Хорватии иногда были высосаны из пальца, а иногда – из неоднозначных трактовок закона, и отказывался раскрывать их, чтобы другие не вздумали идти по нашему пути, потому что не хотел, чтобы кто-то пострадал, пытаясь повторить наши сомнительные подвиги. Сейчас многое изменилось, и я начну очень постепенно рассказывать эту историю. В декабре 2016 года мы приехали с одобренными ВНЖ по основанию “иные цели”. В то время в русскоязычном и англоязычном интернетах отсутствовала вообще какая-либо информация о ВНЖ Хорватии за пределами учёбы, бизнеса, и воссоединения с гражданином РХ, и ни один человек не мог мне дать ни одного совета даже за деньги, а те, которые соглашались на консультацию, говорили, что мой план абсолютно безнадёжен. Я читал хорватские законы, тогда ещё не переведённые на английский, делал выводы, и собирал документы. Одобрение ВНЖ “в иных целях” было первым выигранным сражением, и одним из самых важных. В то время этот вид ВНЖ не входил в список оснований, исключаемых из срока, необходимого для получения ПМЖ. Но он вошёл в этот список в 2020 году, что вызвало логичный вопрос об обратной силе закона. Имею ли я право зачесть этот год в ПМЖ, если в течение этого года я имел право зачесть его в ПМЖ? И в середине 2022 года я решился на эксперимент. Я подал заявление на ПМЖ как ни в чём не бывало, будто так и надо. Мой расчёт был таким: если в течение этого полугода мне откажут, то я почти сразу подамся заново, уже без учёта этого года. Типа, просто эксперимент, который в лучшем случае позволит получить ПМЖ чуть быстрее, а в худшем – выльется в небольшие денежные затраты типа пересдачи языкового экзамена. Чего я не учёл – так это того, что система меняет правила на ходу, никого об этом не предупреждая. Моё заявление рассматривалось более полутора лет. К моменту получения решения я уже знал, что это будет отказ. Некоторые косвенные признаки на это намекали, как и моя вялая переписка с MUPом под конец этого срока. И вот, недавно я таки получил эту сомнительную ачивку – решение об отказе в ПМЖ с формулировкой “на момент подачи заявления не соблюдены условия по сроку пребывания на территории РХ”. Это, помимо всего прочего, важный сигнал для всех номадов: если когда-то в закон включат пункт о том, что номадство не идёт в ПМЖ, то вам его не зачтут, если вы к тому времени не успели подать заявление на ПМЖ. Система меня переиграла, выиграв почти год времени в свою пользу. Но главное – не падать духом и не сдаваться. Сейчас я перегруппируюсь и иду в новый бой, заготовив кое-какое экспериментальное оружие. Посмотрим, выстрелит или нет. Условия меняются, и мы должны меняться вместе с ними. Адаптироваться, эволюционировать, становиться лучше, умнее, сильнее, и в конце концов – победить. No pasarán!

​Как-то раз, затосковав по настоящим сараевским сомунам (которые, как известно, если попробовал в Ćevabdžnica “Petica” Ferhatović, то уже не сможешь забыть), я озаботился проблемой их приготовления в домашних условиях. Своими изысканиями я и хочу поделиться с вами. Самым сложным этапом для многих будет печь. Конечно, дровяная печь была бы идеальна, но в домашних условиях приходится идти на компромиссы. Нужна любая печь, способная выдать хотя бы 350° и удержать эту температуру минут пять. К счастью, у нас она есть – вот такая (ну, почти такая, у нас более старая модель, ещё в России заказывали, чтобы делать пиццу). Дальше всё довольно просто, тесто на сомун совсем обычное. К килограмму муки (я беру tip 700, ниже не надо) добавляете около 4 г сухих дрожжей, 18 г сахара, 18 г соли, и 700 мл воды. Вымешиваете руками или в миксере до хорошо развитой клейковины, формуете в шар, и отправляете на нижнюю полку холодильника на ночь. Утром тесто делится на части (я ориентируюсь на 200 г), формуется в шарики, и, после 10-15 минут отстойки, можно начинать делать лепёшки. Шар сплюснуть и начать вытягивать в разные стороны двумя руками, не трогая середину, пока не получится равномерная лепёшка. Дальше – самое важное: создаём на поверхности лепёшки характерную сетку. Это можно сделать ножом для теста, или тупой стороной обычного ножа, или чем угодно подобным. Расстойка быстрая, и происходит, пока греется печь. Дальше, по-хорошему, сомуны надо обсыпать неведомыми семенами, которые на боснийском называются ćukerot. Некоторое количество исследований на тему того, что это такое, привело меня в магазин bio&bio к пакетику с немецкой надписью “Schwarzkümmel”. Это оно самое – ćukerot, он же crni kim, он же crnjika, он же, по-русски, чернушка, но я никогда в жизни этого слова не слышал до столкновения с сомунами. Печётся сомун до надувания, ну и должен немного сверху подгореть, конечно. Если у вас такая же низкая печка, как у нас, то придётся следить и приоткрывать крышку, чтобы раздувшийся сомун не пригорел к верхнему нагревательному элементу. Готовый сомун имеет твёрдую корку. Он должен остывать на воздухе, без накрывания, до тёплого состояния, чтобы впитать влагу и стать мягким. Дальше сомуны разрезаются пополам, и в половинки закладывается начинка. Самая классическая – суджукицы, но также можно использовать чевапчичи с каймаком, плескавицу, да и в принципе всё, что придёт в голову. Употребляются с несладким питьевым йогуртом. P.S. Если у вас нет ни печки, ни роштиля во дворе, ни вообще чего-то высокотемпературного, а только обычная духовка на 250° — попробуйте добавить в тесто грамм 40 оливкового масла и печь дольше. Будет не совсем то же самое, но текстуру сохранить удастся.

Давайте чуток продолжу про #exyu, на сей раз – про один из югославских хитов “Bacila je sve niz rijeku”. Песня многим из нас известна в исполнении Crvena Jabuka, она закрывала расширенное издание альбома 1991 года, и помним мы её именно в исполнении Дражена Жерича. Но интересно то, что на самом деле песня старше, чем сама Crvena Jabuka. Её текст знаменитый Кемаль Монтено написал в 1975 году для Даворина Поповича, фронтмена тогда ещё не слишком известной группы Indexi, и он отражает личную трагедию Поповича. В начале семидесятых у Поповича была большая любовь. И всё было настолько серьёзно, что большая любовь была уже глубоко беременна, и дело уверенно двигалось к свадьбе. Но что-то пошло совсем не так, и большая любовь, никому ничего не сказав и не объяснив, сделала аборт и улетела в Америку. То есть прям вот реально не коммуницируя эти действия ни с кем. Для консервативного Сараева в семидесятые это был, мягко говоря, шок. Попович, при поддержке друзей, не в последнюю очередь – Монтено, справился с этим, и продолжил карьеру. Много лет спустя, уже будучи безобразно знаменитыми, Indexi давали концерт в Швеции. И в какой-то момент Поповичу показалось, что в зале он увидел её – свою большую любовь. Он бросил микрофон посреди песни, спрыгнул со сцены в зал, и, расталкивая зрителей локтями, пытался её найти. Не нашёл. История закончилась ничем. Под клипом Crvena Jabuka на эту песню кто-то оставил комментарий на английском: “Я не понимаю ни слова, но уверен, что это песня о разбитом сердце”. Клип Crvena Jabuka: https://www.youtube.com/watch?v=zDuHZaUwlUk Оригинал Indexi: https://www.youtube.com/watch?v=RY4JSwNOstw

Лучшее, как известно – враг хорошего, а худшее, соответственно – друг плохого. С этой глубоко философской мысли я хочу начать срач про пододеяльники. Все мы, кто вырос в постсоветском пространстве, привыкли к пододеяльникам. Вот этим вот страшно неудобным, с дыркой в центре. Чтобы заправить в него одеяло, нужны четыре физически здоровых и выносливых человека. Потом появились шведские пододеяльники из Икеи, с “молнией” по короткой стороне, и необходимое число людей сократилось до двух, но всё равно это было страдание, и казалось, что это кара небесная, и хуже быть не может. Но нет предела стремлению человека к самоистязанию. Когда мы переехали в Европу, мы обнаружили, что во многих странах пододеяльники вообще не приняты. Вместо них есть простыня, на которую сверху кладётся одеяло. А чтобы вся эта слоёная конструкция не превращалась в ком в течение ночи, её край аккуратно заправляется под матрас в районе ног. В результате количество степеней свободы одеяльного комплекта сокращается до одной. Ну окей, до двух – в бешенстве можно подбросить это в воздух и сделать так, чтобы оно упало где-то подальше, но тогда будет холодно. Как мы вообще дошли до этого? Что могло заставить нас придумать одеяло, в которое нельзя закутаться, если холодно, которое нельзя раскрыть в ногах, если жарко, которое просто как гвоздями прибито там, в нижней части кровати? Я уверен, что это происки рептилоидов. Гуманоидные расы не могли такое придумать. Мы просто физиологически не так устроены. Мы хотим плотно укутываться, выставив одну ногу наружу, у нас такая терморегуляция. Я думаю создать движение, которое будет бороться с рептилоидными одеялами. Поддержите? Донатить будете? Вас бесит?