Бабина в ватнике

Когда я была маленькой, папа привез из Красноярска дивный альбом «Суриков и Сибирь». Альбом восхитительно пах типографской краской, и репродукции были очень качественными — разглядывай на здоровье каждую фигурку, каждый костюм. Так я и поступала, когда меня подкашивала очередная школьная хворь. Я и сейчас листаю альбомы с живописью, когда болею. Температура и калейдоскоп просмотренных репродукций потом складываются в очень занятные сны — советую попробовать. Сегодня, под занавес выставки, решила сходить в Русский. В предпоследний день, думала, будет посвободнее, но великий народ, сломавший однажды двери на выставку Серова, не подкачал и в этот раз. В павильоне Бенуа не протолкнуться. Возле «Боярыни Морозовой» толпа, как на Сенном рынке во времена кризиса. «Боярыня» (как и «Утро стрелецкой казни») вообще феномен. Иногда кажется, что всегда знал эту картину. У меня схожее ощущение возникает ещё с увертюрой к «Лебединому озеру» и фильмом «Брат». Не помнишь, как впервые увидел/услышал, словно всё это родилось с тобой, уже было в ДНК. Вся эта разношерстная толпа, и юродивый в веригах, и лица, русские лица — огорченные и глумливые, и сама Морозова — черная, страшная и прекрасная одновременно, с горящей в глазах несгибаемой волей. Людей к ней, даже на холсте написанной, тянет. Отойдут подальше, а их неведомой силой подтягивает. Уйдут в другой зал, добредут до конца выставки, где на стене написано пафосное «Большая история — Большая Россия — Большой художник» — и бегом обратно к боярыне. Дети тоже не скучают. Они любят динамику, поэтому толпятся в основном у «Перехода Суворова через Альпы» и «Взятия снежного городка». Довольные! Снежные брызги, кони, люди, какой восторг! Я для себя открыла «Исцеление слепорождённого». По странному (не)совпадению (из тех, что прекращаются, как только перестаешь молиться) это как раз тот Евангельский сюжет, который читают на литургии недели шестой по Пасхе, то есть сегодня. И цитата Сурикова над картиной о покорности воле Божьей как лучшем утешении — как нельзя кстати сейчас. От смурного Степана Разина народ перетекает к удивительного светлому «Благовещению», а оттуда — к Ермаку и его казакам, прыгающим на сибирскую землю, которую спустя столетия даже представить невозможно в отрыве от России. Кстати, удивительные лица, за которыми — судьба, на этой выставке по обе стороны. Некоторые посетители так и просятся на суриковский холст. …Ходят, всматриваются, пытаются разглядеть большое и неуловимое, впервые мелькнувшее в детстве среди ярких страниц альбома.

Л.Н. Толстой в "Письме студенту о праве": "Я ведь сам был юристом... но чем более я вникал в смысл теории права, тем все более и более убеждался, что или что-то неладное в этой науке или я не в силах понять её. Мне было 18 лет, и я не мог, не признать того, что глуп я..." Чисто мысли каждого первокурсника юрфака

Фотография из Бахмута.

Только что рассказывала, что хожу в «Старик Хинкалыч» из гражданской солидарности, потому что во время страшного предновогоднего обстрела Белгорода они спасали у себя прохожих. И вот прилетает новость. Кем надо быть, чтобы не пустить детей в парадную во время ракетной опасности? Это не ночной звонок в домофон от потенциального закладчика, это реальная опасность. Пишут, мадам оправдывается, мол,дверь заклинило — и сама же держит эту дверь нараспашку, прежде чем жестом отправить детей на поиски другого укрытия.

Утро в Петербурге: * * * Возле метро стоит попрошайка и на одной ноте тянет: — Памагите! Молодой человек, проходя мимо, бросает: — Заработаешь! Попрошайка (мгновенно меняя интонацию): — Мне лень. (Пауза) Памагите, люди добрыяяяяя… * * * Мужчина в футболке «Без негатива» орет на кого-то по телефону: — Задолбали уроды! Приеду — всех разнесу! * * * На входе в станцию метро маленький мальчик рассматривает толстенные гермодвери: — Пап, а зачем тут такие двери? — А это на случай ядерного взрыва, сынок. Суровое русское воспитание.

Когда говорят, что пора валить, либерал спрашивает «куда?», а патриот — «кого?»

Друзья, моим друзьям нужна помощь в сборе