apologist 📿

Всех братьев, сестер, политических черкесов, гордых подписчиков и подписчиц апологиста поздравляю с праздником ‘Ид аль-Адхья! Пусть Всевышний Аллах освободит нас от джахилии и поведет праведным путем. Если мы на Истине, то пусть закрепит нас на этом и защитит от соблазнов современного мира, а если же нет - пусть наставит.

Продолжая тему с хаджиретами, хотелось бы затронуть ту сторону данного вопроса, которую избегают этнопатриоты и этноактивисты. Речь пойдет о жителях Кабарды, поддержавших Российскую администрацию. Это были те же мусульмане, занявшие другую политическую ориентацию, также среди них были и обычные фасики, джахили и даже те, кто предпочел сменить веру - муртады. Уже на этом моменте можно было бы заключить, что никакой “национальной консолидации” не было. Политическая ориентация индивида в ходе войны зависела от его включенности в газават, а сам термин “газават”, коим и назвали эту войну и в религиозных песнях (зэчыр, гъыбзэ), и в документах, и где-либо ещё, уже предполагает именно религиозную мотивированность индивида, а не национальную или этническую. Довольно показательная история приключилась с одним знатным кабардинцем (уорком), жителем села Иналхабль по имени Бермамыт Темруко:

“Между тем бунтовавшие кабардинцы [хаджиреты] в отмщение за приверженность мою к России сожгли дом мой, угнали за Кубань весь скот, баранов и лошадей мне принадлежащих” (1).

– жаловался на постигшую его судьбу Бермамыт. Далее, в попытке вызвать сочувствие адресата он впадает в укоризненную ламентацию:

“Полковник Кацарев свидетельствуя пред начальством о слабых моих заслугах, не упустил довести и о потере мною всего имущества до сведения бывшаго господина корпусного командира генерала Ермолова. Его превосходительство объявляя свою признательность за труды понесенные мною при исполнении должности объявил чрез переводчика капитана Дыдымова, что за все потерянные мною убытки прикажет он бывшему дивизионному начальнику покойному генерал-майору Сталю удовлетворить из отогнанного у непокорных кабардинцов скота, баранов и лошадей; равно и построит дом. Прошло уже 5 лет и я не имел ещё счастия получить даже части обещанного мне, а между тем семейство моё состоящее из семи душ обоего пола претерпевает крайний во всем недостаток” (1).

Бермамыт также обращался к имперским властям с напоминанием о том, что его отец ещё в 1822 г.:

“привел русские войска в Кабарду, за что в том же году ноября 22 дня Высочайше награжден чином прапорщика с производством жалованья… и получил на чин грамоту от Ермолова 24 февраля 1823 года <…> после услуги этой отец наш, будучи сильно гоним соотечественниками своими должен был некоторое время скрываться вне Кабарды” (2).

Многие махнут рукой, обозвав Бермамыта современным словосочетанием “национал-предатель” или же ещё комичнее - “манкурт”. На деле же, он просто занял свою политическую позицию, как и его отец, как и часть Кабарды, как и бОльшая часть всего Кавказа, то бишь то народонаселение региона, которое принимало условия империи, будь то в ходе войны или же после его окончания и начала активных этапов хиджры. Задумайтесь над тем, что именно потомками этих людей является бОльший процент населения современных республик. Будучи последовательными в логике “мы следуем заветам предков”, вы осознаете изобретенность всего “нацио”. Мне скажут, что я обзываю население - потомками предателей. С чего это? Во-первых, я никогда не называл “предателями” людей, живших 200 лет тому назад. Во-вторых, я мусульманин и живу по Исламу, а не заветам аульских джахилийских понятий. Советую обратиться к тому, как религия искоренила такой мерзкий адат, как кровная месть. Ислам целиком и полностью снимает коллективную ответственность и не вынуждает тебя отвечать за проступки “предков”. Если бы те же предки, оставшиеся в империи, которые продолжали (хоть и с ограничениями) жить по Шариату, руководствовались такими понятиями, то условный Заурбек Даутоков Серебряков - потомок кабардинских муртадов, перешедших в христианство, не вернулся бы в религию Аллаха. Как говорит Всевышний Аллах в 28 аяте суры «Женщины»:

يُرِيدُ اللّهُ أَن يُخَفِّفَ عَنكُمْ وَخُلِقَ الإِنسَانُ ضَعِيفًا

Перевод:

Аллах желает вам облегчения, ведь человек создан слабым

Так что не усложняйте себе жизнь, не стройте лишних конструкций. Вы удостоены прямого руководства от самого Всевышнего и это руководство предельно простое в исполнении.

Обратите внимание на описание, которое дает Дельпоцо населению региона:

Он [Исхак-эфенди] более всего старался пронырствовать и набожностью, под видом отличной добродетели привлечь к себе народ, и так искусно достиг желаемой цели, что в короткое время успел всю кабардинскую нацию усовершенствовать в магометанском законе. Ныне многие уздени, которые почти 40 лет имеют от роду, учатся татарской грамоте, чтобы разуметь Ал-Коран; он до того доволен, что все переменили обычай ведения в одеянии: вместо прежних коротких черкесок начали носить длинные, на шапки надели чалмы, отпустили бороду, перестали пить горячее вино, журить и нюхать табак; и нечего не едят из скота, не убитого руками мусульманскими, и почитают в сем свое спасении.

Этим нужно тыкать в лицо светским интеллигентам, претендующим на близость к той самой высокой культуре прошлого. А ещё обратите внимание на другие цитаты из данной публикации. Особенно интересно то, как русское командование называет участников “шариатского движения”:

Главнейшее наше правило есть в том, чтобы сколько возможно обратить в свою сторону управляющих эфендиев и

бородачей

, которые более имеют свою веру и твердость на закон, а сим и вся Кабарда подражает.

Так что, дорогие жители республики, носите длинные камисы, отращивайте длинные бороды, учите арабский язык и следуйте религии Аллаха.

Уже к 1822 г. столкновения возобновились. Занявший пост командования А. П. Ермолов отменил шариат, закрыл все учебные заведения (медресе), уничтожал могилы, мавзолеи и мечети (известно, что на территории современных КБР и КЧР было несколько крымских мечетей, построенных в стиле Бахчисарайской мечети), жесткого истреблял непокорное мусульманское население. Более 15 тысяч выходцев из Кабарды поселилось среди абазин, карачаевцев и бесленеевцев по верхним течениям рек. В конце 1822 г. Кабарда окончательно была завоевана Российской империей, а на закубанскую территорию страны эмигрировало около трети населения Кабарды. Вплоть до 1830-ых гг. хаджреты были наиболее последовательными противниками империи на правом фланге и центре Кавказской линии. Карачай выступал длительный период в качестве своеобразной операционной базы для осуществления рейдов на Линию и в центр оккупированной территории Кабарды. В этот период территория Закубанья становится центром стяжения всех пассионариев региона: чеченцы, карачаевцы, абазины, ногайцы, бесленеевцы, западные адыги. В тогдашнем контексте не было никакой этнической повестки. К примеру, главой карачаевского сопротивления долгое время был хаджретский эфенди Агуей. Такое положение дел оставалось актуальным вплоть до 1828 г. Хаджиреты, как наиболее пассионарный пласт населения Центрального Кавказа, стягивали вокруг себя непокорных империи представителей соседних народов. По своим масштабам “хаджиретсво” в большей степени походит на хиджру Посланника Аллаха в Эфиопию. Можно сказать, что это была своего рода “Малая хиджра” нашего народа. Предлагаю уважаемым читателям задуматься над тем, что кабардинцам на первых этапах “Малой хиджры” достаточно было отмены шариатских инстанций, дабы совершить полноценное переселение. Подумайте над этим и оцените уровень дискуссий в местной национально-ориентированной среде, а именно то, насколько там фигурируют ключевые понятия (газават, хиджра, шариат, апелляция к опыту праведных предшественников), за отстаивание которых тысячи, а в дальнейшем и сотни тысяч, предков подверглись ужасным испытаниям.

Представитель наиболее влиятельной фамилии региона Адиль-Гирей Атажукин всецело поддерживал деятельность Абукова. Их взаимоотношения можно сравнить с взаимоотношениями одного из ближайших сподвижников Хамзы ибн Абдуль-Мутталиба с самим Посланником (ﷺ). Хамза был доблестным воином, его часто описывают как самого сильного и непреклонного среди Курайшитов. Авторитет Хамзы ещё в доисламский период его жизни был непоколебимым. Также и Адиль-Гирей, будучи представителем могущественного рода Атажукиных, пользовался уважением не только в Кабарде, но и среди российского командования. Дело в том, что князь имел чин премьер-майора и занимал хорошую позицию в российской администрации. Однако несмотря на все привилегии, перед лицом несправедливости он не стал стоять в стороне и поддержал призыв Исхака-эфенди. Присутствие Атажукина в джамаате Абукова, как и вступление Хамзы в джамаат Пророка (ﷺ), значительно усилило призыв и заставило многих других представителей крупных фамилий также занять правильную сторону. Еще одну параллель между этими личностями можно установить, обратившись к истории первой хиджры мусульман, когда Хамза стал занимать особую роль в рамках нового, уже трансформировавшегося исламского общества. Также и Атажукин, который вынужден был переселиться за Кубань, положив тем самым начало первой волне кабардинской хиджры. Таким образом, уже к 1805 г. в Закубанье формируется значительный массив кабардинского населения. Очевидно, что такой расклад по консолидации кабардинского общества внутри себя, а также со своими ближайшими соседями - карачаевцами, абазинами и бесленеевцами, не устраивал российское командование в регионе. В рапорте к графу Гудовичу от 11 марта 1807 г. И. П. Дельпоцо пишет:

Могу и тем ласкать себя, что из числа бородачей нашел я людей весьма честных, справедливых и добрых, соответствующих к выгоде нашим интересам <…> В бытность мою в Мисостовой и Атажуковой фамилиях нашел я Адиль-Гирея, весьма благосклонного и эфендия Исхака, также человека умного и почтенного, и как заметил по делам их, то сие два человека в сих фамилиях совершенные владыки и приверженные к Закону.

Для расположения и привлечения на свою сторону хаджиретов он просил командование поощрить ряд лиц присвоением воинских званий и вручением подарков:

Главнейшее наше правило есть в том, чтобы сколько возможно обратить в свою сторону управляющих

эфендиев

и

бородачей

, которые более имеют свою веру и твердость на закон, а сим и вся Кабарда подражает

Поняв, что все попытки тщетны, Дельпоцо заключает:

Он [Исхак-эфенди] более всего старался пронырствовать и набожностью, под видом отличной добродетели привлечь к себе народ, и так искусно достиг желаемой цели, что в короткое время успел

всю кабардинскую нацию усовершенствовать в магометанском законе

. Ныне многие уздени, которые почти 40 лет имеют от роду,

учатся татарской грамоте, чтобы разуметь Ал-Коран;

он до того доволен, что все переменили обычай ведения в одеянии:

вместо прежних коротких черкесок начали носить длинные, на шапки надели чалмы, отпустили бороду, перестали пить горячее вино, журить и нюхать табак; и нечего не едят из скота, не убитого руками мусульманскими, и почитают в сем свое спасении

.

На такой “ноте” заканчивается один из первых этапов предстоящей большой войны. Период с 1810 по 1822 прошел относительно спокойно. Руководство империи пошло на уступки и вернула деятельность шариатских инстанции. Обратите внимание (для тех, кто говорит о национальной, а не чисто религиозной природе исхода населения из Кабарды), что именно на промежуток с 1810 по 1822 гг. приходится самый спокойный и мирный период в истории Центрального Кавказа за весть период Кавказских войн. Что же это значит? Это значит, что население региона руководствовалось шариатом. В периоды, когда религия Аллаха была под угрозой кабардинцы оказывали по нормам шариата сопротивление и инициировали также по нормам шариата мухаджирские движения, а в периоды, когда религию и религиозность не ограничивали, население было спокойно, даже учитывая их пребывание под протекторатом Российского государства.

После событий семимесячной войны, когда около 3000 представителей аристократических домов Кабарды пали шахидами, настала эпоха радикальных перемен. Религиозная риторика в начавшемся газавате начала обретать более глубокий характер. Отныне газават не просто привлекал пассионарное население, но и претендовал на полное переосмысление и глубокое реформирование традиционного общества с его “феодальными” установками. К концу XVIII в. в Черкесии уже сложилось общество нового порядка, в котором именно религиозные авторитеты и свободные общинники, а не аристократические слои сосредотачивали власть в своих руках. Данный процесс тадждида (обновления) произошел в связи со множеством факторов: рост экономического благосостояния жителей региона за счет османских портов, появления качественного религиозного электората из числа местного населения, неограниченный доступ к огнестрельному оружию из Крымского ханства. Последний фактор особенно сильно повлиял на ситуацию, ведь обществу вооруженных до зубов мужчин уже не нужно было покровительство сословия обученных воинов. Вооруженный шапсуг мог защитить себя и от кабардинского валия, и от крымского хана, и от казачьих набегов. В Кабарде на тот момент сохранялась аристократическая система, некоторые представители высших слоев которой, на примере семимесячной войны, осознали не релевантность такого устройства в складывающейся военно-политической ситуации. Именно этим была обусловленность массовость поддержки шейха Мансура (قدس سرّه) не просто рядовыми жителями Кабарды, а непосредственно представителями высших слоев княжества. Шейха Мансура (قدس سرّه) приглашал на маджлис (хасэ) кадий Исхак-эфенди Абуков для того, чтобы совместно провести соответствующие внутренние реформы в регионе и скоординировать действия по сопротивлению надвигающейся угрозе. После пленения Мансура (قدس سرّه) кадий Абуков продолжил дело газавата на Центральном Кавказе. После введения российской администрацией в 1793 г. "родовых судов и расправ" в Кабарде и полного упразднения шарата, идея газавата значительно расширилась, охватив широкие слои населения. Прозванный в местной академической литературе “шариатским движением“ газават 1794-1807 гг. стал наиболее значимым и решающим событием в общественно-политической жизни кабардинцев в конце XVIII – начале XIX в. Во главе шариатского движения стояли князь Адиль-Гирей Атажукин и кадий Исхак-эфенди Абуков. Преследование со стороны российских властей заставили Исхака-эфенди покинуть Кабарду и переселится в соседний Карачай. В достоверном хадисе говорится:

- إنَّ العلماءَ ورثةُ الأنبياءِ وإنَّ الأنبياءَ لم يُورِّثوا دينارًا إنما وَرَّثوا علمًا

Из этих слов мы понимаем, что ученые Сунны являются наследниками нашего любимого Посланника ﷺ. Ученый должен заниматься делом пророческим, то бишь распространять // транслировать пророчество, а не реализовывать какие-то политические цели или преследовать собственные амбиции, ибо никто из Пророков (мир им всем) не оставлял после себя ничего, кроме знаний. Именно этому принципу и руководствовался Исхак-эфенди, будучи в хиджре в Карачае. В османском правительстве 27 июля 1797 г. было принято следующее решение (напомню, что османское государство - центр принятия решений для всего исламского мира, ведь османский султан считался халифом всех мусульман):

Так как в Кабарде власть захватили русские, кабардинский религиозный ученый хаджи Исхак-эфенди не смог там спокойно жить и, переселившись с семьей и приближенными в местность, которая вся называется Карачай, убедил построить там мечеть, кроме того обучил там 300 человек исламу, Корану и религиозным наукам

Кадий Абуков занимался обучением религии Аллаха и полноценным его утверждением в любой местности, где бы он не оказался. Даават Исхака-эфенди инициирует на рубеже веков революционное и уникальное событие. На состоявшемся в 1799 г. на р. Баксан маджлисе (хасэ) кабардинские князья и дворяне поклялись на Священном Коране ввести равенство между собой.

📿 Черкесское мухаджирство как религиозный акт Прежде чем начать эту острую для отечественного адыгского коммюнити тему, следовало бы расставить все точки над ق. Вопрос «мухаджирства» знаком адыгскому обывателю лишь с точки зрения исторической литературы советских авторов или же что еще хуже - национальной художественной беллетристики. К примеру, старшему поколению сирийских черкесов этот вопрос представляется совершенно иначе, нежели молодым националистам из российских республик. Они непосредственно являются детьми и внуками тех, кто пережил этот высокий и храбрый религиозный акт под названием хиджра. Очевидно, что их восприятие будет менее романтизировано веяниями модернового национализма. Сразу обозначим, что мы не беремся воспроизводить доказательную базу националистов - то, что они повторяют из года в год. Мы попытаемся взглянуть на этот вопрос с т.з. того, чем непосредственно руководствовались мухаджиры прошлого. Ведь чтобы понять что же двигало мусульманами, нужно мыслить как мусульмане. Мыслить как мусульманин = придерживаться благородной Сунны. Сунна - это то, что было установлено Посланником ﷺ. Очень хорошее определение Сунне дает Ибн-Раджаб аль-Ханбали:

والسنة: هي الطريق المسلوك، فيشمل ذلك التمسك بما كان عليه النبي صلى الله عليه وسلم والخلفاء الراشدين من الاعتقادات والأعمال والأقوال، وهذه هي السنة الكاملة، ولهذا كان السلف قديمًا لا يطلقون اسم السنة إلا على ما يشمل ذلك كله

Так вот, в исламской традиции, то бишь непосредственно в Сунне есть такое понятие, как хиджра. В биографии нашего Посланника ﷺ есть сюжеты двух полноценных хиджр - опять же, сам акт хиджры является частью сунны - это хиджра в Эфиопию и хиджра в Медину. Зная хорошо Исламскую религию, не так сложно провести параллели между событиями двух хиджр из жизни Посланника ﷺ и контекстом “черкесского мухаджирства” XIX в.Однако местечковые националисты (да сломает им хребет Всевышний Аллах!) с момента развала Советского союза занялись десакрализацией и деконструкцией “мухаджирства”. Националисты решили, что нельзя обойтись лишь религиозными интерпретациями нашей абсолютно религиозной истории. Учитывая отсутствие у этих людей какого бы то ни было четкого морального компаса, они потихоньку начали встраиваться в глобальный либеральный дискурс, с декларируемым им комплексом жертвы, в то время как те, кто покидал земли дар-уль-харба и охранял в дальнешйем порядки в дар-уль-исламе (подавляя армянкские, греческие и балканские бунты) ни на миг не задумались бы о подобном жалком положении. И мы не стали бы обращать на этих лицемеров внимание, если бы многие из числа местных братьев, которые изначально с развалом Союза были далеки от джахилии национализма, не стали перенимать эту аргументацию и всячески ее поддерживать, ставя националистический дискурс соврменности выше чистого призыва. Далее мы приведем конкретное описание событий, происходивших в период Кавказских войн конца XVIII - первой половины XIX вв. с точки зрения религиозного сознания местного населения.

Админ канала «Голос Кавказа» инициировал конкурс. ❓Если хоть один человек докажет необходимость или важность сохранения / изучения / популяризации «родных языков» с т.з. религии (то бишь приведет конкретные тезисы с конкретными ссылками на религиозных авторитетов и религиозные труды) получит ровно 5000 ₽ себе на карту. ❗️Общайтесь в комментариях под данной публикацией. Писать только по теме и тезисно, не засоряя ленту.

Ислам Итляшев и Султан Лагучев - обнаженная этническая реальность Западного Кавказа, концентрированная и лишенная лживых идеологических оболочек. Это зеркало, в котором каждый из нас видит свое истинное отражение. Итляшев полу-ногаец и ногайский зять, а его кент Лагучев - абазин, у которого мать карачаевка. Все мы черкесы

Перевод данный этой книги был лишь вопросом времени. Телеграм каналы писали большое количество рецензий, утверждая о важности поднятых в книге проблем. Практически каждый, кто более менее заинтересован в проблемах политологии, шариата и исламской истории обязан был услышать про эту книгу. И вот недавно, произошло знаменательное событие. Новообразование книжное издательство «Republica De Sale» издало перевод книги Уаэля Халляка «Impossible State» или как перевели его на русский «Невозможное государство». Это стало по настоящему феноменальным событием в русскоязычной интеллектуальной среде. Приобрести ее можно внизу по ссылке 👇 https://t.me/repdesale/19