Не иди на PhD

Мы получили вопрос от читательницы по мотивам предыдущего поста, давайте обсудим) А можно я запущу параллельный вопрос? - из тех кто выпустился и ушёл из резерча, как вы воспринимаете этот переход? я последний год считаю дни до окончания аспирантуры и по-прежнему совершенно не сомневаюсь, что для меня лично это правильное решение, совсем уходить из науки, но ощущение "через неделю я потеряю статус, который определял всю мою жизнь 10 лет подряд" крайне странное. Этож даже все шуточки про жизнь судентов/аспирантов будут не про меня! 😂

Жизнь после PhD Очень долгое у нас был только один вопрос, как выжить на PhD. С этим вопросом мы почти расправились, и теперь мы хотим узнать, куда можно двигаться дальше. Расскажите, что вы делаете после того, как получили степень? Или что делают ваши друзья. Или посоветуйте хорошего HR :)

Возвращение в лабу В какой-то момент моей учёбы на PhD мы поняли, что опубликовать статью по результатам моего биоинформатического проекта гораздо вероятнее, чем доводить до какого-то понятного результата мою экспериментальную работу. С тех пор я постепенно переезжала из лабы в офис к компьютеру, пока окончательно не исчезла из лабы пару лет назад. Меня такая перемена радовала. Мне очень не нравится сама природа экспериментальной работы, где затраченные усилия совершенно не пропорциональны полученным результатам. К тому же, я наконец получила возможность работать удалённо, что сильно изменило мою жизнь в лучшую сторону. Однако, после защиты мне предстояло вернуться в лабу и вдохнуть жизнь в свои старые проекты и подготовить их к передаче следующему студенту. Этого дня я ожидала с нулевым энтузиазмом. Но мой контракт с этой лабораторией длится ещё полгода, и вообще-то предоставляет визу мне и мужу, так что деваться мне некуда. Я уже догадывалась, что я только примерно теперь представляю, что происходит в лабораториях. Всё чаще я не могла ответить на вопросы новеньких. К счастью, я начала постепенно, с одной очень простой задачи, которую раньше выполняла просто с закрытыми глазами. Теперь же мне пришлось, как зелёному студенту, искать протокол. Самое забавное, что хоть я и не помнила, как делать метод, я отлично помнила, где его можно упростить. «Сделайте отдельный раствор для этого» - и обычный сойдёт, «Разведите и сделайте две копии» - можно и не разводить, и всё в таком духе. Ещё удивительно, что моё тело помнит всё гораздо лучше головы. Я подхожу к машинке, и рука сама тянется за неё, чтобы включить кнопку на задней стенке, или вверх, чтобы нажать какую-то кнопку, а я смотрю на них и думаю, какую же. Не говоря уже о работе с пипеткой. А вот всякие факты, которые казалось бы, в моей голове прочно и навсегда, через один повываливались из головы. Очень увлекательно с удивлением эти пропажи обнаруживать, и, я подозреваю, изобретать велосипед, потому что мне не приходило в голову записывать такие мелочи в лабораторный журнал (а я записывала всё, наученная долгим опытом). К счастью, мне пока что довелось делать только простые вещи и у меня куча времени, так что я могу себе позволить задумчиво бродить по лабе, заглядывать в ящики и шкафы, копаться в холодильниках пока они не запищат и листать свои журналы в поисках подсказок. #пишетКсюша

Поздравляем доктора Ксюшу с блестящей защитой!!! 🥳🥳🥳🥂🥂🥂

Поздравляем доктора Ксюшу с блестящей защитой!!! 🥳🥳🥳🥂🥂🥂

Научные верования Хотя научное видение мира противопоставляется магическому мышлению, на самом деле в науке полно полагания на веру и ритуалы. Наверное, самое важное поверье у нас такое же, как и в остальных областях: «Работает – не трогай». Кого-то научили, что эта реакция должна протекать всю ночь при температуре +4 градуса, и он всегда так будет делать, даже если современные инструкции утверждают, что для реакции достаточно часа. Менять рабочий протокол физически больно, даже если это обещает какие-то выгоды. Склонные к ереси могут провести две реакции, по своему и по новому протоколу параллельно, и уверовать, получив два одинаковых результата. Другие могут уверовать в новый протокол, став свидетелями чуда (остальные делают и у них работает), при этом чудо должно иметь повторяемость, мы же учёные. Наш супервайзер верит, что существуют волшебные слова, которые нужно включить в письме редактору, чтобы твою статью стопроцентно опубликовали в престижном журнале. Заклинания в письме должны сопровождаться и правильными ритуалами, такие как соблюдения правильного дня недели и времени суток для отправки статьи. К сожалению, что это за волшебные слова и ритуалы никто ему не сказал, поэтому он подбирает их сам методом проб и всё чаще ошибок. И если какой-то набор ритуалов один раз сработал, то его ни в коем случае менять нельзя и именно поэтому придёт отказ. Содержание статьи на решение, конечно, не влияет, они все одинаково прекрасны и подходят любому журналу, поэтому дело точно в неверном заклинании. Когда отказ всё-таки приходит, некогда удачный ритуал не отбрасывается, но усложняется новыми деталями. В нашей работе нам действительно приходится полагаться на высшие силы, логика которых нам неведома. Мне нравится, что для некоторых экспериментов используется название «spray and pray» (опрыскай и молись). Вообще оно применяется ко всяким большим скриннингам, когда ты меняешь какие-то параметры и надеешься, что какой-нибудь объект поведёт себя как-то необычно и вот тут-то ты найдёшь что-то интересненькое для исследования. Но я бы применила его ко всей нашей деятельности. Ты никогда не можешь быть уверен, что запланированное пойдёт как надо. Вот есть метод, который всегда отлично работает… за исключением дней, когда он вообще не работает. У этого, конечно же, есть объективные причины. Например, Лена сотнями проверяла свои растения на наличие нужной мутации, и этот простой рутинный метод всегда работал. Пока однажды она не получила какую-то неинформативную ерунду. Она предположила, что испортился один из компонентов реакции и заказала новый. Всё заработало, Лена угадала. В этот раз. Чаще же, причины неудач нам неизвестны, и мы просто принимаем их как данность. Так что в этой непредсказуемой работе ты просто делаешь что можешь и надеешься на лучшее. Как тут не съехать в магическое мышление и ритуалы, не понятно. #пишетКсюша

Team player На этой неделе Лена в первый раз сама отправляла статью в журнал. Это всегда большое дело, особенно когда ты делаешь это впервые. Томаш же в это время был занят рецензированием нескольких заявок на грант, в которых ему предложили быть соавтором. Собственный грант он, к нашему облегчению, в этом году не писал, но даже приятная работа по указанию другим на их ошибки оказалась для него тяжёлой ношей. Как обычно, он жаловался на свою невыносимую загруженность, громко вздыхал и отвлекал меня от написания тезиса жалобами на то, что кто-то разбил текст на абзацы не так, как ему нравится и теперь ему не всегда понятно, когда начинается новый. Правильно оценив чрезмерную нагрузку Томаша, Лена старалась минимально его трогать, впрочем, как всегда. Заполнение необходимых форм на сайте целевого журнала она начала ещё на прошлой неделе, под ворчание заставшего её за этим занятием Томаша. «Зачем ты так неэффективно тратишь время, вдруг мы выберем другой журнал», хотя решение о месте публикации принималось долго и мучительно и было утверждено месяцы назад. Она дорисовывала схемы, которые Томаш посчитал необходимым добавить в последний момент, а потом ещё долго решал, поместить их в основной текст или в дополнительный материал. Она вела переписку с остальными авторами статьи и вносила поправки в работу в соответствии с их пожеланиями. Возникающие вопросы она решала сама или устраивала совет с нами в чатике. Она редактировала текст в соответствии с инструкциями журнала, форматировала картинки, чтобы они подходили под требования, разбиралась с компоновкой файлов и конвертировала всё в нужные форматы. Перечитывала текст по десять раз, исправляя опечатки. В целом, делала всю эту довольно напряжённую работу, где нужно учесть и сделать кучу мелочей, сопровождающуюся страхом, что, если размер шрифта будет не тот, тебе откажут в публикации даже не читая. Наконец, всё было закончено и одобрено Томашем, и Лена отправила статью. После этого ей довелось наблюдать прекрасную сцену. Заходя за чаем в офис, где Лена и Павел сидят за соседними столами, Томаш как обычно жаловался, что у него много работы и добавил: — Даже удивительно, что при такой занятости мне удалось статью в журнал отправить! Павел, наблюдавший всю эту ситуацию в последние недели с соседнего стола, озадачился и робко ответил: –Так ведь эээ там тебе Лена помогала… #пишетКсюша

Культурные различия Знаете, есть вот эта история, что, когда ты пришлый в каком-то комьюнити (aka мигрант), ты сначала очень долго страдаешь, пытаясь вписаться в местные нормы, а потом, когда тебе это наконец удается, становишься самым ревностным их блюстителем и замечаешь всех, кто в критический момент затупил? Например, в Чехии принято здороваться с очередью, когда приходишь к врачу. Первые несколько раз ты не в курсе, потом обращаешь внимание, что все ведут себя как-то иначе, дальше начинаешь стараться тоже здороваться, не забывать. И вот через пару лет жизни в Чехии сидишь в клинике, туда заходит кто-нибудь молча, и ты такой сразу: «Ага! Невоспитанный иностранец!» Ну, потому что ты-то теперь молодец, воспитанный. Ну так вот. У нас в лабе есть давняя самозародившаяся традиция приносить что-нибудь к чаю и угощать всех. Даже есть специальный столик, куда ставят тарелку или коробку вкусняшек, и все их тягают между делом. Ну, угощение и угощение. Самое интересное происходит, когда на тарелке остается последний кусок. Тут начинается танец драконов: все ходят кругами вокруг тарелки и усиленно ее игнорируют, потому что обычай лабы такой: взял последний кусок — помой тарелку (ну или выбрось упаковку, в общем, наведи чистоту). Ну и как обычно. Некоторое время ушло на то, чтобы понять этот бытовой ритуал. Но я часто в эту игру проигрываю: смиряюсь с судьбой, мою тарелку и съедаю в награду последнюю вкусняху. Вписалась в норму как могла. И тут в нашей лабе появился Ник. С ним вообще много историй, которые нам надо бы записать. Но это было одним из самых раздражающих моментов: постепенно я стала замечать, что в ситуациях с угощением Ник ведет себя как свинтус. Съедает последний кусок и уходит с покерфейсом, оставляя грязную посуду на столе. А надо сказать, что священное место для угощений находится прямо у меня под боком. Что, конечно, очень удобно, пока вкусненькое на столе. Но вот когда вместо него остается пустая грязная тарелка, она очень мозолит глаза. А вы же понимаете, у меня немало сил и внимания ушло на изучение этого местного обычая, и теперь просто невыносимо терпеть, когда другой пришелец его игнорирует! В общем, я уже практически закипала от вида грязных тарелок и пустых упаковок, никак не решаясь пойти на открытое противостояние. И тут Ник сам принес халву на всех. Халву радостно съели, кто-то, кто доедал (на этот раз не я), помыл тарелку. И тут Ник приходит на следующий день: «А где тарелка из-под халвы? Я же должен ее помыть!» Еще долго извинялся и благодарил коллегу, который это сделал вместо него. Так стало ясно, что Ник просто живет в другой парадигме: кто угощает, тот и убирает. Не знаю, правда, понял ли он, что здесь принято иначе. #пишетЛена

Публикуйся или умри На нашей программе PhD основное требование, которое нужно выполнить, чтобы быть допущенным к защите – это опубликовать статью первым автором в журнале не ниже определённой планки. Ещё пройти набор курсов, сдать государственный экзамен, написать тезис, пройти стажировки… но это всё гораздо проще :) Статья - это самая главная причина, по которой все наши знакомые студенты из растительной биологии значительно пересиживают отведённые для аспирантуры четыре года. В принципе, выполнить это требование не так и сложно. Если с великими открытиями не вышло, всегда можно написать хоть что-то и опубликовать это в средненьком журнале, который всё ещё находится выше разрешённой планки. К счастью, таких журналов хватает. Но на практике так не работает. На ранних годах аспирантуры студент ещё хранит надежды сделать что-то приближающееся к той красивой науке, о которой он читал в учебниках, и верит, что если ещё постараться и дожать, то может и получится. На этом этапе довольно обидно сворачивать эксперименты и отдавать свою работу в посредственный журнал как есть. Когда годы идут и идут, а прекрасной публикации не случается, устающий студент уже готов снижать планку. И тут начинают работать амбиции руководителя и университета, и такие ситуации могут доходить до крайностей. Статью отправляют в очень престижный журнал, получают отказ, гадают, что же могло не понравиться, делают дополнительные эксперименты, переписывают статью, опять отправляют в престижный журнал… С одной стороны, публиковаться хорошо важно и для руководителя, и для университета, для привлечения финансирования и сотрудничества – это как бы отражает твою способность эффективно тратить выделенные ресурсы. С другой стороны, гонка за престижными публикациями может доходить до потери здравого смысла, когда через 8-10 лет студенты уходят, вложив горы труда, выгорев дотла и не получив степень. Иногда такой подход почти работает, и статья принимается в журнал, достаточно удовлетворяющий амбиции руководителя (хотя когда бывает достаточно?). Чаще статья выходит в журнале, в котором она могла выйти пару лет назад, сэкономив всем время и нервы. Я считаю, что неамбициозные работы, которые содержат воспроизводимые эксперименты и понятные заключения, очень ценны. Их тоже сложно делать качественно. К тому же, данные, которые оказались недостаточно впечатляющими для твоего руководителя, могут очень даже пригодиться другим исследователям в твоей области. К сожалению, есть люди, которые смотрят на такие статьи свысока, раз в них нет ничего потрясающего и новаторского. А я думаю, что если представленные результаты экспериментов подтверждаются честными тремя повторами, – это потрясающе. Сильное давление печататься в престижных журналах может приводить к приукрашиванию своих данных и докручиванию до нужных результатов. Черри-пикинг, выбирание трёх повторов эксперимента, подтверждающих гипотезу, и отбрасывание трёх не подтверждающих повторов, очень распространено. Не стыдно не быть звездой. Не каждый может делать революционные открытия, но каждый может делать науку добросовестно. #ПишетКсюша

Попутчики Двери закрываются, поезд трогается, я открываю ноутбук. За три часа пути между Брном и Прагой можно доделать незаконченную работу, ответить на почту, или, если мозг за день убит, — потупить в сериал. Большинство таких поездок абсолютно не запоминаются. Сотни людей просто скользят мимо. Да и внешность моя не то чтобы располагает к началу непринужденной беседы. Как вспоминала недавно Ксюша, когда мы были на первом курсе, она долго не отваживалась со мной заговорить, потому что я производил достаточно свирепое впечатление. Иногда, однако, попутчиков не смущает ничего, и они почему-то решают приоткрыть окошко в свою жизнь. Такие поездки надолго остаются в памяти. Так, недавно, в кресло рядом со мной плюхнулся очень худой чернокожий мужчина ( похожий на Моргана Фримена). Уже сидя, он на прекрасном чешском спросил, свободно ли место. Я кивнул, а он вытянул из рюкзака бутылку рома и жадно приложился. Словив мой взгляд, ухмыльнулся и представился. Звали его Бакари, и распитие алкоголя он просил ему простить, потому что он ехал с работы и чудовищно устал. Работал он промышленным археологом, проверяя места будущего строительства на культурные слои. Бакари был из Занзибара, но приехал в Чехию учиться еще перед бархатной революцией (1989). Бакари был счастливым человеком, потому завтра его ожидало свидание с самой красивой женщиной на земле. Которая из всех выбрала его, “чертова #игера” (цитата). Бакари сочувственно похлопал меня по плечу, узнав что я из Беларуси. “Все это пройдет. Понимаешь, ты, я, мы все нормальные люди, мы хотим просто жить, а они” указал он куда-то в потолок “они - muzungu (очень нехорошее название белых на суахили), и их время уже прошло”. Целый час Бакари рассказывал мне о своей страсти к путешествиям, гордился личной встречей с Вацлавом Гавлом и жаловался, что некоторые чехи даже сейчас тоскуют по “твердой руке”. Прежде чем выйти, Бакари дал мне свой номер и пообещал написать, как пройдет свидание. Не написал. Но надеюсь, что прошло замечательно. А прошлым летом ко мне в купе подсел дяденька лет 50. Какое-то время он меня рассматривал, нервно теребя свою кепку, а потом начал говорить. Говорил сбивчиво, постоянно заглядывая в глаза. Он создавал впечатление большого и очень уставшего ребенка, потерявшегося в большом и непонятном мире. Звали его Мартин и он тоже ехал домой. Мартин сортировал фурнитуру для мебели и очень любил свою работу. Там его ценили и вкусно кормили в столовой. Недавно Мартин похоронил своего папу, который очень мучался последние десять лет, когда был прикован к постели болезнью. Мартин ухаживал за ним и очень уважал его, хоть папа и был очень строгий. Папа очень изменился после того, как умерла мама. Она была очень хорошая и добрая. Она очень любила Мартина даже несмотря на то, что Мартин был не такой как остальные. Мартин боготворил свою маму и очень скучал по ней. А еще Мартин любил одуванчики, гулять в лесу и засовывать палочку в муравейник. После того как Мартин поблагодарил меня за разговор и вышел, я еще долго таращился в пролетающую мимо ночь за окном и не мог вернуться к своему ноутбуку. #пишетВаня