В конце февраля я не на шутку испугалась, что беременна. Симптомы были похожи на ранние сроки беременности, и за полдня, что я не могла сделать тест, а только переживала об этом, я успела пройти все стадии принятия.
В тот момент я расстроилась, что мои планы на ближайший год придется в лучшем случае отложить, в худшем забыть о них насовсем. Но о них я расскажу попозже, когда созрею. Этот пост о другом.
В общем, беременность не подтвердилась. И с тех пор я еще много ночей не могла уснуть, думая о том, в каких традициях я буду растить своего ребенка, какая еда для него будет домашней, что он будет знать о своем происхождении и так далее. Когда-то же я все-таки рожу.
Меня давно очень беспокоят эти вопросы, потому что я сама почти полностью оторвана от своей культуры. С каждым поколением связь с ней все тоньше. Я четвертое, мои дети будут пятым. Строго говоря, они и не будут корейцами, потому что я замужем за русским. Правда, они не будут так выглядеть. Но это другой вопрос.
За этот месяц я поняла, что с 2018 года, когда умерла моя мама, мне хотелось максимально отдалиться от семьи и моего происхождения. Все напоминало о ней косвенно или напрямую, когда о ней заходила речь и кто-то начинал плакать.
Я даже перестала есть блюда нашей национальной кухни. Во-первых, я не умела их готовить, во-вторых, мне иррационально было очень страшно пробовать это делать, потому что я понимала: как у мамы, у меня точно не получится, потому что я попросту не знаю ее рецептов. Маме казалось, что научиться готовить можно, если просто наблюдать за ней, а у меня не хватало на это времени и желания, к тому же я рано начала жить отдельно от родителей.
Звучит по-детски, но я внутренне отказываюсь есть чимчи новой женщины своего отца, потому что это как будто будет предательством, если оно мне понравится (мне не нравится). Большой контейнер простоял почти нетронутым всю зиму. Его ел только Андрей.
Вообще зачем мне национальная кухня, если она на вкус не такая, как у мамы? Могу ли я все еще считать себя кореянкой, если я не умею готовить так, как она?
В поисках ответов на свои вопросы я начала чаще готовить по рецептам Розы Ли из инстаграма. Эта легенда из Волгограда готовит все наши рецепты и некоторые южацкие.
Но я все еще боюсь пробовать, что у меня получилось, потому что это лишнее напоминание, что мамы больше нет, а ее рецепты утрачены навсегда, ведь Роза Ли и все остальные готовят немного по-своему. Когда я ем то, что у меня получилось, я чувствую вкус провала и пропасти между мной и мамой.
Я снова начала учить корейский язык, потому что меня вдруг потянуло в Южную Корею, где я была всего однажды в старшей школе. Может быть, во вкусах исторической родины я найду ответы на свои вопросы?
Когда пару лет назад я встречалась с другими корейцами из разных регионов России и стран СНГ на специальном мероприятии для обмена опытом, самой популярной темой для обсуждения была идентичность. Как нам себя называть? Мы корейцы, русские корейцы, коре сарам или не корейцы совсем? Что значит быть корейцем?
Я тогда собиралась делать подкаст о российских корейцах, в котором хотела разобраться в истории своего народа, своей семьи. Мероприятие и те планы были в конце января 2022 года…
Сейчас я понимаю, что моя идентичность завязана не на том, как мне себя называть, а на том, что мне передавать дальше. И в первую очередь для меня это вкусы. Я уже плохо помню голос своей мамы, но явственно чувствую вкус и запах ее еды.
Какая липкая и ароматная жижа из вареных соевых бобов, которые только пропустили через мясорубку. Из этой массы мама лепила лепешки, которые потом целый день сохли под палящим солнцем до коричневой корочки (под занавеской в дырочку). Я плохо помню, что она делала потом, потому что к дальнейшей работе она меня не привлекала. А дел там было на несколько дней.
В результате получался тяй (южане называет его твендян), который мама раздавала своим сестрам и хранила в бочке в кладовке. Он сладковато-соленый с горчинкой. Сильно пахнет, но по-родному. А маме еще нравилось есть его на хлебе С АРБУЗОМ.