Нашёл интересную статью об экономике Турции.
Своих врагов нужно знать хорошо, я бы даже сказал, лучше, чем друзей. Чем она интересна? Турция интересна тем, что с 2021 года, после пандемии COVID-19, Эрдоган проводит экономическую политику, идущую вопреки всемирно принятым теориям и практике. Фактически его экономическая политика идёт рука об руку с внутренней и внешней политикой. В чём соль, а в том, что, когда весь мир борется с инфляцией на основе современных монетарных теорий, которой пользуются и Федеральный резерв США, и ЕЦБ, Банк Китая, и все основные мировые центры, а также Армения, (метод роста процентных ставок для сокращения денежной массы и соответственно инфляции), то Турция шла обратным путем. Она борется с инфляцией без повышения процентных ставок, но их снижением, что ослабляет курс лиры. Глава ЦБ Турции объясняет это так: увеличение объёма денег приведёт к удешевлению лиры по отношению мировым валютам, а прежде всего к евро и доллару. Это простимулирует экспорт турецких товаров в США и в еврозону, и это увеличит рост валютной выручки, который приведет к укреплению лиры. Поскольку у Турции внешнеторговый баланс отрицательный, то за счёт удешевления импортных товаров можно достичь снижения инфляции.
Пока что у Турции не удаётся укрепить лиру и снизить инфляцию, но удаётся обеспечить достаточно высокий темп роста экономики. С точки зрения современной экономической теории, такое явление — аномалия! Я бы сказал, при определенных условиях такая модель роста экономики вполне себе живучая. Если выйти за рамки стереотипов общепринятой современной экономической теории, то следует внимательно изучить турецкий опыт и с определёнными корректировками применить для большинства развивающих стран. Дело в том, что когда Чикагская школа экономики во главе с Милтоном Фридманом выдвинула новую монетаристскую макроэкономическую теорию. Они исходили из реалий развитых капиталистических стран, прежде всего США. Суть в том, что в развитых странах до выхода на авансцену новых монетаристов, господствовала кейнсианская и посткейнсианская модель. Это сводится к неоклассическому синтезу, а позднее к теориям рационального ожидания Харрода-Домара, а потом это привело к новым институциональным теориям Р.Коуза и Дугласа Норта. Но последние две теории возникли из-за проблем реформ в третьих странах, поскольку традиционные теории не смогли дать ответ, как переустроить экономику третьих стран, чтобы достичь инклюзивности. При этом большая часть усилий и стараний Запада во многих странах не приводили к желаемым результатам, и многие страны (Венесуэла, Аргентина, Китай, Индонезия, Россия и страны постсоветского пространства, Африки и Азии), кроме балтийских стран, за последние 30-33 года реформ, после распада СССР так и не стали инклюзивными (термины инклюзивный и экстрактивный ввели новые институционалисты Дж. Робертсон и Дарон Аджемян, профессор MIT в своей великолепной работе «Почему одни страны богатые, а другие бедные»). То же самое касается Турции и Египта. Однако странная денежно-кредитная политика всё же пока дает свои приятные плоды в виде роста экономики 4-4,5% в 2024 и 2023 гг. Но, поскольку приняты торговые санкции по некоторым видам товаров со стороны США против Турции (в связи с поставками С-400, торговлей Турции с Москвой в обход санкций США и Евросоюза), соответственно, у Турции не складывается валютный баланс в пользу лиры, как бы ни рос экспорт потребительских товаров в Европу и в США. Наблюдается падение экспорта металлов и некоторых прочих видов товаров в большей степени, чем рост экспорта потребительских товаров. Из-за обесценения лиры и при отрицательных реальных процентных ставок происходит вывод иностранного капитала из страны, что ухудшает платёжный баланс Турции и не даёт лире укрепится. В настоящее время 1 $ стоит 32-33 лиры.
Импорт всё ещё превышает экспорт, отрицательное сальдо составляет 45 млрд долларов.