Либертарианцы Ингрии

"Чтобы участвовать в управлении тоталитарной системой, недостаточно просто принимать на веру благовидные объяснения неблаговидных действий. Надо самому быть готовым преступать любые нравственные законы, если этого требуют высшие цели. И поскольку цели устанавливает лишь верховный вождь, то всякий функционер, будучи инструментом в его руках, не может иметь нравственных убеждений. Главное, что от него требуется, – это безоговорочная личная преданность вождю, а вслед за этим – полная беспринципность и готовность буквально на все. Функционер не должен иметь собственных сокровенных идеалов или представлений о добре и зле, которые могли бы исказить намерения вождя." "Дорога к рабству", Фридрих Хайек. "Тот, кто говорит «государство», подразумевает сдерживание и принуждение. Тот, кто говорит «нужен закон для регулирования этих вопросов», подразумевает, что вооруженные люди правительства должны заставить людей делать то, чего они делать не хотят, или не делать того, что им нравится. Тот, кто говорит «нужно обеспечить выполнение закона», подразумевает, что полиция должна принудить людей выполнять этот закон. Тот, кто говорит «государство – это Бог», обожествляет армию и тюрьмы. Обожествление государства – это обожествление силы. Самой большой опасностью для цивилизации является правление некомпетентных, коррумпированных или подлых людей. Из всех бед, испытанных человечеством, самые большие были причинены дурными правительствами. Государство может стать, как это часто бывало в истории, главным источником бед и несчастий." "Всемогущие правительство: тотальное государство и тотальная война", Людвиг Мизес. "Неумелый специалист всегда будет стремиться к бюрократическому господству. Он прекрасно знает, что не может добиться успеха в рамках конкурентной системы Всесторонняя бюрократизация - это его спасение. Опираясь на властные полномочия своего учреждения, он будет добиваться выполнения своих решений при помощи полиции." "Бюрократия", Людвиг Мизес.

Институт Катона (США) начал выпуск нового ежеквартального журнала «Свободное общество», посвященного свободе личности, ограниченному правительству, свободному рынку, экономике, политике и международным отношениям. Еще один либертарианский журнал точно лишним не будет. Журнал можно скачать в Pdf. https://www.cato.org/free-society/vol-1-table-contents

"Последний рыцарь либерализма в Украине" от Андрея Знаменского в канале Марии Максаковой "ДИВІЗІЯ МІЗЕСА". https://youtu.be/fYlNB34FZEU

Интервью Борису Юровскому для канала "Неизвестная экономика" сущность анархо-капитализма, Павел Усанов о Густаве де Молинари https://youtu.be/JB0XxO3TsMo

А. Дитон сотоварищи в духе К. Маркса и революционера от economics Дж. Кейнса хотят полностью подчинить economics своим идеологическим предпочтениям. Включить под зонтик «наука» понятие «социальная справедливость» и позволить VIP-распорядителям и потребителям чужого, а также их жрецам определять его содержание – это похоронить науку под толстым слоем хотелок, придури и предпочтений социальных инженеров (политиков, академиков, чиновников, правоохранителей и т.п.). Усовершенствование economics, по мысли Дитона сотоварищи должно идти через включение в расчёты, модели, средства таких понятий, как «счастье», «глобальная устойчивость», «диверсификация», «социальная ответственность», «равенство», «справедливость», «экологическая ответственность», «психический комфорт» и т.д. Эти теоретики-мистики, вероятно, не представляют себе, какой рай они создают для распорядителей чужого. Ведь именно они будут писать законы, постановления, регламенты, инструкции и разъяснения. Именно контролёры, правоохранители, судьи будут их интерпретировать. Представьте себе ту огромную галактику дискреции, в которую погрузят процессы производства товаров/услуг политики, чиновники и контролёры, ссылаясь на инновации в economics. Мол, это не мы сами придумали. Это нам нобелевские лауреаты и профессора престижных университетов рекомендовали. Перед нами очередная попытка совершить революцию в науке «Экономика». Первая была совершена Дж. Кейнсом, которого обоснованного можно считать идеологом и теоретиком Государства всеобщего интервенционизма. Сегодня А. Дитон сотоварищи, которые получили пропуск в руководство мощным синдикатом «mainstream economics» из рук шведского центрального банка (нобелевская премия), пытаются пойти ещё дальше. Они хотят превратить науку «экономика» в набор утверждений, моделей, уравнений, предписаний, которые требуется признать только на том основании, что А. Дитон и другие топ «жрецы» mainstream economics освятили их своим согласием. Именно они будут главными в определении параметров баланса между экономической эффективностью, социальной справедливостью и индивидуальной свободой.

А. Дитон утверждает, что «экономика располагает мощными инструментами, которые могут дать четкие ответы, но требуют допущений, которые не валидны при всех обстоятельствах. Было бы хорошо осознать, что почти всегда существуют альтернативные расчёты и оценки. Надо научиться выбирать между ними». Вместо того чтобы принять факт «действия» человеком, как интегрированной индивидуальной информационно-ценностной системы, принимающей решение в объективно ассиметричном информационном поле, профессор предлагает некую гипотетическую, универсальную уравниловку для допущений и обстоятельств. Т. е. он предлагает сделать с реальным миром то, что, в своё время сделал самуэльсоновский Economics с понятием «совершенная конкуренция» (perfect competition). Такое состояние рынка в реальной жизни объективно невозможно, но когда это останавливало социальных инженеров и выгодополучателей Государства всеобщего интервенционизма? Заметим очередную искусную семантическую манипуляцию словом «equity». Привычно понимать под ним «капитал». Так было несколько десятков лет назад. Сегодня же на первое место выходит смысл «справедливость» с синонимическим рядом justice и fairness. Он переплетается с понятием «капитал», «акции», что требует внимательного анализа контексте для правильного понимания. Однако осторожность при использовании слов и смыслов присуща небольшому числу людей, которые имеют антиманипулятивный иммунитет в виде критического, логического мышления и научной методологии. Остальные же легко пропускают удары. Вспомним, как сторонники Государства всеобщего интервенционизма, марксисты и левизна извратили понятие «либерализм» и «либерал». Они добавили смысловой путаницы, раскрутив понятие «неолиберализм» и навесив на него всех собак, самый разнообразный негатив. Так приставка «нео» была призвана добить и окончательно опорочить философию и идеологию свободы. Сейчас аналогичный процесс происходит с понятием equity. Жрецы и шаманы Левиафана (современная левизна, марксизм) в привычной себе манере не вводят новые понятия, не дают чёткие определения, приводят свои взгляды в соответствие с научной методологией, логикой и фактами реальной жизни, а создают бессвязное, противоречивое, запутанное нагромождение терминов, понятий и конструкций. В своё время К. Маркс сделал то же самое с такими понятиями, как «класс», «труд», «эксплуатация», «прибавочная стоимость» или «собственность». А. Дитон считает, что у больших корпораций слишком много власти определять самые разные экономические параметры (зарплату, направление инноваций, инвестиции и т.д.). Он считает, что гораздо большую роль должны играть профсоюзы, в том числе по вопросам, связанным и искусственным интеллектом. «Энтузиазм экономистов по поводу технических перемен как инструмента всеобщего обогащения больше несостоятелен (если вообще когда-либо был)». Наезд на большой бизнес – одна из традиций марксизма и левизны. То же самое касается технологических инноваций, которые, по мнению Дитона сотоварищи, должно контролировать Государство. Очевидно, что современная левизна наделяет его – Левиафана – такими качествами, как честность, справедливость, мудрость, беспристрастность и особо ответственное, научное понимание сути «национальные, глобальные, групповые интересы и баланс между ним». А. Дитон сотоварищи опровергает, казалось бы незыблемые, проверенные фактами, цифрами и логикой явления и выводы: «Я гораздо более скептически отношусь к преимуществам свободной торговли для американских рабочих и даже скептически отношусь к заявлению, которое я и другие делали в прошлом, о том, что глобализация ответственна за огромное сокращение глобальной бедности за последние 30 лет. Я также больше не защищаю идею о том, что вред, нанесенный работающим американцам глобализацией, был разумной платой за глобальное сокращение бедности, потому что рабочие в Америке живут намного лучше, чем бедняки во всем мире».

А. Дитон вводит нас в заблуждение, когда говорит, что «мы все вместе не предсказали финансовый кризис». Были экономисты, которые много лет до кризиса указывали на опасность чрезвычайно мягкой денежной политики, на надувание пузыря на рынке недвижимости, на высокие риски subprime ипотечных кредитов. А. Дитон выводит их за скобки «мы все вместе», тем самым убедительно подтверждая факт применения инструментов культуры отмены (cancel culture). Неудобных, несогласных, не входящих в mainstream, не получивших одобрения её профессуры просто выводят за скобки дискуссии. Это прямой путь к деградации науки в целом и экономики в частности. Mainstream economics стал бастионом ортодоксальных догм. На его страже – Ivy League университеты США, престижные экономические университеты Британии (Oxford, Cambridge, LSE), а также многочисленные советы и ассоциации, которые вместе формируют своеобразный синдикат/цех. Он, по сути дела, узурпировал право быть партнёром Правительства и Большого бизнеса по определению содержания экономической политики. Сам А. Дитон является одним из «жрецов» высшего уровня, после получения нобелевской премии по экономике. Важно прояснить ещё одно утверждение уважаемого профессора: «… Мы, возможно, способствовали ему из-за чрезмерной веры в эффективность рынков, особенно финансовых рынков, структуру и последствия которых мы понимали хуже, чем думали». Безусловно, представители mainstream economics приложили руку к кризису. Это они определили контуры денежно-кредитной, бюджетно-налоговой и регуляторной политики. И вот здесь ещё одна очень грубая подмена, которую допускает А. Дитон. Он говорит о «чрезмерной вере в эффективность рынков, особенно финансовых рынков». Тут на лицо явная подмена. Государство с подачи mainstream economics стало одним из главных субъектов в экономике в целом, а в финансовом секторе оно при помощи проводимой монетарной политики (низкие процентные ставки, нормы резервирования, правила входа на рынок, эмиссия государственных долговых инструментов, страхование вкладов, выделение особой касты коммерческих организаций too-big/important-to-fail) стало источником искажения рыночной структуры капитала. В конечном итоге, это и привело к финансовому кризису, который якобы никто не предвидел. Только причём здесь «чрезмерная вера в рынок»? Этот самый рынок сопротивлялся, как мог, под мощным напором государственного интервенционизма. Он был гораздо лучше справился с накопленными инвестиционными, производственными ошибками (malinvestment, misinvestment), если бы VIP-распорядители чужого позволили бы именно рыночным силам действовать. К сожалению, мы наблюдали прямо противоположную картину, когда мощный синдикат центральных банков и правительств стран G7+ЕЦБ договорились до координации государственного интервенционизма для предоставления неограниченного объёма ликвидности там, где надо. Государства извратило мотивацию участников рынка, в том числе финансового, создало феномен моральной угрозы, заблокировало для номенклатурно-коммерческих фаворитов институт банкротства, повязало по руках и ногам регуляторными требованиями малый/средний бизнес, ограничив свободу конкуренции, погрузило себя в полосу беспрецедентного уровня долгов – и это, по мнению А. Дитона, является проявление рыночных сил и капитализма? Очевидная манипуляция, которая подрывает доверие к такого рода анализу. А Левиафана они-то и не приметили А. Дитон сокрушается тем, что «они все» слишком доверяли рынкам: «Наш акцент на достоинствах свободных, конкурентных рынков и экзогенных технических изменений может отвлечь нас от важности власти в установлении цен и заработной платы, выборе направления технических изменений и влиянии на политику с целью изменения правил игры». Опять вместо фактов – фейки. Вместо правды – субъективные суждения, основанные на ошибочных причинно-следственных связях. Уважаемый профессор демонстрирует верховенство веры в фундаменты development Economics вместо установление реальных причинно-следственных связей, вместо проверки инструментов и методологии анализа.

Ещё более абсурдной, лженаучной является утверждение о равновесии/оптимуме вербальной единицы «экономика», «промышленность» или «глобальная экосистема». Поэтому любые действия полисимейкеров, направленные на оптимизацию, достижение некого равновесия не имеют научного обоснования, а являются инструментами нерыночного перераспределения капитала в самых разных формах в пользу конкретных бенефициаров. Это арбитральные, субъективные, популистские действия VIP-распорядителей и потребителей чужого по изменению рыночной структуры капитала. Этих субъектов по самым разным причинах не устраивает содержание и результат свободного выбора и обмена независимых Homo agens. Они заражены высокомерием «жрецов» (профессоров, министров, депутатов, миллиардеров, инфлуенсеров, аристократов), которые считают, что им под силу изменить/улучшить объективные законы деятельности человека. С их точки зрения, имеют место «провала рынка», т. е. несоответствие реальной жизни их высоким идеалам, мечтам или представлениям и прекрасном на Земле. Концепция «провалы рынка» - это прямое следствие методологической ошибке о существовании в реальной жизни равновесия/оптимума. Манипуляция: обвинение во всех грезах свободного рынка и капитализма Ангус Дитон, его коллеги по development economics, по другим неоклассическим теориям и школах не подвергают сомнения те базовые положения и гипотезы, которые загнали их в path dependence от лженаучных методологических ошибок. Они закапывают науку «экономика» в дерби психологии, математики, социологии с примесями философии и идеологических штампов. Они ищут решения в дополнительной эмпирике, модификации экспериментов, изменения моделей, переформатировании агрегатов, использовании Big Data. Всё это не очищает экономическую науку от mainstream дефектов, а лишь модифицирует их, генерируя новые метастазы. А. Дитон пишет: «Профессия [имеется в виду экономиста] знает и понимает многое. Однако сегодня мы находимся в некотором замешательстве. Мы все вместе не предсказали финансовый кризис. Что еще хуже, мы, возможно, способствовали ему из-за чрезмерной веры в эффективность рынков, особенно финансовых рынков, структуру и последствия которых мы понимали хуже, чем думали». Опять же мы констатирует у уважаемого профессора одну теоретическую ошибку, одну ложь и до конца не раскрытый смысл утверждения. Ошибка кроется в утверждении, что экономическая наука может, подобно естественным наукам, предсказывать некие точные параметры событий и явлений (даты, места, точки слома/подъёма, продолжительность, интенсивность). В своё время Дж. Кейнс, И. Фишер буквально накануне Великой депрессии говорили о том, что экономические кризисы остались в прошлом. Известны сотни примеров того, как неоклассические, кейнсианские, институциональные авторитеты из сферы economics делали прогнозы на основе своих моделей, которые полностью проваливались. К сожалению, их авторы, так и наблюдатели, не хотели видеть корень проблемы. Достаточно взглянуть на годовые, двухгодичные прогнозы МВФ, Всемирного банка по ВВП и инфляции, чтобы понять, что это не проявление научной деятельности, а чисто спекулятивного гадания. Есть достаточно примеров, когда известные профессора экономики, нобелевские лауреаты были советниками, консультантами крупных корпораций и своими советами наносили им ущерб. Если бы mainstream economics, действительно, имел прогностическую валидность, то среди миллиардеров планеты было бы много академиков, профессоров economics. Они не участвуют своими деньгами в прогнозах котировок, взлётов и падений ценных бумаг, других активов не из-за скромности или соображений морали, а потому что отделяют реальную жизнь от того, что строят в рамках своих теоретических конструкций.

А ведь достаточно посмотреть на динамику места, роли и функционала Государства в экономике последние 30 лет. Государственные расходы выросли. Долги государства увеличились. Доминация Государства на рынке энергетических товаров очевидна. Государственное регулирование ужесточилось и стало более токсичным обременительным для малого бизнеса. Монетарные манипуляции были и остаются источниками циклов бума и краха. В XXI веке, особенно к концу 2010-ых, мы наблюдает взлёт торгового протекционизма. Манипуляции центральных банков стран G7, особенно ФРС, стали источником валютных войн. Добавим сюда технологический протекционизм, активное использование антимонопольного законодательства для удушения конкуренции, огромное регуляторное бремя «Зелёного курса», чтобы лучше представить контуры Левиафана в глобальной экономике в целом и в развитых странах в частности. Оставляя за рамками научного анализа все эти факты и тенденции, А. Дитон, озвучил мантру идеологов Государства всеобщего интервенционизма. Мол, во всём виноват свободный рынок и капитализм. Призыв заменить недостатки свободных рынков на власть Государства устанавливать цены, зарплаты, выдирать направления технических изменений – это прямой призыв к госплану. По сути дела, А. Дитон призывает к тому, что, в своё время сделал Дж. Кейнс – накинуть бразды правления уже не только на деньги, а также на рынок труда и товаров, а также поставить под контроль развитие технологий. Вот вам пример высокомерия «аристократов», технократов и интеллектуалов. Они берутся за социальный, экономический инжиниринг, придумывая дефекты и провалы добровольного, взаимовыгодного обмена Homo agens в рамках их частной собственности и персональной ответственности. Такого оно академическое, нобелевское лицо современного социализма, который вопреки фактам, выводам тысяч научных исследований продолжает продвигать мантру о провалах свободного рынка и добродетелях Большого государства. А. Дитон пишет о себе и ему подобных технократах: «Нас мало обучают целям экономики, значению благосостояния. Экономика благосостояния уже давно исчезла из учебной программы. Нас мало учат тому, что философы говорят о равенстве. Под давлением мы обычно прибегаем к утилитаризму, основанному на доходах. Мы часто приравниваем благополучие к деньгам или потреблению, упуская из виду многое из того, что важно для людей». Это ещё одно подтверждение лицемерия и отхода от канонов науки. Не учат целям экономики? Наука имеет одну чёткую цель – открыть, объяснить устойчивые закономерности, причинно-следственные связи объективно существующих явлений, действий человека - Homo agens. Именно он является объектов изучения науки «Экономика». А. Дитону, как всем теоретикам, идеологам и жрецам mainstream economics не нравится определение экономики от Лайнела Роббинса, как науки об аллокации ограниченных ресурсов среди конкурирующих целей. Им не хватает в нём понятия «справедливость» (equity). Он считают, что в своих моделях делают слишком большую ставку на эффективность (efficiency), но люди-то не роботы. Они движимы не только эффективностью, но и другими ценностями, в частности справедливостью. Семантическая, терминологическая контрреволюция как прикрытие неомарксизма