Мыслящий пролетариат

Вот, например, как Анатолий Федорович Кони описывал годы позднего царизма: "В последние 20 лет самодержавие, расчленяясь и мельчая по существу, становилось все более безусловным и ожесточающим по форме. Оно давно перестало быть не только Петровским служением народу или Екатерининской скрепкой общим величием единства разноплеменной страны, но оно выпустило из рук даже и охрану простого порядка. Оно перестало существовать, хотя бы и мнимо, на пользу России, а стало довлеть самому себе, как бездушный идол, который наводит страх только до тех пор, пока смелая нога решительным пинком не повергнет его в прах. С управлением России при ничтожном и упрямом Николае II повторилось то же, что было, по словам записки Панина "Екатерина II", при Петре III. "Сей эпох, - писал он, - более всего примечателен большими приключениями в малых делах и управлением припадочных людей". Когда припомнишь фигуры Дурново, Сипягина, великого князя Алексея, Воронцова, Клейгельса и т. п., зная, что в их руках было направление русской политики, душой овладевает ретроспективный страх". (Из статьи "Представление Александру III в Гатчине")

В Петербурге открыли памятник юристу А. Ф. Кони. У нас часто ставят памятники всяким мракобесам и угнетателям, но Кони был достойным человеком: участвовал в оправдании Веры Засулич, дружил с Тургеневым, помогал Льву Толстому собирать материалы для романа "Воскресение", в старости поддержал Советскую власть. Кони оставил после себя интересные и ценные воспоминания, которые мы советуем читать.

25 февраля 1849 года Несколько школьников из Училища правоведения гуляли в каком-то трактире, пели либеральные песни и что-то врали о республике. Двое из них теперь сидят в канцелярии графа Орлова. Тут попался, между прочим, какой-то князь Гагарин. Как и за что посажен на гауптвахту Куторга? Я читал бумагу, где изложено донесение великого инквизитора Бутурлина, что "пропущенные Куторгою немецкие стихи содержат в себе мистические изображения и неблаговидные намеки, несогласные с нашею народностью". Но разве можно кого-либо обвинять таким мистическим образом? (Из дневника А. В. Никитенко)

Классика. Отсюда: https://vk.com/photo-111594491_457253066

Манифестом от 11(23) декабря 1811 г. император Александр I объявил о передачи Выборгской губернии (Карелии) в состав Великого Княжества Финляндского (автономия в составе Российской империи). Это можно считать закладкой бомбы под Россию в соответствии с нынешней модой? Бомба, если что, рвалась несколько раз впоследствии.

Манифестом от 11(23) декабря 1811 г. император Александр I объявил о передачи Выборгской губернии (Карелии) в состав Великого Княжества Финляндского (автономия в составе Российской империи). Это можно считать закладкой бомбы под Россию в соответствии с нынешней модой? Бомба, если что, рвалась несколько раз впоследствии.

"В эти же горячие июльские дни чуть было не утопили своего хозяина и начавшие несколько месяцев назад февральскую революцию работницы Б. Сампсониевской мануфактуры. Хозяином здесь был Логин Григорьевич Миллер, председатель текстильного отдела Общества фабрикантов и заводчиков, маленький властный старичок с румяными щечками, привыкший к всеобщему уважению в своей среде, отвечающие общей линии интересов большинства наших текстильных фабрикантов. Раза два приступали к нему работницы, требуя, чтобы он выплатил прибавку за старые месяцы, но он упорно отказывался... Тогда работницы вызвали его на двор, где происходило собрание. Здесь на импровизированной из бочек и досок трибуне уже была приготовлена бумага, которую предложили Миллеру подписать. Однако и здесь ... он отказался, несмотря на то, что со всех сторон раздавались крики: "Да что с ним разговаривать... В мешок и на тачку". По свидетельству ткача Тимофея Алексеевича Попова, подмастерья пробовали уговорить работниц, чтобы они не приступали к таким решительным действиям, но безуспешно. Те хотели уже набросить хозяину мешок на голову, но он сам покорно сел на тачку и просил, чтобы мешка не накидывали. Ограничивались тем, что обернули ему ноги мешком. Затем вывезли из ворот и шумною толпою двинулись кругом Выборгской части на набережную Малой Невки... Так уже вступили на Гренадерский мост, откуда собирались сбросить его в реку... На счастье Миллера по мосту шли навстречу трое или четверо мужчин в солдатских шинелях, но безоружные. Узнав, в чем дело, они выругались и освободили его, что, впрочем, было легко сделать, так как многие работницы уже начали жалеть его". В. Д. Перазич. "Текстили Ленинграда в 1917 году". 1927 год. Миллер так и не выполнил требования, но с тех пор больше не появлялся на фабрике. Отсюда вывод: не надо жалеть хозяев.

В 1826 году царь заказал Пушкину, говоря современным языком, "аналитические записку" "О народном воспитании". По соображениям безопасности Пушкин написал примерно то, что, как ему казалось, хотел увидеть царь, но включил в записку некоторые оппозиционные намеки: "Лет 15 тому назад молодые люди занимались только военною службою, старались отличаться одною светской образованностию или шалостями; литература (в то время столь свободная) не имела никакого направления; воспитание ни в чем не отклонялось от первоначальных начертаний. 10 лет спустя мы увидели либеральные идеи необходимой вывеской хорошего воспитания, разговор исключительно политический; литературу (подавленную самой своенравною цензурою), превратившуюся в рукописные пасквили на правительство и возмутительные песни; наконец, и тайные общества, заговоры, замыслы более или менее кровавые и безумные... Не одно влияние чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества; воспитание, или, лучше сказать, отсутствие воспитания есть корень всякого зла... Скажем более: одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия... В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное; ребенок окружен одними холопями, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается изучением двух или трех иностранных языков и начальным основанием всех наук, преподаваемых каким-нибудь нанятым учителем. Воспитание в частных пансионах не многим лучше; здесь и там оно кончается на 16-летнем возрасте воспитанника. Нечего колебаться: во что бы то ни стало должно подавить воспитание частное... Уничтожить экзамены. Покойный император, удостоверясь в ничтожестве ему предшествовавшего поколения, желал открыть дорогу просвещенному юношеству и задержать как-нибудь стариков, закоренелых в безнравствии и невежестве. Отселе указ об экзаменах — мера слишком демократическая и ошибочная, ибо она нанесла последний удар дворянскому просвещению и гражданской администрации, вытеснив все новое поколение в военную службу. А так как в России все продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров. Он походит на плохую таможенную заставу, в которую старые инвалиды пропускают за деньги тех, которые не умели проехать стороною... Что касается до воспитания заграничного, то запрещать его нет никакой надобности. Довольно будет опутать его одними невыгодами, сопряженными с воспитанием домашним, ибо 1-е, весьма немногие станут пользоваться сим позволением; 2-е, воспитание иностранных университетов, несмотря на все свои неудобства, не в пример для нас менее вредно воспитания патриархального". Царю все равно не понравилось: "Принятое вами правило, будто бы просвещение и гений служат исключительно основанием совершенства, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее вас самих на край пропасти и повергшее в оную толикое число молодых людей. Нравственность, прилежное служение, усердие предпочесть должно просвещению неопытному, безнравственному и бесполезному".

В 1836 году умерла мать Пушкина. Ее наследниками были, кроме самого поэта, его отец, брат Лев и сестра Ольга, которая была замужем за служившим в Варшаве чиновником Павлищевым. Пушкин, не желая раздробления знаменитого Михайловского, выкупал у родственников их доли. С отцом и братом никаких споров не возникло, а Павлищев долго обсуждал с Пушкиным куплю и продажу крепостных крестьян в Михайловском. Переписка Павлищева и Пушкина интересна тем, как спокойно одни люди воспринимают торговлю другими людьми. Две цитаты из писем Павлищева: "Оценка ваша по 500 р. за душу не имеет, позвольте сказать, никакого основания. Душа душе рознь, продается она в Псковской губернии по разной цене; Львов, например, или Росихин не уступят своих и по тысяче, а другой отдаст свои и по 300". "Из Михайловских дворовых у меня Петрушка и девка Пронька. Последнюю мы просим оставить у нас, -- а с Петрушкой я не знаю что делать. Спился с кругу. Я хотел было отправить его по пересылке в деревню для отдачи в рекруты, но раздумал; -- ожидаю ваших приказаний, а между тем дал ему паспорт для проживания здесь в Варшаве. Мнение мое -- отдать его в солдаты; он не очень боится солдатчины. Послушайте меня, Александр Сергеевич. Не выпускайте из рук плута Михайлу с его мерзкой семьею: я сам не меньше вашего забочусь о благе крепостных; в Михайловском я одел их, накормил. Благо их не вольности, а в хорошем хлебе".

"По сути дела гитлеровский режим является копией того реакционного режима, который существовал в России при царизме. Известно, что гитлеровцы так же охотно попирают права рабочих, права интеллигенции и права народов, как попирал их царский режим, что они так же охотно устраивают средневековые еврейские погромы, как устраивал их царский режим". Из доклада Сталина на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями города Москвы 6 ноября 1941 года.