Rediskamama Русская душа

Сижу в недоумении над сумкой, чемоданом и рюкзаком. Вечером выезжаю на фестиваль «Семейный круг» и я вот вообще не представляю, что нужно брать с собой. Жить буду вроде не в палатке, но какую одежду и что ещё… просто ступор. Я всего один раз ночевала в палатке в прошлом году на фолк-кемпе. Но так как там я проводила детские программы и костюм был не нужен, то по внешнему виду не возникало вопросов. А тут спектакль! Костюм собрала и сижу… Наверное глупый вопрос, но утюга точно не будет?😁🙈

Прислали фотографии с моего вокального мастер-класса в Сургуте, считаю это лучшее фото⤵️

Купила билеты на родину! Чего такая радостная пока не поняла) Как минимум, теперь все планы на лето определены, возможно что-то будет меняться, но так хотя бы есть план и обратные билеты домой. Можно жить дальше)

Только не спрашивайте, пожалуйста, у меня до сентября, что я буду делать с индивидуальными занятиями потом🙈

Сижу, обедаю. У меня на сегодня осталось два человека на занятие : онлайн из Беларуси и офлайн из Петербурга. Я веду индивидуальные занятия за это лето четвертый день и те, кто не пропустил ни разу, уже собрали себе небольшой репертуар, потихонечку растут, крепнут, начинают звучать. Понятно, что каждый стартует со своей точки, с кем-то мы пока ещё только настраиваем слух, с кем-то уже работаем над манерой, а кто-то пришел с хорошим багажом и мы так неплохо уже поём на два голоса. Радует это☺️🤍

Ребята, на завтра освободилось одно место для занятия в Петербурге (ст.м. Технологический институт) или онлайн (в 14.00 или 19.00). Стоимость 2600 рублей. Записаться можно в личные сообщения или в комментариях здесь🥰

Митрополит Антоний Сурожский В начале войны я был хирургом в полевом госпитале, и в моем отделении умирал молодой солдат. Я его, конечно, посещал днем; а в какой-то вечер подошел, взглянул на него, и мне стало ясно, что он не жилец. Я его спросил: «Ну, как ты себя чувствуешь?» Он на меня взглянул глубоко, спокойно (он был крестьянин, поэтому в нем была такая тишина полей, тишина лесов, тишина неспешной жизни) и сказал: «Я сегодня ночью умру..». Я ответил: «Да, сегодня ты умрешь. Тебе страшно?» – «Умирать мне не страшно, но мне так жалко, что я умру совершенно один. Умирал бы я дома – при мне были бы и жена, и мать, и дети, и соседи, а здесь никого нет...» Я говорю: «Нет, неправда, – я с тобой посижу». – «Ты не можешь просидеть со мной целую ночь». – «Отлично могу!» Он подумал, сказал еще: «Знаешь, даже если ты будешь здесь сидеть, пока мы разговариваем, я буду сознавать твое присутствие, а в какой-то момент я тебя потеряю и уйду в это страшное одиночество в момент, когда страшнее всего – умирать». Я ответил: «Нет, не так. Я с тобой рядом сяду. Сначала мы будем разговаривать, ты мне будешь рассказывать о своей деревне; дашь мне адрес своей жены. Я ей напишу, когда ты умрешь; если случится, навещу после войны. А потом ты начнешь слабеть, и тебе будет уже невозможно говорить, но ты сможешь на меня смотреть. К тому времени я тебя за руку возьму. Ты сначала будешь открывать глаза и видеть меня, потом закроешь глаза и уже меня видеть не сможешь, уже не будет сил открывать их, но ты будешь чувствовать мою руку в своей руке или свою руку в моей. Постепенно ты будешь удаляться, и я это буду чувствовать, и периодически буду пожимать твою руку, чтобы ты чувствовал, что я не ушел, я здесь. В какой-то момент ты на мое пожатие руки ответить не сможешь, потому что тебя здесь уже не будет. Твоя рука меня отпустит, я буду знать, что ты скончался. Но ты будешь знать, что до последней минуты не был один». И так и случилось.