что такое спецоперация?

Я вижу, как мои друзья сокрушаются, что их близкие не хотят уезжать из РФ, несмотря на опасность отправиться на войну и вернуться домой уже в гробах. У меня никто из ближайшего круга не попадает под призыв, насколько я знаю. Потому эта заметка может вызвать возмущение, что я бессердечная и злая. А я и правда стала жёстче, потому что зла на безответственность. Люди нихуя не думают наперед. 7 месяцев идет война, 7 месяцев существует вероятность призыва, а плана «б» у подавляющего большинства как не было, так и нет. Я имею в виду не запасное гражданство под подушкой, а вещи попроще — генеральная доверенность на близких и загранпаспорт. И хотя бы получасовое обдумывание мысли «а что я буду делать, если совсем пиздец?» Если у вас сейчас сердце болит за ваших близких, кому хоть по башке стучи, а они не слышат вас и не хотят спасаться, вот немножко мыслей: 1. Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Человек ничего не делает для того, чтоб себя обезопасить? С чего вы взяли, что уж вы точно его спасете? Гайдов по уклонению и выезду дохуя. Скинули парочку, а дальше взрослый человек сам решит. 2. Помогайте тем, кто готов эту помощь принять. 3. Не делайте больше, чем в ваших силах. От того, что вы в ахуе пытаетесь спасти всех разом — вы не спасете никого и себя угробите. Что конкретно сейчас вы можете сделать? Чем помочь? Я могу поделиться опытом срочного вывоза животных из РФ и отвечать на вопросы о переезде в Грузию. Всё. Конкретно сейчас я не могу предоставить ночевку, потому что не хочу посторонних в доме, когда у меня и так ахуй перманентный. И это ок. 4. Отказывать — нормально. Вы не последняя надежда человечества на выживание. Есть много чатов, где сидят волонтеры (в том числе мы с мужем) и добровольно делятся инфой. 5. Если человек опомнился очень поздно и пришел за помощью, когда ни билетов, ни денег и очередь трое суток на границе — шлите его в лес. Буквально. На дачу, которая не принадлежит семье обратившегося или даже просто жить не по прописке. Конкретно сейчас призывников не выслеживают и можно выиграть время на обдумывание нового плана.

Сегодня на дежурстве у нас автозаки заполняются девушками. Большинство студентки, много несовершеннолетних. И какое-то невероятное количество волонтеров чуть ли не спорят между собой, кто из них повезёт первый передачу. Все тоже молодые студенты. Времечко оч хуевое и обращаются с задержанными в ОВД оч жестоко: отнимают телефоны, кричат, угрожают, заставляют делать то, что они не обязаны делать по закону. Но у меня вера в людей просыпается, когда я вижу столько людей, готовых помогать, не спать всю ночь, чтоб развозить задержанных по домам, стоять под дождем с пакетами и обзванивать ОВД с требованиями пропустить защитников и еду.

Месяц назад мы с мужем запланировали короткую поездку в Новосибирск, чтоб оформить документы на квартиру, доверенности, завещание, международные водительские права и сделать операцию на глаза. Это нужно провернуть в первой половине октября, именно тогда все участники бюрократического родео соберутся в одном месте. Я до слез не хотела в Россию. Я ни разу не пожалела о том, что мы уехали. Я еще помню, как было страшно. Стала планировать приятные встречи. С мужем придумали романтическо-ностальгическое свидание в сквере перед оперным, где 10 лет назад мы впервые поцеловались. Наверное, мы опять поспорим, кто же из нас инициировал поцелуй. Мама уже позвала меня в бар с ее подругами. Я составила список тех, кого хочу увидеть. Может быть, если будет не слишком холодно, я бы подбила Ваню обновить граффити у бабушки на даче — она очень любит граффити на вагонетке, которые он рисовал каждое лето, когда мы жили в Новосибирске. Позавчера утром я полезла в папку с документами проверять военник мужа. Категория Д, не годен совсем-совсем. Приняла это к сведению и решила обдумать отмену поездки позже. А пока развернула дома горячую линию по эмиграции для друзей и друзей друзей. На сегодняшний вечер я понимаю, что ехать нельзя. Даже если мобилизация мужу не угрожает, даже если это правда очень важная поездка и решает много проблем на ближайшие годы — нельзя. Спасибо нам из прошлого, что с февраля покупаем только возвратные билеты. Я не знаю, чего ожидать, когда мы пересечем границу. И сможем ли вернуться обратно. И не решат ли моего мужа порадовать повесточкой, если уж погибшим 10 лет назад людям их пытаются вручить. Опять навалилась какая-то бесконечная усталость, как в феврале. Мозг нагружен так, что к середине дня я вырубаюсь, чтоб перезагрузиться. Делаю свои маленькие волонтерские дела, координируя передачи для тех, кого приняли и примут завтра во время протестов. В этот раз я уже знаю, как эмигрировать, и могу помочь тем, кто проходит этот путь впервые. Но глобально я потерянный котенок и не могу охватить весь пиздец. Я хуй знает, что вам посоветовать. Я вообще не верю, что впереди Россию ждет что-то хорошее. Я не призываю вас уезжать, если вы не хотите и не собираюсь вас запугивать. Просто пожелаю удачи, сил и безопасности.

24 августа. Сегодня полгода идёт война и празднуется День независимости Украины. Я попала в стационар с отравлением, лежу в палате на двух человек. Моя соседка — украинка. Знакомство прошло нормально. Она спросила откуда я, я спросила откуда она. Она сначала подумала, что я грузинка (я совсем мало знаю грузинский, но то, что знаю, использую на сто процентов). Позже, когда она услышала, что врачи обращаются ко мне по-русски, улыбнулась и сказала, что рада увидеть кого-то русскоговорящего. Немного поговорили, но обе слишком плохо себя чувствуем, чтоб делиться историями. Знаю только, что она попала сюда, потому что выпила сырое деревенское яйцо. А деревенское, потому что только такие любит ее муж. А ещё у них дети, кошка и собака. Выезжали из Херсона в мае, потому что моя соседка сдавала закрывала сессию, раньше не могла. Великая!

Сон снился, что я поехала в Волноваху. Сначала очутилась в заброшенном лагере с компанией ребят, с ними было спокойно, потому что они были спокойны. Ребята уехали на машине, а я пошла пешком в город по пыльной дороге. Добралась до многоэтажки (странно, я не помню из детства ни одной многоэтажки там), поднялась до середины, там мне встретилась женщина. Она спрашивает: «кого ты ищешь?», а я не могу ответить. Слова вязнут в ленивом спящем рте, я начинаю плакать от невозможности сказать. Женщина ждет. Я собираю все свои силы и говорю наяву, что ищу родственников, чтоб похоронить бабушку, а потом опять проваливаюсь в сон. Женщина подводит меня к люку в потолке, тянет за ручку. Появляется лестница, по ней спускается женщина с маленькой девочкой. Мы обнимаемся, они ведут меня в свою квартиру. Мне нужно о многом их расспросить. Но начинается обстрел. Мы прятались в прихожей, я была в ужасе. Когда обстрел прекратился, женщина и девочка вышли в подъезд и велели мне спускаться за ними. Но я пошла в комнату и выглянула в окно, которое уже не было окном, только дыркой в пыльный летний день. Внизу стоял Волан-де-Морт и танк. Мне показалось, что меня заметили. Я побежала к женщине. У подъезда кипела жизнь. Танк и Волан-де-Морт были с другой стороны. Люди торговали во дворе, обменивались новостями, стояло много такси, водители кучкой шептались. Женщина села в одну машину, а мне и девочке подала знак сесть в другую. Мы поехали. Было страшно. В такси сидения постоянно перемещались. «Чтоб сложнее было попасть», — сказал водила. Я думала, что мы едем за телом бабушки, но мы остановились у двухэтажного здания, и девочка сказала идти за ней. Зачем мы там были я не успела понять. Девочка выбежала из здания и исчезла. Я дошла до светофора и увидела улыбающихся ребят. Их было двое — парень и девушка. Я пошла к ним, потому что знала, что с ними мне не будет страшно. 20 июня ей бы исполнилось 76 лет.

16 июня впервые с переезда обсуждали, куда могли бы поехать после Грузии. какое бы место рассматривали, как наш будущий дом. составили шорт-лист стран, превратили его в табличку — будем собирать инфу. выглядит так же, как за 4 месяца до войны, когда мы выбирали страну для отпуска. только теперь мы выбираем страну, которую будем называть домом. в январе мы оказались в Греции. мы часами гуляли, впервые говорили об эмиграции и наметили долгосрочные цели: подтянуть английский, освоить новую профессию для меня, найти зарубежный оффер для Вани. я тогда впервые заработала большую сумму, работая актрисой, мы закрыли кредитку и начали откладывать. начиналась жизнь с чистого листа. а через месяц началась война. в Грузии все еще прекрасно. вчера в дверь постучал сосед, вручил половину арбуза. такой сладкий! подумали, что можно смело покупать большой арбуз и не волноваться, что весь не съедим, а делиться. сразу видно — миллениалы. или «сразу видно — русские»? везде, где я жила в родной России, не было принято делиться с соседями, да даже здороваться не везде. добрососедским исключением остаётся бабушкина дача, где ее соседи-пенсионеры ждут лета, чтоб снова тусоваться и перекрикиваться через забор. один из самых счастливых дней с семьей — мой день рождения перед отъездом из Новосибирска в 2018. мы отмечали его на даче. муж расписывал вагонетку, наполненную водой. бабушка любила, когда он рисовал на даче — наш участок превращался в место притяжения, соседи приходили смотреть граффити. я готовила два блюда, которыми гордилась и хотела поделиться с семьей. дед помог запечь рыбу в коптильне, а чикагскую пиццу мы приготовили заранее. я гордилась, что соус для этой пиццы делала из оставшихся с прошлого сезона замороженных томатов с нашей дачи. мы взяли с собой кальян — бабушка попросила. дед хихикнул, что они в молодости курили гашиш таким способом. кальян курящим старикам понравился. мама собирала ягоды, сестра отвоевала себе право ничего не делать и наслаждаться каникулами. было очень хорошо. я бы прожила ещё раз этот день.

Смолтоки У меня в жизни не было столько смолтоков, сколько за три месяца в Грузии. Люди хотят обсудить войну. Всегда разговариваю, хоть и светской беседой это не назвать, больно говорить о потерях. Первый вопрос: «ты из России или из Украины»? Не знаю, как развивается разговор после ответа «Я из Украины», но расскажу, как это по-русски: — Вы откуда? Из Украины? — Из Сибири, — я еще учусь говорить уверенным голосом, что я россиянка, получается не всегда. — Это Россия? — Да. — А давно приехали? — С началом войны, восьмого марта. — А-а-а… так жалко всех… и русских, и украинцев. А что в России люди думают? — По-разному. Кто много телевизор смотрит — поддерживает войну, но очень многие, особенно молодежь, против. Но их преследуют. Почти всегда собеседники начинают рассказывать, что они учились в Нижнем Новгороде или 20 лет проработали в Петербурге. Один таксист в нулевые жил в моем родном Новосибирске и торговал детским питанием. У всех друзья и родственники в России. В общем, Россию все очень любят и грустят, что без визы приехать не могут, а получить ее не просто. Чуть ли не каждый третий таксист: «Как братья могут воевать? Мы же единый православный народ! Мы верим в одного Бога! Я не могу представить, как я — православный иду убивать другого православного! Это просто немыслимо»! «У меня мама в Москве, я давно говорю ей: «переезжай». А она не хочет. Очень за нее волнуюсь, давно не виделись». Это сказал парень, который помогал хоронить нашу кошку, когда мы только приехали. Единственный собеседник-грузин, бывший полицейский, очень хочет, чтоб все помирились и создали общее большое государство, как в Советском Союзе. Но звучал он как человек, который ностальгирует по прошлому. Когда он еще не получил ранение, доллар стоил копейки, хоть его и нельзя было купить, и для поездки к сестре в Питер не нужна была виза. Бабушка-соседка с плохим слухом спросила: «Вы украинцы? Такие красивые, я всегда говорила, что украинцы улыбчивые, вежливые, не то что русские!». Когда я громче сказала, что мы россияне: «Так я всегда знала, что русские тоже хорошие, красивые!» На днях звонил отец. Рассказал о русофобных настроениях в Грузии. Он звонил своему сослуживцу, напрашивался в гости: посидеть, выпить как в старые-добрые. А сослуживец сказал, что пригласит его и выпьет с ним чачи, только если мой отец не поддерживает политику Кремля и против войны в Украине. Отец сказал, что мозги у сослуживца промыты западной пропагандой. Смолтоки я ценю. Без них я не представляю свою жизнь в Грузии полной. На вопрос «нравится у нас?» всегда честно отвечаю, что нравится. Очень у вас хорошо. Спасибо за гостеприимство и за полную телефонную книгу номерами людей, готовых помочь.

3 июня у тети, про чью семью я здесь рассказывала, день рождения. у бабушки, которая поддерживает спецоперацию, тоже день рождения. у войны юбилей. у меня четверо котят на передержке и ноль сил ужасаться войне. ещё раньше я ощутила, что в меня не вмещается весь ужас, а теперь и подавно. котята очень милые. держатся друг дружку, но разбегаются кто куда, услышав шум мотора за окном. я их собрала в букет и поместила в переноску. там им хорошо и моя взрослая кошка не может до них добраться, только шипит издалека. придумали с мужем им имена: Староста, Слепыш, Трусиха и Пират. но в общем-то они все полуслепые из-за инфекции, потому и лечим.

В Тбилиси землетрясение! И гроза. Очень необычно! Последний раз землетрясение я заставала в первом классе, в Новосибирске. Почти два месяца я в Грузии, в которой никогда даже не представляла, что буду жить! До землетрясения случилось всякое неприятное: • война все еще не закончилась; • мужа одним днём уволили с работы без двух окладов и прочего — успели перезаключить договор после эмиграции, по которому ему ничего не должны; • я выиграла «Золотую Маску», но денег и работы мне это не прибавило; • сходила на три кастинга, где нужны были русскоговорящие актрисы и ни по одному не получила утверждения; • два вечера бесилась из-за того, что не могу воспроизвести здесь копию своей жизни в Москве: заниматься хобби, использовать маркетплейсы, заказывать онлайн 15 кг кошачьего наполнителя, а не тащить по 5 кг за раз на себе в гору; • изучила вопрос местных секс-шопов: один закрыли, другой сожгли. В двух онлайновых — скромный филиал алиэкспресса. Но вообще-то случилось и всякое приятное: • все начало цвести и раз уж у меня нет аллергии, я гуляю изо всех сил! • подалась в три волонтерские организации, в одной из них плотно занята и уже делаю первые успехи; • тетя с дочерью покинули Украину и сейчас в безопасности у родственников; • смирилась с отсутствием сексшопов и попросила подружку привезти из Москвы пол-литра лубриканта; • нашла в строительном магазине два литра эпоксидной смолы для любимого хобби, хотя все говорили, что это невозможно 😈 • встретилась с психиатром, чтоб чекнуть успехи приема антидепрессантов: она полтора часа меня опрашивала и очень хвалила. антидепрессанты отменили, чувствую себя хорошо! • муж очень быстро нашёл новую работу, поднял зарплату, заинтересован в проекте и повеселел! Очень рада, потому что выгорание и переезд его состояние подкосили; • закрыты все вопросики относительно московской квартиры (ключи отдали, залог вернули) • почти все, что хотелось продать — продалось. Остался компьютер, утюг и пылесос по антикризисной стоимости. (Их даже можно купить, написав мне) • землетрясение!!! Ого!!! И этот текст БУДЕТ жизнеутверждающим! Мне потребовалось два месяца, чтоб найти дорогу к прежней себе — любопытной и довольной. Пусть временами, пусть ненадолго — но мне удаётся себя оживить и подбадривать близких. Я не перестала читать новости — я перестала их компульсивно листать. Мне очень помогает, что я могу помогать. Я поняла, что не могу закончить войну, как бы я ни старалась доказать себе обратное за эти два месяца. Но могу помочь тем, кто от неё пострадал. Я гуляю, узнаю Грузию, вижусь с друзьями — интересуюсь жизнью. Путин не вечный и обязательно умрет. А мы будем жить. Всех вас обнимаю! Будьте в безопасности! Вот вам видео двух поющих грузинских мужчин возле метро. Я плакала от любви!