Objection, your honor!

О "нежелательности" SOTA media Некоторые СМИ начали писать, что скоро "суд признает" SOTA нежелательной и "можно начинать" чистить в соцсетях ссылки на неё. Нет! Для статуса нежелательной любой организации хватает решения (а по факту релиза) генпрокуратуры. И распространять материалы SOTA media опасно уже сейчас. Упоминать можно. Сдаваться не стоит.

После длинных постов от меня отписываются, так что попробую короткий. Читаю тут одно заявление о преступлении. В нём, в числе прочего, про мою доверительницу написано вот что:

От неё можно ожидать чего угодно, учитывая, что у неё два высших образования – ветеринара и юриста

Думаю, не получить ли вторую вышку. Чтобы боялись.

Почему-то у меня рабочие вопросы приходят сериями. Был у меня сезон психиатрии, "детский" сезон, теперь вот начался сезон вопросов про процессуальные издержки. И про иски тоже. Сейчас объясню. Итак, потерпевшая по уголовному делу предъявляет к подсудимому гражданский иск. В иске сначала всё просто. Имущественный ущерб – чётко по чекам (лекарства, врачи, всё такое). Моральный вред тоже обоснован некоторыми документами и показаниями, но речь пойдёт не о нём. А о том, что по каким-то причинам в "имущественную" часть истица включает ещё и свои расходы на адвоката, проезд (пролёт?) и проживание в Петербурге в дни следственных действий и судов. Логика у неё такая: если бы обвиняемый не совершил преступление, то не пришлось бы ей приглашать адвоката и таскаться в Питер поездами и самолётами. Но в логике УПК, конечно, это никакой не имущественный вред, а вполне себе процессуальные издержки. И если по иску понятно, кто кому должен (ответчик истцу, то есть подсудимый – потерпевшей), то с издержками есть варианты. Их можно и взыскать с осуждённого, и получить из бюджета. Второй вариант для многих потерпевших, конечно, предпочтительнее – потому как технически легче. А с осуждённого-то иногда и взять нечего – ни кола, ни двора, ни рубля на счёте. И гражданский иск подаётся просто чтобы было, без перспективы эти суммы когда-нибудь взыскать. А вот издержки (они бывают очень немаленькие) всё-таки есть шанс заполучить обратно – от государства. Итак, возвращаемся к этому конкретному иску, в котором всё скинуто в одну кучу. Суд иск не только принимает (тут никуда не денешься), но и удовлетворяет, вынося приговор, в полном объёме. То есть фактически не решает вопрос о возмещении издержек (его никто и не ставил), а признаёт эти затраты – следом за логикой потерпевшей-истицы – ущербом от преступления. И вроде бы всё хорошо: иск предъявлен – иск удовлетворён. Что хотели от суда, то и получили. Но, оказывается, осуждённый-то как раз не имеет ни рубля за душой. То есть маловероятно, что он выплатит по иску хоть что-то. Включая несколько сотен тысяч рублей издержек, которые вообще-то можно было попытаться получить от государства. И теперь, значит, позиция потерпевшей (с новым адвокатом – догадываетесь, с кем?) должна выглядеть так: Уважаемый суд! Я там в первой инстанции иск заявляла. Хороший, самой понравилось. И суду тоже – раз он его удовлетворил в полном объёме. Но я тут подумала, что зря. Надо было суду иск читать внимательнее, и ту часть, что фактически про издержки, в судебном заседании обсудить. И подсказать мне, чтобы я отдельное заявление по издержкам подала. Я бы подала и попросила из бюджета нам эти деньги компенсировать. А суд иск не читал внимательно, поэтому я теперь с удовлетворёнными исковыми требованиями, но без денег. А, кстати, вот ещё заявление о взыскании издержек на адвоката, который придумал предыдущие три абзаца. Это тоже пусть государство, пожалуйста, оплатит. ... Как правильно сказал герой одного хорошего сериала, «в такие моменты очень важно говорить уверенно».

Абсолютное большинство адвокатов любят выступать в жанре "а вот у меня было такое дело, сейчас расскажу". Дальше длительность повествования может быть очень разной, и зависит она не от красноречия рассказчика, а от того, как быстро другой коллега вклинится с очень похожей, но тоже невероятно интересной историей. И если дискуссию не ограничить искусственно временем и/или предметом, затянуться она может надолго, а пользы, кроме разве что психотерапевтической, никому не принести. Лирическое отступление: на днях на Матисовом острове увидела объявление "требуется сборщица калейдоскопов" и подумала, что мы все, адвокаты, немного она. Собираем кусочки норм и практики, что-то там шуршим, крутим – и вот уже получается красиво. Выглядит как магия, а по сути физика. Лирическое наступление: мы с коллегой Максимом Никоновым завтра в прямом и бесплатном эфире покажем, как работают адвокатские калейдоскопы. Тема как будто простая и базовая, из учебника – подсудность. Но это только так кажется, что она простая. С ней иногда такие картины складываются, что диву даёшься. Время ограничено одним часом, поэтому вебинар можно посмотреть за обеденным кофе или по пути в назначенное на 14.00 судебное заседание. Кроме часа кручения цветных стёклышек пришлём участникам ещё и подборку судебной практики, чтобы потом можно было собирать калейдоскопы на свой вкус. А ещё, как нынче модно, подкинем промокод на курс по уголовному процессу. Регистрация на завтрашний вебинар тут, а на курс – здесь. Будет интересно.

Отдельный сорт адвокатских приключений – это приключения в канцеляриях судов. На днях закинула в один суд заявление об ознакомлении с делом. Созвонились с секретарём, согласовали дату, какие тома нужны сразу, а какие – возможно, потом. Схема отработанная до автоматизма, но и автоматы иногда сбоят. Захожу в канцелярию, говорю, с каким делом пришла знакомиться. Дело на месте. Но где, спрашивает сотрудница, ваш ордер? Так ведь, говорю, ордер я к заявлению об ознакомлении ещё на той неделе пришпилила. Вернее, вы – в моём присутствии. Мне отвечают, что заявление лежит неизвестно где, поэтому мне сейчас просто дадут заполнить новый бланк. И ордер надо бы приложить. Да, ещё один. И вроде как мне в принципе ордеров не жалко, только вот на ближайшие три дня они рассчитаны буквально под завязку, и потратить сейчас ордер за просто так – значит, потом лететь через весь город в коллегию за новыми. В день, когда и без этого загрузка обещает быть высокой. Ну уж нет. Я, говорю, дело почитаю, а вы наберите пока секретаря судьи — раз она дело сюда принесла, значит, уверена в моём праве его читать. А уверенность эта наверняка растёт из ордера, который где-то там в зале суда и лежит – вместе со старым моим заявлением. Ой, всё – говорят мне в канцелярии. Читайте так, только отстаньте от нас, пожалуйста. И я всё понимаю. Я в аппарате суда работала – там если вдруг кто от тебя отстал (да ещё и под конец рабочего дня), то это ощущается как день рождения, только без торта и свечек. Поэтому отстаю и молча знакомлюсь с делом. Но тут вдруг оказывается, что в деле-то есть не всё. Вот, например, жалобы нет – а должна бы, потому что именно из-за этой жалобы мы все в этом суде и собрались. Приходится таки звонить секретарю судьи. Она вышла – отвечает помощник, но что где валяется не знает, где бы могла лежать жалоба. В это время в канцелярию поднимается служительница гардероба, сетуя, что там осталось только моё пальто, а остальные нормальные люди из суда уже ушли. Забираю пальто. Шучу с полусонными приставами. Звоню помощнику. Дозваниваюсь наконец. Пока поднимаюсь обратно, решаю вопрос с жалобой, ордером (секретарь зовёт корешок ордера "открепительным талоном", но сейчас не время для ликбеза), следственными томами, извещениями. Захожу в канцелярию уже с новостями: ордер – вот он, ходатайство в деле, копию жалобы получила, расписка – вжух, вот она. Сотрудница наконец – впервые за вечер – мне улыбается. Спасибо, говорит, что всё решили. Отвечаю, что такая у меня работа (хотя, строго говоря, вот эта работа не совсем моя, но какой сейчас смысл об этом напоминать). Я же всё понимаю. Я в аппарате суда работала – там если вдруг кто за тебя решил проблему (да ещё и под конец рабочего дня), то это ощущается как день рождения, причём уже и с тортом, и свечками. И даже с конфетти.

Отвлекусь от журналистских историй, но обещаю очень далеко не уходить. Если вы внимательно читали прошлый пост, то помните, что я пишу диссертацию. Речь о магистерской для окончания факультета социологии и посвящена российской адвокатуре. Так вот, в процессе работы нашел интересную штуку об адвокатах в СССР... Вообще, как известно из соцопросов (слепо верить, которым, разумеется, не нужно) в России довольно сильно любят СССР, больше половины участников опросов вроде как сожалеют о его распаде. О цифрах спорить можно долго, но, кажется, у большинства из нас действительно есть родственники/друзья/коллеги, которые до сих пор грустят о том, что «Нерушимый совсем разрушен». При этом россиянам, по данным тех же опросов (которым, повторюсь, верить далеко не обязательно), довольно сильно не нравится феминизм. Его не поддерживают тоже чуть больше половины респондентов. Такое совпадение забавно, и чтобы объяснить почему, как раз приведу пример из своего диссера. Дело в том, что во всем мире на протяжении большей части XX века адвокатура была очень мужским занятием. Защитительные речи в уголовном суде, сдержанные советы на деловых переговорах произносили в основном белые, цисгендерные мужчины среднего возраста. В 1960-е годы в Гарвардской юридической школе было всего 2 женских туалета, в которые немногим студенткам приходилось бегать через весь кампус. В некоторых странах до сих пор мужчины занимают больше 70% юрсообщества (хотя ситуация тут стремительно меняется). Но как раз-таки в СССР ситуация довольно заметно отличалась. Заметное число женщин пришло в советскую адвокатуру еще в 1930-е годы (лично меня впечатлило, что именно женщины составляли почти треть призванных в РККА адвокатов в годы войны). Уже в 1948-м доля женщин-адвокатов по СССР превысила 30% (тот самый порог, который во многих странах не пройдет до сих пор). В 60-е в Кемеровской коллегии адвокатов женщины уже занимали больше половины мест (в то самое время, пока студентки Гарвардской юршколы должны были бегать в поисках туалета по всему кампусу). В 80-е в Новосибирской области уже около 70% адвокатов были женщинами. К чему я все это? Конечно, СССР не был страной победившего гендерного равенства. Практически каждое следующее поколение советских руководителей было в этом (да и во многих других) отношении консервативнее предыдущего. Доступ же гражданок страны к труду не отменял того факта, что дом и дети все еще во-многом были на них. И все же модернистский потенциал (в том числе феминистический) советского проекта просто свернуть и выбросить не получалось. Однако этого как-то не помнят те люди, которые одновременно скучают по СССР и при этом не любят феминизм. В сущности — это лишнее свидетельство того, что они особо не помнят ни того, что в Советском союзе правда было плохого, ни того, что там было хорошего. В общем, как пела группа «Дайте Танк(!)»: Welcome, это страна балерин и медведей Для понимания чересчур сложная Поэтому на эпизодах из детских комедий Мы строим фантомное прошлое