нецентральная азия

Отдельно понравился список из 18 номеров, которые умел выполнять на сым-доре знаменитый дорвоз Ташкенбай: «1) выход на сым-дор 2) три раза выйти и возвращаться 3) двигаться, говоря "гоп-гоп" 4) балансировать, прягая и говоря "гоп-гоп" 5) балансировать ровно, не двигаясь, на одной ноге 6) взяв за спину, находящийся в руках лангар чуп, балансировать, опять ровно6 не качаясь 7) балансировать, прыгая, надев кауши 8) балансировать ровно, не качаясь, надев на одну ногу медную тарелку 9) балансировать, привязав на обе ноги тарелки 10) ходить по проволоке на деревянных ходулях, привязанных к обеим ногам 11) балансировать с привязанным к ноге кинжалом 12) балансировать с привязанным к ноге "пилякча" 13) балансировать с завязанными глазами 14) лежать на проволоке 15) изображать танец чапан на проволоке 16) ходить по канату, поставить обе ноги в медный котелок 17) танцевать танец аман'яр на проволоке 18) после окончания этого номера выступать в открытом месте»

Книга А. Боровкова «Дорвоз. Бродячий цирк в Средней Азии», изданная Средне-Азиатским комитетом по делам музеев и охраны памятников страины, искусства и природы в Ташкенте (1928). Под красивой обложкой —рассказ об искусстве и игре дорвозов-канатоходцев, устройстве их «цеха» со своим рисоля (уставом), способом ученичества, поэтической традицией, о том, как проходит «дор-уюн».

Империя фарфоровых различий Продолжу о фарфоре, уже фигурном. В 1913 году праздновался 300-летний юбилей Романовых. К этой дате Николай ّّّّII постановил изваять скульптурную серию «Народности России» в фарфоре. Научное руководство проектом осуществлял Василий Радлов, востоковед, этнограф и тогда директор Кунсткамеры. На основе данных переписи 1897 года он составил список из 150 народностей. Павел Каменский, руководитель бутафорской мастерской императорских театров, возглавил группу мастеров, которые это воплощали с 1907 года, опираясь на «антропологические» фотографии и костюмы из коллекции музея. Отливали скульптуры на Императорском фарфоровом заводе. К 1914, правда, изготовили около 50 фигурок, а к 1917 дело остановилось на 74-ой фигуре. Здесь, на мой взгляд, показательно, как фарфор прямо заимствует из фотографии как инструмента антропологии ّّٓٓٓXIX-XX века её особую иконографию и способ изображать. Профессиональный союз этнографа и бутафора, дополненный талантом лучших формовщиков Петербурга, породил серию театрально-антропологическую и невероятно качественно исполненную. Она, я считаю, сильно повлияла и на советские фарфоровые объекты, работающие с темой национальности. В наиболее полном виде серия выставлена в замечательном музее ЛФЗ в Петербурге, оттуда и фото (сложновато с этими стеклянными полками сфоткать нормально). Была удивлена, какие фигурки огромные, фотография это плохо передаёт. Я всегда видела их только в книгах и на авито, масштаб было сложно оценить. Вживую совсем иное впечатление. Некоторые фигуры в высоту более 40 см, совсем не настольный формат, скорее, то ли терракотовая армия, то ли музей восковых фигур. Кстати, как и где ее первоначально планировали выставлять, я не знаю. На фото с отдельными фигурами: Сарт и Сартская женщина (1910-1911, формовщики П.В. Шмаков, А.М. Лукин, роспись М.И. Герцог).

Как видно из цитаты из «Туркестанских ведомостей», вторым слагаемым успеха было умение адаптировать дизайн под местные запросы. Вот пример – кузнецовское блюдо, имитирующее узор абровой ткани. На авито мне попадались блюда, имитирующие иранскую, китайскую и турецкую керамику. Вероятно, успехом они пользовались не только здесь, но также и у публики, падкой на ориентальную моду.

Неудивительно, что до сих пор кузнецовскую посуду здесь можно встретить очень часто: в домах, музеях и на базарах. Небольшая подборка с узбекистанских базаров клейм продукции, пиал и кос, чайников и блюд, которые предназначались для восточного рынка, с разных кузнецовских заводов (на последнем фото – Гарднер, московская фабрика). Арабским алфавитом просто транслитерированы название фирм. После национализации эти фабрики, сменившие свои названия и хозяев, в многом, продолжали выпускать продукцию по старым лекалам, часто с той же росписью. Часто можно встретить косушку той же формы и с тем же рисунком, но на одной будет клеймо дореволюционное, а на другой – уже советское. На фото номер 4 как раз дулёвское клеймо раннесоветского периода.

Так как автор капитально угорела по фарфору и коллекционированию, следующие несколько текстов и картинок хотелось бы посвятить этой теме. Начну с дореволюционных марок фарфора, имевших широкое хождение в Центральной Азии. В первую очередь, это фаянс и фарфор товарищества М. С. Кузнецова. Целая династия предпринимателей, за полвека ставшая крупнейшим производителем в Российской империи, к концу XIX века владела купленными один за одним заводами в Гжели (оттуда всё началось), Дулёво, Риге, Даугавпилсе, бывшим завода Ауэрбаха в Твери, в Будах (Харьковский уезд), первым частным фарфоровым заводом в России в Вербилках, купленном у Гарднера, заводом в Рыбинском и Песочном… Короче говоря, это была целая фарфоровая империя с огромным рынком сбыта, складами и лавками в каждом крупном городе и представительством на всех ярмарках. И Сибирь, Центральная Азия, Иран и Китай занимали там важное место. Умение Кузнецовых занимать рынки отмечают все исследователи фарфора: в каждом городе у них были доверенные приказчики, которые изучали спрос, потребительские вкусы, цены и ассортимент конкурентов (здесь это был китайский фарфор). С приказчиками был налажена прямая связь, что позволяло оперативно управлять поставками и продажей. Вот что писала газета Туркестанские ведомости за январь 1895, №5 (перепечатала в современной орфографии): «Из Коканда пишут: Туркестанский край и вообще вся Средняя Азия – страна громадного потребления чая. Поэтому нигде, кажется, нет такого спроса и сбыта фаянсовой и фарфоровой посуды посуды, в виде чашек (пиала) и чайников, как здесь. Туземное население мало знакомо с изделиями наших фабрикантов, так как оно имеет дело с посудой китайского изделия, но в настоящее время известная фирма «Т-во производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова» начинает завоевывать рынки своими фабрикатами. Оно и не мудрено, так как эта фирма изготовляет чашки и вообще посуду, нисколько не отличающееся по рисунку от китайских изделий, а по качеству много превосходящую их. Наряду с этим нельзя не указать и на то, что цена на кузнецовскую посуду дешевле чуть ли не на 60 %». Вот такая вот ненавязчивая реклама.

Дары антикварок – хромолитография 1880-х годов с образцами персидского орнамента, выполненная Бауэром и напечатанная фирмой знаменитого французского типографа и бумажного фабриканта Фирмена Дидо Firmin Didot & Co. Таких номерных таблиц с дизайнами разных стран и культур, образцами обоев и т.д. он печатал в огромных количествах, см., например, в nypl.

Завтра в ЕУ в Петербурге начнётся ежегодная конференция «Конструируя «советское»?», в этом году посвященная теме «Время и времена советского проекта». Программа интересная, фокус, разумеется, не на Центральной Азии, а на всей советской географии. Я буду вещать про одну из историй, с которой работаю и которая далеко отстоит от архитектуры, — подготовка к 500-летнему юбилею Алишера Навои в Узбекистане, которая растянулась с 1939 по 1948 год. Сюжет увлекательнейший и полный интриг. Особое внимание будет уделено съемкам фильма «Алишер Навои» (1947), благодаря тому, что удалось прочесть протоколы почти всех дискуссий и другие материалы, которые сопутствовали его многолетнему производству. Заходите, кто рядом.

Потрясающая выставка «Группа «13». В переулках эпохи» в Музее русского импрессионизма в Москве: подбор графика, живописных работ и документов, тексты выставки, шикарная книга-каталог со множеством дополнительных работ и статьями исследователей – это был праздник. Среди десятка любимых мастеров (Древин! Кузьмин! Софронова! Даран! Маврина! и другие) – особняком для меня сёстры Кашины, Надежда и Нина. Надежда в 1930 переехала в Узбекистан, Нина была в эвакуации. Выставлена восторженная графика и живопись Надежды конца 1920-х годов, когда она впервые ездила в Самарканд, из российских коллекций (музей Востока, ГТГ, Пермская художественная галерея). А в разделе о послевоенном периоде участников группы, до которого дожили далеко не все, работы 1960-х годов, когда Кашина повторяла работы 1930-х, экспериментировала, увлекалась снова Матиссом, рисовала фломастером. В Национальном архиве Узбекистана ради любопытства читала её фонд. Кашина всю жизнь писала стихи, немного наивные и прямые, вроде: «такая голубая нежная дверь в кабине городского душа победит гармония цвета верь сколь ее ни душат» А в конце жизни, когда ей было за 70, вела дневник, где записывала мысли об искусстве. В очень простых и лаконичных фразах, вроде «В простоте и естественности живет самая природа» виден её долгий поиск. Выставка идет до 2 июня, и там всё заслуживает внимания.