Ἑλικών

В «Аргонавтике» Аполлония Родосского есть запоминающийся эпизод, как минийцы (напомню, что именно так называются аргонавты в античной поэзии) встречаются со слепым старцем Финеем, которого мучили ужасные гарпии, похищавшие у него пищу. Сыновья Борея Зет и Калаид прогоняют гарпий. В этом повествовании Финей – герой вроде бы вполне положительный, несчастный страдалец. К тому же он был прорицателем, и пострадал именно за свой дар: он открывал людям сокровенную волю Зевса, и тот положил ему конец. Однако это не единственная трактовка данного образа и две другие мы рассмотрим, одну сегодня, другую – в ближайшие дни. Итак, первая из этих трактовок принадлежит Оппиану из Апамеи, автору «Кинегетики». Причина наказания Финея у него тоже связана с его пророческим даром и так темна, что исследователи давно ломают над ней голову. Он говорит, что на Финея разгневался Титан Фаэтон из-за какой-то победы: μαντιπόλου Φοίβοιο χολωσάμενος περὶ νίκης. Тут непонятно, является ли слово μαντιπόλος прилагательным («вещий») и определением Фебу, или существительным («прорицатель»), при котором Φοίβοιο – genitivus posessivus («прорицатель Феба», т.е. Финей). Также непонятно, кто там с кем состязался и кто кого победил. По обычной логике мифов смертный состязается с божеством и божество непременно побеждает. Но вдруг здесь не обычная логика и победил Финей? А какое дело до этого Титану Фаэтону и кто это вообще такой? В позднеантичной поэзии Фаэтоном часто называется не сын солнца, а сам бог солнца Гелиос. А поскольку солнечное божество в это время уже чисто синкретическое, это может быть и Аполлон. Но вроде бы у Оппиана два этих персонажа разделены, и в начале своей поэмы он упоминает их порознь, сравнивая с ними императора Каракаллу. В общем, ничего не понятно. Можно предлагать версии. Но фрагмент «Кинегетики», посвященный Финею, интересен не только этим, поэтому ставить его сегодня не буду, поставлю в следующий раз. Продолжение следует. #Оппианы #Кинегетика #Финей

Слепой старец Финей и Бореады Зет и Калаид. Краснофигурная ваза V в. до н.э.

В Православной церкви сегодня день Святого Духа, непосредственно связанный со вчерашним праздником Троицы, и сегодня мы прочитаем начало стихотворения Григория Богослова «О Святом Духе» (напомню, что триада стихотворений «Об Отце», «О Сыне» и «О Духе» открывает собрание его стихотворений). Θυμὲ, τί δηθύνεις; καὶ Πνεύματος εὖχος ἄειδε, Μηδὲ τέμῃς μύθοισιν, ὃ μὴ φύσις ἐκτὸς ἔθηκε. Πνεῦμα μέγα τρομέωμεν, ὁμοίθεον, ᾧ Θεὸν ἔγνων, Ὃς Θεός ἐστιν ἔναντα, καὶ ὃς Θεὸν ἐνθάδε τεύχει· Πανσθενὲς, αἰολόδωρον, ἁγνῆς ὕμνημα χορείης, Οὐρανίων χθονίων τε φερέσβιον, ὑψιθόωκον, Πατρόθεν ἐρχόμενον, θεῖον μένος, αὐτοκέλευστον, Οὔτε Πάϊς (μοῦνος γὰρ ἑνὸς Πάϊς ἐσθλὸς ἀρίστου), Οὔτ’ ἐκτὸς θεότητος ἀειδέος, ἀλλ’ ὁμόδοξον. Ὅστις δ’ ἐν σελίδεσσι θεοπνεύστοιο νόμοιο Πνεύματος οὐρανίοιο λαβεῖν ποθέει θεότητα, Πολλὰς μὲν πυκινάς τε τρίβους εἰς ἓν συνιούσας Ὄψεται, ἢν ἐθέλῃσι, καὶ εἴ τι Πνεύματος ἁγνοῦ Εἴρυσεν ᾗ κραδίῃ, καὶ εἰ νόος ὀξὺ δέδορκεν. εἰ δὲ γυμνὴν ποθέει φωνὴν θεότητος ἐραννῆς, Ἴστω μὴ πινυτὸν ποθέων λόγον. Οὐ γὰρ ἐῴκει, Μή πω τῆς Χριστοῖο βροτῶν πλεόνεσσι φανείσης, Ἄχθος ἄγειν κραδίῃσιν ἀφαυροτάτῃσιν ἄπιστον. Οὐδὲ γὰρ ἀρχομένοισι τελειοτέροιο λόγοιο Καιρός. Τίς δ’ ἀμυδροῖσιν ἔτ’ ὄμμασιν ἢ πυρὸς αὐγὰς Δεῖξεν ὅλας, ἢ φωτὸς ἀπληστοτέροιο κόρεσσεν; Λώϊον, ἢν κατὰ μικρὸν ἄγῃς πυριθαλπέας αὐγὰς, Μή πως καὶ γλυκεροῖο φάους πηγάς τι χαλέψῃς. Ὡς γὰρ Πατρὸς ἄνακτος ὅλην θεότητα προφαίνων Πρόσθε λόγος, Χριστοῖο μέγα κλέος αὐγάζεσκε Παύροισιν πινυτοῖσι φαεινόμενον μερόπεσσιν, Ὣς καὶ Παιδὸς ἔπειτα φαεινοτέρην ἀναφαίνων, Πνεύματος αἰγλήεντος ὑπήστραψεν θεότητα. Βαιὸν τοῖσδ’ ὑπέλαμψε, τὸ δὲ πλέον ἡμῖν ἔλειπεν, Οἷς ῥα καὶ ἐν γλώσσῃσι πυρὸς μετέπειτ’ ἐμερίσθη, Σῆμα φέρον θεότητος, ὅτ’ ἐκ χθονὸς ἆλτο Σαωτήρ (Gregorius Theologus, Carmina, 1,1,3, 1-30). Что же ты медлишь, о разум? И Духа восславить хвалою Должно тебе: не дели на словах, что в природе едино. Будем великого Духа страшиться: Он Бог мой, и Бога Им я познал; Он и Бог, и способен соделывать богом. Он всемогущ и обилен дарами; воспетый пречистым Хором, Он жизнь подает и земным, и небесным созданьям; Божия мощь, от Отца Он исходит, высокосидящий. Он и не Отрок (один у Единого Отрок преславный), Но и не вне Божества, что незримо; Он равен по славе. Кто на скрижалях святых вдохновленного Богом Закона Жаждет небесного Духа познать Божество, тот увидит Множество разных дорог, непреложно сходящихся вместе, — Если восхочет, и если пречистого Духа стяжает В сердце свое, и лишь если его проницателен разум. Жаждет о дивном ли кто Божестве только звука простого, Ведает пусть, что немудро искомое слово. В ту пору, В кою Христа Божество еще не было явлено смертным, Невероятное слабые сердцем принять не смогли бы. Как начинающий полное примет учение? Разве Кто-то сиянье огня представляет глазам неокрепшим Или же блеском лучей нестерпимых насытит их сразу? Лучше помалу очам представлять лучезарные дали, Чтобы не сделать вреда сим источникам милого света. Ибо как древле, владыки Отца Божество открывая Полностью, славу Христову великую слово при этом Лишь для немногих разумных из смертных вполне осветило, Так при явлении ясном божественной сущности Сына Светлого Духа не все Божество воссияло, поскольку Дух лишь толику немногую света открыл им, а больше Только позднее явил: языками огня разделившись, Знаменье дал Божества Он, когда наш Спаситель вознесся. (пер. В.Н. Генке)

Сошествие Святого Духа. Миниатюра из евангелия Раввулы (VI в., Сирия).

В православном календаре сегодня значится память мч. Сатурнина. Этот святой существовал, что, однако не прибавляет сведений о нем, а может, и убавляет, поскольку подлинная история для церковной пропаганды имеет второстепенное значение. Сатурнину посвящена одна из эпиграмм папы Дамаса, в которой говорится, что он был из Карфагена, а стал «гражданином Рима». Какой-то Сатурнин упоминается в двух письмах Киприана Карфагенского (epist 21, 3; 22, 1), где говорится, что он находился в тюрьме и претерпел пытки, но никаких отречений не подписал. Однако, возможно, что это было не мученичество, а исповедничество. Киприан сам претерпел мучение в 258 г., а мученичество Сатурнина предание относит к епископству папы Марцелла (308-310 гг.). Если это так, то он был уже весьма пожилым человеком. Хотя Сатурнин был из Карфагена, погребен он в Риме в катакомбах Трасона. Как он туда попал, неизвестно. Предание гласит, что при императоре Максимине он, осужденный, был направлен на строительство бань, а потом казнен. Мучитель его, некий Грациан (не путать с императором) якобы покаялся. Вот, собственно, и все. Никаких изображений св. Сатурнина Римского мне найти не удалось, да и катакомбы Трасона не из популярных. Когда-то меня очень возмущала такая ситуация: почему подлинные святые не почитаются, а почитаются вымышленные, - хотелось как-то изменить эту ситуацию. Потом стало все равно, и понятно, что плетью обуха не перешибешь, да и мало ли в истории забытых героев? Но если кого-то вопрос подлинных святых волнует, то Сатурнин – один из них. Incola nunc Christi fuerat Carthaginis ante, Tempore quo gladius secuit pia viscera Matris Sanguine mutavit patriam nomenque genusque Romanum civem sanctorum fecit origo. Mira fides rerum docuit post exitus ingens. Cum lacerat pia membra, fremit Gratianus ut hostis, Posteaquam fellis vomuit concepta venena, Cogere non potuit Christum te, sancte, negare, Ipse tuis precibus meruit confessus abire. Supplicis haec Damasi vox est venerare sepulcrum, Solvere vota licet, castasque effundere preces, Sancti Saturini tumulus quia martyris hic est. Saturnine tibi, martyr, mea vota rependo. Damasus episcopus servus Dei. (Damasus, carmina, 20) Ныне живет со Христом, кто жил в Карфагене когда-то, В те времена, когда меч терзал материнское чрево. Кровью своей он сменил и имя, и род, и отчизну. В святость рожденье его гражданином соделало Рима. Дивное диво: сумел учителем стать он по смерти. Тело святое терзал Грациан, Врагу уподобясь. Сколько бы ни изрыгал он с ядом смешанной желчи, Так и не смог он тебя от Христа отречься заставить, Но по молитвам твоим и сам обратился пред смертью. Голос Дамаса вас всех почитать призывает гробницу, Благочестивый обет совершая, мольбы воссылая. Ибо гробница сия – святого приют Сатурнина. О Сатурнин, и мои прими, свидетель, молитвы! Дамас, епископ, раб Божий (перевод мой) #Дамас #эпиграммы #мученики #Маркелл

Катакомбы Трасона, где погребен мч. Сатурнин. Гравюра конца XIX в.

#Видение_Дорофея #мученики

День памяти сщмч. Дорофея Тирского дает повод вновь обратиться к приписываемой ему (хотя и не со стопроцентной достоверностью) поэме «Видение Дорофея». О самом поэте и о том, что это за сочинение можно прочитать, пройдя по тегам, а сегодня прочитаем еще один отрывок. После того, как он отлучился с поста стражника во дворце Бога, и был наказан плетьми по повелению самого Христа, над ним сжалились и предложили омыться. Омовение, надо понимать, символически означает крещение. В крещении Дорофея избирает себе новое имя, «Андрей». Тут, конечно, возникают вопросы: если так, то автор-епископ по идее мог бы носить имя Андрей, но, возможно, это его тайное имя, или же вообще поэма представляет вымысел. Короче говоря, произведение загадочное. Готовя текст к публикации в канале, загрузила его в один чат-бот, чтобы убрать сноски из русского текста, а бот взял и проанализировал отрывок, и даже неплохо. Его трактовку ставлю в комментарии. ἦ μά[λ]α τυτθὸν ἔγεντο καὶ ἀντηρεῖτο μύθοισιν (205) οὕν[εκ]α κυρτὸς ἐών τε καὶ αἱματόεις θυρέῃσιν ἔστι[χο]ν· ἀλλὰ δακὼν κραδίην ἐπίεζε φίλον κῆρ. καὶ [τότ’] ἐμ’ ἐκκαλέσας προσεφώνεε· ‘τῆ δὲ, λοετρὰ χε[ρσὶ]ν ἑλὼν ἐπίχευαι’. ἐπεσσυμένως δ’ ἀπένιπτον [χεῖράς] τ̣’ ἠδὲ πόδας καὶ ῥ’ ἤϋσεν ἀμφ’ ἐμὲ δεινόν· (210) [‘μηδ’ οὕτ]ως ἐπίνιζε· κατὰ κρᾶτα ὦν κατάχευαι [εἰς ὅ κε] φοίνιον αἷμα καταπλυνέῃς ἀπομάσσων.’ [αὐτὰρ ἐγ]ὼ χείρεσσιν ἑλὼν κρητῆρα φαεινὸν [κἀκχεῦ]ον κεφαλῆς. ὁ δ’ ἐμὲ φθάμενος φάτο μῦθον· [‘εὐδρ]α̣νί̣η[ν] χαρίεσσαν ἐέλδεαι ἀμφελέεσθαι (215) [τ]ά̣ξιν <θ’> ἡ̣ρ̣ώ̣ων τῶν ῥ’ ἑσταότων πρὸ δόμοιο;’ [‘ἦ] τοι ἐγὼ πατέρα κλυτόν, ἢ τεά, Γαβριήλ, ἐαλά’. [ὃ]ς δ’ ἄρ̣α [μ]ειδιόων προσεφώνεεν· ‘ἦ μ<άλ’> ἄμαργος [ὄ]φρα̣ [μοι ἕ]σποιτο πᾶσιν ἐφ’ ἥμασι ποιμανέων με [].[ ]σ̣δ̣[.]τοι οἴῳ ἐφέψεται ἐς πατέρ’ ὀμφῆς (220) [ ].[ ]η̣.τήρ ἐστι καὶ ἡμέων ἔπλετ’ ἄριστος. [ἡγεμόν’ οὖν] τ̣ι̣[ν]α φῶτα λελέξεο, ἢ Ἰωάννην [ἠὲ Πέτ]ρον τ[ιμ]ήεντα πελώριον ἤτε Μοϋσέα [ἢ αὐτ]ὸν Σο[λ]ομῶνα ἢ ὃν χατέεις ὄχ’ ἀρίστων’. αὐτὰ[ρ] ἐγὼν [ὡ]ς τὸ πρὶν ἐνὶ χθονίοισιν ἔθ’ ε<ἷ>λον, (225) ἐκπ[άγλως δ’] ἀπέειπον, ὅπερ θέλον, Ἀνδρέας εἶναι. Ἀνδ[ρέαν οὖν μ’ ὀνό]μηναν· ἐπεύξατο δ’ αἶψα {δ} Ἰησοῦς ὑψί̣[στῳ μακάρ]ω̣ν πατέρι κλυτῷ εἵνεκ’ ἐμεῖο, ὡς τ̣ό̣[τ’ ἐμοὶ πίστι]ν̣ τε καὶ ἀνδρείαν ἐγγυαλίξῃ. καὶ ῥ’ ἐπ’ ἀτα[ρβέ’ ἐ]μ̣οῖο ἐπωνυμίην, ἐλεήσας, (230) χεῦεν̣ ἑλὼν [βα]θ̣άλης ὕδωρ ἄμβροτον ὑψίστοιο. βαπτι̣σθέντα δ̣[’ ἅ]παντα πέπαλτό μοι ὑψόσε γυῖα, μακροὶ οὐρανομ̣ῆκες ἐθάμβεον εἰς ἐμὲ φῶτες δ̣ερκόμενοι δεινόν τε πελώριον ἴφθιμον ἄνδρα [..].[....]ον πάντων, σθένεος δ’ ἄρρηκτος ἐτύγμην (235) (Visio Dorothei, 205-235) Но, слегка прикоснувшись ко мне, вопросил он словами, 205 как я стою при дверях, малорослый и кровью покрытый? Но, угрызаясь душой, он смирил свое милое сердце . И, обращаясь ко мне, он сказал: «А, ну-ка, руками Взяв кувшин с омовеньем, возлей на себя». И поспешно Руки омыл я и ноги. А он возопил громогласно: 210 «Нет, не так ты омойся: возлей на голову воду , Чтобы смыть и стереть с себя темной крови потоки ». Я же в руки тогда кратер блистающий принял И возлил на главу. А он, упреждая, промолвил : «Мощью желанной теперь облечься ты разве не хочешь 215 И героев ряды, пред дверями стоящих, пополнить?» «Да, во имя Отца, иль твоим, Гавриил, повеленьем! » Он, улыбаясь, тогда сказал: «А он ненасытен! Следуя мне и во все эти дни меня упасая … за Отцом последует Слова 220 …из нас он был самым лучшим. Так избери же вождем кого-нибудь: иль Иоанна, Или Петра, исполина почтенного, иль Моисея, Иль мудреца Соломона , — кого желаешь из лучших». Я же и прежде, еще на земле уже выбор свой сделал, 225 Хоть от него и отрекся безумно, — чтоб быть мне Андреем. И нарекли мне имя «Андрей». Иисус же молиться Стал обо мне Отцу преславному, вышнему Богу. Чтоб даровал Он мне твердую веру и мужество ныне. И чтоб, помиловав, дал мне сие бесстрашное имя. 230 Тотчас, божественной влаги черпнув из колодезя Бога Он окрестил меня и после этого все мои члены Выросли вмиг, и мужи, на меня взирая, дивились, Видя, что сделался я исполином, мужем могучим. [Лучшим?] из всех, наделен был и мужеством несокрушимым. (перевод мой)

Сщмч. Дорофей Тирский, современная икона.

Праздник Вознесения до конца IV в. не существовал как отдельный и праздновался вместе с Пятидесятницей. Мне кажется, его отделению могло способствовать паломническое освоение Палестины и создание ее священной топографии (первые постройки на Елеонской горе, связанные с Вознесением, появляются в IV в.). В раннехристианской поэзии вознесение Христово не всегда акцентируется (в «Евангельской истории» Ювенка, например, о нем практически ничего нет). Сегодня предлагаю вашему вниманию заключительный фрагмент «Пасхальной песни» Седулия. Inde sequenda docens, Pacem omnes, inquit, habete, Pacem ferte meam, pacem portate quietam, Pacem per populos monitis dispergite sanctis, Et mundum vacuate malis: gentesque vocari Finibus e cunctis, latus qua tenditur orbis, 420 Iussis mando meis, omnesque in fonte lavari. Hæc ubi dicta pio Dominus sermone peregit, Bethaniæ mox arva petit: coramque beatis Qui tantum meruere viris spectare triumphum, Aehereas evectus abit sublimis in auras. 425 Ad dextram sedet ipse Patris totumque gubernat Iure suo, qui cuncta tenens excelsa, vel ima, Tartara post cœlum penetrat, post tartara cœlum. Illi autem lætis cernentes vultibus, altas Ire super nubes Dominum, tractusque coruscos 430 Vestigiis calcare suis, veneranter adorant, Sidereasque vias alacri sub corde reportant, Quas cunctos doceant: testes nam iure fideles Divinæ virtutis erant, qui plura videntes, Innumerabilium scripserunt pauca bonorum. 435 Nam si cuncta sacris voluissent tradere chartis Facta redemptoris, nec totus cingere mundus Sufficeret densos per tanta volumina libros. (Sedulius. Carmen Paschale, 4, 416-438) Так поучал, говоря: «Храните мир меж собою, Мир мой несите другим, несите спокойствие мира! Мир средь народов неся, святыми кропите дарами, Освобождайте от зла вселенную и созывайте Все племена, со всех уголков пространного мира, 420 Повелеваю, чтоб все, в родниках омываясь, крестились». Благочестивую речь завершив, Господь устремился Тотчас в вифанский предел и там пред сонмом блаженных, Кто заслужил лицезреть триумф Его небывалый, К вышнему небу восшел, по эфирным скользя дуновеньям. 425 Там, одесную Отца воссев, диктует закон Свой Миру всему; подвластны Ему и выси, и глуби. С неба Он в Тартар сошел, из Тартара в небо вернулся. Ученики же, следя очами, полными света, Как по небесной тропе идя, на облачных кручах 430 След Свой печатает Он, исполнялись благоговенья. Звездные эти пути рождали в сердце решимость Миру поведать о них. Ведь стал свидетелем верным Каждый теперь Божества и силы Его небывалой, Но из премногих чудес лишь малость письму предавали: 435 Если бы все сохранить пожелали в писаньях священных, Что Искупитель свершил, - и мира всего не хватило б, Чтобы божественных книг вместить премногие свитки. (перевод мой) #Седулий #Вознесение