Vitaly Orekhov

Александр Егоров. "На колокольне", 2010 год

Говорят, надо посмотреть фильм "Пятая власть", и вообще он эгоцентрик и немножко безумец. Но я верю в любовь 🥲 💔

https://t.me/boost/vitalyorekhov Проголосуйте за мой канал, кстати. (не знаю, зачем, кстати, тут же не яблочное пюре выбираем)

Это что, я теперь Блюхер тысяцкий блогер-тысячник? Как тут у вас дела, мировая глобалистская элита? Кто за Рупертом Мердоком последний в очереди в Бильдельбергский клуб? Спасибо, что читаете этот странный канал и пишите мне свои замечания в личные сообщения. Без вас мне бы никто не писал, а так хоть иллюзия коммуникации. Постараюсь придумать для вас какой-нибудь интересный (мне) опрос. А пока: вот вам мудрость: если вам предлагают примирение - не отказывайтесь, не откладывайте никогда. Вообще, просто миритесь. Не потому что худой мир лучше доброй колы ссоры, а потому что жизнь - очень-очень коротка.

Рассуждение о синем цвете Сейчас уже все знают, что древние греки не умели читать про себя. Когда Августин Блаженный узнает, что епископ Милана Амвросий умеет читать "тихим чтением", его поражает хамство этого поступка: вместо того, чтобы делиться с окружающими знаниями из книг, Амвросий нагло их гейткипит. Как мы знаем, теперь все читают про себя, не желая делиться знаниями (исключение - этот канал в телеграме). Но сейчас об ином. О чем вы, возможно, не слышали и даже с трудом себе можете вообразить. Греки, да и вообще древние, которые придумали все, вплоть до калькулятора (антикитерский механизм) имели кажущиеся нам безумными, странные представления о цвете. Особенно о синем. Казалось бы, живут как у Бога за пазухой на Пелопонесе, климат райский, Аркадия, вокруг - Эгейское море, но нет. Синее море, синее небо: все это показалось бы грекам абсурдным. Античники знают, что море у Гомера - винноцветное, а небеса - медные. Когда на это обратили внимание, появились разные теории: вплоть до неразвитости человеческого глаза в прошлые тысячелетия. Интересно, что целое исследование этому вопросу посвятил один из самых выдающихся политических либералов королевы Виктории Премьер-министр Уильям Гладстон (желал бы я, чтобы и нынешние политики славились исследованиями античных текстов, а не сомнительным законодательством, но, эх... сейчас не о том). Понятно, что причина не в анатомии. Цвет - это очень абстрактная категория, примитивные племена и сейчас цветов не осознают. То, что умеет каждый ребенок в Европе - назвать, какого цвета машинка, им кажется за гранью понимания. Вот так же и у всего человечества в целом. В Библии небо упоминается более 400 раз, но ни разу не называется цветом. Особенно сложно с голубым и синим. Даже мы сейчас голубой от синего отличаем в тривиальной действительности не сразу. Видимо, оба этих цвета выделились из зеленого достаточно поздно. Если мы посмотрим на картины прошлого, даже на самые реалистичные - фаюмские портреты, то там никогда нет ни голубого цвета, ни тем более голубого фона, известного нам по картинам позднейшего времени. Небо не рисовали - и не только из-за дороговизны синего пигмента, его цвет просто не видели. Думаю, и здесь уже мои личные размышления, "Троица" Андрея Рублева, которую на днях вернули в Лавру (был там позавчера, икона совершенно органична на своем историческом месте, защищена, и уж в этом храме будет сохраннее, чем где бы то ни было еще в мире), велика еще и потому, помимо других известных причин, что новой русской синью раскрашивает целый мир. Древние такой красоты не видали, а мы теперь видим. Нет, конечно, назвать море винноцветным (бурное и темное, не вино же голубое у греков было, правильно) - это очень красиво. Да и запоминается на всю жизнь. Но открыть глаза и увидеть - это иногда настолько сложный внутренний акт творчества, что на его реализацию нужны целые поколения.

ветер северный

Московская улица Рочдельская переименована была на заре индустриализации. Тогда московское партийное начальство решило, что британский город Рочдейл заслуживает своего собственного топонима в Москве, ведь там в XIX веке пролетариат ткацкой фабрики самоорганизовался и создал потребкооперацию по заветам английского социалиста Роберта Оуэна. А на бывшей Нижней Пресненской как раз располагалось старое текстильное производство - Трехгорная мануфактура. Рабочих в Москве, понятное дело, никто не спросил. У них потребкооперация проходила под именем чекиста Дзержинского (действительно, мануфактуре присвоили его имя в то время). Пишу же я этот пространный текст потому, что мемориально-информационная табличка, которая гордо нам об сообщает и Бог знает сколько висит на доме Трехгорки, превратила промышленный английский Рочдейл в какой-то Рочдели - село в Индостане, то ли ещё где. И ни у кого - не у московских муниципальных властей, ни у обитателей ныне модного бизнес-кластера Трёхгорной мануфактуры, не тянется рука исправить эту вопиющую безграмотность. И та-а-ак сойдёт.