Молитвами святых отец наших

Ангела ко сну

Преподобне отче наш Нектарие, моли Бога о нас! Последним соборно избранным Оптинским старцем был преподобный Нектарий, ученик скитоначальника преподобного Анатолия (Зерцалова) и преподобного старца Амвросия. Он нёс крест старческого служения в годы тяжёлых испытаний для Русской Православной Церкви, для всей России. Пятьдесят лет старец Нектарий провёл в скиту Оптиной Пустыни, из них двадцать – в затворе. Он восходил по духовной лестнице от затвора к общественному служению и был достойным продолжателем Оптинского старчества. Наделённый Богом великим даром пророчества и прозорливости, он задолго до революции и гражданской войны видел грядущие беды и скорби людей. Старец Нектарий молился за всю Россию, утешал людей, укреплял их в вере. В годы тяжёлых искушений преподобный Нектарий брал на себя бремя людских грехов. Он разделил участь многих своих верующих соотечественников: был гоним, сослан, почил в изгнании. О его жизненном пути – в связи с гонениями на Церковь, преследованием монашества – известно меньше, чем о его прославленных предшественниках. В 1873 году пришел он в Оптину пустынь, неся в котомке за спиной одно лишь Евангелие. Здесь Промыслом Божиим он обрел свое истинное назначение. Ибо во власти Господа, а не во власти идущего давать направление стопам своим (Иер.10:23). Сначала юноша пошёл к скитоначальнику старцу Илариону, а тот отправил его к преподобному Амвросию. В то время к великому старцу Амвросию приходило так много людей, что дожидаться приёма приходилось неделями. Но Николая он принял сразу и говорил с ним два часа. О чем была их беседа, преподобный Нектарий никому не открывал, но после нее навсегда остался в скиту. Стал он духовным сыном преподобного Анатолия (Зерцалова), а на совет ходил к преподобному старцу Амвросию. Первым послушанием его в Оптиной было ухаживать за цветами, потом его назначили на пономарское послушание. У преподобного Нектария была келлия, выходившая дверью в церковь, в ней он прожил двадцать лет, не разговаривая ни с кем из монахов: только сходит к старцу или духовнику и обратно. Сам он любил повторять, что для монаха есть только два выхода из келлии – в храм да в могилу. На этом послушании он часто опаздывал в церковь и ходил с заспанными глазами. Братия жаловались на него старцу Амвросию, на что он отвечал: «Подождите, Николка проспится, всем пригодится». В 1912 году оптинская братия избрала его в старцы. Но преподобный Нектарий отказывался, говоря: «Нет, отцы и братия! Я скудоумен и такой тяготы понести не могу». И только по послушанию он согласился принять на себя старчество. В первое время после избрания старцем отец Нектарий усилил юродство. Приобрёл музыкальный ящик и граммофон с духовными пластинками, но скитское начальство запретило ему их заводить; играл игрушками. Была у него птичка-свисток, и он заставлял в неё дуть взрослых людей, которые приходили к нему с пустыми горестями. Был волчок, который он давал запускать своим посетителям. Были детские книги, которые он раздавал читать взрослым людям. В юродстве старца часто содержались пророчества, смысл которых открывался часто лишь по прошествии времени. Например, люди недоумевали и смеялись над тем, как старец Нектарий внезапно зажигал электрический фонарик и с самым серьезным видом ходил с ним по своей келье, осматривая все углы и шкафы... А после 1917 года вспомнили это «чудачество» совсем иначе: именно так, во тьме, при свете фонариков, большевики обыскивали кельи монахов, в том числе и комнату старца Нектария. За полгода до революции старец стал ходить с красным бантом на груди – так он предсказывал наступающие события. Или насобирает всякого хлама, сложит в шкафчик и всем показывает: «Это мой музей». И действительно, после закрытия Оптиной в скиту был музей. Часто вместо ответа отец Нектарий расставлял перед посетителями куклы и разыгрывал маленький спектакль. Куклы, персонажи спектакля, давали ответы на вопросы своими репликами. Так, владыка Феофан Калужский не верил в святость Старца. Как-то приехал он в Оптину и зашёл к отцу Нектарию.

– Батюшка, он слишком тяжёлый, я его с места не сдвину, – возразил Василий. Тогда батюшка подошёл к кувшину, перекрестил его и сказал: «Возьми!» И студент легко поднял кувшин, не чувствуя тяжести. «Так вот, – наставил отец Нектарий, – всякое послушание, которое нам кажется тяжёлым, при исполнении бывает очень лёгким, потому что делается как послушание». Как-то спросили старца, должен ли он брать на себя страдания и грехи приходящих к нему, чтобы облегчить их или утешить. «Иначе облегчить нельзя, – ответил он. – И вот чувствуешь иногда, что на тебе словно гора камней – так много греха и боли принесли тебе, и прямо не можешь снести её. Тогда приходит благодать и размётывает эту гору камней как гору сухих листьев. И можешь принимать снова». Старец часто и с любовью говорил о молитве. Он учил постоянству в молитве, считая добрым знаком от Господа неисполнение прошений. «Надо продолжать молиться и не унывать, – поучал батюшка. – Молитва – это капитал. Чем дольше лежит, тем больше процентов приносит. Господь посылает Свою милость тогда, когда Ему это благоугодно, когда нам полезно её принять... Иногда через год Господь исполняет прошение... Пример надо брать с Иоакима и Анны. Они всю жизнь молились и не унывали, и какое Господь послал им утешение!» Однажды посоветовал: «Молитесь просто: «Господи, даруй мне благодать Твою!» На вас идёт туча скорбей, а вы молитесь: «Господи, даруй мне благодать Твою!» И Господь пронесёт мимо вас грозу». Преподобный Нектарий, будучи провидцем, предсказывал в 1917 году: «Россия воспрянет и будет материально не богата, но духом будет богата, и в Оптиной будет еще семь светильников, семь столпов». После возрождения Оптиной пустыни, 3/16 июля 1989 года, в день памяти митрополита Московского Филиппа, состоялось обретение мощей преподобного Нектария. Когда торжественная процессия двигалась по обители, от мощей исходило чудное благоухание: мантия старца оказалась нетленной, мощи были янтарного цвета. В 1996 году преподобный Нектарий был причислен к лику местночтимых святых Оптиной Пустыни, а в августе 2000 года – Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания. В настоящее время рака с мощами старца Нектария находится в западной части Амвросиевского придела Введенского собора обители. Как при жизни старца, так и после его блаженной кончины каждый, кто обращается к нему с истинной верой, получает благодатную помощь. По молитвам преподобного Нектария люди выходят из трудных жизненных ситуаций, совершаются чудеса духовного и телесного исцеления. Преподобне отче наш Нектарие, моли Бога о нас!

Тот, не обращая на него никакого внимания, играл в куклы: одну наказывал, другую бил, третью сажал в тюрьму. Владыка, наблюдая это, утвердился в своём мнении. Позже, когда большевики посадили его в тюрьму, он говорил: «Грешен я перед Богом и перед старцем. Всё, что он мне показывал тогда, было про меня, а я решил, что он ненормальный». Однажды старец Варсонофий, будучи ещё послушником, проходил мимо домика отца Нектария. А он стоит на своём крылечке и говорит: «Жить тебе осталось ровно двадцать лет». Это пророчество впоследствии исполнилось в точности. Протоиерей Василий Шустин рассказывал, как батюшка, не читая, разбирал письма: «Одни письма он откладывал со словами: «Сюда надо дать ответ, а эти письма благодарственные, их можно без ответа оставить». Он их не читал, но видел их содержание. Некоторые из них он благословлял, а некоторые и целовал». Известны многочисленные случаи, когда батюшка исцелял смертельно больных людей. Приехала в Оптину мать, дочь которой страдала неизлечимой болезнью. От больной отказались все врачи. Мать дожидалась старца в приёмной и вместе с другими богомольцами благословилась у него. Она ещё не успела сказать ему ни слова, как Старец обратился к ней сам: «Ты пришла молиться о больной дочери? Она будет здорова». Он дал матери семь пряников и велел: «Пусть каждый день дочь съедает по одному и почаще причащается, будет здорова». Когда мать вернулась домой, дочка с верой приняла пряники, после седьмого причастилась и выздоровела. Болезнь к ней больше не возвращалась. Как-то приехала к нему монахиня Нектария с мальчиком-подростком, который вдруг заболел. Температура поднялась до сорока градусов. Она и говорит батюшке: «Олежек у меня заболел». А он отвечает: «Хорошо поболеть в добром здравии». На другой день дал мальчику яблочко: «Вот тебе лекарство». И, благословляя их в путь, сказал: «Во время остановки, когда будете лошадей кормить, пусть выпьет кипяточку и будет здоров». Так они и сделали. Мальчик выпил кипяточку, заснул, а когда проснулся, был здоров. Принимал преподобный старец Нектарий посетителей в «хибарке» прежних старцев, иногда он оставлял на столе в приёмной книги, и посетители в ожидании приёма смотрели эти книги и, листая их, находили ответы на свои вопросы. А преподобный Нектарий по своему смирению замечал, что они приходят к преподобному старцу Амвросию, и сама келлия говорит за него. У батюшки был кот, который его необыкновенно слушался, и батюшка любил говорить: «Старец Герасим был великий старец, потому у него был лев, а мы малы – и у нас кот». Внешне старец был невысокого роста, согбенный, с округлым лицом и небольшой клинообразной бородкой. Лицо его как бы не имело возраста – то древнее, суровое, то молодое до живости и выразительности мысли, то детское по чистоте и покою. Ходил он лёгкой, скользящей походкой, как бы едва касаясь земли. Лишь перед самой смертью он передвигался с трудом, ноги распухли как брёвна, сочились сукровицей – это сказалось многолетнее стояние на молитве. Для каждого человека у старца был свой подход, «своя мера», порой он оставлял посетителя одного в тишине «хибарки» побыть наедине со своими мыслями, иногда долго и оживленно беседовал, удивляя собеседника своими познаниями, и люди спрашивали: «Где же старец окончил университет?» И не могли поверить, что он нигде не учился. «Вся наша образованность от Писания», – говорил о себе старец. Высоко ценил старец послушание. Митрополита Вениамина (Федченкова) он наставлял: «Примите совет на всю вашу жизнь: если начальники или старшие вам предложат что-нибудь, то, как бы трудно ни было или как бы высоко не казалось, не отказывайтесь. Бог за послушание поможет». Наглядный урок послушания он дал студенту Василию Шустину (будущему протоиерею), как-то сказав, что научит его ставить самовар, потому что скоро придёт время, когда у него не будет прислуги и придётся самому ставить себе самовар. Юноша с удивлением посмотрел на старца, недоумевая, куда может деться состояние их семьи, но послушно пошёл за батюшкой в кладовку, где стоял самовар. Отец Нектарий велел налить в этот самовар воды из большого медного кувшина.

Это было замечено гостиником той гостиницы, где была отведена келья академисту; пришел он к настоятелю и говорит: ______ * Утреня начинается в час ночи, оканчивается в начале пятого утра: ранняя обедня от половины шестого до семи утра: поздняя — от половины девятого до половины одиннадцатого в будни, и в праздники до половины двенадцатого: вечерня — от пяти до половины восьмого вечера: правило — от восьми до половины девятого вечера. Таково, приблизительно, ежедневное распределение оптинских служб. ______ — Академист-то, что-то, больно в подвиг ударился: по ночам не спит, все молится; а теперь так стал молиться, что, послушать, страшно становится; охает, вздыхает, об пол лбом колотится, в грудь себя бьет. Призвали старцы академиста, говорят: — Так нельзя самочинничать: этак и повредиться можно, в прелесть впасть вражескую. Исполняй, что тебе благословлено, а на большее не простирайся. Но усердного не по разуму подвижника, да еще ученого, остановить уже было нельзя: что, мол, понимает монашеская серость? Я все лучше их знаю! И, действительно, узнал, — дошел до таких степеней, до каких еще никто не доходил из коренных подвижников оптинских!.. Вскоре после старческого увещания, певчими правого клироса была замечена явная ненормальность поведения академиста: он что-то совершил во время церковного пения, такое, что его с клироса отправили в монастырскую больницу; а в больнице у него сразу обнаружилось буйное умопомешательство. Пришлось его связать и посадить в особое помещение, чтобы не мог повредить ни себе, ни людям. За железной решеткой в небольшом окне, за крепкой дверью и запором, и заключили, до времени, помешанного, а тем временем дали о нем знать в его академию. Событие это произошло первого августа 1904 года, а второго августа оно разрешилось такой катастрофой, о какой не только Оптина пустынь, но и Церковь русская не слыхивала, кажется, от дней своего основания. Во Введенском храме (летний оптинский собор) шла утреня. Служил иеромонах, отец Палладий, человек лет средних, высокой духовной настроенности и богатырской физической силы. На клиросах пели «Честнейшую Херувим»; отец Палладий ходил с каждением по церкви и находился в самом отдаленном от алтаря месте храма. Алтарь был пуст, даже очередной пономарь, и тот куда-то вышел. В церкви народу было много, так как большая часть братии говела, да было немало говельщиков и из мирских богомольцев… Вдруг, в раскрытые западные врата храма, степенно и важно, вошел некто совершенно голый. У самой входной двери этой, с левой стороны, стоит ктиторский ящик, и за ним находилось двое или трое полных силы, молодых монахов; в трапезной — монахи и мирские; тоже — и в самом храме. На всех нашел такой столбняк, что никто, как прикованный, не мог сдвинуться с места… Так же важно, тою же величественною походкой, голый человек прошел мимо всех богомольцев, подошел к иконе Казанской Божией Матери, что за правым клиросом, истово перекрестился, сделал перед нею поклон, направо и налево, по-монашески, отвесил поклоны молящимся и вступил на правый клирос. И во все это время, занявшее не менее двух-трех минут, показавшихся очевидцам, вероятно, вечностью, никто в храме не пошевельнулся, точно силой какой удержанные на месте. Не то было на клиросе, когда на него вступил голый: как осенние сухие листья под порывом вихря, клирошане — все взрослые монахи, — рассыпались в разные стороны, — один даже под скамейку забился, — гонимые паническим страхом. И тут, во мгновение ока, голый человек подскочил к царским вратам, сильным ударом распахнул обе их половинки, одним прыжком вскочил на престол, схватил с него крест и Евангелие, сбросил их на пол далеко в сторону и встал во весь рост на престоле, лицом к молящимся, подняв кверху обе руки, как некто, кто «в храме Божием сядет, как Бог, выдавая себя за Бога (2Фес. 2:4).

3 января. Два знаменательных события в Оптикой пустыни. — Их значение, как знамения для православного мира. — Голый человек на престоле Введенского храма. — Что это знаменовало? Немало знамений является и в нашей, пока еще богоспасаемой, пустыни! В самый день Рождества Христова в ней совершилось два крупных по своему внутреннему значению события: во время торжественной литургии, совершаемой соборне самим отцом архимандритом, в самый момент великого входа, загорелся и сгорел до основания монастырский черепичный завод. Это — событие первое. В пятом часу того же дня, когда в храме началось чтением девятого часа повечерие, в келье своей, от разрыва сердца внезапно скончался монастырский благочинный, отец Илиодор, человек нестарый и, на вид, еще совсем бодрый. Это — событие второе. Таким образом, начало нового христианского года, который логично должен начинаться со дня Рождества Христова, ознаменовалось пожаром и смертью. Сгорел кровельный завод; умер благочинный. Не прообраз ли это от частного к общему того, что и в миру, по имени христианском, новый год откроется также пожаром (духовным — мы должны рассуждать обо всем духовно), который коснется чего-то покровного (не веры ли, подобной дереву, выросшему из горчичного семени?), и что в наступающем году наступит внезапный конец благочинию (церковному)? Касаясь самой Оптиной пустыни, где явлены были эти знамения, они не могут не отразиться и на всем православном мире. Оптина пустынь не есть какой-нибудь безвестный, затерявшийся на путях и распутиях мира, уголок, — она, со смертью отца Иоанна Кронштадтского, стала едва ли не важнейшим центром православно-русского духа: совершающееся в ней, как в центре, неминуемо должно отозваться так или иначе, как на периферии, и на всем организме русского, а с ним и вселенского. Православия. Сейсмические инструменты Пулковской обсерватории не показывают ли землетрясений, происходящих даже в другом полушарии?.. Последим за событиями: они укажут, правильна ли, или нет, эта точка зрения. Перед всероссийским разгромом 1905 года, в августе 1904 года, в той же Оптиной, произошло событие, важность которого была по достоинству оценена внимательными. Дело было так. В начале каникул лета того года, в Оптину пустынь к настоятелю и старцам явился некий студент одной из Духовных Академий, кандидат прав университета*. Привез он с собою от своего ректора письмо, в котором, рекомендуя подателя, отец ректор (преосвященный) просит начальство пустыни дать ему возможность и указания к деятельному прохождению монашеского послушания во все его каникулярное время. ______ * Сергеи Яковлевич Смарагдов. Впоследствии, след его отыскался: он оказался священником сухумского собора. Ему принадлежит сомнительная честь разгрома Иверско-Алексиевской женской общины святителя Софрония, близ Туапсе. ______ Аспирант монашеского подвига был принят по-оптински, — радушно и ласково. Отвели ему номерок в гостинице, где странноприимная, а послушание дали то, через которое, как чрез начальный искус, оптинские старцы проводят всякого, кто бы ни пришел поступать к ним в обитель, какого бы звания или образования он ни был: на кухне чистить картошку и мыть посуду. Так как у нового добровольца-послушника оказался голос и некоторое умение петь, то ему было дано и еще послушание — петь на правом клиросе. Оптинские церковные службы очень продолжительны, и круг ежедневного монастырского богослужения обнимает собою и утро, и полдень, и вечер, и большую часть ночи*: чистить картошку и посещать клиросное послушание — это такой труд, добросовестное исполнение которого под силу только молодому, крепкому организму и хорошо дисциплинированной воле, одушевленной к тому же ревностью служения и любви к Богу. Но этого труда ученому послушнику показалось недостаточно, и он самовольно (по-монастырски — самочинно) наложил на себя сугубый молитвенный подвиг: стал молиться по ночам в такое время, которое даже и совершенным положено для отдохновения утружденной плоти.

Мудрые из оптинских подвижников так это и поняли. Этот голый человек был тот самый академист, что, вопреки воле старцев и без их благословения, затеял самовольно подвижничать и впал в состояние омрачения души, которое духовно именуется прелестию… Тут сразу, как точно кандалы спали с монахов — все разом бросились на новоявленного бога, и, не прошло секунды, как уже он лежал у подножия престола, связанный по рукам и ногам, с окровавленными руками от порезов стеклом, когда он выламывал железную решетку и стеклянную раму своего заключения, и с такой сатанинской, иронически злой усмешкой на устах, что нельзя было на него смотреть без тайного ужаса. Одного монаха он чуть было не убил, хватив его по виску тяжелым крестом с мощами; но Господь отвел удар, и он только поверхностно скользнул, как контузия, по покрову височной кости. Он ударил того же монаха вторично кулаком по ребрам, и след этого удара, в виде углубления в боку, у монаха этого остался виден и доселе. Когда прельщенного академиста вновь водворили в его келью, где, казалось, он был так крепко заперт, он сразу пришел в себя, заговорил, как здоровый… — Что было с вами? — спросили его, — помните ли, что вы наделали? — Помню, — ответил он, — все хорошо помню. Мне это надо было сделать: я слышал голос, который повелевал мне это совершить, и, горе было бы мне, если бы я не повиновался этому повелению… Когда, разломав раму и решетку в своем заключении и скинув с себя белье, я нагой как новый Адам, уже не стыдящийся наготы своей, шел исполнить послушание «невидимому», я вновь услыхал тот же голос, мне говорящий: — «иди скорее, торопись, а то будет поздно!» — Я исполнил только долг свой перед пославшим меня. Так объяснил свое деяние новейший Адам, сотворивший волю пославшего его отца лжи и духовной гордости. Отправили прельщенного в Калугу, в «Хлюстинку» — больницу для душевнобольных, а оттуда его вскоре взял на свое попечение кто-то из его ближайших родственников. Дальнейшая судьба его в точности неизвестна. Слышно было, что он окончательно выздоровел, духовную академию оставил и служит где-то по судебному ведомству. Когда произошло это страшное событие, повлекшее за собою временное закрытие соборного оптинского Введенского* храма и малое его освящение, то и тогда уже наиболее одухотворенные из братии усматривали в нем прообраз грозного грядущего, провидя в нем все признаки предантихристова времени. ______ * Оптина пустынь именуется Введенской, и годовой праздник обители — Введение во храм Пресвятыя Богородицы. ______ Через год с небольшим началось так называемое «освободительное движение» и дало собою яркое подтверждение тому, что в предположениях своих духоносные оптинские отцы и братия не ошибались, что движение это прикрывает собою не одну революцию против самодержавного помазанника Божия, а и войну против Творца и Самодержца вселенной и что близится тот роковой день, когда должен явиться «презренный» пророка Даниила, который при общем столбняке власть имущих и параличе власти, прекратит ежедневную жертву, поставит мерзость запустения на криле святилища и… окончательная, предопределенная гибель постигнет опустошителя… Есть в Оптиной некий монах из священнослужителей, нравом препростый, благоговейный и богобоязненный*. Сказывали мне про него кое-кто из братии, что за сколько-то времени до этого знаменательного события ему виделся в алтаре Введенского храма, на престоле, некто без малейшего признака на нем какого-либо одеяния. ______ * Отец Игнатий иеродиакон (прозвище — «Голосёна» за жалобный голос). ______ — Вот, искушение-то, — говорил этот священнослужитель, — как только моя чреда, вхожу в алтарь, а там голый на престоле. Мало только кто верил словам этого раба Божия… Много ли найдется и из читателей моих таких, кто станет на мою точку зрения в рассуждении о значении того, что второго августа 1904 года произошло в святой Оптиной пустыни?.. Дай Бог, чтобы мое толкование оказалось неверным! А сердце тревожно, тревожно!.. Из книги С.А. Нилуса "На берегах Божьей реки".

- Как же ты сон этот за ничто почитаешь? - подивился отец Феодот, - ведь, он тебе показал, что такое есть исповедь: была грязная и вшивая, а задумала исповедываться, - и стала вшей обирать. Вши - грехи, а кто помогал тебе их обирать, тот иерей Божий, без чьей помощи тебе бы и во веки не обобраться. Когда же Александра причастилась Святых Таин (ее присоединение совершено было келейно исповедью), то на следующую за причастием ночь она увидела такой сон: стоит она пред могилками трех великих Оптинских старцев - Льва, Макария и Амвросия, - и видит: окружены могилки эти таким сиянием, что глаза ломит от света. И, вдруг, между могилками вырывается сноп такого света, что слепнут очи, и из света этого слышит Александра голос: - Не думай, что исповедовал тебя священник: тебя исповедовал Сам Я, Господь и Бог твой. Смотри, как сияют эти могилы! Это все исповедники Мои, творящие Мою волю и таинством покаяния приводившие ко Мне кающихся грешников. Не буди неверна, но верна! Слезами обливалась Александра, когда это рассказывала. Из книги С.А. Нилуса "На берегах Божьей реки".