ВСЕАЛИЗМ | ЖУРНАЛ

#субъект 05042024 . Она: голый жест в саду:потецвведенского схватывается Они: имя-трав; существо другого времени ; кренится их сладостный дым-отечества НАД (нами) — ЭТО . я сжигаю в железной бочке цветы — как стихо творение, открывающееся в красоте, в кри ке, в руке, в истине, в стекле-сна, чтобы НИЧЕГО НЕ СКАЗАТЬ Олег Шатыбелко

Комментарий Олега о личной художественной практике: . (Поэзия сейчас — гонзо-журналистика) Я отключаюсь от формы — формула пересоздания смысла Евгении Сусловой: Факт — Потенциальности — Рефлексия ; Мне кажется точнее: Факт — Рефлексия — Потенциальности . То есть: потенциализировав настоящее , потом, отрефлексировать, снять — или : отрефлексировав, отправить его в буду щее??? . Рефлексия потенциализирует факт? Или : потенциальности рефлексируют факт? Рефлексия развёртывает факт? Или — потенциальности пересобирают факт? . Иногда мне кажется — она праве’е. Иногда — что нас нет. Евгения всегда Present Continuous — только что была; я: всегда сразу вижу кости послеброска нак рытыми рукой — чтобы бросить ещё раз.

Публикуем стихотворения Олега Шатыбелко из книги «Здесь-в-будущем-без-поэзии» В своей работе Олег ищет почти биологические механизмы регенерации языка, его воспроизводства на осыпающемся краю раны реальности, в воспаленной пульсации несогласия с ней.

Поэзия сама по себе предлог. · Лишь когда наступишь на оголенный провод, начнет разворачиваться текст. Но до этого не найти никаких фрагментов смысла, не видно ничего, что бы позволило интриге завязаться. · Голос не помогает восстановить структуру. Он, напротив, разрушает единство, делает его хрупким, так что от него остается лишь видимость. · Случайности значимы. Именно они создают форму и позволяют ее прочитать. · «Их речь для ушей, моя же — для памяти» (Жозеф Жубер). · Избыток смысла сжигает стихотворение до золы. Клод Руайе-Журну "Распознавание" перевод с французского Кирилла Корчагина

Публикуем сегодня эссеистские заметки-афоризмы Клода Руайе-Журну — приложение к готовящейся к выходу книге поэта "Конечность простых тел" (перевод с французского Кирилла Корчагина). Эти заметки очень важны для понимания творческого метода поэта и сопереживания его рефлексиям над стихотворным предложением и его составными частями (дефисами, аллитерациями и ассонансами, образами, предлогами). Руайе-Журну достигает точности и "безразличия" языка Витгенштейна, но, в отличие от философа, поэт стремится повествовать, а не ответить на все философские вопросы — и в этом не-отвечании-неведении, но движении (порой, телесном) создаётся ощущение разгадки поэтического. Вы можете поддержать издание, чтобы в конце июля книга уже вышла 😌

В этом месяце в журнале появилось 5 публикаций: ПОЭЗИЯ 🔹 Мария Познанская. Заметки для Медузы 🔹 Дариа Солдо. В лабиринте отпечатков ПЕРЕВОДЫ 🔹 Кларк Кулидж. Текст — Кристалл. Часть 2 (перевод с английского Александра Фролова) ИНТЕРВЬЮ 🔹 Дани Спиноза. Создавать странные иерархии (интервьюер Павел Заруцкий) СИНТЕЗЫ 🔹 Моргание сквозь. INTERIOR INTIMO MEO ______ ЛЕКТОРИЙ: 🔹 Разговор об искренности в поэзии и новой искренности (встреча с Лизой Трофимовой и Валерием Горюновым, организованная журналом на коленке, проектом Arca и ποίησις as is) 🔹 Надя Делаланд и Валерий Горюнов. Об обучении творческому письму 🔹 Ридинг-группа. Джон Эшбери. Нелепые упования переводчика (обсуждение стихов поэта из разных книг в переводе Руслана Миронова) 🔹 Встреча с Павлом Алёшиным. О переводах и (не)известных языках 🔹 Встреча с Евгенией Либерман. Обсуждение поэтического цикла Евгении Цориевой "хатиагский язык" 🔹 Встреча с Борисом Кутенковым. Обсуждение стихов Степана Самарина, Алисы Вересовой и Стаса Мокина

Ответы Стаса Мокина: — в первую очередь спасибо всем. стишок "у нас не мир / а ми ми ми" имелся в виду как не что-то мимимишное, а как мир, который не мир, который война, который не может дотянуться до мира, поэтому он ми ми ми. очень интересно, что стих про тюрьму написан в марте, еще совсем до истории с гришей батрынчей. лично я себя добрым не считаю. но не считаю и злым — просто живу, хожу-брожу, смотрю кино. я себя чаще чувствую покинутым, грустным, ненужным, раздраженным на всякие незначительности. однако почему-то случаются вспышки доброты и хоп — премия имени стаса мокина. дружбы в стихах совсем как будто и нет — есть попытка сказать: "привет, чего же ты со мной не дружишь, я по тебе скучаю". то есть зов дружбы. зов добра. — подборке в журнале на коленке ровно год. ровно год назад мне было на год меньше лет, я только-только вышел из школы, еще даже никуда не поступил и не переехал в санкт-петербург. некоторые стихи мне до сих пор нравятся: ну вот про "милого отрока" - хорошее же? и будто хорошее. сложно сказать про восприятие подборки: дело в том, что в последнее время (а может даже уже больше полугода) корпус текстов, написанных мной и при это нравившихся бы мне - сужается, сужается, сужается. недавно посчитал: сейчас из моих стихов мне нравится около пяти или шести текстов. для меня тоже удивительно, что получается быть созвучным с неизвестными непрочитанными авторами. степа самарин недавно прислал мне стихотворение одного поэта, имени которого я уже не помню, и в этом тексте были строчки (иногда даже целиком) из моего цикла сопелок. как это работает? есть ли какое-то общее облако поэзии, из которого каждый в силу и в меру своего таланта берет слова? но ведь это какая-то мистическая и возможно даже эзотерическая теория, разве нет? но работает почему-то. перемены в поэтике, как мне кажется, случились не от большей вовлеченности в современную литературу или от чего бы то ни было связанного с этим, а просто с тем, что я живу на свете ровно на год больше, переехал в чужой город, пытаюсь справляться с тем и этим. однако стоит заметить, что сейчас пишется меньше. — некоторые стихи (о чем уже писал) меня радуют. кому-то, видимо, они тоже нравятся. в чем ценность моей поэтики? не знаю, совсем не могу сказать. может другие ответят? в чем ценность?

Ответы Алисы Вересовой: — благодарю, Боря и Валерий, за встречу и приглашение! в целом отвечу так: мне важно и дорого прислушиваться к разным мнениям и импульсам, быть открытой, как это возможно. согласна или не согласна — сказать не решаюсь, скорее, я нежно благодарна, ведь ещё не раз прочувствую силу сказанного, как всегда это и бывает — через время. — эти стихи не особо и помню; они легли на обрывочные листы, где-то, ситуативно, на спотыкании. те стихи, которые есть, когда ты случайно как бы и наткнёшься на них, или кто-то напомнит. но что здорово — подборка как-то состоялась… — … как нечто, что может быть, когда открыто сердце; я не пишу, когда не чувствую, даже одёргиваю себя не писать. то есть когда не вижу вещей маленьких, но обязательных, чтобы быть чуткой к живому, нерасторжимому, вот как печаль… и как обнимающий её всюду — свет.

Ответ Степана Самарина: Действительно — утешение. Медленно вырабатываемое, наощупь и негаданно — вытягиваясь вместе с самим стихом, его построением, приходящим или совпадающим, кажется, зачастую с дыханием, голосом. А что это за голос и чей — трудно сказать. Или не очень трудно: голос голоса самого. Вот он, может быть, в стихотворении развивается, и мыслится: это — милостивая подкладка, изнанка мира. Во время эфира Валера точно сказал: в тексте стихотворения может происходить закладывание в то, как говорит с автором само это стихотворение. И как бы так голос говорит, стихотворение говорит: я себя-тебя тебе расскажу. И мы отдаёмся на милостивую волну того, что удаётся нам написать. И нам радостно это, мы, как-никак — хоть и ртуть разбила градусник, но не тонет в речке мяч, — живы мы. А что такое стихотворение? — но это бегущий, радующийся, но и ломающийся, но и гуттаперчевый, не сдающийся, например, вдруг представляется неожиданно, — Саша Разин. Или танцующий в самом конце фильма «Конец тура» Дэвид Фостер Уолесс. Не физически сейчас представилось, хотя это вполне тоже, — образно, если бы закрыть глаза, как бы внутренняя суть того, о чём здесь пытаюсь сказать, то, что пытаюсь в словах осуществить — может представиться так, в этих именах, если вы знакомы с ними или узнаете как-нибудь ближе. А голос дыхание пьёт и радуется — как с ладони голубок. И трепещет, бьёт крылами. Как какая-нибудь заветная, да закатившаяся — да, она могла закатиться, как катится в пыль булавка или слеза, хорониться за плинтусом по доброй просьбе страдающего — детская прожилка. Из прожилок, из детских желёз. Но и с корнем вырванные, бедные, бедственные попадаются тебе твои провода (беккет в чёрной выжженной аврам-траве — словно бы на задворках фильма «Маяк», одиночным пассажиром ульвен в гремящем сумрачном трамвае в пустом городе счастливых балабановских дней). Перегорающее оптоволокно, ещё пытающееся как бы что ли перевернуть свою агонию, извить её, выпростить в ветвение. А ветвь хотела бы быть. И уже сама эта строка с этим только что найденным образом здесь в воображении автора получает жизнь — и всё, таким образом, даже перегоревшие эти провода, может возвращать в жизнь.

На следующий день после разговора с Борисом о подборках Степана Самарина, Алисы Вересовой и Стаса Мокина возникла мысль расширить общение и спросить у самих поэтов, — с какими озвученными мнениями о своих стихах вы согласны/не согласны? — как вы сами видите свою подборку? — как вы воспринимаете свою поэзию (поэтику)? И вот так ответили авторы: