Шаталканал

Вчера саммит ШОС закончился, и можно подводить его итоги. Безусловно, саммит привлек к себе внимание и из-за состава собравшихся в Астане: Си, Путин, Эрдоган, Гутерриш. Но геополитическое значение имеет именно платформа организации, которая была актуализирована в Астанинской декларации, подписанной "шанхайской десяткой". В ней в том числе говорится о необходимости выстраивания более справедливого миропорядка и всеобъемлющей реформы ООН. В текущей геополитической ситуации, которая начала складываться еще до активных вооруженных конфликтов, ШОС обретает второе дыхание как выразитель широких интересов стран Большой Евразии. Именно в этом формируется её институциональный смысл. И именно это генерализовано в принятом документе: стремление к многополярному миру, который включает не только Китай и США, но также Индию, Россию, Турцию и т.д. Также можно зафиксировать и смещение ШОС от вопросов противодействия угрозам безопасности в сторону торгово-экономического сотрудничества. Эту повестку активно продвигает наш президент, так как это позволит на политическом уровне продвигать наши интересы в логистике и инфраструктуре. Казахстан находится на пересечении всех ключевых путей по направлению "Восток – Запад" и "Север – Юг". Здесь же возникает смычка с БРИКС, о которой я писал ранее. Си приветствовал наше намерение вступить в эту организацию. К слову, выступая на прошлом саммите БРИКС, Токаев говорил о том, что Казахстан за время своего председательства будет стремиться превратить ШОС в более эффективную организацию. Поэтому происходит сдвиг в сторону экономики: его проще реализовать, в том числе через логистические инициативы и предложенный нами Инвестиционный фонд организации. При этом момент подобран идеально: председательство переходит к Китаю, который будет продолжать эту повестку, так как кровно в ней заинтересован. Ключевое конкурентное преимущество ШОС с момента её основания заключается в участии крупнейших держав и формировании альтернативного взгляда на мировые проблемы, который учитывает интересы нашего региона. И я напомню, что в число наблюдателей организации зашел Афганистан, которому были вчера посвящены отдельные выступления лидеров государств. Именно на организацию сейчас возлагается ответственность за будущее региона и нормализацию ситации в этой стране, а значит, и безопасность границ стран-участниц. При этом ШОС – это еще и широкая перспектива. В Астане утверждена 10-летняя стратегия развития организации, и я могу предполагать, что расширение "шанхайской десятки" не заставит себя долго ждать – новыми членами в ближайшие годы однозначно станут страны тюрского и арабского мира, которые уже входят в партнеры по диалогу и активно участвуют в ШОС+.

В последние годы казахстанско-китайские отношения получили второе дыхание. На это играют как личные и доверительные отношения между президентом и Си Цзиньпином, так и геополитические факторы – постепенное разрушение старых цепочек поставок после ковида и боевых действий в регионе, уход США из Афганистана, второе дыхание инициативы "Пояса и пути". Это объясняет и приток китайских инвестиций в логистику, инфраструктуру и промышленность, участившиеся контакты по различным каналам. Рост товарооборота на 30% и грузоперевозок на 22% за год – это только начало пути. Китай только четвертый по счету инвестор в казахстанскую экономику, несмотря на такое количество общих интересов. 24 млрд долларов – это много, но на самом деле мы заинтересованы в том, чтобы Поднебесная активнее инвестировала в нас и передавала технологии. Учитывая стратегическое местоположение Казахстана и развитие пути ТМТМ, мы представляем для КНР интерес и с точки зрения безопасности, и с точки зрения доступа к европейскому рынку. Поэтому в том числе имеет смысл активнее развивать совместные производственные проекты, чтобы снижать логистические издержки и создавать рабочие места именно в Казахстане, поддерживая социальную стабильность и укрепляя своего партнера. Именно поэтому пути идёт глава государства, углубляя казахстанско-китайское сотрудничество. И здесь есть очень важный момент, который касается культурно-гуманитарных связей. Очевидно, что для более глубокого сотрудничества нужны специалисты по Китаю: как исследователи, так и практики, которые понимают специфику деловой культуры, могут вести переговоры и знают, как действуют даже небольшие винтики огромной китайской бюрократической машины. Только за сегодняшний день был подписан 31 документ, многие из которых имеют за собой живые деньги и реальную программу действий. Учитывая, что это уже пятая подобная встреча, от одного контакта к другому постепенно копятся и реализуются новые совместные проекты, формируются новые предложения с обеих сторон, которые находят поддержку на высшем уровне. Подобный темп углубления сотрудничества, очевидно, выгоден нам – и с точки зрения торговых взаимоотношений, и в качестве источника технологий и компетенций, которые, как показывает практика, оказываются дороже любых денег. При этом сегодня все договоренности касались непосредственно казахстанско-китайского взаимодействия. Завтра, когда начнется саммит ШОС, речь пойдет о проектах геополитических и региональных.

Предстоящий саммит ШОС в Астане вызывает ажиотаж благодаря как минимум трем геополитическим сюжетам. Во-первых, сама по себе организация началась с нашего, постсоветского региона. В 1996 году образовалась "шанхайская пятерка", и это был результат поиска инструментов диалога в мире, который только осознал падение СССР. За последние 30 лет международная организация из своеобразного дискуссионного клуба высокого уровня превратилась в институт, который объединяет под своей эгидой половину населения Евразии и значительную часть экономических ресурсов. То, что ранее казалось ограничением, а именно широкая рамка (на заседаниях обсуждается максимально возможный спектр вопросов, от безопасности до культуры), – стало преимуществом. Это позволяет безболезненно включать новых членов без навязывания конкретной повестки. Такая позиция особенно важна во время геополитических конфликтов: она создает пространство для диалога для тех, кто не готов явно занимать чью-то сторону. Это объясняет расширение ШОС, но не только это. Во-вторых, очевидно, что условно не-западная часть мирового сообщества ищет свою площадку для диалога, в которой не будет евро- или американоцентричности. Растущая экономическая мощь Китая и Индии, суверенизация России, интеграция Центральной Азии в региональные цепочки добавленной стоимости – всё это создаёт условия, в которых есть необходимость обсуждать проблемы с точки зрения большой Евразии. Это также объясняет растущую привлекательность площадки. Поиск площадки для диалога касается не только ШОС, но и, например, БРИКС, которой также уделялось много внимания в прошлом году, когда она проходила в ЮАР. Эта организация также постепенно расширяется, и на последнем саммите Президент говорил о взаимодействии ШОС, БРИКС и БРИКС плюс. В перспективе ШОС может стать платформой для принятия стратегически важных решений. Особенно это важно на фоне проблем в ООН, где голос средних держав не учитывается в полной мере. Я полагаю, что в перспективе нас ждет усиление диалога в формате ШОС между правительствами, так как уровень премьер-министров предполагает выработку конкретных решений. В-третьих, очевидно, что ШОС в календаре мировых событий значима с точки зрения статуса гостей и в целом возможности их встречи. В Астану сегодня прибывает Си сначала для встреч с нашим главой государства. Он же будет встречаться с Путиным. О встрече Эрдогана с Путиным также сказано много – у нас, в Казахстане, состоится диалог, которого давно не было и, возможно, крупшейшие державы региона смогут разрешить противоречия. Не менее важен коллективный диалог лидеров стран ЦА с крупными державами по вопросам логистики, товарооборота, совместных проектов. Помимо официальной повестки саммита, очевидно, в Астане будут обсуждаться и межгосударственные, и межрегиональные вопросы взаимодействия в области экономики и безопасности. На фоне геополитического напряжения такие форматы для диалога очень важны и приводят к росту инвестиций, повышению инфраструктурного потенциала, решению проблем в области экологии, антитеррора, пресечения наркотрафика и т.д. И очевидно, что вопросы, поднятые в формате ШОС, найдут свое отражение позже на заседаниях ООН, БРИКС и других международных организаций.

Сегодня состоялось итоговое совместное заседание палат парламента, и мы, депутаты, ушли на 2-месячные каникулы. Это время уйдет на поездки по регионам и встречи с избирателями, которые будут качественной подготовкой к новой сессии. Нам предстоит рассказать о том, какую работу мы проделали, узнать проблемы регионов, особенно перед работой над бюджетом, и обсудить предстоящие законы, в особенности налоговый и строительный кодекс. За эту сессию мы приняли ряд очень важных законов, которые уже меняют жизни казахстанцев в лучшую сторону. Я бы отметил закон о специальной социальной выплате для тех, кто занят на вредных производствах. Он позволяет шахтерам и металлургам выходить на заслуженный отдых или на более легкую работу в 55 лет без значимой потери в доходах. Это давний запрос избирателей, и у нас получилось найти оптимальное и сбалансированное решение. Очень важным был закон о защите женщин и детей, который должен значительно сократить масштабы бытового насилия. В целом президентом объявлена политика нулевой терпимости к подобным преступлениям, и это один из шагов по борьбе с насилием в нашем обществе. У этого закона были свои противники, которые до сих пор пишут петиции и распространяют дезинформацию о принятых мерах. Были и законы, касающиеся экономики. Закон об упрощении ведения бизнеса был одним из самых масштабных и снял существенные ограничения с бизнеса. В то же время закон, касающийся закредитованности, дал больше прав простым казахстанцам во взаимоотношениях с банками и микрокредитными организациями разного толка. О законах можно писать еще долго. Их общая цель — формирование новых правил игры в справедливом Казахстане. Это и борьба с социальными пороками, и сглаживание неравенства, и высвобождение предпринимательской энергии, и ответ на актуальные инфраструктурные проблемы. Но работа парламента не только в законах: мы работаем вместе с ВАП, который по косточкам разбирает отдельные сферы экономики и госуправления, озвучиваем в запросах актуальные проблемы избирателей, работаем над реализацией дорожной карты, которая приоритизирует бюджетные расходы. Что будет дальше? Высока вероятность, что в новом политическом VIII созыв Парламента будет активно вовлечен в дискуссию вокруг референдума. Очевидно, что и работа над Налоговым кодексом не будет простой: именно депутатскому корпусу предстоит искать баланс между потребностями бюджета и экономическими стимулами. Конкретно у меня на повестке стоит и закон о туризме: будем работать над конкретными поправками, которые должны обеспечить более высокое качество и инфраструктуры, и услуг для внутренних и внешних туристов. Одно можно сказать наверняка — работа не остановится и летом. Это лучшее время для того, чтобы набрать материала на новый политический сезон.

Сегодня прошли первые дебаты между Трампом и Байденом, и это повод вспомнить первые теледебаты в американской истории. Состоялись они в 1960 году и были решающим моментом той президентской кампании, в которой принимали участие 43-летний сенатор от Массачусетса Джон Кеннеди и 47-летний вице-президент Ричард Никсон. Передачу посмотрели и послушали 70 миллионов американцев. Считается, что Никсон их проиграл, потому что выглядел сильно хуже, так как был измотан обширной избирательной кампанией и отказался от грима. Но те, кто слушал дебаты по радио, считали, что Кеннеди проиграл – настолько решало качество картинки. Встреча эта была интересна еще и тем, что встречались две противоположности. Никсон был выходцем из нижней прослойки среднего класса, в то время как Кеннеди относился к "старым деньгам" и происходил из очень богатого и влиятельного семейства. Оба были ветеранами войны, но Никсон к тому времени уже успел погонять коммунистов во времена маккартизма и обозлил на себя из-за этого весь левый Голливуд, съездил в статусе вице-президента в СССР и провел "кухонные дебаты" с Хрущевым. Интересный факт состоит в том, что оба кандидата 2024 года были уже в довольно сознательном возрасте тогда – Трампу было 14, Байдену уже 18, и он даже имел возможность голосовать. В общем-то суммарный возраст кандидатов 60-го года (90 лет на двоих) немногим меньше возраста действующего президента США (82). Скажем так, маленькая деталь о том, как изменилась политическая система в Штатах за последние десятилетия. До этого самым возрастным президентом США был 69-летний Рейган. Другой исторический факт – в конце 80-х именно Ричард Никсон увидел в Трампе политический потенциал, предсказал ему будущее президентсво и в общем-то не ошибся.

Символично, что президент, выступая сегодня перед журналистами, анонсировал референдум по АЭС. Он состоится осенью, правительство вскоре должно назвать точную дату и, тем самым, запустить общественную дискуссию на эту тему. Момент был подобран оптимально: с одной стороны, это и призыв для журналистского сообщества освещать вопрос мирного атома максимально объективно, и в целом сигнал обществу о том, что нам предстоит масштабный диалог на национальном уровне. Президент не просто так говорит, что мы живем в новой и не до конца понятой политической реальности. Объявленный референдум был бы невозможен ранее – обществу сначала предлагали решать вопросы устройства Конституции, теперь речь идёт о крупнейшем страновом проекте, для которого требуется одобрение народа. Если говорить предельно просто, то на граждан возлагается ответственность в том числе за дальнейшее экономическое развитие. Это один из немногих примеров, когда проблемы решаются в общественной дискуссии. Вопросы меньшего масштаба поднимаются в стенах парламента – дискуссии перешли с улиц в органы представительной власти, и это институциональное изменение. Мы видим внимание журналистов и общества в целом к тем изменениям, которые регулярно продвигаются в стенах Мажилиса и на постоянной основе коммуницируем с журналистами, объясняя самые различные темы – от конкретных законодательных поправок до позиции страны в международной политике. Это результат политической трансформации и либерализации партийного поля. Надо сказать, что общество сейчас проходит тренировку по решению важных вопросов через институт петиции, в котором активно принимает участие и депутатский корпус, и журналисты, следящие за заседаниями рабочих групп. Обсуждаются острые вопросы, проходит серьезная и аргументированная дискуссия. Всё это — единый процесс по вовлечению граждан в управление государством и разделению ответственности за происходящее в стране. Когда президент говорит об общественной модернизации, то за этим стоит большая и зачастую незаметная работа, состоящая из суммы различных инструментов. Общество меняется не благодаря тому, что ему говорят меняться, а потому, что появилась общественная дискуссия и способы влиять на государственные политики — через депутатов-представителей, СМИ или напрямую.

Президент прокомментировал покушение на Айдоса Садыкова. Важный акцент заключается в том, что это реакция на попытку убийства казахстанского гражданина, чьи интересы государство должно защищать, даже несмотря на уголовные дела внутри страны. Принцип закона и порядка, о котором глава государства упомянул, как раз об этом: нам очень важно найти и наказать того, что организовал покушение на Садыкова. Именно поэтому есть готовность сотрудничать по силовой линии с украинской стороной. При этом, безусловно, канал YouTube-канал «Басе» в Казахстане не имеет значимого политического влияния. И обвинения в адрес Казахстана в организации покушения беспочвенны. Наше государство никогда не пойдет на политические убийства, о чем говорят различные оппозиционные провокаторы.

Сегодня исполняется ровно 5 лет, как Токаев вступил в должность президента. За это время Казахстан очень сильно изменился – впрочем, и весь мир не стоял на месте. Сказать можно очень много: были и значимые реформы, возвращение системы сдержек и противовесов, и январские события, после которых из конституции и других законов были исключены адресные привилегии отдельных людей, и пандемия, и ряд природных и техногенных ЧС. Наш постсоветский регион тоже сильно трясло – я насчитал как минимум 3 вооруженных конфликта за эти годы, один из которых длится до сих пор, волны протестов. В этом контексте мы строим Справедливый Казахстан, и благодаря политической воле Токаева не пошли по пути дальнейшей концентрации власти и денег, а, наоборот, заново выстраиваем институты, строим более эгалитарное общество. Если попробовать ответить одним предложением, что кардинально изменилось в стране, я бы сказал, что фокус государственной политики сместился с гигантомании на простого человека и его жизнь. Это хорошо видно в критические моменты. Один из последних примеров – это помощь людям во время паводков, которые уничтожили их имущество. Был активизирован прямой бюджетный рычаг – единовременная помощь, а потом уже началось строительство домов, постоянную крышу над головой получили даже люди, которые жили на дачах. Экономисты у нас любят ругаться на то, что социальные расходы растут слишком активно, но всё это я бы назвал восстановительным ростом – инвестируя в образование и здравоохранение, мы компенсируем недополученное людьми ранее. Я напомню, что в своё время экспертное сообщество критиковало меру по использованию пенсионных накоплений на покупку жилья. Но таким образом обществу впервые за много лет вернули право решать, что им делать с деньгами прямо сейчас. Интенция президента очень проста – деньги, находящиеся в управлении государства, должны в конечном счете работать на людей и повышение качества их жизни. На самом деле хочется концентрироваться не только на том, что изменилось за прошедшие 5 лет, но и что предстоит сделать в следующие 5 лет. Президент сейчас находится в середине срока своих полномочий. Перед ним стоит масса задач, связанных с развитием отечественной экономики – например, рост реальных доходов простых казахстанцев и создание необходимого количества качественных рабочих мест, строительство новой энергетической инфраструктуры, водохранилищ, запуск новых добывающих и обрабатывающих предприятий, в том числе в области редкоземельных металлов, развитие Транскаспийского маршрута, ради которого выстраиваются новые международные коалиции. Это то, что происходит прямо сейчас на наших глазах. И в этом контексте очень важно желание президента добиться верховенства права. Без него невозможно ни экономическое развитие, ни социальное благополучие. От ощущения, что в стране царит закон и порядок, зависит и инвестиционный климат, и ощущение справедливости в обществе. В сущности, все реформы президента, и политические, и экономические, работают на это – чтобы никто не находился по отношению к казахстанским законам в привилегированном положении. Правила должны быть едины для всех. И пожалуй, это одновременно и промежуточный итог прошедших 5 лет, и одна из главных задач, стоящих перед главой государства до 2029 года.

Вчера должно было состояться первое заседание рабочей группы по рассмотрению петиции об отмене утильсбора. Но не состоялось: авторы отказались зайти в здание министерства без телефонов, так как хотели вести запись и трансляцию. Тот факт, что им готовы были предоставить полную запись и стенограмму, их не успокоил. Сегодня этот вопрос бурно обсуждается, и я его хочу его прокомментировать по пунктам. Зачем я зашел в рабочую группу? Я уже давно интересуюсь темой промышленности. На последнем заседании Национального курултая в Атырау перед президентом я выступал с инициативой о повышении статуса работников промышленности через повышение качества технического образования, предоставление льготного жилья и санитарно-курортного лечения. Промышленность – это не только и не столько чьи-то коммерческие интересы, сколько рабочие места для тысяч казахстанцев. Качественные и постоянные, с хорошими зарплатами и социальным пакетом. Здесь стоит вопрос о тысячах рабочих мест работников заводов по производству автомобилей и с/х техники в Караганде, Костанае, Алматы. И я напомню: у нас в стране демографический бум, в год на рынок труда будут выходить от 200 до 300 тыс. новых работников, и если мы не создадим столько качественных рабочих мест, то тогда нас ждет настоящий социальный взрыв. Промышленность всегда нуждается в поддержке – особенно обрабатывающая. Мы ограничиваем рынок и даем развиваться своим предприятиям. Так же делают Китай, Россия, Узбекистан. В те же США вы тоже так просто ничего не ввезете, потому что есть потребности экономики. Но отдельно меня интересует то, как "Жасыл даму" администрирует деньги от утильсбора. Во многом недоверие к госполитике сформировано из-за непрозрачности этих процедур и спекуляциях вокруг этого. Как сделать рассмотрение петиции более эффективным? Вчера всё могло пойти по-другому, но Бокаев предпочел сорвать заседание рабочей группы и записать очередное грозное видео. Очевидно, что за одно заседание рабочей группы мы бы ничего не решили – максимум был бы обмен позициями и обсуждение дальнейшего плана действий. В целом авторы петиции могли оставить телефоны, подняться ко всем, кто собрался – экспертам, вице-министрам, депутатам, представителям отрасли, выразить несогласие по принципиальным для него вопросам. Тогда бы Бокаев услышал и наше предложение, депутатов Мажилиса и Сената, о переносе рабочей группы на нейтральную площадку, чтобы были соблюдены все пожелания. Вместо этого случился саботаж, а мы просто непродуктивно потратили время на ожидание. И позиция 50 000 человек, подписавших петицию, тоже не была услышана. Почему кому-то можно проносить с собой телефон в правительство, а кому-то – нет? Таков регламент работы государственных органов. Депутаты Мажилиса и вице-министры не оставляют телефоны на входе как избираемые по должности и политические госслужащие. Если бы я был обязан сдать телефон, чтобы пройти на рабочую группу, то обязательно это сделал бы. Это и следование правилам, и уважение к тем, кто собрался. Но в то же время, когда к нам в парламент на совещания приходят сотрудники госорганов ниже рангом, они вынуждены следовать этим правилам. То же и в отношении, допустим, представителей предприятий, которые вчера были на рабочей группе. В то же время Бокаев не мог не знать об этих правилах. Это общеизвестный факт, особенно для тех, кто сам работал на госслужбе. Но, безусловно, мы ждем продолжение коммуникации на нейтральной площадке и будем надеяться на то, что она будет более продуктивной.

Сегодня президент встречался с молодыми учеными в Алматы и произнес во многом программную речь. Ежегодно у нас растет финансирование науки со стороны государства: появляются новые программы повышения квалификации, расширяется социальный пакет для ученых и так далее. Но здесь есть нюанс: нужен устойчивый спрос на научные исследования со стороны государства и бизнеса. Что касается государства, то здесь очень широкое поле для внедрения научных разработок. Но необходимо, чтобы был четкий канал внедрения инноваций. В дорожном строительстве, приоритетном в текущий момент, необходимы законодательные стимулы, чтобы тот, кто использует реальную науку и улучшает материалы / удешевляет процесс, имел приоритетный доступ к объемам государственного заказа или конкретным важным инфраструктурным объектам. Но здесь же нужна система оценки и жесткая конкуренция между компаниями и учеными. В случае бизнеса ситуация одновременно и сложнее, и проще. Частные предприниматели заинтесованы в повышении конкурентоспособности, в получении конкретных преимуществ. Но это, как правило, речь о крупных компаниях из обрабатывающей промышленности. Без индустриализации науки не будет, и это еще один аргумент в пользу отечественных предприятий, которые в последнее время сталкиваются с не совсем обоснованным скепсисом. Здесь тоже нужны стимулы – кнут в виде экологических требований, декарбонизации, вопросов безопасности и т.д. и пряник в различных регуляторных и налоговых послаблениях. Сложность здесь как раз в поиске здорового баланса, чтобы бизнесмены привлекали реальную науку, а не строили потемкинские деревни. Ну и самое, пожалуй, важное: нам нужно сделать технические профессии снова престижными. Востребованность этих специалистов высокая, особенно после того, как мы столкнулись с рядом техногенных ЧС и увидели, кого конкретно нам не хватает. Популяризация технических знаний, науки и создания нужных социальных стимулов в перспективе позволит извлечь наш "демографический дивиденд", то есть использовать беби-бум с пользой для экономики и создать большое количество узкопрофильных специалистов и экспертов в различных сферах. Молодежи у нас действительно много. Обеспечив для них качественное техническое образование разных уровней с последующим трудоустройством на качественных рабочих местах, мы получим и поколение выдающихся инженеров, и видных ученых, которые, как в свое время Каныш Сатпаев, смогут заложить основы новых индустрий.