Безвольные каменщики

Обсуждая с Сашей историю с отзывом вакцины от AstraZeneca в The Breakfast Show [1], не коснулись одной детали. Несколько пациентов, у коорых как раз развился тот самый редкий побочный эффект от вакцинации – тромбы в сосудах головного мозга, в основном у женщин детородного возраста – подали коллективный иск против компании, требуя возмещения вреда здоровью. Процесс этот идет уже некоторое время и, скорее всего, пациенты его выиграют. Но чтобы вы не думали, что ужасное фармацевтические лобби, которое хочет нас всех убить, можно так просто побороть: правительство Великобритании уже заявило, что компенсирует судебные издержки компании. ̶П̶о̶т̶о̶м̶у̶ ̶ч̶т̶о̶ ̶е̶м̶у̶ ̶н̶у̶ж̶н̶ы̶ ̶и̶с̶к̶л̶ю̶ч̶и̶т̶е̶л̶ь̶н̶о̶ ̶п̶о̶с̶л̶у̶ш̶н̶ы̶е̶ ̶р̶а̶б̶ы̶,̶ ̶ ̶ Потому что производство вакцин – важнейшая для общественного здравоохранения вещь, и ее нужно и важно поддерживать. Да, ковидная вакцина от AstraZeneca оказалась неудачной, но, во-первых, действия правительств всех стран показали, что за вакцинами следят очень внимательно и при появлении малейших указаний на риски предпочитают перестраховаться (напомню, ее сначала польностью преаратили использовать, а потом вернули только для пожилых людей, заведомо перекрыв все возможные риски). А во-вторых, одна неудача не означает, что нам нужно отказаться от вакцин вообще. Это как если бы после падения одного самолета мы бы запрещали авиационную промышленность в целом. Противоковидные вакцины – и в том числе астразенековская – спасили миллионы людей в острой фазе пандемии. Сегодня, когда вся популяция уже иммунна к коронавирусу, они не играют такой значимой роли. Мы могли бы прийти в эту точку и без вакцин, но с вакцинами мы сделали это, сохранив многие миллионы жизний. Это то, что называется прогрессом и гуманизмом, но эта идея плохо укладывается в головы радикальных сторонников либеральный ценностей, назовем их так, которые хотят максимально снизить риски для себя, выехав на том, что их берут на себя другие. И здесь тоже нет ничего нового, это называется трагедия общин, и всегда – всегда – потакание эгоистичным индивидуальнм интересам в таких ситуациях приводит к коллапсу и потере общественного блага для всех. Ничего не поделать, мы (по счастью) живем не каждый на своем необитаемом острове, поэтому для общего процветания нужно учитывать не только свои интересы, но и интересы общества в целом. И задача – не отрицать эти общественные интересы, а найти приемлемый баланс в их сочетании с личными. Ссылки: [1] - https://www.youtube.com/live/yYiKn8FIm-U?si=M2RihfAa3sVJL7bQ c 29:29

Прямо сейчас будем с Сашей Плющевым в The Breakfast Show обсуждать отзыв ковидной вакцины от AstraZeneca.

Ссылки: [1] - https://jamanetwork.com/journals/jamanetworkopen/fullarticle/2818216

В 1978 году в репродуктологии произошла революция: на свет появилась Луиза Браун, первый младенец, зачатый в пробирке. С тех пор благодаря так называемым вспомогательным репродуктивным технологиям, по-английски ART, главной из которых является экстракорпоральное оплодотворение (IVF), родилось больше 8 миллионов детей. В 2010 году создатель технологии IVF Роберт Эдвардс удостоился Нобелевской премии по физиологии и медицине. И несмотря на всё это большое количество людей сомневаются, насколько безопасными являются ART и, в частности, IVF. Противники вспомогательных репродуктивных технологий пугают всех, кто готов их слушать, ужасными последствиями для здоровья, которые непременно случаются у детей, зачатых неестественным путем. И многие пары, которые годами безуспешно пытаются завести детей, слушают их, и откладывают процедуру или отказываются от нее. Но что говорит по поводу рисков наука? Про это можно написать отдельный текст или сделать стрим – напишите в комментариях, если есть интерес, я его сделаю, – но сегодня я хочу сосредоточиться на новом исследовании [1] из JAMA Network Open, которое посвящено оценке одного конкретного риска, а именно риска раннего развития рака у детей, зачатых при помощи ART. Авторов интересовал именно рак у детей, так как раннее развитие этой болезни (а из всех раков, манифестировавших до 15 лет, половина диагностируется у детей младше 6 лет) указывает на возможные факторы риска в ходе зачатия и/или начальных этапов эмбрионального развития. Разумеется, это не первая работа, в которой смотрели, есть ли связь между ART и детскими раками, но предыдущие исследования показали то, что называют mixed results. По-простому, в каких-то работах ученым удалось найти связь, а в каких-то нет (таких было, впрочем, большинство). Чтобы точнее оценить риски, авторы смотрели на частоту возникновения детских раков вообще и отдельных типов раков в частности. Они работали с данными о 8,5 миллиона детей, рожденных во Франции с 2010 по 2021 годы. И у них получилось, что раки в целом диагностируют у детей, зачатых при помощи ART, не чаще, чем у детей, зачатых традиционным путем. Но вот по одному виду рака, острому лимфобластному лейкозу, авторы обнаружили превышение частоты у детей, при зачатии которых применялись ART. Впрочем, обнаруженный риск хотя и статистически значим, по абсолютному значению относительно небольшой. Среди детей, зачатых в результате ART с использованием процедуры переноса замороженных эмбрионов, повышение риска составило 61%, что в абсолютных цифрах равно превышению на 23,2 случая на миллион человеко-лет, по сравнению с детьми, зачатыми естественным путем. Это мало. Прежде чем мы двинемся дальше, сразу хочу сказать, что эти результаты требуют дополнительных подтверждений. Потому что очень похоже, что авторы смотрели все раки скопом, а потом выбирали те, по которым обнаружилось превышение – которое, учитывая, что всего детей с этим диагнозом было 20, вполне может оказаться случайным. Но, как бы то ни было, мы не в первый раз видим разницу в исходах для процедур переноса свежих и замороженных эмбрионов. И – если эта закономерность подтвердится – она может указывать на возможную причину проблем у детей, зачатых при помощи ART. И причина эта – нарушение эпигенетической регуляции, то есть проставления особых меток на ДНК, которые указывают, какие гены нужно считывать активно, а какие нет. Этот механизм регуляции был открыт в 1980-е, и с тех пор с каждым годом становится все более ясно, насколько это важная часть того, как организована и работает система управления живыми системами. И зачатие и ранние этапы эмбриогенеза – очень хрупкий момент именно с точки зрения нарушений эпигенетической регуляции. Разумеется, все эти данные не означают, что нам срочно нужно запретить ART – часто единственный шанс завести детей для миллионов пар. Но вот обратить внимание на этот момент и попытаться усовершенствовать технологию, чтобы снизить риск эпигенетических нарушений, представляется весьма разумным. Тем более, что ART и так постоянно улучшается, становясь все более безопасной.

А вот вам в преддверии выходных очередное веселое исследование [1] про БАДы и прочие добавки. Авторы при помощи жидкостной хроматографии-масс-спектрометрии (ЖХ-МС) проверили состав 30 средств для похудения, – не лекарств, а именно пищевых добавок. Тех самых «натуральных» и «безопасных» [2], не то что эти ваши химозные таблетки. Метод позволяет очень точно определить, какие вещества входят в состав той или иной смеси. Смесь сначала раскладывается на компоненты (хроматографическая часть), каждый из которых прибор затем анализирует и определяет, что это за вещество (масс-спектрометрия). Таким образом можно точно узнать, совпадает ли реальный состав добавки с тем, что указано на этикетке. И в 25 случаях из 30 оказалось, что не совпадает! В 24 чудо-средствах обнаружилась недостача, то есть на упаковке было указано, что добавка содержит те или иные вещество, но в реальности их там не было. 7 препаратов содержали вещества, никак не обозначенные на упаковке, которые могут при этом быть опасными. А в 10 так и вовсе были незаявленные компоненты, которые входят в списки запрещенных к использованию в пищевых добавках веществ. Правда, мило? С такими результатами не приходится удивляться, почему тысячи американцев ежегодно обращаются в отделения скорой помощи, поев разных БАДов и добавок (это не значит, что в Европе или Азии не обращаются, просто по США как обычно больше всего данных). В общей сложности, с 2004 по 2013 каждый год в неотложной помощи из-за БАДов нуждались 23 тысячи жителей США [3]. И особенно часто это происходило после употребления чудо-средств для похудения – как мы помним, в Америке 70% людей имеют серьезный лишний вес и, очевидно, хотят избавиться от него каким-нибудь простым и ненапряжным способом. Например, принимая БАДы. И хотя Управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) ведет базу данных продуктов для похудения с недекларированными ингредиентами, оно не успевает оперативно проверять все добавки, поступающие на рынок. Что уж говорить про страны с более расслабленным, скажем так, отношением к контролю за тем, что там граждане могут купить в магазинах или тем более в интернете. Опять же, данные статистики показывают, что люди считают индустрию пищевых добавок надежной и уверены в безопасности и качестве продукции. Люди (ошибочно) полагают, что, если добавки продаются в магазинах и в интернете, значит они безопасны и одобрены тем же FDA. Но это не так, более того, у нас регулярно появляются исследования, которые показывают, что средства для похудения постоянно неправильно маркируются, содержат запрещенные ингредиенты и могут быть опасны. Потому что, когда есть такой бешеный спрос и нет таких же жестких регуляций, какие действуют для лекарств, кто-нибудь недобросовестный обязательно решит подзаработать на своих доверчивых согражданах, которые хотят простым способом улучшить свое здоровье. Ссылки: [1] - https://jamanetwork.com/journals/jamanetworkopen/fullarticle/2818120 [2] - https://youtu.be/uhDgtm3YhuQ?si=3-1iXLLnJPuauxnP [3] - https://www.nejm.org/doi/full/10.1056/nejmsa1504267

Вау, эпоха постмодерна внезапно явила себя мне с неожиданной стороны. Точнее, со вполне ожидаемой, но я как-то давно с таким не сталкивалась. На азербайджанском портале Haqqin.az вышло интервью со мной, хотя последний раз я общалась с корреспондентом этого портала Джейхуном Наджафовым полтора года назад. "Интервью" это про прионы и основано, очевидно, на моем недавнем стриме [1] на эту тему. Но хотя стрим длился два часа, разобраться в вопросе журналисту не удалось, и в моих якобы "ответах" полно чепухи и фактической ерунды. Так что, пожалуйста, не используйте этот текст, если захотите узнать что-то о прионах. Ну и дорогие медиа-персоны, читающие меня, а также просто читатели, примите к сведению, какие высокие профессиональные стандарты на портале Haqqin.az. Школа СПИД-Инфо возродилась из пепла. Не обожгитесь. Ссылки: [1] - https://www.youtube.com/live/7re0eKkiTC4?si=HvWoxCJhdiD_3Uf6

Ну что, время очередного поста про иностранные языки. В этих постах я часто рассказываю вам о научных исследованиях, которые показывают, как знание иностранных языков влияет на нас. Но сегодня я хочу рассказать об исследованиях, которых нет – хотя, на мой взгляд, провести их было бы очень интересно. Я много лет живу за границей. И все эти годы – а на самом деле, и раньше, когда мы ездили за рубеж в отпуск – я практически безошибочно могу отличить россиянина, а точнее, русскоговорящего от иностранца. Даже когда он молчит. Откуда я знаю, что безошибочно? Потому что, если вы находитесь рядом достаточно долго, объект вашего (в данном случае, моего) интереса рано или поздно заговорит, – и таки да, почти всегда это будет один из славянских языков или немецкий/английский с характерным акцентом. Я довольно долго размышляла, какие признаки позволяют мне так точно угадывать страну исхода человека. Первой, разумеется, в голову приходит гипотеза о фирменном выражении «мне все должны сто рублей», оно же «только что поел г…а», которое настолько типично как минимум для некоторых славянских народов, что уже, кажется, вошло в мировой фольклор. И, по всей видимости, гипотеза рабочая, но очевидно работает не только этот фактор: мрачными, вполне себе бывают и иностранцы. В конце концов, мы видим незнакомых людей совсем недолго, и кто там его знает, всегда он такой мрачный или у него/нее что-то случилось. Так что, очевидно, должен быть еще какой-то фактор. И мне кажется, я его нашла. Разные языки очень отличаются по своему звучанию и по набору типичных звуков и звукосочетаний. Более того, порой довольно существенная часть звуков одного языка вообще не встречается в другом. Для того чтобы произносить те или иные звуки, мы задействуем определенные мышцы лица. И если мы делаем это часто, то со временем на коже неизбежно должны образовываться характерные микроскладки. И если вы часто вытягиваете губы, чтобы произносить, скажем «о», или наоборот, растягиваете губы и щеки, чтобы говорить, например, «и», складочки эти будут образовываться в разных местах. Когда мы растем в определенной языковой среде, то с детства наблюдаем преимущественно людей, говорящих на одном или хотя бы на близких языках. А значит, наш мозг привыкает к специфическому набору микроскладок, характерных для говорящих на этих языках. И когда мы оказываемся в месте, где большинство говорит на других языках, мы неосознанно считываем эти небольшие различия в лицевых складках – но, как это часто бывает с вычислениями, которые проводятся без прямого контроля префронтальной коры, не отдаем себе отчет в этом, если не начнем специально размышлять. И эта способность считывать разницу в микроскладках, обусловленных языком, на котором говорит человек, и есть тот секретный детектор, благодаря которому я (и не только я, разумеется) могу отличать условного «нашего» (в смысле, выходца из западной части бывшего СССР) от условного «не нашего». И с другой стороны, люди, много лет живущие в стране с далеким языком, хорошо интегрированные и владеющие этим языком как родным, часто становятся больше похожи на местных. А их детей так и вовсе невозможно отличить от детей жителей этой страны – если, конечно, родители не отдают их в русские детские садики, создавая этим длящиеся проблемы с интеграцией. Да, разумеется, наверняка есть и другие факторы, например, реально существующие отличия во внешности, связанные с тем, что разные народы тысячелетиями жили компактными сообществами, которые плохо смешивались друг с другом. Скажем, крупные носы, обладателем коего являюсь и я, больше характерны для восточных славян, чем для многих европейцев. Да, у итальянцев или греков они тоже немаленькие, но у них есть еще целый ряд характерных черт, которые не позволят вам перепутать грека со шведом. Короче, было бы очень любопытно увидеть исследования на эту тему, но гугление пабмеда показывает, что ученых, исследующих языки, этот вопрос интересует не очень. А жаль, мне кажется, тут есть, что поизучать.

Прочла сегодня в Tagesspiegel увлекательную статью о новом жупеле пищевой промышленности, который, значит, виноват в том, что мы с каждым годом становимся все тяжелее. Жупел этот – обработанные продукты, и хотя их винят во всех бедах человечества примерно с тех пор, как эти самые обработанные продукты появились, по мере того, как мировые штаны застегиваются всё хуже, голоса тех, кто призывает немедленно запретить продавать всё, что было хоть как-то изменено по пути от пастбища или грядки до стола, звучат все громче. Деятельные ненавистники промышленной обработки пищи разработали классификацию продуктов по степени обработки, согласно которой как минимум половина того, что каждый из нас ест каждый день, попадает в категорию средне- или высокообработанных продуктов (читай: опасных или очень опасных). Пельмени, йогурты, хлеб, масло, сыр, даже овощи в банках и соль – всё это обработанные продукты. Смотрите, говорят критики, как только человечество стало массового потреблять всё это, оно начало прирастать в боках. А диагнозы вроде высокого давления, холестериновых бляшек, инфарктов, инсультов и диабета стали скорее нормой, чем исключением. При этом точно сказать, за счёт каких таких вредных компонентов обработанные продукты наносят столь ощутимый вред здоровью, критики не могут. Модифицированный крахмал, глюкозный сироп, загустители – да, обработанные продукты всё это содержат, но каждый из этих компонентов сам по себе не вреден. Всё это сто раз проверялась. То, что здоровью действительно может вредить – например, трансжиры, – давно было вычислены, и их добавление в продукты ограничивается, часто законодательно. А при этом, скажем, самая необработанная говядина, еще полчаса назад бывшая коровой, провоцирует выделение в вашем кишечнике ТМАО, известного агента, стимулирующего образование тех самых холестериновых бляшек. И это касается любого красного мяса, а не только того, которое в ветчине или сосисках. Потому что, разумеется, нет ничего плохого в обработанных продуктах самих по себе. Как нет ничего обязательных хорошего в необработанных продуктах, они же натуральные (в тему к моему недавнему видео [1]). Кроме того, если брать по гамбургскому счёту, значительная часть того, что адепты натурального считают натуральным и правильным, точно такое же ненатуральное, как сосиски. Возьмём например, яблоки или арбузы. Достаточно посмотреть на картины хотя бы XVII века, чтобы понять, что то, что мы едим сегодня, вообще ни разу даже не близко тем яблокам или арбузам [2], которое мы ели ещё несколько столетий назад. Что уж говорить о доисторических временах, к котором любят апеллировать сторонники всего натурального. Яблочки-дички размером со среднюю сливу, зелёные, кислые и вяжущие – вот натуральный продукт. Арбузы еще в XVII веке состояли преимущественно из белой несъедобной части. Те яблоки и арбузы, которые сегодня мы видим на прилавках самых фермерских магазинов – результат длительной многолетней селекции, а зачастую и обработки жёсткой радиацией, чтобы этот процесс ускорить. Так что корень проблемы глобального ожирения – вовсе не обработка продуктов. Точнее, обработка имеет к этому отношение, но не сама по себе, а лишь её результат. А именно вкус. Обработанные продукты вкуснее, а значит, мы можем съесть их больше, потому что вкус для нашего мозга – однозначный показатель того, что в этой еде много энергии и разных макронутриентов, которые в те самые доисторические времена всегда были в дефиците. Поэтому наш мозг побуждает нас съесть больше таких продуктов. Можно долго рассуждать о том, что фермерские куры вкуснее, но прямые эксперименты очень наглядно показывают: если дать людям блюда, содержащие одинаковое количество калорий и КБЖУ, но одной группе упаковать все эти КБЖУ в обработанные продукты типа равиоли и кексов, а другой – в максимально необработанные вроде курогрудки (фермерской!) с гречкой и сырых фруктов, угадайте, какая группа съест больше. Промышленное производство еды позволяет сделать её вкуснее и упихать больше калорий и вкусов в единицу массы.

Вот и весь ответ, почему на обработанных продуктах мы так стремительно пухнем. Просто их очень легко съесть очень много. А учитывая, что большинство из нас сегодня вообще не двигаются, не приходится удивляться, что лишние килограммы прирастают с каждым годом.

Вот и весь ответ, почему на обработанных продуктах мы так стремительно пухнем. Просто их очень легко съесть очень много. А учитывая, что большинство из нас сегодня вообще не двигаются, не приходится удивляться, что лишние килограммы прирастают с каждым годом. Ссылки: [1] - https://youtu.be/uhDgtm3YhuQ?si=CZsr56axkb6Lfa2i [2] - https://cameralabs.org/media/lab15/post/08-15/03/kartina-Dzhovanni-Stanchi-natyurmort-arbuz_1.jpg