Александр Гофман

​Закономерно вернулся (в который раз?) к первым двум «Максам» и заметил вот какую штуку. Если первый фильм – о расчеловечивании в жанре дизельпанковской трагедии, то второй – уже о поисках искупления в жанре эпоса, антиутопии. Сначала Макс бежит от общины – его не останавливают ни уговоры женщин и детей, ни потенциальная героизация своего имиджа. Но затем, в точке максимального соприкосновения персонального безумия с безумием окружающего мира, Макс возвращается. Мы думали, что в его цистерне – горючее, которое спалит всё вокруг, а оттуда внезапно высыплись пески времени, которое, как известно, неплохо лечит глубокие экзистенциальные раны. И Миллер гениально играет с этим тропом на примере с Фуриосой. «Дорога ярости» – это её «Воин дороги»: она ровно также ищет искупления, причём параллели между персонажами проводятся в том числе и визуально (заплывший глаз); ну а «Фуриоса» – соответственно, первый «Макс»: брутальная история о мести, толкающая протагониста в объятия нравственного безумия. Это я даже не про то, что большинство выдающихся режиссёров всю карьеру снимают один и тот же фильм, а к распространённому заблуждению о том, что, мол, Миллер растерял хватку как драматург и поэтому сейчас кино провалилось. На деле – и история, и акценты здесь более или менее одни и те же. Изменилось лишь представление зрителя о том, кто и как его сейчас должен развлекать.

Паттинсон vs культурный бэкграунд, обрушившийся на него после анонса ремейка «Одержимой».

Неужели мы начали жить в новом прекрасном мире, где стало чуть больше фотосетов у п̶р̶а̶м̶а̶т̶е̶р̶и̶ ̶в̶с̶е̶я̶ ̶Г̶о̶л̶л̶и̶в̶у̶д̶а̶ Ребекки Фергюсен.

Вот такой кадр с Маргарет Куэлли из подорвавшего Канны «Вещества». Где-то в мире схватился за сердце один Клифф Бут.

Что Миллеру всегда удавалось одинаково хорошо – так это мощные антагонисты второго плана. В первом фильме это Бабба Занетти, во втором – Вез, в третьем – Кувалда; за каждым всегда закреплены ментальные и физические особенности, позволяющие выделить его из общего массива колоритнейших персонажей. И у каждого по-своему роскошная смерть – ради подобных эмоций не жалко пустить под колёса десяток шаблонных голливудских злодеев.

​Впервые за много лет пересмотрел «Под куполом грома». Это, конечно, самая слабая часть оригинальной трилогии, но сейчас и в нём можно отыскать своё очарование. Первая половина фильма – ровно та же остроумная, фактурная и агрессивная постапокалиптика, за которую мы ценим «Безумного Макса»; стало больше размеренного, прерывистого дыхания, но это не ознаменовало собой ухода в статику, и всё, что было показано до изгнания главного героя из Бартертауна, сделано великолепно. Потом, правда, начинается невнятная и суетливая подростковая фантастика (сладчайшая трактовка «Повелителя мух»), но даже из сюжета про (и для?) детей Миллер отыскивает красивую историю о поисках надежды на руинах выжженной цивилизации. В этом смысле кино серьёзно проседает по динамике и драматургии, но лишь в связи с недосягаемо высоким уровнем первых двух частей – ровно то же самое было, например, и с триквелом «Назад в будущем». Финал получимся самым жизнеутверждающим за всю историю франшизы, однако прекрасно вписывается в психологию главного героя, предпочитающего одиночество безумию окружающего мира. Очень жаль, если «Фуриоса», которая сейчас без шансов утонула в прокате, будет нашей последней встречей как с персонажем, так и кинематографической вселенной. #MadMaxBeyondThunderdome #Видеосалон

​Посмотрел милейший арт-байопик «Боннар Пьер и Марта» (у нас – несколько провокационное «Обнажённая муза Пьера Боннара»). На слух это пошленькое и глупенькое выступление в жанре бытописания гениального художника, только с феминистских позиций: Боннар, выдающийся постимпрессионист, полвека опирался на странную женщину слабого здоровья и низкого происхождения, черпая из совместного досуга с ней творческое вдохновение – в частности, из серии её откровенных портретов в живописи зародилось направление интимизма. Однако режиссёр ловко выкручивается, исследуя не столько судьбу сильной женщины в тени эгоистичного гения (хотя этот акцент здесь местами просматривается), сколько созависимые отношения творца и музы; тема не новая, и решалась мастерами уровня, ну, скажем, того же Риветта (см. «Очаровательную проказницу»), но и Мартену Прово кое-где удаётся разбавить привычную палитру яркими красками. Отдельные мазки вроде википедийных вставок о движении «Неби» и неймдроппинг про кувшинки Моне и сумасшествие Караваджо неизменно раздражают, однако это компенсируется картинкой под самого Боннара (не менее очевидный приём – но всё равно местами жмуришься от восторга) и точным и собранным рисунком роли в исполнении блистательной Сесиль де Франс. Имеется также эффектный выход у Стэйси Мартин (прошу, давайте этой хрупкой богине больше перспективных проектов) в роли разлучницы, сумевшей не без достоинства произнести абсолютно чудовищное «Я лишь студентка, вернувшая огонь в потухший огонь вашей страсти!»; как выясняется, некоторым из выдающихся живописцев не нужно было отрезать ухо, чтобы обессмертить свой внутренний мир – порой достаточно нескольких тихих потрясений и поразительно терпеливой женщины за холстом. Если вдруг искали интеллектуальную безделушку под пятничный графин вина – срочно накрывайте на стол. #BonnardPierreetMarthe #Ревью

Матч-кат как отдельный вид искусства. *из «Трёх тысяч лет желаний» Джорджа Миллера

​Тут на днях Мэттью Вон возмущался на нехороших людей, раскритиковавших х/ф «Аргайл», поэтому я решился восполнить этот пробел. Разумеется, на ближайшие два с половиной часа я превратился в его самого непримиримого критика – таких мук в этом году мне, кажется, принимать ещё не доводилось; представьте себе микс из «Романа с камнем», «Рыцаря дня» и «Затерянного города», из которых выкачали всю романтику, тёплую иронию, креативный экшен и кинематографический стиль. При этом фильм выглядит раза в четыре дешевле заявленного бюджета (даже с учётом приглашённых звёзд уровня Л. Джексона с Софии Бутеллы), в сюжете ещё больше абсурдных твистов, чем лишних килограммов на Брайас Даллас Ховард, и в целом с первых минут складывается ощущение, будто режиссёра «Кингсмена» и «Слоёного торта» подменил Уве Болл с целью провести шпионскому жанру полномасштабную лоботомию. В фильме был потенциал для бойкой пародии – типа настоящие шпионские организации недалеко ушли от их современных описаний в дешёвом беллетристическом чтиве – но Вон мало того, что разучился работать руками, так ещё растерял некогда отменное чутьё ловкого комедиографа, заставляя одинаково неубедительно выглядеть что природного харизмата Сэма Рокуэлла, что вислоухого компьютерного кота. Повезло странным образом одной Дуа Липе – в первые семь минут девушка не без видимого наслаждения приласкала языком палец с ядом. #Argylle

​Ещё в «Фуриосе» очень круто прописаны персонажи (в том числе и второго плана). Преторианец Джек – главное открытие фильма: молчаливый воин дороги, всегда действующий от положения, но сумевший сохранить человечность – без него трагедия главной героини не ощущалась бы нами так остро. Про то, что её похитили из Зелёных земель, мы знали и раньше, а вот совместный побег – новая, и гораздо более сильная мотивация. Но и Дементус – не шаблонное карикатурное зло, как может показаться на первый взгляд. Им движет ровно та же ненависть, что сформировала характеры Фуриосы и Макса – этим Миллер как бы подчёркивает, что нравственное безумие всегда идёт рука об руку с жаждой катарсиса, искупления. Просто Дементус гасит внутреннюю боль через инфантильную тягу к власти, реализуя проснувшийся в нём комплекс бога – оттого и настолько пронзительно звучит его финальный диалог с Фуриосой: «Я не могу тебе их вернуть!». Бог умер, от него остался только несчастный плюшевый мишка. Макс с Фуриосой находили исцеление в спасении других, Дементус же, мечтая поработить Пустошь, лишь ещё сильнее себя искалечил. #FuriosaAMadMaxSaga