пишется пока пишу.

релизн трек в онай

оставлю это здесь в память о том, какая у меня храбрая девушка

в парке первого презика пахнет прохладой дезика нету ненависти или дисика только вздутые взору тасики я служу тебе, травы тихие я молю о вас, воды талые что в секунду меня от вопросиков шумных пылью, вы отгоняете

к девяти утра у парка первого презика мои бусы рассыпанные по карте жемчужины мои, уже салатовые драконы мои уставшие с чешуёй от слепых дождей с пенёй от проливных вождей соединяются воедино в одну бегущую строку именно в эту, что записал.

и пока я сижу стою еду в бусе я вижу как дети листают фотки своих детей как дирольные девочки мечтают обратиться в чёрных лебедей вижу как бабочки бабушки больше не смотрят в окно, теперь они смотрят вглубину материи порочня, пыльной сидушки, вижу себя, и тех, кто в наушниках, точно знаю, что и в той, и в той песне поддувает длиннющий пэд альфарабной пробки точно знаю, что саксофоны машины играют подвальный джаз и некая дикторка порой обьявляет поэта… но он не выходит на сцену… ни абая, ни шевченко, никого, кто бы вышел на сцену и спел, зритель ждёт. зритель думает, что купил билет.

я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я я яяяяя R R R R R R R R R R R R R R R R

я в полном ужасе от самого себя я стою в тесном автобусе посреди своего эго лучше бы у меня раскрошились зубы за те слова, которые я научился ронять не жалея. лучше бы я сидел бы дома в комнате с молящимися цветами лучше бы я мяукал и вымаливал себе еды чем носил верблюжью гордыню

мне идёт сцена, сука, меня от неё не оторвать. когда кончится время голоса моего, я устроюсь техничкой у сцены, стану пол для тебя отмывать.