_garden_of_books_

​​«Восток, Запад» Салман Рушди, 1994   Этот сборник, состоящий из девяти рассказов, поражает своей необычностью и смелостью. Он одновременно нежный и колючий, а иногда даже провокационный. Сборник разделен на три части, каждая из которых включает три рассказа.   «Восточная» часть оправдывает наши ожидания полностью. В её волшебном мире сказок, легенд и притч расцветают калейдоскопы восточных красок и ароматов пряностей, оставляя место и для понятного и глубокого мира человеческих страстей.   В «Западной» части Рушди интерпретирует знакомые нам сюжеты на свой манер. В первом рассказе мы встретимся с шекспировским Гамлетом, далее отправимся на встречу с Дороти из «Страны Оз», а затем поплывём к Колумбу и королеве Изабелле Испанской. Это самая забавная и остроумная часть книги, в которой Рушди позволил себе повеселиться и перекроил историю на свой лад, чтобы создать альтернативную реальность а-ля Рушди.   В третьей части книги Рушди сталкивает Восток с Западом, и возвращает нас к реальности, размышляя о любви и дружбе в нашем современном, смешанном мире. Кажется, что границы между культурами стираются, но, несмотря на весь прогресс, многие вещи остаются неизменными. Это самая печальная часть книги, вероятно потому, что она напоминает нам о том, что наш мир далек от сказочного. В нем есть жестокость и несправедливость, и Восток и Запад, несмотря на все усилия, остаются на своих местах, не сливаясь воедино.

Почему выходные так быстро заканчиваются, когда так много всего надо успеть? В этот раз получилось так: ☀️Спектакль - одна штука - «Трамвай «Желание»». ☀️Концерты - полторы штуки: Ходили в очередной раз на The Reverend Horton Heat. На разогреве у них были торонтовские The Surfrajettes - девчушки-огневушки. Новая барабанщица у них просто пожарище, а бас - женщина-вампир. Если получится, в комментариях выложу видео. Кстати, в прошлый приезд The Reverend Horton Heat на разогрев привозили Red Elvises. («Шестиструнный самурай» помните? Если нет, то это культовое кино, хотя рекомендовать его я не возьмусь. Ну и еще в нескольких киношных проектах они участвовали). ☀️День рождения - одна штука. Шумно и весело. ☀️День Папы - тоже в одном экземпляре. Шумно и вкусно. ☀️Мед. специалисты - несколько. ☀️Шоу машин - одно, для меня и одного многовато было, хоть и красиво конечно. ☀️Кафе - четыре штуки: шоты настоящего горячего шоколада я пропустить не могу, новый сорт кофе тоже надо было попробовать, любимые пироженки - кто ж от такого отказывается? ☀️Цветы - пионовое море. ☀️Новая книжечка - одна штука. Кэрол Шилдс - канадская лауреатка Пулитцеровской премии. ☀️Прочитано - немного Данте, немного Набокова, и чуть-чуть Зонтаг. Это я все к чему? А к тому, что про книжечки писать опять некогда. Лето - это маленькая жизнь, надо все успеть, и чтобы про запас осталось.

​​«Руки женщин моей семьи были не для письма», Егана Джаббарова   «… но тело, в отличие от памяти, никогда не врет. Тело удивительно точно хранит факты: оно не искажает их, навсегда запоминая, что с ним происходило: то тут, то там обнаруживаются архивные шрамы, царапины, синяки, следы от ожогов, оно не прощает проступков. Единственное, что оно с лёгкостью готово забыть, – боль.»   Рассказывая об этой книге, не хочется её пересказывать, не хочется анализировать, а хочется передать ощущения, но это ужасно сложно сделать: слова перекатываются в голове, докатываются до языка, но на бумагу не хотят выплескиваться. Это очень интимная проза, ощущения от которой не хотят выходить на общее обозрение, наперекор той жизни, которая описана в книге, где девочка, девушка, женщина у всех на виду, всем на обозрение, обсуждение и осуждение. Это маленькая книжечка, но она такая Большая! Горькая. Тяжелая. И вроде бы всё уже известно, и мало чем нас сегодня можно удивить, но болит, скребёт и ноет.   Егана Джаббарова рассказывает о том, что значит быть женщиной, принадлежащей азербайджанской или грузинской семье. Именно так - принадлежащей. Как вещь. Как имущество. Как частная собственность. Женщина - товар. Чтобы освободиться от уз замужества, что является дочерним долгом, надо заплатить очень высокую цену, предать своё тело болезни. Хотя, конечно же, такой путь не выбирается — он просто в какой-то момент настигает, и с ним надо учиться жить. Такой товар - бракованный, а, следовательно, никому не нужный. Сбежать от боли, которая передаётся из поколения в поколение в виде побоев от мужниной руки, удаётся ценой другой боли - через неизлечимую болезнь. Как ни крути, но женщина без боли — это опять же бракованный товар. Душа девушки - главной героини, блуждает в тёмных лабиринтах своей болезни, пытаясь ответить на вопрос, почему же так получилось, откуда пришла болезнь. И только в самом конце книги, невзначай, она получит профессиональный ответ на этот вопрос — тело выступает в роли свидетеля пережитой травмы. Просматривается интересная метафора — болезнь, как потеря, но и как шанс вырваться из-под гнёта традиционных ожиданий, и быть другой, найти свою индивидуальность. Сделать то, что никакая другая женщина её семьи не могла сделать — использовать руки для письма, а не для готовки, уборки и качания младенца. Цена такой свободы, конечно же, непомерная. Болезнь, как символ - распад тела, как чужеродность, разрыв связи со всеми остальными женщинами, отделение от исторического и культурного наследия.   Не буду спекулировать, насколько этот текст автобиографичен, а насколько он является автофикшином (если вообще), так как для этого надо было бы послушать саму Егану, но, отчасти, это действительно автобиографическая проза, хотя бы в плане переживания болезни.   Очень важно, как построен рассказ. Судьба главной героини рассказана через её тело. Роман поделен на главы - Брови, Глаза, Волосы и т.д. Каждая часть тела или элемент тела отвечает за определённые женские функции, обязательства, обязанности, и законы. Повторяющиеся рефрены подсказывают нам, что важно, и создают красивую художественную форму для автобиографического содержания.   Мне бы ещё хотелось упомянуть о другой, не менее важной теме этой повести, а именно иммигрантской и феминистической подноготной произведения.   “Руки матери моего отца тоже не знали покоя… но они никогда ничего не писали. Словами были дела: безукоризненно убранный дом представал перед случайным гостем как редкая рукопись — предметы, каждый на своём месте, напоминали запятые и двоеточия, осторожно притаившиеся в теле предложения.”   Одним из важных рассматриваемых феноменов являются культурные традиции и формирование отношений — отцы и дети. Отсутствие выбора у детей, тем более девочек, в определённых культурных кругах, и воспитание в них покорности через подавление. Самоидентификация проходит только через принятие культурного наследия, и ничего более, так как любое отклонение от многовековых традиций будет подавлено мужским словом. Продолжение в комментариях ⬇️⬇️⬇️

​​«Шестьдесят килограммов солнечного света», 2018 Хатльгрим Хельгасон #исландия # хельгасон #городец   «Быть исландцем тяжкий труд, быть кем-нибудь другим - сплошная забава».   Художественно (с большой буквы, вследствие неуемного чувства благодарности) обработанный исторический роман о жизни в Исландии, конца 19-го - начала 20-го веков. Если бы мне в школьное годы уроки истории преподавали через такие книги, то я, безусловно, была бы сейчас в разы умнее, мудрее, добрее, и много чего еще хорошего. Поэтический экскурс в историю, культурологию, быт и обычаи сурово-холодной Исландии. Прекрасный перевод Ольги Маркеловой, с такой чуткостью и любовью отнесшейся к тексту.        Эта история начинается с того, как Эйлив, вернувшись из многодневного путешествия за тремя килограммами муки, которые он обменял в кредит на 99 форелей, обнаруживает, что его дом, со всеми домочадцами, поглотила снежная лавина. Спустившись на самое дно ада, ему теперь придется искать дорогу обратно к свету. Билетом в обратный путь оказывается его двухлетний сын – Гест. Дальнейшее повествование будет о взрослении Геста на фоне исторических событий заселения Исландии и ее дальнейшего преобразования под влиянием внешнего мира. Вы вот, например знали, что если бы не селедка, то сегодняшняя Исландия возможно не была бы такой гостеприимной, а оставалась бы холодно закрытой для всего из вне? Для тех, кто не любит литературу взросления, не пугайтесь, это не то, что обычно подразумевают под этим жанром. Гест скорее является прообразом или метафорой Исландии, ее выживания, мечтаний, надежд, жизнелюбия, и неистребимости, не смотря ни на какие несчастья и отсутствие солнечного света. Люди, которые столетиями ели кашу из мха, или мясо акулы, выдержанное под землей три года, в то время как игнорировали мясо свежей рыбы; которые обвязывались на ночь веревкой, чтобы в случае снежной лавины можно было вытащить из под обвалов домочадцев, включая рогатый и безрогий скот, который жил в той же землянке; которые наблюдали, как улетают в море церкви, как священники во время похорон, ныряли в могилу в след за покойником; которые целыми деревнями ходили на экскурсию, чтобы взглянуть на домашний цветок в горшке; которые не пользовались деньгами, откуда им (деньгам) взяться в их глухомани?; и для которых дом с деревянным полом был символом богатства, вдруг открылись переменам, и впустили в свою жизнь дополнительные щестьдесят килограммов солнечного света.        Хельгасон является большим почитателем Халльдора Лакснесса, но в отличии от книг Лакснесса в этой книге очень много света. Автор очень трепетно относится к своей родине, но это не мешает ему использовать добрую горсть иронии, хотя скорее даже самоиронии, если уж речь идет о самоидентификации. Чем-то отдаленно напоминает самоиронию Арто Паасилинна.   Здесь можно ознакомиться с его картинами. На этом же сайте можно почитать его интервью (чувство юмора и здесь ему не изменяет), и посмотреть фотоархив. Хельгасон - безусловно незаурядная личность, но мне все же приятнее его читать, нежели рассматривать его рисованные работы:)

Я заметила, что летом книжные покупочки в разы увеличиваются. Идешь гулять, и возвращаешься с новой стопочкой. А все потому, что зимой лень из дома так часто выбираться. Вчера прикупила: 1 Истории канадского севера (мифы и легенды) 2 Мифы и легенды американских индейцев 3 Антология литературы канадских коренных жителей 4 Страна Глускапа и другие истории индейцев

Никогда не могу пройти мимо этой книжной инсталляции. Если я поблизости, то ноги меня сами к ней тянут. Завораживает. Если еще кто-то не знаком с этой достопримечательностью и не узнает ее в лицо, то это туннель из книг в городской библиотеке в Праге, с красивым названием Idiom (или the Column of Knowledge - башня знаний). Автор этого проекта, словак, Matej Kren (Матей Крен). В 1998 году эта башня была установлена при входе в библиотеку, как протест против или напоминание о том, что люди стали меньше читать. В этой башне 8 тысяч книг, а зеркала, установленные внутри башни, создают эффект бесконечности (как знания, которые бесконечны). У Матея Крена есть еще несколько инсталляций из книг, разбросанных по миру, но те другие я пока что не видела.

Пока я собираюсь с мыслями и разбираю фотографии из очередной литературной поездки, балую себя маленькими дозами любимой ВВ. Пару лет назад у меня случился перечит. Медленно доплыла до «Маяка». Качаюсь на волнах, и, как всегда с ВВ, получаю бесконечное удовольствие. “О чем он думает, не знает никто. Но он в это так углублен, что если поднимет глаза, – вот как сейчас, – то не для того, чтоб на что-то взглянуть; а для того, чтоб вернее ухватить свою мысль. И – снова проваливается в чтение. Он читает, она думала, так, будто кому-то показывает дорогу, или увещевает огромное стадо овец, или пробирается в гору все выше и выше по узенькой тропке: а то вдруг шагает быстро, напролом через заросли, и часто ей казалось, вот ветка хлестнула его по лицу, ослепила колючая ветка, а он не сдается, идет и идет, перебрасывая страницы.”

“Обычай не везде одинаково оценивает свободную игру лица. В некоторых цивилизациях свобода лица существенно ограничена. Считается неподобающим сразу показывать боль или радость, ее замыкают в себе, и лицо остается спокойным. Глубинной причиной такого отношения является требование постоянной автономии человека. Никому не разрешено проникать в другого, и этот другой не позволяет того же самому себе. ” Фигура и маска Элиас Канетти

Провела время в компании Джеймса Джойса.