Говорит Вальгалла

Я иногда вижу очередную новость о смерти одного из людей, которые научили меня любить музыку, и думаю, ведь однажды их совсем не останется. Но если задуматься, то музыканты в наш век - одни из немногих, для кого возможно настоящее бессмертие, потому что вот они, записи. Я никогда не слышала в театре Кристу Людвиг, не видела её даже там с галёрки. Она вообще легко могла быть мертва на тот момент, что я впервые её услышала. И всё-таки ужасно жаль, что ушёл живой человек за сокровищами, которые настолько лучше сделали мою жизнь. Спасибо ей

Умерла Криста Людвиг. https://youtu.be/wj7v_VDylKU

Рассказывает Биргит Нильссон об абсолютно кошмарном случае в своей карьере. Делюсь с вами из тех соображений, что если уж с Нильссон это случилось, то и всем нам не так стыдно иногда лохануться, что ли. В конце 1950х Нильссон пела в основном в Италии, но регулярно приезжала в Цюрих для исполнения своих особо бронебойных ролей: Тоска, Леонора-в-Фиделио, Турандот, Изольда и, конечно, все три Брунгильды. Швейцарцы, не будучи дураками, раскупали билеты как горячие пирожки, так что Нильссон охотно иногда прыгала в поезд и посещала Цюрих на примерку и собственно вечерний аншлаг, обычно даже без репетиций, чтобы на следующий день вернуться в Ла Скалу. В общем, звонит ей менеджер и предлагает спеть, как она поняла, Амелию в "Бале-маскараде". Нильссон соглашается, в условленную дату едет в Цюрих с утра пораньше, приходит на примерку, видит мужской костюм. Видит мужской костюм. Видит мужской костюм. "У вас тут ошибочка вышла, - говорит она удивлённо, - это явно не костюм Амелии". "Вы, наверно, имели в виду костюм Леоноры?" - улыбается тётечка. Причём не Леоноры-из-Фиделио, что было бы полбеды, а Леоноры-из-Форцы, которой у Нильссон в репертуаре и близко не было. Ей по телефону сказали Macht des Schicksals, а Нильссон услышала Un Ballo in Maschera. Она как бы даже не слышала название Форцы на немецком раньше даже. Бывает. Но спектакль-то в этот же день. Ну, бежит она к начальству. Начальство сидит и радуется в очередной раз распроданному залу. Нильссон в ужасе, просит сказать, что она заболела, а директор такой: не, вы что, билетики-то распроданы благодаря вашему имени, надо петь. Договорились, что она споёт в "Тоске". Нильссон заплатила из своего кармана оркестру и дирижёру за репетицию, спела "Тоску" с теми же солистами, что были зарезервированы для "Форцы", не спала ни минуты пару суток, вернулась в Милан на "Турандот", спела там "Турандот", еле стоя на ногах, и пошла отсыпаться. В ретроспективе она изрядно иронизирует над объявлением, вывешенном в Цюрихе: "Из-за болезни, вместо "Силы судьбы" Джузеппе Верди будет исполнена "Тоска" Джакомо Пуччини". И вывешен состав со всеми теми же самыми людьми. Казалось бы, кто заболел? (Можно предположить, что Прециозилла, конечно, но всё равно же легче заменить Прециозиллу, чем весь спектакль!). Хорошо, я полагаю, когда есть что-то, что всегда все знают, такое как "Тоска".

Были времена, когда я насторожённо заглядывала в итальянскую оперу через щёлочку, и унылые впечатления типа Дзеффиреллитравиаты, или, например, учительницы музыки, которая 25 минут пересказывала классу сюжет "Риголетто", не помогали. Этот тенор - это человек, который открыл дверь в итальянскую оперу нараспашку, взял меня за ручку и привёл в этот волшебный мир. Хотя, строго говоря, был уже покойник, но вы же знаете, что некоторые люди вечно живые. Началось всё с пуччиниевских кувалд "Турандот" и "Тоски", хотя настоящей инициацией я считаю караяновского "Трубадура". Корелли всю жизнь играл, с разными оттенками героического страдания, одну и ту же роль. Я не уверена, что он даже относился к этому процессу как к актёрской игре - скорее, как мне кажется, как к физическому воплощению внутреннего пафоса пережитой музыки. Это иногда вело к чему-то смешному, вроде попыток петь песенку Герцога с интонациями типа "я злой и страшный и ужасно развратный серый волк", или к, прости господи, французским записям "Кармен" и "Фауста". Но в лучших проявлениях это вело к ослепительным моментам истины, таким как с мясом вывернутая наизнанку жизнь Калафа во время появления Турандот в первом акте; или Дон Карлос, который правда может умереть в саду Елизаветы, как умирает Тристан; или Deserto sulla terra - боже, я даже не буду про это начинать. Не дающий жить перфекционизм, неврастеничность, патологический страх сцены, зависимость от безупречных высоких нот и трогательная любовь к собаченьке как-то душераздирающе гармонируют с этой эстетикой грубого яркого мазка. Когда, знаете, вся фича Каварадосси, например - в том, что он любит Тоску, свободу и ща помрёт. Это же, блин, правда всё. И знаете что? Когда это не сделано на 300%, мы не можем двинуться к другому. Так что не слушай с того света хейтеров, Франко. Не только твои си-бемоли лучше всех - твои персонажи тоже лучше всех. Итак, за лучших на свете Радамеса и Манрико, за куда лучшего Калафа, чем Пуччини вообще мог вообразить, и за лучшего Карлоса, чем этот слабый и утончённый мир заслуживает и может понять. Годы меняются, пристрастия меняются, а пыланье сердца не умрёт. Буду в Милане - привезу ещё роз и снова вычищу паутину из-за ушей, а пока понадеюсь в этом на итальянских бабулек, которые сегодня-то непременно должны придти. В конце концов, кто-то ведь спрятал за бюстом щётку и поставил вазу.

С сотым днём рождения, дорогой Франко Корелли! И с днём рождения Франко #собаченька!

Я бы продолжала бесконечно, но его Кассио из Отелло с Винаем и Тебальди лёгкой ютьюбной ссылкой я не нашла и поняла, что хватит уже, наверное. И вторым евреем из «Саломеи» я спамить, наверное, уже тоже не буду. Лучше я обращу ваше внимание на то, что в «Паяцах» ему хотя бы песенка досталась. Правда же, это позитивнее, чем маньяк-МДМ. https://www.youtube.com/watch?v=jACbKJOoBYY

Пьеро де Пальма пел также во многих известных записях «Турандот» - как правило, Понга, но иногда Панга, императора и принца, у которого только слово "Турандот!" и отсечение головы. Всем, кроме дичайших гиков «Турандот», имеет, наверно, смысл напомнить, что в трио министров Понг – это повар и, следовательно, «весёлый клоун» (который готовит свадьбу на случай, что принц отгадает загадки), а Панг – это управляющий и «грустный клоун» (который готовит похороны на случай, если всё будет как всегда). Министры вне ансамбля не выступают, и поскольку теноров среди них аж два, игра интонациями и окраской тембра становится не приятным бонусом, а жизненной необходимостью: иначе мы просто перепутаем Понга с Пангом, и весь эффект пропадёт. К сожалению, в этой записи вырезан крутой кусок про тигра, но оценить свежим ухом триединую индивидуальность Понга это вам не помешает. Io preparo le nozze... etc; также Франко Риккарди такой хороший Панг, а про него страница в википедии есть только на немецком ТТ: https://youtu.be/WSu78h1UoSs?t=1957

Совсем короткая роль де Пальмы, гораздо проще Сполетты, но не менее ответственная – это вестник в «Аиде». Из-за него вестник – это у меня идефикс, когда речь заходит об этой опере, и я всё время всем вкручиваю, что вестник не тот, дирижируют при его появлении не так и пр. пр. Вестник поёт всего несколько строк, но момент с ним драматургически переломный, так как именно вести о нападении эфиопов запускают золотую мясорубку (Guerra! Guerra!), которая перемелет в себе жизни трёх главных героев. Интересной фишкой «Аиды» является то, что все ужасные вещи в ней происходят из образов поэтичных, мистических, трансцендентальных даже, а не кровавых и грубых. Потому из замурованной могилы под храмом в конце и слышно пение жрицы, а не, например, триумфальный марш. Это всё не случайно: если бы у мощи Египта не было вдохновенного, мистического обоснования, то поэтический характер Радамеса никак не совмещался бы с его мечтой быть великим воином. Короткая партия вестника, за которой следует Guerra! Guerra!, доносит до нас имплицитно эту многозначительность. Здесь свой изумительно красивый тембр Пьеро де Пальма не прячет за характерностью и игрой интонациями, как в партии Сполетты, а пользуется им для того, чтобы показать момент необратимого изменения мира, который и запускает колёса трагической и возвышенной машинерии в этой самой grand изо всех опер: https://www.youtube.com/watch?v=vUJNAXy2wkc&t=1000s

Так вот, друзья мои. Де Пальма - без малейшего преувеличения гений маленьких теноровых ролей. Я уже упомянула Сполетту – начну со Сполетты, тем более, что что из небольших оперных ролей эта, по моему впечатлению, одна из самых в народе любимых. Если кто-то не любитель «Тоски», то напомню, что Сполетта – это агент полиции в подчинении Скарпиа; он поёт две короткие реплики в первом акте, во втором арестовывает Каварадосси, присутствует на допросе, принимает приказ Скарпиа о (не) постановочном расстреле, и ещё для одной реплики появляется в самом конце. Сполетту Пьеро де Пальмы все точно слышали не раз, потому что он пел его примерно везде: у Молинари-Праделли (1955, Тебальди, Тальявини, Гобби), на обеих караяновских студийках (1962, Прайс, ди Стефано, Таддеи и 1980, Ричарелли, Каррерас, Раймонди), у Дэвиса (1976, Кабалье, Каррерас, Викселл), Шолти (1984, Те Канава, Арагалль, Нуччи), Маазеля (1966, Нильссон, Корелли, Фишер-Дискау), на бесчисленном количестве бутлегов… Легче перечислить, где его нет! И я бы тоже гонялась за ним с контрактом, потому что знала бы, что получу не только вокальный и актёрский золотой стандарт, но и уникального кастомного Сполетту под моего собственного барона, Тоску (Флорию) и вообще «Тоску» (оперу). Из интонаций, с которыми де Пальма бросает перед отчётом Скарпиа «Sant'Ignazio m'aiuta!» можно составлять галерею, от быстренькой ироничной оговорки перед не сильно страшным Раймонди и до настоящей испуганной (но тоже чуть-чуть ироничной?) молитвочки, когда на ковёр вызывает нестабильный Таддеи. А перед гавкающим психопатом в исполнении ФиДи он вообще в ужасе и коллапсе. Мне порой кажется, что для некоторых образов Скарпиа этот Сполетта местами делает больше, чем сам баритон: послушаешь, как он нервничает, и в результате чувствуешь подсознательно, что дыа, а ведь нам сейчас в Ha più forte sapore не шутки шутили. Сполетте очень идёт на пользу способность де Пальмы приспосабливать свой по природе очень красивый тембр к любой ситуации, и в «Тоске» он изображает ужасного вообще-то человека, но благодаря контрасту со Скарпиа симпатичного и запоминающегося. Что там отчёт во втором акте или молитва во время допроса: он даже двумя репликами в первом акте, буквально “Sta bene!“ и “Sta bene. Il convegno?” умудряется создать саспенс, без которого караянский Te Deum настолько красиво никогда бы не взлетел. Мне, собственно, больше всего нравится Сполетта де Пальмы в записи Караяна 1962 года, поэтому Сполетта-хайлайтс оттуда: - Tre sbirri, una carrozza ради единственной фразы, передающей всю серьёзность происходящего: https://www.youtube.com/watch?v=NMP6QNF8558&t=2396s - O galantuomo, come andò la caccia, короткая сцена, но самая длинная у Сполетты; обратите внимание на то, как меняются его интонации по мере того, как он прочитывает настроение Скарпиа: https://www.youtube.com/watch?v=NMP6QNF8558&t=2969s - Латинская молитва в ансамбле с Прайс, которая поёт Che v'ho fatto in vita mia? Son io che cosi torturate и пр. пр. Текст Сполетты – это, конечно, строфа 6 Dies Irae (https://en.wikipedia.org/wiki/Dies_irae): https://youtu.be/NMP6QNF8558?t=3752 - Инструкции Скарпиа по поводу расстрела; артикулировать реплику “Si. Come Palmieri” – одна из важнейших задач в этой опере: https://youtu.be/NMP6QNF8558?t=4711

Поскольку я недавно по разным причинам послушала и переслушала несколько десятков "Тосок", я хочу поговорить с вами про своего любимого исполнителя такого персонажа как, конечно же, Сполетта. Это "принц компримарио" Пьеро де Пальма - человек, очень важный для моей влюблённости в оперу, чью могилу я безуспешно искала на Монументале в Милане, пока работники кладбища мне не сообщили, что он у них в списках не значится: не то сайтик наврал, не то я не знаю, что случилось. А сегодня я случайно заметила, что он умер ровно 8 лет назад, 5 апреля 2013 года. Никакая не круглая дата, но хороший повод написать. Видеть смысл, поэзию, красоту, страшное, уродливое, смешное в очень маленьких ролях - это штука одновременно бесценная и недооценённая. Тито Гобби, этот неиссякаемый фонтан копипасты, утверждал, что, ставь он "Отелло", труднее всего ему было бы найти исполнителей Кассио и Эмилии, потому что с остальными типа и так всё ясно, а маленькие роли провисать не должны никак, иначе всё к чертям развалится. Но Кассио - это ещё изрядная роль. А как часто вы читаете, например, о Пуччини, и в прожектор авторского внимания попадают Сполетта, Горо или, извините, Понг? Или в "Травиате", скажем, Гастон? Обычно это случается тогда, когда их исполнители очень плохи, как Гутруна в крауссовской "Гибели богов". Будь Гутруна там хороша, её бы забыли упомянуть. Неблагодарная работа, но Гобби для разнообразия прав: без неё ничего не выйдет.