Маша Павловская (zernoroli)

Цензура не пропустила 😝

Молния! Ждем всех сегодня на открытии нашей с Мишей маленькой выставки в кафе-баре «Пряшка» (Матисов переулок 4). Мы решили рассказать историю о любимом районе, в котором сами живем, поэтому выставка называется «Коломенский остров» и состоит из фотографий, сделанных здесь, в петербургской Коломне. Вчера вешали и клеили до двух часов ночи 😤 Приходите обняться в 19.00 ✋🏻❤️

Алексей Балабанов «Счастливые дни»

закат на Пряжке 31 мая

🙌 Поговорили с петербургским фотографом Марией Павловской о формах близости и роли фотографии в новой реальности. 🔗 Для меня руки – такое же зеркало души, как и глаза. Они рассказывают свою часть истории, как выражение лица, голос и манера держаться. Знакомясь с человеком, изучая его, я всегда внимательно наблюдаю за руками. Как он жестикулирует? Крепко ли жмет руку? Стесняется ли своих рук, прячет ли кисти? Существуют ли они будто отдельно (висят как лишние) или являются продолжением линии руки? Если же в кадре двое, то руки могут вступать в сложный и интересный танец. Касание – это часть невербального диалога. Это автоматическое движение (когда берёшь давно знакомую руку), это признание в любви (риск и трепет первого прикосновения), это напоминание о себе, это жест нетерпения, это просьба или нежное приглашение. Фотографировать прикосновение – всегда значит быть свидетелем интимного момента. Я ощущаю лёгкое волнение и вместе с тем благодарность за то, что люди доверяют мне это. 🔹 Во время пандемии, когда мы были 24/7 вместе, необходимым условием близости стала дистанция. Без нужного расстояния, которое хотелось бы преодолевать, нет настоящей тяги друг к другу, а значит нет и движения навстречу. Когда началась война, ценность близости резко взлетела. Обычные моменты мирной жизни вдруг стали такими же далёкими и такими же бесценными, как беззаботные воспоминания детства. Мы постоянно держимся друг за друга, чаще переписываемся, проверяем – как ты? какие планы? ты уже дома? ещё не спишь? Хочется сохранить островок своего мира и родных людей. 🔗 💕 zernoroli (ссылка на instagram, принадлежит компании Meta, признанной в РФ экстремистской) #рецептнадежды

Из дневника художника: 15 июля 1954. Утро. Ленинград. Уже третий день в Ленинграде. Вчера путешествовал по поводу «объектов для изображения». Как и помнилось, показались очень подходящими щедринские кариатиды Адмиралтейства и, опять же, очень интересуют грифоны Банковского мостика, но, как и в прошлый приезд, как ни старался, не мог понять, откуда, с какой стороны за них выгодно ухватиться. Соображал также и о пейзаже возле Казанского с решеткой ограды вокруг Воспитательного дома. И затем еще разные очень подходящие пейзажи неподалеку от Фонтанки. Когда начал накрапывать дождь, — а здесь, кажется, это бывает ежедневно, — завернул в Эрмитаж. <...> Вечером неожиданно очутился совсем неподалеку от Пряжки, в местах, к которым так неравнодушен из-за воспоминаний. От дома, в котором жили Федоровы, а также Блок, «увидел» пейзаж, который, наверное, буду пытаться нарисовать. Вечер. До обеда посетил свои «старые» места, где больше всего работал в прошлый приезд. Лестница с окнами, из которых рисовал Кокушкин мост и канал Грибоедова. Ходил вдоль и поперек канала, вокруг Сенного моста, и опять не оказалось для него точки зрения. После обеда начал рисовать тушью кариатиды Адмиралтейства. 19 июля 1954. Рисование пейзажа с балкона (Фонарный мост) несколько раз прерывал дождь, и все еще утрясал общие отношения. Как все меняется от состояния погоды и как трудно не поддаться соблазну изменить первоначальному наблюдению. Опасность в погоне за сменой состояния, — тогда наверняка ничего не выйдет. После шел переулками до проспекта Майорова. Невольно тянет заглядывать во дворы. Их особая характерность: ленинградский двор не спутаешь с двором никакого другого города. Обязательные кучи дров, множество окон со всех сторон (часто широкие и полукруглые), внизу стены дома — темное пятно ворот, какая-либо из стен вовсе без окон, а наверху, уже по небу, торчат разные трубы... И сегодня как раз увидел в одном дворе по улице Декабристов два очень подходящих пейзажа. Если нарисую, то пригодятся в работе над иллюстрациями к Достоевскому (почему-то кажется, что такая работа у меня когда-нибудь будет). 27 июля 1954. Утро было пасмурное, почему решил, что, быть может, смогу в такую погоду продолжать на Пряжке, но в это время там, оказывается, совсем «не пейзажно», как, впрочем, и у Аларчина моста (туда заглянул тоже). И опять увидел, какое подходящее освещение ранним утром бывает у Новой Голландии, но все-таки прежде, чем ее начинать, следует получить специальное разрешение. Дорисовывал «Кариатиды» в ракурсе и начал их рисовать снова, сбоку, почти с того же места, что и первый раз. После обеда начал их же, но с перспективой улицы. «Пейзаж с глухой стеной» рисовал еще раз и, кажется, уже до крайней степени усталости. И все-таки поехал к Аларчину, но там мой пейзаж оказался уже затененным. Попросил разрешения посмотреть на этот мост с балкона третьего или четвертого этажа, но пейзаж оказался менее интересным, чем снизу. Побывал также и у Пряжки и тоже делал попытку хоть сколько-то продвинуть... Читать дневник художника на prozhito

новая история для le pompon

Анри Картье-Брессон (1908 – 2004) В субботу в Синагоге, 1973 г.

321

«Тот (Голенищев) был здешний русский. Михайлов не помнил ни его, фамилии, ни того, где встретил его и что с ним говорил. Он помнил только его лицо, как помнил все лица, которые он когда-либо видел, но он помнил тоже, что это было одно из лиц, отложенных в его воображении в огромный отдел фальшиво-значительных и бедных по выражению. Большие волосы и очень открытый лоб давали внешнюю значительность лицу, в котором было одно маленькое детское беспокойное выражение, сосредоточившееся над узкою переносицей».