Ещё более абсурдной, лженаучной является утверждение о равновесии/оптимуме вербальной единицы «экономика», «промышленность» или «глобальная экосистема». Поэтому любые действия полисимейкеров, направленные на оптимизацию, достижение некого равновесия не имеют научного обоснования, а являются инструментами нерыночного перераспределения капитала в самых разных формах в пользу конкретных бенефициаров. Это арбитральные, субъективные, популистские действия VIP-распорядителей и потребителей чужого по изменению рыночной структуры капитала. Этих субъектов по самым разным причинах не устраивает содержание и результат свободного выбора и обмена независимых Homo agens. Они заражены высокомерием «жрецов» (профессоров, министров, депутатов, миллиардеров, инфлуенсеров, аристократов), которые считают, что им под силу изменить/улучшить объективные законы деятельности человека. С их точки зрения, имеют место «провала рынка», т. е. несоответствие реальной жизни их высоким идеалам, мечтам или представлениям и прекрасном на Земле. Концепция «провалы рынка» - это прямое следствие методологической ошибке о существовании в реальной жизни равновесия/оптимума.
Манипуляция: обвинение во всех грезах свободного рынка и капитализма
Ангус Дитон, его коллеги по development economics, по другим неоклассическим теориям и школах не подвергают сомнения те базовые положения и гипотезы, которые загнали их в path dependence от лженаучных методологических ошибок. Они закапывают науку «экономика» в дерби психологии, математики, социологии с примесями философии и идеологических штампов. Они ищут решения в дополнительной эмпирике, модификации экспериментов, изменения моделей, переформатировании агрегатов, использовании Big Data. Всё это не очищает экономическую науку от mainstream дефектов, а лишь модифицирует их, генерируя новые метастазы.
А. Дитон пишет: «Профессия [имеется в виду экономиста] знает и понимает многое. Однако сегодня мы находимся в некотором замешательстве. Мы все вместе не предсказали финансовый кризис. Что еще хуже, мы, возможно, способствовали ему из-за чрезмерной веры в эффективность рынков, особенно финансовых рынков, структуру и последствия которых мы понимали хуже, чем думали». Опять же мы констатирует у уважаемого профессора одну теоретическую ошибку, одну ложь и до конца не раскрытый смысл утверждения. Ошибка кроется в утверждении, что экономическая наука может, подобно естественным наукам, предсказывать некие точные параметры событий и явлений (даты, места, точки слома/подъёма, продолжительность, интенсивность). В своё время Дж. Кейнс, И. Фишер буквально накануне Великой депрессии говорили о том, что экономические кризисы остались в прошлом. Известны сотни примеров того, как неоклассические, кейнсианские, институциональные авторитеты из сферы economics делали прогнозы на основе своих моделей, которые полностью проваливались. К сожалению, их авторы, так и наблюдатели, не хотели видеть корень проблемы.
Достаточно взглянуть на годовые, двухгодичные прогнозы МВФ, Всемирного банка по ВВП и инфляции, чтобы понять, что это не проявление научной деятельности, а чисто спекулятивного гадания. Есть достаточно примеров, когда известные профессора экономики, нобелевские лауреаты были советниками, консультантами крупных корпораций и своими советами наносили им ущерб. Если бы mainstream economics, действительно, имел прогностическую валидность, то среди миллиардеров планеты было бы много академиков, профессоров economics. Они не участвуют своими деньгами в прогнозах котировок, взлётов и падений ценных бумаг, других активов не из-за скромности или соображений морали, а потому что отделяют реальную жизнь от того, что строят в рамках своих теоретических конструкций.