The Гращенков

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" - политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков) - Социальная смазка недостроенного государства Такая неделя, что хочется поговорить о коррупции. Абстрактно, ведь у нас с ней всегда борются почти как в анекдоте про «возбуждение ненависти к социальной группе «коррупционеры». На самом деле, сегодня государство опасно начинает повышать ставки на том же поле, на котором долгие годы привыкло играть само. Есть такое старое выражение, что коррупция в России – это не беда, а социальная смазка. Это утверждение было взято на вооружение и долгие годы работало по принципу: несешь мешок с награбленным – будь осторожней и держись вне зоны обстрела. Конечно, масштабы беды потрясают. До 30% из цены условного батона хлеба — т.н. коррупционная составляющая. Сопоставьте с этим вторую цифру: 30% богатств страны принадлежат примерно сотне человек. Такое впечатление, что мы живем в век расцвета британской империи, где небольшая группа колонизаторов в пыльных шлемах управляет многомиллионным населением какой-нибудь Индии. Эти две России жили и живут по разным законам и почти не пересекаются. И когда жизнь одних подсвечивают для других, кроме ненависти, это мало что вызывает. Но ненависть, как мы уже убедились, - крайне опасное чувство. Стереть друг друга в порошок – не значит решить судьбу хотя бы одной из сторон и уж, тем более, в позитивном ключе. И колонии, избавившиеся от британской короны, вряд ли можно было назвать странами, успешно реализовавшими свое владычество. Получив в руки власть от колонизаторов, многие вчерашние угнетаемые сами стали кровавыми набобами. Наша внутренняя деколонизация пока идет лайтовым путем. Борьба обходит уровень министров и выше, не затрагивает межбюджетные отношения между федеральным центром и регионами. Точнее, были исключения, вроде дела Улюкаева или арестов некоторых губернаторов, условно говоря, «вошедших не в ту дверь». Но все же эта борьба не затрагивала какие-то тонкие сферы. Как правило, она аккуратно обходит стороной сырьевые отрасли, финансовые учреждения, лишь по касательной задевая даже те отрасли, которые насквозь разъедены некомпетентностью и воровством. Борьба с коррупцией - борьба со «стрелочниками», завхозами и замминистрами. Пусть порой они и живут вызывающе хорошо даже для собственного начальства. И все же, развязывание внутренней полномасштабной антикоррупционной борьбы – это серьезный вызов для системы, так как все элиты внутри нее – враги друг другу. Да, они не могут это показать, но они всегда следят друг за другом, и главная их цель - ослабить ближайшего соперника. Это внутривидовая борьба, которая всегда самая страшная. Но эти элиты сами находятся в информационном пузыре и, кроме желания нанести удар по соседу, вряд ли могут предложить какое-то стратегическое решение проблемы. Все это создает опасную череду эскалаций на внутреннем контуре. Сосед отвечает соседу: глаз - за глаз и зуб - тоже за глаз. Пока происходит эта схватка бульдогов, ковер время от времени задирается, и система власти обнажает свои неприглядные механизмы. Ту самую социальную смазку можно разглядеть, и основное население она поражает своими масштабами, как десятки миллиардов в коробках из-под обуви в шкафах одного полковника МВД. Если прикинуть, сколько в России одних таких шкафов, то все эти кадры с дворцами и золотыми унитазами кажутся детским мультфильмом про каких-то сеньоров-помидоров. Дворцы – это же всего лишь оболочка, помещения для хранения этих условных шкафов, в которых коробки из-под обуви, а в этих коробках – несбывшаяся страна. Но борьба с коррупцией, как мы видим, не приносит ни счастья, ни снижения ущерба от этого социального явления. По-настоящему масштабным нацпроектом могла бы стать не тотальная борьба с распилами и откатами, а их институциализация и, как следствие, – снижение объема, с нынешних беспрецедентных, до каких-нибудь умеренных 5% от ВВП, как в том же ЕС. Для этого как раз и требуется донастройка государства. Чтобы оно жило в здравой логике, а смыслом своего существования видело не только контроль над финансовыми потоками.

Демографические рецепты по-липецки. Глава Липецкой области Игорь Артамонов представил новую формулу демографической политики. Ее квинтэссенция - плюс один ребёнок в каждой семье. Свое видение дальнейшего развития демографии липецкий губернатор изложил на Всероссийском демографическом форуме. В частности, Артамонов предложил конкретное практическое решение проблемы рождаемости с показателями, которые можно измерить. Тезисы, озвученные Артамоновым – не оторванная от действительности теория. Не секрет, что Липецкая область испытывает те же демографические проблемы, что и большинство регионов: невысокая рождаемость, значительная миграция населения в Москву и другие мегаполисы. Сейчас Артамонов, понимая, что демография входит в топ проблем страны, предлагает вполне конкретные механизмы решения проблемы. Так, президент на прошедшем съезде РСПП четко артикулировал: проблему дефицита рабочих рук невозможно решить лишь за счет трудовой миграции, сегодня востребованы другие подходы. Собственно, губернатор Артамонов предлагает такие подходы. В их числе - насыщение экономики кадрами в перспективе за счет роста рождаемости уже сегодня. Надо понимать, что речь идет о стратегической инициативе, направленной на два-три десятилетия вперед. Не секрет, что Липецкая область давно отличается инновационными подходами к решению социально-экономических вопросов, за что ранее даже заслужила звание «донора лучших практик». Это касается и демографической повестки, в рамках которой реализованы цифровая платформа «Патронаж», «фабрика преференций для многодетных семей», а теперь и формула «Плюс один ребёнок в каждой семье». Важно, что прозвучавшие заявления главы Липецкой области – не декларации. Решение демографических проблем в регионе уже давно происходит на системной основе. Возможно, результаты не сиюминутны, однако свет в конце тоннеля уже можно увидеть.

Инвестиционное голодание регионов. Несмотря на бравурные заявления, доносящиеся с самых разных уровней властной вертикали, экономика регионов по-прежнему находится под беспрецедентным давлением. Коллеги справедливо указывают, что даже улучшенный прогноз темпов прироста российской экономики не обеспечивает не только развития, но и сохранения безопасности. В частности, представленные Минэкономразвития сценарные условия развития национальной экономики и основные параметры макропрогноза на 2025–2027 годы демонстрируют ожидания куда более значительного прироста экономических показателей. При этом аналитики ЦМАКП указывают: устойчиво низкие темпы роста означают «возникновение критических рисков для воспроизводства российской экономики и целостности общества». Причем уровень менее 2% в год, по оценкам профильных специалистов, является недостаточным даже для минимально необходимого воспроизводства экономики, такого как строительство инфраструктуры и воспроизводство минерально-сырьевой базы, противодействия бедности и обеспечения национальной безопасности. Что это означает? Очевидно, что регионы сегодня испытывают явный дефицит инвестиций – темы вложений бизнеса в те или иные отрасли экономики заметно замедляются. Также налицо явный перекос: существуют отдельные региональные «центры притяжения», в то же время львиная доля субъектов сейчас пребывает в режиме «инвестиционного голодания». Также следует понимать, что сегодня бизнес лишается явных стимулов для инвестирования: мало того, что такая модель обусловлена актуальными экономическими условиями, так к ним добавляются и дополнительные факторы – например, политические и силовые. Полагаю, что нынешнее чересчур бравурное позиционирование экономических успехов нуждается в значимой корректировке. Экономическая ситуация в стране действительно оценивается как сложная: государство продолжает вести боевые действия в Украине, одновременно с этим всячески пытаясь реализовывать повестку развития – в частности, именно в этой парадигме сконструированы очередные национальные проекты, требующие внушительного госфинансирования. В подобном контексте серьезная роль отводится именно региональным управленческим командам: губернаторы, хотя они этого или нет, должны встать на сторону бизнеса, показать, что они готовы помогать с дешевыми кредитами, готовы защищать и выступать медиаторами во всё чаще возникающих конфликтах с силовыми структурами. В ином случае рассчитывать на рост ВРП и системное развитие вряд ли стоит.

ВЦИОМ в очередной раз фиксирует устоявшуюся после выборов новую политическую реальность: ЕР – 41%, остальные парламентские партии – около 30%, непарламентские и неопределившееся – еще 30%. При этом конкуренция внутри новой конфигурации «большой четверки» также стабилизировалась. Разница между КПРФ, ЛДПР и «Новыми Людьми» не превышает 1% и в целом создает вполне понятный ландшафт ядерного электората этих политических сил в 8-10%. За исключением СРЗП, которая пока что не может выйти на парламентскую планку в 5%. Эти показатели важны в рамках подготовки партий к ЕДГ-2024, по итогам которого в России выберут 16 губернаторов и 13 региональных законодательных собраний. Кампания также важна в рамках подготовки к большим выборам в 2026 году, когда будет заново сформирована Государственная Дума. Уже сейчас политологи дискутируют о том, насколько может измениться политический ландшафт к этому моменту: появятся ли новые политические партии или старые проекты проведут перезагрузку, обновив свои идеологии и ротировав состав. Уровень поддержки партии «Единая Россия» составил 41,9% (+1,5 п.п. за неделю), КПРФ — 8,7% (-0,3 п.п. за неделю), ЛДПР — 7,6% (-0,9 п.п. за неделю), «Новые люди» — 7,3% (-1,0 п.п. за неделю) и «Справедливая Россия — Патриоты — За правду» — 3,6% (-0,3 п.п. за неделю).

Накануне на съезде съезда Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) президент Путин послал сигналы российскому бизнесу: стране нужен сильный, стратегически выстроенный, ориентированный на собственные рынки и социально ответственный бизнес. Полагаю, такой сигнал дошел не только до представителей сферы, но и до губернаторского корпуса. Интересно, что единственным губернатором, который выступил на съезде РСПП стал Андрей Чибис. Вероятно потому, что, во-первых, сомнения в том, что он продолжит работы главы региона были сняты после своеобразного путинского «благословения», а во-вторых, крупному бизнесу он был представлен как региональный гарант реализации стратегических проектов в Арктике. Фактически бизнесу были даны очень четкие сигналы. Путин, как обычно всё говорит прямым текстом: деприватизации не будет, не нужно выводить деньги из страны, их нужно инвестировать в стратегически важные направления, например, в Арктику. Нет сомнений, что тема развития северных регионов будет усиливаться. Арктика – это 10% ВВП страны, богатейшие залежи углеводородов и других полезных ископаемых, СМП, который уже в среднесрочной перспективе станет одним из основных мировых логистических маршрутов. Несмотря на западные санкции планы по захвату 20% мирового рынка СПГ не меняются, скорее наоборот. И Мурманск играет в этом ключевую роль. Добавим к этому разработку литиевых месторождений, газификацию, Мурманский транспортный узел и строительство новой портовой инфраструктуры на западном берегу Кольского залива. Бизнесу четко показали перспективы развития и направление для инвестиций. Лучшей иллюстрацией для этого стал Андрей Чибис, при котором действительно был создан климат максимального благоприятствования для инвесторов. МТУ – это не просто железнодорожная ветка, это новый уровень логистических возможностей незамерзающего порта Мурманск. МТУ свяжет с железнодорожным сообщением западный берег Кольского залива, чьи глубины позволяют построить новую портовую инфраструктуру почти по всей береговой линии. Там уже работает супер-верфь «Новатэка» по производству морских платформ, до конца 2023 года начнет перевалку угля порт «Лавна». Рядом с ним свой собственный терминал по перевалке калийных удобрений собираются строить белорусские инвесторы. В планах создание собственного контейнерного терминала «Росатома», заводы-СПГ Новатэка и другие. Так что съезд РСПП показал и других губернаторам и представителям регионального бизнеса главные тренды и новые KPI взаимодействия. Бизнес продолжат поддерживать, но взамен будут требовать с него вложения в стратегически важные для страны проекты, а также – помогать главам реализовывать важные социальные проекты. Вероятно, так и будут развиваться отношения капиталов и власти. Пока западные санкции перекрывают внешние возможности, бизнесу не остается ничего другого, как обратить внимание во внутрь страны. И судя по всему, для многих такой поворот может стать стратегически выгодным. Главное сейчас – выработать понятные и прозрачные правила игры. Чтобы и бизнес доверял власти и власть понимала, что может опереться на своих инвесторов. В этом смысле губернаторский корпус так же на равных включается в эту большую игру и начинает формировать свои собственные стратегии развития.

Хорошая погода и надвигающиеся майские праздники - традиционный источник роста оптимизма у россиян. Даже не смотря на то, что военную тематику на этой неделе впервые опередила тема паводков. Но в предвкушение почти двух недель дачи и шашлыков, люди смотрят в будущее без тревоги, которая снизилась сразу на 6 п.п.

Для молодежи важны права человека и связанные с этим ценности: мира, справедливости, свободы. Традиционные ценности и коллективизм волнуют менее четверти, а национализм и вовсе упал на рекордно низкие отметки в 12%. Вопрос лишь в том, какие выводы государство делает из полученных данных? Оно либо подстраивается под эти ценности, стараясь стать своим для молодежи, либо наоборот – хочет добрать там, где плохо, внедряя больше «разговоров о важном» и прочих центров Ильина. Но быстро и качественно сделать это не получится. Да и само государство с традицией по-прежнему никак не определится. Что есть наша традиция? Один вот в кафтаны предлагает рядиться, другие считают уже советские ценности – традицией (тот самый коллективизм, например), третьи вообще обращаются к духам славянских предков. В общем и целом традиционализм получается не вполне традиционный, так как не имеет органически сформированной базы. И без нее слоняры не могут развить убедительный дискурс, получается микс различных косплеев, то вокруг отечественных войн, то вокруг православия, а то и каких-то тысячелетних берестяных преданий. На этом фоне ценности свободы и прав только укрепляются в сознании молодежи, как доминирующие. Плохо приготовленные блюда традиционной кухни плохо перевариваются, а иногда и активно исторгаются. Тем самым, нее приемля часть прогрессивной повестки, власть сама работает на ее укрепление. Более тонкий подход демонстрирует часть региональной власти. Например, московский кейс работы с молодежью кажется более успешным, так как город во многом подстраивается под эстетику и ценности (через организацию городского пространства и т.д.), при этом получая возможность на потребителей этих услуг. Схожие стратегии есть и у ряда других губернаторов. Однако в конечном счете не очевидно, кто на кого больше влияет. Власти удается дотянуться до их душ или в конечном счете они меняют пространство вокруг себя.

На торжественном мероприятии, посвященном 50-летию БАМа, президент говорил не только о развитии железнодорожной инфраструктуры, но и о социальном аспекте этого процесса. «В этой связи подчеркну: особое внимание будем уделять повышению качества жизни людей в населённых пунктах, завязанных на БАМ», - сказал Владимир Путин. Кроме того, Восточный полигон должен стать драйвером для развития Дальнего Востока в целом - и приносить регионам деньги, которые затем можно будет направить на развитие местной экономики и повышение уровня жизни людей. 🔹Это не первый, но точно самый четкий сигнал главы государства по этой теме. Однако в отдельных регионах его услышали даже раньше. В первую очередь в самом «бамовском» - Хабаровском крае. Сегодня это опорный регион и Восточного полигона, да и с точки зрения разворот на Восток в целом. В январе Владимир Путин посетил край и лично в этом убедился, заслушав подробный доклад губернатора Михаила Дегтярева. 🔹Рассказать есть о чем. В марте успешно состоялась сбойка Дуссе-Алиньского тоннеля, в апреле первый теплоход пришвартовался к строящемуся порту Эльга, а ведущая к нему Тихоокеанская железная дорога достроена уже на две трети. Здесь же расположены ключевые океанские порты Дальнего Востока - Советская Гавань и Ванино. На подходе и новые проекты - анонсирован второй мост через Амур в Комсомольске и второй Кузнецовский туннель на территории региона, вернулась в повестку и тема моста на Сахалин в районе мыса Лазарев в Хабаровском крае. 🔹С «социалкой» у Дегтярева тоже все в порядке. В БАМовских поселках края впервые за 50 лет появляются новые «умные» котельные, которые снижают риск аварий и помогают экономить на электричестве и угле. Вместе с ДВЖД власти края активно модернизируют и ремонтируют школы и учреждения СПО в поселениях при БАМе. 🔹Губернатор не только отвечает за быстрое и комплексное развитие инфраструктуры, но и следит за тем, чтобы каждый заработанный ими рубль шел на пользу краю. Именно так зарегистрировался в Хабаровском крае главный подрядчик «РЖД» на Восточном полигоне - УК «Бамстроймеханизация». Налоги с рекордной прибыли компании в 2023 году уже поступают в бюджет - позаботился как раз губернатор. Кстати, УК «БСМ» тоже будет инвестирировать в социнфраструктуру для жителей края - таковы договоренности сторон. 🔹Так Хабаровский край вернул себе былые позиции опорного региона ДФО. Раздербаненный коррупцией и межэлитными войнами край усилиями Дегтярёва за несколько лет отвоевал свое место по Солнцем на востоке России. Сегодня регион реализует главные государственные задачи, поставленные президентом, - наращивать не только экономику, но и качество жизни людей на местах.

Четырехдневка на подходе. Происходящая трансформация национальной экономики автоматически актуализировала вопрос о возможности четырехдневной рабочей недели. Стоит напомнить, что активным и последовательным лоббистом этой идеи выступает зампред Совбеза Дмитрий Медведев. С одной стороны, текущие реалии, казалось бы, не располагают к сокращению рабочей недели. Экономика продолжает развиваться в парадигме ведения СВО, набирает обороты предприятия ОПК, заводы работают чуть ли не в три смены. С другой стороны, стране сегодня крайне важно не попасть в ловушку «военной экономики» - вооруженный конфликт рано или поздно закончится, но крайне важно, чтобы окончание СВО не обрушило экономический каркас. Именно поэтому государство стоит перед крайне серьезным вызовом: надо не только воевать, но и развиваться. Не отставать от технологического прогресса. Четырехдневная рабочая неделя – это уже не просто иллюстрация сытой западной жизни, проект, который еще не так давно казался утопией, сегодня получает свое развитие в Европе – например, в Германии и Испании. Пока в экспериментальном режиме, но очевидно, что речь идет о вполне устойчивом тренде. Россия окончательно осознала возможность четырехдневки в период пандемии коронавируса: тогда офисы опустели, да и «золотой стандарт» - восьмичасовой рабочий день – также автоматически размылся. Однако тогда же работодатели увидели: система не рухнула, производительность труда не обрушилась, стратегические задачи решаются не менее эффективно, чем в прежний, доковидный, период. Четырехдневная рабочая неделя – конечно, никакая не панацея, скорее, это своего рода лакмусовая бумажка, которая характеризует технологический уровень развития страны. Этот формат короткой недели вполне вписывается в концепт экономики высоких зарплат, когда деньги, даже большие, платятся сотрудникам не за просиживание штанов в офисах, а за идеи и эффективность. Многочисленные опросы, проведенные ранее, отчетливо демонстрируют две вещи. Во-первых, сотрудники устают от трудового перегруза – а в таком режиме трудится едва ли не половина россиян. Причем чаще всего пресловутый «перегруз» не имеет под собой экономических обоснований и соответствующего «выхлопа». Во-вторых, в целом общество готово к четырехдневке. К слову, усеченную рабочую неделю не стоит рассматривать в полном отрыве от остальной жизни. Наличие трех выходных с сохранением прежней заработной платы – мощнейший стимул, в том числе, как ни странно, возможно, звучит демографический. Очевидно и другое. Короткая трудовая неделя не появляется по разнарядке сверху. Соглашусь тут с главой думского комитета Ярославом Ниловым, который уверен, что россияне должны прийти к четырехдневке эволюционным путем. Захотеть и смочь тут должны и низы, и верхи.

По-моему абсолютно крутую идею создания Международного центра продовольственной безопасности и борьбы с голодом на днях предложил губернатор Тамбовской области Максим Егоров. Это как раз про то, о чем я давно твержу в рамках идеи экспансии на те экономические пространства, которые освободились после ухода из России западных глобальных корпораций. Но идея Егорова в том, чтобы взглянуть еще шире – занять те ниши, в которых мы и вправду могли бы составить серьезную конкуренцию мировым лидерам. И делать это не только силами Кремля и федерального правительства, но и силами каждого конкретного региона, который бы включился в это экономическое противостояние как самостоятельный субъект, а не просто какая-то административная единица. Похоже, что идея Егорова зацепила не только меня, но и главу МИД. Инициатива получила поддержку со стороны министра Сергея Лаврова. Учитывая, что высказана она была на заседании Совета глав субъектов РФ, он и вправду начал вырабатывать качественные решения. Предлагаемый центр в Тамбовской области будет ориентирован на разработку и внедрение современных агротехнологий. Кстати, очень здорово, что для реализации это концепции предложено использовать возможности наукограда, расположенного в тамбовском Мичуринске (единственный «сельскохозяйственный» наукоград). Это к моей концепции, что не только сгущение в мегаполисы, но и спецификация малых городов – хорошая для нашей страны стратегия пространственного развития. Еда – это базовый ресурс. Кто играл в компьютерные стратегии понимает, что сначала надо засеять поля, а уже потом строить заводы и лаборатории. Сейчас в мире многое меняется, как из-за развитие технологий (промышленная революция 4.0), так и из-за геополитических изменений. К примеру, сейчас БРИКС, благодаря России, может контролировать до 25% мирового рынка зерна. Если удастся договориться с Казахстаном, будем контролировать еще больше. И в перспективе 5-10 лет мы может получить половину мирового рынка. Это ключевым образом меняет контуры международной продовольственной безопасности, где даже ЕС вынуждены подстраиваться под новые реальности. Тогда Россия сможет диктовать свои условия не только военным путем, но и при помощи более мягкой силы. Уже сегодня т.н. агродипломатия стала одним из ключевых направлений для укрепления международных связей России в сфере продовольственной безопасности. Система сельхозатташе, уже действующая на практике, открывает новые рынки для российской сельхозпродукции в различных странах мира. И тут тамбовский губернатор Егоров тоже делает важный акцент: мы должны экспортировать в мир не только сами товары, пусть даже и не совсем сырье, а мы должны дать другим странам нашу технологическую продукцию, в конечном счете сформировав новые рынки для всей технологичной сферы АПК. Речь не только о тракторах, комбайнах и даже агродронах, но и о наших семенах, грунте, специалистах. Как когда-то Запад подсадил нас на свои технологии, теперь Россия может также подсадить на них Африку, Южную Америку, возможно даже Азию. Ведь именно в сфере АПК мы безоговорочные лидеры, как в сфере нефтедобычи или ядерной программе. Вообще-то идея вовлечь в мировые процессы регионы – это по-настоящему смелое и перспективное решение. Ранее депрессивная Тамбовская область получается не иллюзорный шанс стать мировым центром притяжения, богатым и развитым. Эту же стратегию могут реализовать соседние регионы ЦФО, а вот уже для Юга и Сибири их губернаторы должны предлагать свое видение включения в такие концепции. Однако уже сейчас можно сказать, что ставка на губернаторов 3.0 явно сыграла, они научились мыслить не только как технократы, а как политики, продвигающие свои локальные компетенции не только на федеральный, но уже и на мировой уровень. Условно говоря, Мичуринск как мировой наукоград в сфере АПК – это идея-бренд для региона, который может зазвучать на языках всего мира. Уверен, что в смежных отраслях такие же идеи могли бы предложить и главы других субъектов РФ, которые пока не могут найти собственной идентичности.