DADAKINDER

​​1 Американский подход к национальности кажется мне почти идеальным. Вопрос идентичности и отличий решается гражданством. Получая американский паспорт, человек становится американцем. Автоматически. Без “но”. Система сразу говорит ему об этом. Концепт “страны иммигрантов” снимает напряжение с происхождения и особенностей индивида. Расизм ещё не изжит, но национализм носит скорее гражданский характер: так, например, одним из ведущих американских националистов является индус. 2 Европейский подход похож, но отличается от американского. Когда ты приезжаешь в Швецию, ты тоже видишь разных людей, но понимаешь, что есть Титульная Нация, которая говорит им: “добро пожаловать К НАМ”. Работа по расширению границ этого “МЫ” ведётся, но пока не достигла тех высот, когда американцем может стать вообще кто угодно: и жук, и жаба. Если европейский мультикультурализм интегрирует Другого в Титульную Нацию, то американский интегрирует Другого в Другого. Здесь, впрочем, стоит отметить, что условия для такой инклюзивности создал империализм, построенный на импорте рабов, и задавивший Титульную Нацию, остатки которой доживают своё в резервациях… 3 По мере движения на Восток Европы, мультикультурализм уступает место худшим формам национализма. Моей “точкой G” тут является Украина – мультикультурное общество с моноизвилинным государством, которое задрачивает своих жителей таким количеством постоянно меняющихся критериев национального соответствия, что, по итогу, в этой стране никто не украинец; все в чём-то провинились; все чем-то не подходят; в сумме “найкращi”, но поштучно – “нiт!”. Декоммунизация наследия оставила в арсенале политической культуры только мотыгу этно-национализма – рассадника ксенофобии и местечковости: “Пам’ятай, чужинець…”. Время от времени “дети капитана Гранта” проносят сквозь морок радужный флаг, но и они, фрики в глазах народа, не станут поддерживать квира, если тот не попадает в “национал”. “Настоящим украинцем” может быть только мёртвый герой исторического эпоса. Все живые – сразу хуже, чем Идеал. Их долг – стоять на коленях и “просить пробачення” в надежде, что Небесная Сотня “закатованих пращурiв” позволит им заслужить право называться украинцами. 4 Паспорт не делает тебя украинцем. Важно откуда ты, кто твои родители, на каком языке вы говорите, в какую церковь ходите, в какие даты и какой праздник отмечаете, но главное – какие у вас взгляды на те или иные события, людей, феномены. Взгляды могут быть либо “украинскими”, либо “антиукраинскими”, но только не разными. Русскоязычный из Луганска? Кацап! Против Майдана? Русня! Несёшь гвоздику 9-го мая? Вата! В общем, есть миллион причин, по которым ты можешь оказаться полу-украинцем, и, значит, недо-человеком, которого можно поражать в правах. А судьи кто? Коррупционер, грантососка, и поэт-патриот с забуханным рылом. Они и выдают себя за “украинский голос”, требуя из Берлина ловить “ухилянта”, которым оказывается безмолвный водитель автобуса, а не придворный креакл с нулевым ВВП. 5 Украинцем нельзя стать. Но украинцем можно прикинуться. Для этого необходимо выпороть себя на глазах у нации, как это делают само-оскопляющиеся выходцы из русских, советских, смешанных, и прочим образом “не титульных” семей. Для такого изнасилования важен консент на попперсах закона. Человек должен сам сделать “патриотический выбор” в пользу отречения от своих корней и “лишних” особенностей; убедить нацию, что он – не тот, кто он есть, а “свой”. Любые попытки “примазаться”, стать “настоящим украинцем”, не производят ничего, кроме униженного манкурта с батплагом, убеждающего себя, что Родина важнее Человека, и что отказ от себя и своих материнских основ – это повод для гордости, а не надпись “ЛОХ” на лбу соплями. Остаётся надеяться, что российский империализм сгинет, а американский ляжет на перегной советского интернационализма, и оплодотворит Украину не кефиром из канадской Марички, а реальным решением всех национальных пиздостраданий: осознанием, что кто кем называется, тот тем и является. @dadakinder – поддержать автора

​​Что сообщают данные переписи населения об этнополитическом неравенстве в советской системе (управлении, судах, полиции)? В СССР русские были правящим и демографическим большинством. Их республика занимала 76% территории Союза, столицей которого была Москва. Но это – только часть истории… 1 Понятие “русский” тут является скорее социологическим, нежели этническим, и подразумевает людей, “записанных русскими”. Что делает человека “русским” в глазах социологов? В советских анкетах был прямой вопрос о национальности. Многие называли ту, которая была указана у них в документах: паспорте или свидетельстве о рождении, куда её записывали со слов родителей. Во время переписи, дети смешанных браков могли выбрать для себя национальность одного из родителей. При оценке этого важно учитывать политэкономические факторы, влияющие на ответы респондентов. Так Трахтенберг становился Ивановым, и заявлял себя русским, чтобы избежать дискриминации и получить доступ к более выгодным социальным позициям. В контексте статистики, он включался в число русских. 2 При советах, доля “русских” во власти последовательно сокращалась: если в Российской Империи она составляла 67,8% (1897), то на закате СССР была 56,2% (1989). Сокращение доли русских во власти происходило параллельно с сокращением их доли в населении: в 1926-м году русские составляли 55,5% населения; в 1989 – 53,1%. Стоит отметить, что темп сокращения доли русских во власти опережает темп сокращения их доли в населении. Из этого следует, что в процессе своего развития СССР становился более инклюзивной системой, и этнополитическое неравенство снижалось. При сохранении такой динамики, русские перестали бы быть правящим большинством уже в первые десятилетия 21-го века. 3 Сокращение доли русских во власти и обществе говорит о том, что советская идеология не была пустым звуком, и выражалась в национальной политике, которая, при всех своих недостатках, промахах и преступлениях, меняла общество в соответствии с заявленными идеалами. Данные это подтверждают. Что значит “сокращение доли русских”? Это значит увеличение доли других этносов в советской власти и обществе. Взять, к примеру, украинцев. И в Российской Империи, и в СССР они составляли порядка 16% населения. Но если в РИ доля украинцев во власти была 9% (1897), то при советах – 15-16% (на уровне первичных организаций – до 22%). Несмотря на разницы в количествах населения, Совет Национальностей, – одна из двух палат Верховного Совета СССР, – избирался по паритетной этнической квоте: 25 человек от каждой союзной республики. К концу существования Союза представители “нерусских” народов занимали почти половину всего советского аппарата власти (46,9%), что в динамике указывает на системную демократизацию. По состоянию на 1989-й год, доля “русских” в советской власти за пределами РСФСР составляла всего 20,5%, тогда как доля “нерусских” – 79,5%. В той же Украине 72% власти при советах было в руках украинцев (1989). 4 Всё это подчёркивает сложность и неоднозначность советского феномена. Можно назвать СССР “тюрьмой народов”, но это не изменит того факта, что эти народы вместе управляли этой “тюрьмой” и были её бенефициарами. Их не смущали ни “имперские” деньги, благодаря которым на пастбищах вырастали электростанции, ни чужие земли, которые доставались им “по блату”. По сути, СССР сам вырастил в республиках национальные элиты, которые сломали ему хребет, и обернулись постсоветскими олигархиями, кончившими войной. Причиной такой кончины, однако, является не национальная политика СССР, позволившая целому ряду народов обрести свои государства, и не “буржуазный национализм”, который повесили на свои шеи те, кто вчера носил на них пионерский галстук. Причина – в советской системе, породившей красных директоров, которые успешно воспользовались ленинским “правом народов на самоопределение”, чтобы приватизировать их собственность, и единолично снимать с неё сливки в качестве олигархов. И “нацик”, и “орк” суть результаты-выродки такого оппортунизма. @dadakinder – поддержать автора

​​Разговоры о “перемирии” упираются в кризис доверия: что толку договариваться с теми, кто не соблюдает договоров? Вопрос: “остановится ли Путин, если Украина уступит ему захваченные территории?” кажется уже второстепенным. “Нет, не остановится”. Так я думаю. И не вижу разницы между Путиным, наступающим до перемирия, и Путиным, наступающим после. Агрессор останется агрессором. Оценивать нужно не его порядочность, а соотношение сил. 1 Может ли Украина выйти на границы 1991-го года, располагая теми ресурсами, которыми она располагает? Если да, то война может продолжаться, а ЗСУ наступать. Если нет, то украинской армии остаётся окапываться и уходить в оборону. Может ли Украина сдержать экспансию России? Если нет, то вопрос стоит уже не о перемирии, а о капитуляции. Если да, то возобновление переговоров имеет смысл. Почему? Потому, что даёт возможность замедлить расточительное заливание фронта остатками репродуктивной молодёжи; направить западную помощь на восстановление инфраструктуры и укрепление барьера; создать демилитаризированную зону и разместить на ней международный миротворческий контингент. 2 Нынешняя украинская власть понимает, что война – это то, что позволяет ей оставаться у власти. Понимают это и в Кремле, и в Овальном кабинете, чьи “ястребы” успешно монетизируют войну в интересах своих империй. Именно поэтому путинский телевизор трясёт “Сарматом”, Блинкен играет на гитаре во время бомбардировки Харькова, а единый марафон рассказывает об “угрозе всему свободному миру” и невозможности “договариваться с этими нелюдями”. Рассказывает кому? Во-первых, “всему свободному миру”, который в такую угрозу не верит (на это неверие намекает вялая динамика западной поддержки, иллюстрирующая, кроме прочего, кризис внутри западных элит). Во-вторых, украинским гражданам, с которым их собственное государство ведёт себя как с расходными и бесконечными крепостными, вынужденными воевать на два фронта: против путинского агрессора и своего же коррупционно-репрессивного правительства. 3 Мои тревоги в отношении переговоров связаны не столько с Путиным, от которого я уже научен ждать худшего, сколько со сценарием “двух Корей”, ни одна из которых не станет Южной. Почему? Потому что мы не в 20-м веке. Условия изменились. В мире наблюдается националистический подъём, тогда как “ястребиная”, глобалистская тенденция, наоборот, угасает под натиском де-глобализации. Оснований смотреть на реальность в бинокли Холодной войны больше нет. Потеряв ресурсные земли и миллионы фертильных рабочих-потребителей, Украина может потерять остатки независимости, и распасться на две сырьевые колонии. Такой распад будет способствовать их полярной этнополитической унификации , и ресентименту, что, в свою очередь, купирует украинское разнообразие, тормозит перспективу демократизации, и переводит конфликт в хроническое состояние. Ключевой опасностью такого сценария является не только угроза дальнейшей путинской экспансии, но и “уход США из Афганистана”, при котором сотрудники западных НГО и посетители киевских рейвов будут “цепляться за шасси улетающих самолётов”. После этого в Раду зайдёт военный класс: справедливо озлобленный, консервативный, насмотревшийся на смерти товарищей, жаждущий наказать “всех виновных” и вернуть земли, “за которые героически сражались и умирали великие сыны и братья…” Так начинается “Вторая Русско-Украинская Война”, ведущая Украину либо в Сомали, либо “в родную гавань”, либо сначала в Сомали, а затем “в родную гавань”. 4 Я не вижу иного выхода из этой катастрофы, кроме как субординировать все телодвижения задаче сохранения как можно большего количества жизней. Чем дольше продолжается война, тем меньше шансов выбраться из её кровавой инерции. Переговоры замедляют мясорубку, и создают окно возможностей для сохранения жизней. Без людей ни государства, ни нации быть не может. Именно люди наделяют эти феномены смыслом, и несут в себе потенциал возрождения. Пока украинцы есть, Украина остаётся возможностью. @dadakinder – поддержать автора

Катушка с рапсовой прогулки. Тех, кто любит глазом – зову в мой инст ❤️

​​Если бы не весна, и не все эти листья, клювы, кусты, я бы не знал как всплыть из-под гнетущей толщи новостей. Вместе со мной всплывают ухилянты. Охают вдовы на уху рек. Червь съедает часть мозга кандидата в президенты США, травится дедовской плотью, и гибнет во мгле черепа, но кандидат остаётся в забеге. “Я – норм и способен, могу”. У океана зацветает рапс. В его стеблях творится шелест зайца. Летят пеликаны над пеной. Жёлтые головы рапса тянутся в синее небо, и взгляд мой застилает украинским флагом. Испанцы называют флаг “бандэрой”. У коммунистов флаг – “бандэра роха”. С кем хохотать над этим каламбуром? Не с кем. Приходит рассылка: “Представьте мир, где редактировать ваши гены будет также просто, как обновлять ваш смартфон. Искусственный интеллект делает такой мир возможным!”. Вспоминаю шестипалых химер из Миджорни, и решаю повременить. “Украина хочет привлекать больше женщин для разминирования, поскольку гендерное равенство является неотъемлемой частью политики Украины”. Группа ментов окружает старушку, и требует снять пилотку с советской символикой, потому что вселенная погаснет, если бабулька цвета хны возложит в этой пилотке гвоздику к Вечному Огню. “Так эта ватница топила за Бомбас!”, – выкрикивает соглядатай, и все смиряются с удавкой. Оползни сделали сад недоступным, и, всё же, мне удаётся пробраться через ограду с угрозой о штрафе. Весна здесь буйствует, стрекочет. Птицы поют на полную катушку. Цветы горят коралловыми лепестками. Так всегда: всё лучшее – за чертой запрета. “Если ты продолжишь писать мне, что орки – тоже люди, я не смогу их убивать, и тогда они убьют меня”. В гуще рапса притаилась парочка школьников. Как и я, они пробрались сюда незаконно, легли, как яблоки, в траву, и смотрят друг на друга. Ветер приносит в моё ухо тёплый смех. Ах, как же здорово быть яблоком в траве! Что чувствует человек, переплывший Западный Буг, выбравшийся на заветные берега, и встречающий польского пограничника, который возвращает его в пасть Родины? Я думаю об этом при шелесте куста. Над кустом кружит ворон. Из куста бежит заяц. Благо, не польский пограничник. Улитка присосалась к лавке. Вот и я хочу присосаться. Вместе этого вампир сосёт меня и заодно весь космос с потрохами. Копы в масках тащат студентов, отказывающихся проглатывать реку войны и геноцида. “Pigs are Haram! Fuck 12!”, – кричит будущее, и коп мгновенно понимает, о каких свиньях речь. Юные не скисли. В юных – надежда. Как светляки на холсте ночи – вдохновляют! Голем заходит в Рафах. “Если не геноцидить Газу, то будет Северная Корея”, – пишет соотечественник, и я сбегаю в бухту, шагаю с хрустом по камням, как Костюченко по шприцам, перебираю зеницами осколки гор, и сам являюсь осколком. Когда камень тебе подмигивает, – то кристаллической, то золотой пыльцой, – ты кладёшь его в карман, и идёшь дальше; становишься с каждой такой находкой всё тяжелее, и вот уже, кажется, ничто не способно оторвать тебя от тверди чужих берегов, унести твою башню, бросить в ток горя, из которого соткан момент. Весна делает меня прозрачным. Я – стрекоза. Я – заяц. Я – трава. Школьник, лежащий во мне, убирает волосы с лица своей возлюбленной, и глаза её начинают блестеть, как два газированных солнца. Целая жизнь рождается здесь. Для этих двух нет ни войны, ни горя – есть тень под деревом, есть волны океана, и можно обняться, гореть посреди мая; купаться в тепле друг друга, сделать весь мир объятием, стучать сердцами, и чувствовать как их вершины трутся друг о друга, протекают сквозь грудные клетки, делаются любовью. @dadakinder – поддержать автора

​​Я считаю 9-е мая праздником, безотносительно того какая сволочь водружает его на фасады своей подлости. Я благодарен всем нашим советским бабушкам и дедушкам, пережившим Великую Отечественную войну. Ни Путин, ни Сталин, ни говорящие потомки погромщиков, которые громят монументы, напоминающие о простых людях, одолевших самое страшное чудовище 20-го века, не меняет факта: я жив, потому что юноши и девушки, воевавшие в рядах Красной Армии, подарили жизнь моим родителям, и, значит, мне. Благодаря им, я – есть. И могу любить. Нюхать цветок. Слушать птицу. Любоваться девушкой. Их символы – мои символы. Их память – моя память. Те, кто пытается её вытеснить, окружить унизительными ужимками и ритуальными оговорками, плюют не только в призрачные лики прошлого, но и сообщают оплёванное будущее, которое ждёт тех, кто вынужден воевать сегодня. А главное – они плюют в собственные лица, сделавшие хозяйский взгляд на их историю своей идентичностью. Вот кто должен стесняться. А наше дело – помнить, и служить делу мира, тем самым выражая своё уважение тем, кто пал в борьбе за него, и кто отвоевал нам жизнь. Остановить войну – вот действительный смысл Победы. И то единственное содержание, за которое стоит бороться – мир. Чтобы все юноши и девушки мира жили весну, и становились не героями и монументами, а любовниками и творцами новой жизни. @dadakinder – поддержать автора

​​Погром в Университете Калифорнии иллюстрирует механику подавления протеста. – 25.4.2024. Студенты UCLA развернули на кампусе палаточный лагерь и потребовали от Администрации расторгнуть финансовые отношения с Израилем из-за его СВО в Газе. – 26.4.2024. Администрация назвала лагерь “несанкционированным”, и сообщила, что на кампусе замечены люди, не связанные с UCLA (“внешние агитаторы”). Эти традиционные акценты работают на подрыв легитимности и аутентичности протеста. Упомянув некие “шокирующие” и “постыдные” действия протестующих, Администрация сместила фокус с повестки протеста, на его инсинуируемые “насильственные” методы, чтобы оспорить мирный статус протеста. Угроза “дисциплинарных мер” – это тактика, призванная запугать протестующих, и обозначить их протест как преступление, заслуживающее наказания. Акцент на безопасности и увеличении охраны кампуса, создаёт впечатление, что протест представляет угрозу. Но для кого? Для “студентов-евреев”, испытывающих “тревогу” и “страх”. Это назначает их жертвами протеста, а протестующих – агрессорами. При этом, активное участие в протесте студентов-евреев и еврейских организаций вытесняется из коммуникации как факт, мешающий нарративу. Так мирный протест против финансового сотрудничества с Израилем упаковывается в пропагандистскую картинку: чёрт знает кто захватил универ, и терроризирует евреев. Несмотря на это, Администрация заявляет, что не станет вызывать полицию… – 27-28.4.2024. Всего за три часа произральские активисты собрали $50,000 для своего контр-протеста. Администрация выставила живой барьер между ними и лагерем. – 29.4.2024. Произраильские активисты в количестве 60 человек попытались прорваться через баррикады. Столкновение пресекла охрана кампуса. – 30.4.2024. В 10 вечера на кампус зашли непонятные люди в масках, напали на лагерь, и принялись избивать студентов, используя палки, перцовый спрей и фейерверки. Насилие продолжалось пять часов. Пять часов охрана кампуса стояла и смотрела на то, как невесть кто избивает студентов. Через три часа после начала нападения приехала полиция. Её вызвала Администрация. Нападавшие встретили копов овациями и кричалкой: “США! США! США!”, и продолжили избивать студентов у них на глазах, после чего покинули кампус. Ни один нападавший не был арестован. – 01.5.2024. Администрация осудила “ужасающее нападение” на студентов, которых ранее представила как сборище антисемитов. Нападавшие названы “подстрекателями”. Кто они и откуда – не сообщается. Однако, именно они являются инициаторами насилия, создавшего предлог для эскалации событий. – 02.5.2024. На лагерь с 200 избитыми студентами обрушилась полиция (LAPD), Дорожный Патруль (CHP) и спецназ (Riot police). В ход пошли резиновые пули, химические и светошумовые гранаты. К утру лагерь был раздавлен. 132 человека арестованы. Администрация, которая пять часов смотрела на избиение студентов, вызвала ментов (не ставших арестовывать погромщиков, и решивших, что студентов с надписью Free Palestine на розовом топике, нужно гасить резиной из дробовика), и выпустила пресс-релиз: “наше сообщество переживает глубокую боль”. В нём, Администрация представлена как агент порядка, а лагерь студентов как центр насилия. В нём есть хорошие протестующие. Они не протестуют, а мирно уходят по первому требованию властей. Плохие протестующие остаются в “незаконном” лагере, и навлекают на себя насилие как вынужденную меру. Это делает фигуру протестующего амбивалентной, и затрудняет эмпатию в её отношении. Медиа обсуждают “очень опасные” зонтики в руках протестующих, показывают общественности их наиболее карикатурных представителей, не забывают посыпать картинку словом “антисемитизм”, и размывать границы между студентом филологии и хамасовцем. – 05.5.2024. Администрация объявила о создании Офиса Безопасности Кампуса – спецслужбы, которую возглавит бывший начальник полиции Сакраменто. @dadakinder – поддержать автора

Новость с вершины свободного мира, где продолжается мирная акция протеста против геноцида в Газе: после того, как участников демонстрации в Университете Калифорнии избила толпа титушек, на территорию кампуса высадилась армия ментов, и принялась расстреливать студентов резиновыми пулями, душить газом, и забрасывать световошумовыми гранатами. Студенты требуют от администраций своих ВУЗов разорвать финансовые отношения с Големом, а от Президента США – прекратить финансирование апартеидного террора в Газе, где за минувшие 200 дней Голем сожрал десятки тысяч палестинских жизней. К утру лагерь протестующих был зачищен. Две сотни человек заковали в наручники и увезли в демократических автозаках. Целью погрома была “безопасность”, которой угрожали зонтики в руках слушателей курса по философии и английской литературе. “Зонтик – опасен”, – сообщает Fox News. “Зонтиком можно выколоть глаз, бросить его в полицейского, как копьё”. На этом месте оператор зумирует камеру на бронированного копа, который выпускает очередной залп по студентам. – В вас бросали зонтик, офицер? – Да. – Вы пострадали? – Нет. – Спасибо! В общем, пока где-то война и диктатура, за океаном – свобода и демократия. Смотрите не перепутайте! @dadakinder – поддержать автора

​​Утром я шагнул в металлоискатель Федерального Здания №300. Ощупав мой пах, коп попросил поторопиться. “Сэр, здание могут закрыть в любую минуту. На нас движется первомайская демонстрация.” 1 Дверь лифта распахнулась, и я вошёл в комнату 8024. Здесь меня поставили к стенке, сделали снимок, взяли отпечатки пальцев и посадили на стул. Вид из окна открывался роскошный: синие горы, облака, и сокол. Ещё тюрьма и штаб полиции – с его крыши только что сорвались два вертолёта. Со мной здесь сотни человек в очередях – все нарядные, мучительно улыбающиеся, и у всех ходит коленка. Вместе с коленкой ходит охранник. “Мы – это Америка” – гласит надпись на стене. 2 Сажусь перед агентом за стеклом. – Анатолий, вы состояли в организации Демократические Со… Соси… – Демократические Социалисты Америки. – Как называется экономическая система США? – Капитализм. – Что больше всего беспокоило США во времена Холодной войны? – Коммунизм. – Являетесь ли вы членом Коммунистической Партии, или любой другой тоталитарной или террористической организации? – Нет. – Стремитесь ли вы свергнуть правительство США? – Нет. – Принимали ли вы участие в геноциде или пытках? – Нет. – Состояли ли вы в повстанческих или партизанских отрядах? – Нет. – Занимались ли вы проституцией или контрабандой наркотиков? Практиковали ли многоженство? Страдали ли алкоголизмом? – Нет. – Зачем колонисты приехали в Америку? – За свободой. – Переходим к тесту на знание языка. Напишите на экране фразу: “Мы платим налоги”… Используйте палец. Ок. Теперь прочитайте вслух вот это предложение. – “Президент Линкольн освободил рабов.” – Отлично! Вы успешно сдали тест. Расслабьтесь. Я заметил, что вы смотрели в окно. Вам понравился вид? – Да. – Хотите посмотреть на фото радуги, которое я сделал на прошлой неделе? – Да. Очень красиво. – Спасибо. Теперь идите в комнату 1001. 3 По центру комнаты 1001 – американский флаг. Рядом – работник из кабинки 22: китаец с причёской Элвиса. – Здравствуйте! Нас попросили ускориться. Протестующие уже близко, поэтому буду краток – уверен, вы тоже хотите свалить отсюда поскорее. Поднимите правую руку – клянетесь ли вы в верности Американскому Флагу, и да поможет вам Бог? – Да!!! – Поздравляю! Отныне вы – американцы. Элизабет, неси сертификаты! В этот момент в Лос Анджеле начинается землетрясение в 4 балла. Под звон стёкол, косоглазая старушка выносит таз с распечатками. В их числе – “Письмо от Байдена”: “Оставить всё, начать новую жизнь в другой стране – это требует храбрости. Вы не просто переехали на новое место. Вы стали частью идеи. Идея Америки в том, что все сотворены равными… Эта идея возникла, обогатилась, и развилась, благодаря вкладам, жертвам, и мечтам поколений иммигрантов, как вы. …Считаю честью приветствовать вас, Американцев, в нашей великой Нации иммигрантов.” 4 Спрятав выданный мне американский флажок, я выхожу на улицу, где меня уже ждут товарищи; красные, чёрные, и... наконец-то, украинские знамёна. Над нашими головами грохочут полицейские вертолёты. Мы идём через гетто – по изнанке нации иммигрантов. Здесь они живут в палатках на обочине. Здесь я впервые вижу детей с мухами на лице. В колонну заходит провокатор: “Нищие комми! Вы – враги США! Враги Израиля! Пошли вон из нашей страны!”. Тут во мне что-то щёлкает. Я понимаю, что я больше не гость. Нет “их” страны, из которой меня можно было бы депортировать под Бахмут. Я – гражданин. У меня есть права. И если этот неандерталец с крошечной головой распустит руки, закон будет на моей стороне. Почему? Потому что “мы платим налоги”. 5 Колонна шагает по трассе. Черноглазки посылают нам с тротуаров воздушные поцелуи. Машины сигналят в поддержку. И даже сокол над нами – с нами. “Безумству храбрых поём мы песню!” Здесь, в пёстром токе народа, я вижу папу. Папа помог мне идти. Папа не дал мне свернуть. Он ждал этого дня 13 лет. И не дожил всего два года. Но вот же он – стоит и улыбается у пальмы. На нём те самые рваные джинсы, в которых он вернулся из Америки. @dadakinder – поддержать автора

​​Заметил, что ряд украинских ораторов использует характерную конструкцию для описания исторического периода, связанного с СССР: “за совєтів”(при советах). Вижу в ней букет смыслов – в первую очередь, ложь, которая создаёт иллюзию, будто советы – это какие-то другие, внешние, чужие люди; не мы, не наше. Такое отношение противоречит историческим фактам и является весьма интересным – особенно в контексте анализа пропаганды и скелетов в её шкафу. 1 Советы – это, в том числе, украинцы, чей народ является одним из народов-основателей СССР. Поэтому всё, чем СССР был, чего достиг, и что натворил неразрывно связано с тем, чем был, чего достиг, и что натворил украинский народ. Его представители занимали руководящие должности не только в советской Украине, но и на уровне всего Союза. Таким образом, фигура “за совєтів” указывает не столько на исторический период и его действительность, сколько на идеологию того, кто эту фигуру использует. Неотъемлемой компонентой любой идеологии является миф – в данном случае, идея нации, которая вытесняет советский век из своего опыта и ткани – пытается отрезать красный тентакль как неудобный, болезненный, слишком противоречивый “нарост”. Это – функциональное искажение, с помощью которого идеологи пытаются вычленить нацию. Поскольку же всякая нация нарождается в качестве антитезиса империи, и имеет условием своего рождения разделение с…, и обособление от…, “тентакль” оказывается тотемом. Отсюда – бесконечные ритуальные нападки на советские символы. Без этих нападок, а точнее – без символов, на которые можно нападать, артикулируя свою отдельность, у сторонников идеологии-in-question не будет зеркала, в котором они могли бы отражаться. Иными словами, без советского тотема нет украинского националиста; нет солнца, нет орбиты для утверждения нации. И, в этом смысле, ожидаемо, что отражающийся буквально пронизан подходами и практиками, характерными для предмета своего отрицания. Проще говоря, трудно найти больших “совков”, чем “нацики”. 2 Обосабливаясь от части своей истории, мы отказываемся осмыслять связанный с ней опыт, и культивируем травму. Погромы? Не мы! ГУЛАГ? Не мы! Проспект Бандеры возникает назло обидчику, и освобождает нацию от связанных с этим именем грехов. История теряет историчность. Превращается в идеологический нарратив. В итоге, украинский народ репрезентируется в двух удобных режимах: народа-жертвы, которого все всегда обижали, и народа-героя, которому все должны аплодировать. Жалости и восторга – вот чего мы требуем от мира. 3 Попытка выдать советов за внешних акторов – это калька: бездумный перенос западной постколониальной теории на украинскую почву. Вместо того, чтобы осмыслять свой уникальный материал, ряд наших “осмыслителей” берёт чужую книжку, и натягивает африканскую сову на украинский глобус. Это обнажает глубоко колониальный характер нашей “деколонизации”. Многие искренне не понимают, что фигура “за совєтів” выражает типичное для колониального субъекта презрение к себе и своему (“меншовартiсть”). 4 Грамматически неправильная форма “за совєтів” – это типичный риторический приём. С его помощью носители определённой идеологии кривляют русское произношение, сообщая своё пренебрежительное отношение к его носителям. “Советский” предмет коверканья второстепенен. Ядром сообщения является этнический ресентимент, шовинизм и ксенофобия. Поскольку же между украинцем и “совєтом” нет никакой человеческой разницы (как нет её между украинскими гражданами, коммуницирующими на разных языках), попытку её произвести с помощью такой риторики следует понимать не только как язык ненависти, и разжигание межнациональной розни, но и как акт самооскопления. Результатом является манкурт – жалкое существо, которое ненавидит само себя, и подменяет свою аутентичность перформансом национальности; пестует иллюзию своей принадлежности к панскому дому; своём “европейском” превосходстве и отличности от “азиатчины”, которая сидит в соседней комнате, и является твоей бабушкой. @dadakinder – поддержать автора