Острый перечитоз

«Он [кардиохирург Уилфред Бигелоу] обратился в Канадский национальный научно-исследовательский совет, который свел его с инженером-электриком Джеком Хопсом. Хопс занимался разработкой нового метода пастеризации пива — темой, которая была близка его сердцу, — и с неохотой согласился ввязаться в новый проект. Вскоре, однако, идея Бигелоу его заворожила». Новым проектом было создание кардиостимулятора, и в итоге всё у них получилось. Но потребители пива, возможно, чего-то недополучили. Уж извините. На самом деле таких в чём-то комичных историй в книге «Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии» Томаса Морриса полно. Очень хочу её перечитать.

Из книги анонимного швейцарского фармацевта «В аптеке. Записки фармацевта о рисках и побочных действиях»: «Что делать, когда пожилая дама (немного не в себе) задает загадку: „Я ищу эти капсулы, — показывает желтоватые таблетки, — но только зеленые“». Ну и там ещё миллион удивительных случаев из практики (хотя, наверное, для любого фармацевта не таких уж удивительных). При этом, что особенно классно, автор не ненавидит свою работу. (На всякий случай напомню, что, если вы захотели прочитать книгу, а найти её привычными способами не удаётся, в закреплённом посте есть список непривычных.)

Не знаю, был ли шанс, что в книге австралийского генетика не будет упоминания коал: «Факт, не имеющий прямого отношения к человеческой генетике, который я, однако, не могу не упомянуть в этом месте: у коал отпечатки пальцев неотличимы от человеческих. А значит, если к вам в окно верхнего этажа забрались грабители, причем украдены только эвкалиптовые листья из австралийской туземной вазы, виновник вряд ли найдется в полицейских базах отпечатков пальцев». Это в сноске. Там, вообще, достаточно таких сносок с шуточками. Да и в основном тексте этого полно. Или вот: «В интернете есть общедоступные схемы, объясняющие, что голубые глаза — рецессивный признак, с иллюстрациями, согласно которым у кареглазых родителей вероятность родить ребёнка с голубыми глазами ¼. Преимущество этих схем заключается в простоте и ясности, а недостаток — в том, что они абсолютно неверны». (Очень хочется так иногда сказать про произведения известных российских популяризаторов науки.) Это всё из классной книги о медицинской генетике «Мальчик, который не переставал расти…» Эдвина Кёрка.

«Рейджену достался большой стенной шкаф, где он хранил всё оружие, кроме 9-миллиметрового пистолета — тот лежал на холодильнике, откуда дети всё равно не могли достать». Какие дети? Речь идёт о других личностях Билли Миллигана — человека с диссоциативным расстройством идентичности. Рейджен — одна из них, а было ещё много других, и Рейджен предполагал, что «дети» не дотянулись бы до пистолета. О Миллигане и его расстройстве, существование которого долго не хотели признавать, Дэниел Киз (тот самый, который «Цветы для Элджернона») написал две книги — «Таинственная история Билли Миллигана» и «Войны Миллигана». Кстати, ещё недавно вышел сериал «Переполненная комната» о Миллигане (там играет Том Холланд).

Дочитала книгу «Перл» Шан Хьюз, там главная героиня потеряла маму в восемь лет, и в книге часто возникают ложные воспоминания и размышления по их поводу. У меня сразу возникла ассоциация с другой книгой и милым моментом в ней. Это «Сильнее» Джеффа Баумана, парня, которому оторвало ноги из-за взрыва во время Бостонского марафона: «— Я не знаю, помнишь ли ты… — Нет, мам, — говорю я ей, зная, что последует дальше. — …мы все стояли над тобой. — Я знаю. Это ужасно. — И ты открыл глаза. Было рано, может, вторник, так что мы не ожидали этого. Мы не знали, что сказать. Твои глаза скакали от одного человека к другому, и никто не был уверен, узнаёшь ли ты нас. Наконец ты попытался заговорить. Но не мог. Так что это, должно быть, был вторник, так? В любом случае, я наклонилась, чтобы ты мог прошептать мне на ухо. „Что это, — прошептал ты, — похороны? Садитесь уже“. Мама обычно плачет, когда рассказывает эту историю. <...> — Тогда я поняла, — говорит она. — Ты всё ещё был мой Джеффри. Ты не будешь... горевать. Ты был стойким Бауманом. Я не уверен в правдивости истории моей мамы. В ней есть пара моментов, которые не срастаются. Я был в отделении интенсивной терапии, поэтому только двум людям можно было войти к пациенту одновременно. <...> А когда я проснулся, я был с дыхательной трубкой. Как я мог прошептать даже эти два предложения ей? Но это не значит, что я ей не верю. На самом деле я знаю, что это правда, что этот момент должен был случиться, потому что это так много для неё значит».

Австралийка Аманда Макклелланд по образованию медсестра, но на самом деле кем она только ни работала в гуманитарных миссиях по всему миру. Это тот человек, который может спать на каменном полу в жару 40 °C, есть просроченные консервы и при всём при этом получать удовольствие и удовлетворение от своей работы. В книге «Только неотложные случаи» она прекрасно описывает свой опыт совершенно сумасшедших поездок. Но в какой-то момент для передышки ей пришлось осесть в Европе и позаниматься бюрократией в Красном Кресте. «Однажды я целый день провела на встрече, посвящённой недостатку в России стерильных куриных яиц, которые требовались для производства вакцины от жёлтой лихорадки. Нет яиц — нет вакцины, всего и делов, но на то, чтобы это сказать, ушло часов восемь, не меньше. То, что серьёзные люди могут положить целый день на разговоры о куриных яйцах, стало для меня настоящим открытием». Мне нравится эта цитата, потому что а) видно, насколько в мире всё взаимосвязано, когда речь идёт об инфекционных заболеваниях; б) можно узнать, как делается вакцина от жёлтой лихорадки; в) есть повод для сочувствия — очень хочется сказать: «Ох ты ж моя лапочка, они ещё и не такое могут, эти серьёзные люди».

Я просто обожаю писательницу Лайзу Дженову. Её книги обычно о неврологических заболеваниях и сложных жизненных вопросах, которые возникают из-за этих проблем со здоровьем. Очень увлекательно. В книге «Каждая сыгранная нота» у главного героя — боковой амиотрофический склероз. Это тяжёлое прогрессирующее заболевание, при котором у человека постепенно отказывают мышцы, и в какой-то момент он теряет возможность говорить. И вот главный герой на приёме у пульмонолога. «— Голос уже записали? — Hет. — А собираетесь? — Не уверен. — Пожалуй, есть смысл озаботиться этим сейчас. Когда придёт время, вы всегда сможете использовать искусственный голос, синтезированный компьютером, но ведь здорово сохранить возможность говорить своим собственным». Ну, во-первых, уровень заботы и внимания — это просто космос. Во-вторых, сама возможность. Несмотря на то что я давно слежу за работой профильного российского фонда «Живи сейчас», я даже не знала, что так можно.

«Когда я была ребёнком, отец часто вынимал линзу из глаза, клал её в рот, чтобы смочить слюной или очистить от соринок, и вставлял обратно. Он делал так, даже когда стоял на светофоре, отвозя нас с ранчо домой на своем фургоне. Это была очень негигиеничная привычка, но мы с моим братом Майклом поступали так же, пока не узнали о других способах ухода за линзами». Боже-боже-боже. Очень, конечно, полезно перепроверять адекватность своих привычек из детства. К слову, отец автора — Рональд Рейган, бывший президент США. К концу жизни у него развилась болезнь Альцгеймера, о чём и рассказывает в своей книге Патти Дэвис.

Иногда я рассказываю людям про то, что сейчас в медицине важную роль играет совместное принятие решений, то есть когда врач и пациент вместе решают, как лучше поступить. Кто-то удивляется, потому что ну что пациенты могут смыслить в медицине — только врач всегда знает, как надо. Но нет. И вот прекрасная иллюстрация из книги британского врача Гэвина Фрэнсиса «Интенсивная терапия»: «Затем я пришёл домой к женщине, умирающей от опухоли мозга. <...> опухоль появилась в голове женщины, грозила её ослепить и медленно парализовала конечности, к тому же спровоцировала небольшое кишечное кровотечение. <...> Я сказал, что жить с кровью, сочащейся из кишечника, значит жить в неопределенности: никогда не знаешь, когда струйка превратится в фонтан. Сквозь стеклянные двери я увидел, что её внуки приехали и ждут в саду. Им не терпелось войти и увидеть бабушку. Я хотел прерваться и впустить их, но пациентка попросила меня продолжить. — Некоторые люди настолько не хотят ложиться в больницу, что готовы рискнуть, лишь бы остаться дома, — сказал я. — Для них важнее всего быть рядом с семьёй. При этих словах её муж, сидевший рядом, сочувственно улыбнулся. — Вместо того чтобы снова лежать в палате, — продолжил я, — они хотят рискнуть и прожить последние недели так, как им нравится. — Какая идиотская идея, — ответила она наконец. — На хрена кто-то так поступает? После этого я взял телефон и молча набрал номер приемного отделения».

Это главный герой автобиографического комикса Батиста Болье «Неотложка» описывает своего сурового коллегу-врача. Когда у меня появилась собака, я, конечно, могла гулять с ней до отморожения пальцев (и пару раз такое случалось). Но очень быстро я поняла, что конкурирующая фраза «Холодной погоды не бывает, есть только плохая одежда» гораздо правильнее и безопаснее. Поэтому теперь у меня два комплекта термобелья, в морозы я одеваюсь слоями (пять слоёв минимум), потратила рекордную для меня сумму на тёплые сапоги, и ещё у меня есть ручная грелка.