La Psychanalyse und Philosophy

Пациенту, который угрожает уйти, «если Вы не будете говорить со мной», можно сказать: «А если Вы не будете говорить так, как я предложил, я закончу эту сессию прямо сейчас». Непристойностям и оскорблениям можно противостоять подобным же образом. Когда студент, упорно стремившийся удерживать контроль, намекнул, что отец может не разрешить ему продолжать лечение, аналитик сказал: «До тех пор, пока Вы не переубедите своего отца, я могу приостановить лечение». Другой юноша, пытаясь заставить аналитика говорить с ним, крикнул, что «встанет с кушетки и ударит его по голове». Аналитик ответил: «Я ударю Вас по голове прежде, чем Вы подниметесь с кушетки»( Повторение угроз снижает вызванное ими чувство вины пациента). Хайман Спотниц "Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники"

Объяснения поведения следуют подобному паттерну. Пациенту помогают вербализовать импульсы, подталкивающие его как к деструктивному, так и к конструктивному поведению, иобозначаются возможные последствия каждого варианта. Исследуются альтернативные решения проблемы, указываются их достоинства и недостатки. После первого года лечения по требованию пациента предоставляются объяснения бессознательных механизмов. Однако пока развивается нарциссический трансфер, такие объяснения предоставляются скорее для того, чтобы контролировать уровень фрустрации, чем для усиления понимания. При переходе с доэдипальной стадии лечения на эдипальную информация предоставляется тогда, когда она способствует коммуникации, и удерживается, когда она может оказать противоположное воздействие. Например, на вопрос, читал ли он упомянутую пациентом книгу, аналитик может сказать: «Почему Вы об этом спрашиваете?» Если пациент ответит, что хотел бы обсудить ее, можно сказать: «Лучше обсудить книгу, не зная, читал я е или нет». Если пациент спосо- бен сотрудничать, он вербализует свои впечатления о книге. После это- го аналитик может сказать: «Я читал (не читал) эту книгу». Хотя аналитик не отвечает на вопросы, которые помогают паци- енту описать его собственные переживания и восприятие, он обычно подтверждает точность восприятия пациентом его личности, если по- лучает адекватное объяснение. Например, на вопрос, гулял ли он вос- кресение днем в Центральном парке, аналитик может спросить: «По- чему Вы хотите это знать?» Если пациент отвечает: «Я думаю, что видел Вас там», его спрашивают о конкретных деталях. После того как он точно укажет время и место, аналитик может сказать: «Вы правы». По мере того как пациент все больше рассказывает о себе, тера- певт тоже может кое-что о себе рассказать. По мере того как терапевт помогает пациенту психологически раскрываться - рассказывать о своих импульсах, чувствах, мыслях и воспоминаниях, - желательно, чтобы и сам он постепенно отбрасывал анонимность, которая по не- обходимости окутывает его как трансферный объект в начале лечения. С точки зрения развития более равноправных отношений, чем боль-

"А: Предположим, Вы убедили меня, что настолько неадекватны, как говорите; что из этого следует для нас? П: Это поможет Вам меня лечить. А: Как это мне поможет? П: Вы сможете понять меня. А: Как мое понимание поможет Вам? П: Оно поможет мне поправиться. А: Только одно понимание никому не помогает поправиться. Я уже проявлял понимание, а Вам не стало лучше. П: Тогда как мне вылечиться? А: Вас лечит успешное устранение всего, что мешает Вам рассказывать о своих мыслях, чувствах и воспоминаниях, так, как они приходят к вам в голову. Исследование теорий пациента об аналитическом лечении продолжается до тех пор, пока он не оставит первоначальные сопротивле- ния к прогрессивной коммуникации. Это может продолжаться недели и месяцы. Хайман Спотниц "Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники"

Марголис (1983b) подробно рассматривает значение объект-ориентированного вопроса, подчеркивая, что его основной функцией является разрешение сопротивления к коммуникации. Для этой цели, добавляет Марголис, этот вопрос используется «в широком диапазоне от исключительно защитных до самых сложных взаимодействий между аналитиком и пациентом» (стр. 37). Например, если пациент постоянно жалуется, терапевт может поинтересоваться: «Я расстроил Вас?» или спросить, не обидел ли пациента кто-либо из членов его семьи. Если пациент плачет, ему можно задать такие вопросы, как: «Я сделал что-то, что огорчило Вас?»; «Это я Вас расстроил?»; «Что я могу сделать, чтобы успокоить Вас?». Принимая на себя на вербальном уровне определенную ответственность за беспокойство, терапевт привлекает внимание пациента к тому, что создавать или устранять его проблемы могут другие люди. Эти вопросы часто предполагают, что аналитик представляет собой личность с неограниченными возможностями. (Примеры такого «эго-маниакального» подхода приводятся далее.) Хайман Спотниц "Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники"

Команды могут быть эффективной альтернативой для пациентов, не реагирующих на вопросы. Я понял это много лет назад, когда молодая женщина указала, что она не выносит, когда ее расспрашивают. Когда я спросил, почему, она не смогла сразу дать объяснения. Позже она поняла, что неудовольствие от вопросов напоминало ей весьма болезненный период, когда унее после удаления аппендикса развился абсцесс. Она рассказала об этом: «Доктор приходил каждый день и погружал зонд в рану. Всякий раз, когда Вы задаете мне вопрос, Вы снова погружаете в рану зонд. Это невыносимо». Когда я стал выяснять, как она относится к указаниям, она сказала: «Приказывайте все, что хотите». Постепенно это помогло решить проблему. С другой стороны, бывают пациенты, которые сердятся, если им давать указания, и чувствуют, что тем самым их атакуют. Важен не сам вопрос или распоряжение, а то, что эта коммуникация означает для пациента, как он ее воспринимает (Спотниц, 1981b). Необходимо попробовать различные интервенции, чтобы изучить их эффективность и использовать их в интересах каждого пациента. Хайман Спотниц "Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники"

Присоединение к сопротивлению косвенно усиливает доэдипальную личность, снижая напряжение, подталкивающее к импульсной разрядке. Этот подход, понимаемый по-разному, фигурирует в различных системах психотерапии - например, техника парадоксального намерения Виктора Франкла (1960), —хотя его ценность и показания к его использованию не всегда указываются. Использование присоединения к сопротивлению в недирективной психотерапии, по-моему, должно применяться лишь для того, чтобы помочь пациенту сотрудничать в терапевтических взаимоотношениях, устраняя непосредственные препятствия к коммуникации. К сопротивлению присоединяются, позитивно или негативно, чтобы помочь пациенту избавиться от него. Аналитик может повторять слова пациента, с чувством или без, в вопросах или утверждениях. Как уже указывалось (Эйсслер, 1958), эффект такого повторения может быть аналогичен эффекту интерпретации. К невербализованной установке можно присоединиться. Но сопротивляющееся поведение на сессиях (отреагирование) не относится к сфере паттернов сопротивления, которые могут поддерживаться. Терапевт фрустрирует его спокойным созерцательным отношением или более активно не поощряет его, если это поведение начинает разрушать лечение. В бесчисленных эмоциональных конфронтациях подобного рода, которые требуются для того, чтобы справиться с «непробиваемым» сопротивлением, следует избегать монотонности. Искренность чувства, основанная на объективном контртрансфере, и новизна вносят важный вклад в эффективность этих коммуникаций (Дэвис, 1978). Некоторые из них пациент воспринимает как приятные, другие - как неприятные; разница часто зависит от тона голоса, которым осуществляется интервенция, Когда ее эффект эго-дистонен, активируются негативные чувства и защиты против их вербализации. Когда пациент недоволен, соглашающееся присоединение может уменьшить силу его сопротивления. Я( часто наблюдал, что у супервизантов сначала прослеживается тенденция чувствовать, что они «сказали что-то не так», если пациент выдает негативную реакцию на интервенцию, но постепенно они узнают, что помощь пациенту в развитии способности выражать как позитивные, так и негативные чувства является одной из целей лечения.) Соглашающееся присоединение позволяет пациенту почувствовать комфорт и понимание. Когда эго-синтонные коммуникации мобилизуют позитивные чувства, аналитик уменьшает сопротивление пациента к их вербализации. Хайман Спотниц "Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники"

Компетентные терапевты, вне зависимости от их теоретической ориентации, обычно хорошо осведомлены о различных техниках, но им недостает знания направляющих принципов, чтобы использовать эти техники с максимальной психологической эффективностью. Новичок в этой области склонен основывать свои действия на априорном представлении о необходимости определенных типов интервенций, вместо того чтобы взвешивать, что в данной конкретной ситуации принесет - или не принесет —та или иная интервенция; этот фактор чрезвычайно важен. Интервенция ценна только тогда, когда она помогает пациенту оставить паттерн сопротивления, действующий «прямо сейчас». Он может выражать незрелые или иррациональные установки, но пока он вербализует их спонтанно и с аффектом, прерывать его, чтобы концептуализировать эти установки, бессмысленно. Ценность интерпретации содержания определяется ее непосредственным воздействием на сопротивление, существующее здесь и сейчас. Когда пациент не сотрудничает, лучше не вмешиваться до тех пор, пока не прояснится текущее сопротивление и не станет понятно, что с ним можно делать. У начинающего могут также возникнуть трудности в понимании принципа последовательности интервенций. Это относится не только к работе с единичным проявлением сопротивления, что обычно требует ряда коммуникаций, но и к отклику на все бесчисленные проявления сопротивления на протяжении всего лечения. По мере того как меняется основной характер сопротивления, какой-либо тип интервенции может становиться более (или менее) необходимым, чем на ранних стадиях лечения. Неизменной последовательности не существует; ее следует открыть для каждого пациента. Хайман Спотниц "Современный психоанализ шизофренического пациента. Теория техники"

ДЕСЯТЬ КЛЮЧЕВЫХ СПОСОБНОСТЕЙ ИСТИННОГО "Я" Продолжение 6. Способность брать на себя обязательства и придерживаться их.  Истинное "Я" позволяет нам брать на себя обязательства в отношениях и в достижении карьерных целей. Несмотря на препятствия и неудачи человек с сильным чувством истинного я не откажется от своей цели или решения, когда станет ясно, что оно правильное и отвечает его наилучшим интересам. 7. Креативность. Когда истинное “Я” раскрывается, появляется способность заменять старые привычные жизненные паттерны и способы решения проблем новыми, не менее или более успешными.   8. Близость. Способность полностью выражать свое истинное "Я" в близких отношениях с другим человеком с минимальной тревогой по поводу того, что вас бросят или поглотят [способность самостоятельно успокаивать эту тревогу]. 9. Способность оставаться в одиночестве. Истинное "Я" позволяет нам оставаться в одиночестве, не чувствуя, что нас бросили. Это позволяет самостоятельно управлять собой и своими чувствами в периоды, когда в нашей жизни нет особенного человека, и не путать этот тип одиночества с психическим одиночеством, проистекающим из ослабленного реального "Я", которое приводит нас к отчаянию или патологической потребности наполнять нашу жизнь бессмысленной сексуальной активностью или отношениями, обреченными зайти в тупик, только для того, чтобы избежать встречи лицом к лицу с ущербным истинным "Я”. 10. Непрерывность “Я”. Это способность понимать и принимать, что у каждого из нас есть ядро, которое остаётся неизменным в пространстве и времени. J.F. Masterson, “The search for the real self: Unmasking the personality disorders of our age” New York: Free Press (1988) #Психоанализ #Мастерсон #Истинное_Я

Почему люди находятся в токсичных отношениях? В так называемых «токсичных отношениях» всегда существуют нарциссические измерения. Если я нахожусь в таких отношениях, то речь идет о какой-то части личной истории, которую я не интегрировал. Я нахожу кого-то, кто несет в себе то из меня, чего я не в состоянии увидеть, что не могу интегрировать (вобрать, вставить в себя). Находясь в отношениях с другим, я нахожусь в отношениях с теми своими частями, которые не замечаю в себе. И я нахожу кого-то, кто мог бы репарировать (восстанавливать, укреплять) меня, который мог бы мне помочь синтегрировать что-то из себя, то, что мне до него не удалось. Все пары созданы по двум схемам : - либо мы находим кого-то, в котором есть те части нас, которые мы не видим у себя, либо мы находим кого-то, кто будет репарировать наши страдания. Т.е. либо наш партнер будет нас «лечить», либо… «драконить дальше». Когда человек соглашается с этим партнером, и все идет хорошо, и такая пара функционирует - замечательно. И, если я, например, вижу такую пару в жизни и вижу, как они функционируют, я не могу им давать советы – разводитесь, потому что один партнер ужасен. Это не мое дело, это их жизнь…» Р. Руссийон из фб Л. Короткова