ГосАрхив Оренбургской области

В Андреевском районе были случаи явки военнообязанных в военкомат в нетрезвом состоянии. Председатель колхоза «7 съезд Советов» Андреевского района, член партии К. для поставки лошадей в РККА привёл негодных лошадей с плохой сбруей, при этом в первые 2 дня мобилизации он пьянствовал, приостановив все работы в колхозе, за что райкомом ВКП(б) был исключён из партии. В колхозе «Красная деревня» этого же района, в связи с проводами в армию, совершенно была прекращена сеноуборка. В спецдонесениях областной прокуратуры были зафиксированы отдельные случаи уклонения граждан от мобилизации. Так, 24 июня 1941 г. призывник из Халиловского райвоенкомата А. был зачислен в команду № 1900 и направлен к месту назначения. Во время остановки поезда, на одной из станций, он спрыгнул с поезда и тем самым отстал от эшелона. Но здесь необходимо оговориться, что такие случаи были единичными. С первых дней войны массовым стало добровольческое движение. Уже на митингах, состоявшихся 22 июня 1941 г., подавались заявления о зачислении добровольцами в РККА. Рабочий Б., несмотря на свой пожилой возраст, писал: «Сил нет сидеть здесь, в далёком тылу. Хочу пойти на передовую линию огня и показать, на что способны закаленные ещё в годы гражданской войны бойцы». Интерес представляет сохранившийся в архиве оригинал заявления добровольца из г. Орска о желании пойти на фронт, датированный 13 сентября 1941 г., причём это заявление было уже второй его попыткой: «… Вторично убедительно прошу отпустить меня в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Я физически здоров. Бить фашистов буду так, что им тошно будет. Стрелять умею – охотник. Умею лазить по-пластунски. Могу хорошо маскироваться в воде. Могу Вас заверить, что хитрости и уловки у меня очень много. И сейчас, когда моя Родина попирается омерзительным фашистским сапогом, я считаю, что моё место в действующей Красной армии или в партизанском отряде. Я хочу, чтобы вы поняли – как тяжело мне переживать, когда чувствую, что на меня смотрят и думают – Вот! Смотрите! Здоровый мужчина, а не в армии. Поймите – я упрямый как хохол!». В сильнейшем эмоциональном порыве написано и заявление жителя г. Чкалова, коммуниста, участника советско-финской войны Г.: «Услышав по радио 22 июня сообщение В.М. Молотова о вероломном нападении гитлеровской фашистской банды на нашу любимую родину, мною тут же было принято решение вступить в ряды доблестной Красной Армии и немедленно отправиться на фронт. В этот же день мною было подано заявление в Кагановичский райвоенкомат, в котором я просил поставить меня на комиссию и о зачислении в РККА, в прошлом 1940 г. я, в качестве младшего командира добровольца был зачислен в лыжный батальон и отправлен на фронт, где в бою с белофиннами был тяжело ранен. В октябре 1940 г. был снят с военного учёта. Но в настоящий момент я вынужден категорически протестовать против записанной мне непригодности… на сегодняшний день я добился замечательных результатов: могу стрелять в любом положении, овладел полностью всеми движениями, необходимыми в бою. Единственным маленьким дефектом является то, что локоть левой руки не могу поднять выше головы, но так как такие движения как поднятие рук вверх не только не присущи, но и совершенно не знакомы воину Красной Армии, то, следовательно, это и не может являться свидетельством о боевой непригодности…». Заявления о добровольном вступлении в ряды РККА поступали не только от мужчин, но и от женщин. Так, домохозяйка П., присутствовавшая 22 июня на митинге в г. Чкалове писала: «… я имею двоих детей, но если потребуется, то я не посчитаюсь с ними и пойду на защиту нашей Родины». В заявлении гражданки М. говорится: «Прошу принять меня в ряды РККА добровольцем. Мне 31 год, кончила я курсы первой помощи. Я одиночка, мне некого послать защищать родину и я решила себя посвятить на защиту нашей социалистической родины. Прошу не отказать в моей просьбе». По данным Чкаловского областного военкомата, по состоянию на 5 июля 1941 г. поступило свыше 8 тысяч заявлений о добровольном вступлении в РККА.

Несмотря на то, что большинство населения страны встало на защиту своей Родины, однако, как на фронте, так и в тылу, были граждане, которые давали волю своим эмоциям и позволяли себе довольно жестко критиковать власть. Конечно, первые испытания лета 1941 г. нанесли серьёзную психологическую травму миллионам советских граждан. Враг захватил значительную часть нашей территории, всё это вызывало чувства растерянности, неуверенности в завтрашнем дне, страха, причём как страха оказаться в зоне боевых действий, так и страха голодной смерти в тылу. Ситуацию усугубляло и отсутствие достоверной информации. Своё недовольство население Чкаловской области не проявляло бурно и прилюдно, в основном это происходило в личных беседах с соседями, друзьями и т.д. Следует отметить, что 6 июля 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения», согласно которому населению грозило тюремное заключение на срок от 2 до 5 лет, в случае если действие по своему характеру не влекло за собой по закону более тяжкого наказания. В первую очередь отсутствие достоверной информации порождало нелепые слухи, панику и «пораженческие настроения». Значительная часть слухов была посвящена предательству военачальников, неверию в способности высшего партийного руководства. Так, на станции Саракташ, призванный по мобилизации в РККА Е., 1905 года рождения говорил: «Маршал Советского Союза Тимошенко – предатель родины, из-за таких предателей много страдает народу, будем страдать и мы». Рабочий совхоза № 4 Чкаловского района К., мать которого была осуждена на 5 лет лишения свободы за нелегальный переход границы, неоднократно утверждал, что «Красная Армия сдала фашистам ряд городов, в том числе и Москву, а Правительство Советского Союза выехало из Москвы». Гражданка П. в беседе с односельчанами заявляла: «товарищ Молотов и товарищ Ворошилов сняты с работы за несоглашение со Сталиным». Все эти люди были арестованы органами государственной безопасности и привлечены к уголовной ответственности. Слухи, распространяемые населением области, касались и немецких диверсий на территории г. Чкалова, причём, как возможных, так и уже случившихся. К примеру, на фабрике им.1 Мая заведующий складом Р. распространял слухи о том, что «якобы 25 июня 1941 г. вечером на шорно-седельной фабрике погас свет. Электромонтеры стали искать причину неполадки, и, якобы, когда они забрались на чердак, то там обнаружили какую-то машину, производящую взрыв». Или одна из работниц этой же фабрики рассказывала коллегам о том что, ученики школы № 9 г. Чкалова рассказывали ей о задержании в Зауральной роще 4-х немецких шпионов. Ещё один слух распространяла гражданка Г., 1900 года рождения, которая 10 июля 1941 г. давая показания в органах милиции, рассказывала, что «лично видела в июне вооружённую группу в количестве 12 человек, которые намеревались взорвать железнодорожный мост на реке Урал, и к тому же, чуть ранее, она совместно с работником милиции задержала около деревянного моста через реку Урал неизвестного военнослужащего, у которого в кармане брюк были обнаружены четыре гранаты и неизвестную старушку с двумя бомбами в корзине». «Информационный голод» и растерянность порождали и абсурдные слухи. Такой необычный, можно сказать мистический случай зафиксирован секретарём Адамовского райкома ВКП(б). В колхозе им. Молотова, 15 июля 1941 г. весовщик Ш. в Красном Уголке в присутствии колхозниц рассказывал, что слышал «… как один мотоциклист ехал в г. Орск за запчастями, подъехал он к одному из кладбищ, и остановился, из могилы кто-то крикнул, мотоциклист подошёл. Голос спросил: - что привезли? Мотоциклист ответил: привез 3 метра атласа. Тогда вышло туловище и голова женщины, которая сказала мотоциклисту, положи атлас на моё правое плечо и посмотри кругом вокруг себя. Мотоциклист посмотрел вокруг и увидел обильный урожай и кругом кровь.

Женщина ответила, что обильный урожай, значит, что ныне будет богатый урожай, а кровь, означает, что будет такая война, что люди будут убитыми, земля будет целиком залита кровью, а богатый урожай некому будет убирать». Несмотря на очевидную нелепость этого повествования, рассказчик был арестован. Но высказывались и серьёзные недовольства. Некоторые жители области с нетерпением ждали победы Гитлера. В основном, это были люди, в прошлом обиженные советской властью. Так, бывший офицер белой армии, работавший плановиком на строительстве крекингзавода Л. восхвалял Гитлера и высказывал убеждение, что фашисты всё-таки победят Красную Армию. Колхозник Абдулинского района Г. около дома бригадира делился с односельчанами своими размышлениями: «Скорей бы забрал нас Гитлер, хоть пожили бы годов 10 хорошо». Крестьянин колхоза им. Кирова Асекеевского района говорил: «Нам за советскую власть тужить нечего. Пускай приходит Гитлер. Для нас одинаково, какая бы власть не была». На станции Новосергиевка, командир отделения, призванный из запаса М., 1914 года рождения среди личного состава команды вёл антисоветские разговоры такого характера: «Я теперь ваш командир и Вы должны слушать только меня, не только будем бить фашистов, но я поведу Вас теперь бить коммунистов». Примечательно, что именно антисоветские высказывания преобладают среди всех недовольств в исследуемых нами документах. Следует отметить, что большинство «антисоветчиков» в начальный период Великой Отечественной войны были привлечены к уголовной ответственности, а в 1980–1990-е гг. полностью реабилитированы и признаны жертвами необоснованных репрессий по политическим мотивам. Необходимо сказать несколько слов и о немецком населении области, компактно проживавшем в селах Александровского, Переволоцкого, Новосергиевского и др. районах, ведь именно к нему в первые месяцы войны были обращены пристальные взгляды местных органов власти. Так, секретарь Белозерского райкома ВКП(б) М. в докладной записке на имя первого секретаря областного комитета партии писал: «...Узнав решение правительства о выселении немцев Поволжья, немцы, проживающие в нашем районе, стали особенно настороженные и внешне как будто больше проявляют лояльности к проводимым мероприятиям Советской власти, но на деле абсолютному большинству из них нельзя верить... Мы полагаем, что из числа немцев абсолютное большинство, если и не являются прямыми нацистами, то, во всяком случае, сочувствуют идеям нацизма». Из доклада в доклад штамповалось высказывание председателя одного из колхозов Переволоцкого района: «Скоро немцы будут поить коней в Урале». Однако мы не считаем, что чкаловские немцы, в основной своей массе, разделяли профашистские взгляды.Вероятнее всего, именно среди немецкого населения чувства растерянности, страха, паники преобладали более всего. Тем более данную фразу можно трактовать по-разному: и как проявление антисоветизма, и как элементарный приступ паники, и как чувство неуверенности в завтрашнем дне. Таким образом, настроения жителей Чкаловской области в первые месяцы Великой Отечественной войны были различными. Подъём патриотизма был массовым, но нельзя не отметить и проявления недовольства части населения советской властью. Поэтому сделать вывод о единстве общества в начальный период Великой Отечественной войны, на основе имеющихся документов, не представляется возможным.

«Простой» человек с его эмоциями, чувствами, настроениями, поступками оставался за рамками исследований историков. На современном этапе изучаемая проблема вызывает повышенный интерес историков повседневности. В архиве на хранении находится значительное количество документов, отражающих работу партийных органов власти областного и районных уровней, прокуратуры, НКВД и милиции в первые месяцы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. и позволяющих выявить весь спектр общественных настроений жителей Чкаловской области в условиях начавшейся войны. Согласно архивным документам, о начале Великой Отечественной войны населению Чкаловской области стало известно исключительно из сообщения В.М. Молотова, переданного в 12 часов дня по радио. Никаких шифрограмм, как например, в прифронтовых областях СССР, не поступало. Местные органы власти, начиная от работников районных комитетов ВКП(б) и заканчивая первым секретарем областного комитета партии, заранее не были информированы, а, следовательно, и не подготовлены. Буквально, в течение 10–15 минут после выступления по радио В.М. Молотова аппарат Чкаловского городского комитета ВКП(б) был собран на экстренное совещание. Кстати, об определённой неподготовленности говорит тот факт, что не все партийные работники горкома явились на свои места.Так, уже зная об объявлении войны, инструктор отдела кадров М. остался дома; инструктор оргинструкторского отдела Р. зашёл в горком мимоходом, и тут же ни с кем не поговорив – вышел; консультант горкома ВКП(б) С. до 5 часов вечера пробыл дома, ожидая приглашения на совещание, а потом ушёл по своим делам. Секретарь Чкаловского городского комитета ВЛКСМ С. не смог выполнить распоряжения городского комитета партии о предоставлении 10–15 человек активных комсомольцев, при этом он не смог найти не только комсомольцев, но и даже секретарей районных комитетов ВЛКСМ. Объяснить такую ситуацию, можно, во-первых – элементарной растерянностью, и потом, не стоит забывать, что 22 июня – было воскресенье, выходной день, и, соответственно, многие могли просто не знать о случившемся. Несмотря на то, что Вторая мировая война шла уже почти 2 года и успешное наступление Гитлера в Европе не могло не беспокоить население Советского Союза, всё же новость оказалась неожиданностью. На совещании Чкаловского областного комитета партии было принято решение немедленно включиться в выполнение мобилизационных планов. Уже вечером 22 июня, практически во всех городах и районных центрах Чкаловской области были проведены митинги. Так, в драматическом театре им. М. Горького на митинге присутствовало 750 чел., в парке им. В.И. Ленина – 300, в саду имени Октябрьской революции – 400, в кинотеатре «Молот» – 1500. Это был единый патриотический порыв. Люди собирались около репродукторов, слушая передачи о немецкой агрессии. Так, на ул. Советской, у репродуктора около клуба им. В.И. Ленина, один из слушателей, при передаче сообщения В.М. Молотова плакал, периодически вскрикивая: «правильно, вот это правильно». В цирке, мужчина пенсионного возраста говорил молодёжи «… пойду добровольно на фронт, у меня 4 сына в Красной Армии и у меня есть опыт, я могу вас – молодёжь научить, как надо по сталински драться. Вообще-то настроение боевое». Были и такие диалоги: «…двое граждан разговаривали между собой: - как ты думаешь, Москве угрожает опасность? Другой ответил: - скорее от Берлина останутся одни развалины, чем допустим до Москвы». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г., с 23 июня была объявлена мобилизация военнообязанных 14-ти возрастов (1905–1918 гг. рождения), т.е. обязательному призыву подлежали мужчины от 23 до 36 лет. Первый день мобилизации людских ресурсов по г. Чкалову показал высокий идейно-политический уровень военнообязанных, тогда как в районах Чкаловской области органами прокуратуры были выявлены нарушения в проведении призыва. Так, в первые дни мобилизации, после вручения повесток в 4-х сельсоветах Курманаевского района колхозники в течение 2-х рабочих дней не выходили на работу.

100+5 АРХИВНЫХ ИСТОРИЙ ИСТОРИЯ 63 о настроениях населения Чкаловской области в первые месяцы Великой Отечественной войны от архивиста Ксении Поповой Полный текст статьи опубликован в сборнике материалов III Всероссийской научной конференции «Человек и общество в условиях войн и революций» в г. Самаре в 2016 г. ПЕРВЫЕ ДНИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941–1945 гг. В ВОСПРИЯТИИ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО НАСЕЛЕНИЯ (НА МАТЕРИАЛАХ ЧКАЛОВСКОЙ (ОРЕНБУРГСКОЙ) ОБЛАСТИ) Тема Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. до сих пор остаётся дискуссионной в отечественной исторической науке. Однако проблема «человеческого измерения» войны все ещё изучена недостаточно. Безусловно, тема настроений и поведения обычных граждан неоднократно поднималась в работах советских историков, но преимущественно акценты ставились сквозь призму деятельности коммунистической партии по мобилизации населения на борьбу с врагом. ⬇️⬇️⬇️

Книга включает искусствоведческий анализ архитектурного убранства и настенных росписей знаменитого в г. Оренбурге «Дома со львами», а также факты из биографии его владельца – одного из самых загадочных и известных оренбургских адвокатов начала XX века Евсевия Марковича Городисского. Мы рады сообщить, что одним из авторов книги стала Ксения Попова, председатель Оренбургского союза архивистов, заместитель директора по вопросам использования и научно-методической работе Объединенного государственного архива Оренбургской области. Проголосовать за понравившееся произведение в номинации «Художественно-документальное произведение» можно по ссылке: https://rychkovpremia.ru/nominaczii/hudozhestvenno-dokumentalnoe_proizvedenie/

ЧИТАЙТЕ И ГОЛОСУЙТЕ! Оргкомитет Региональной литературной премии имени П.И. Рычкова объявляет о размещении произведений, включенных в «Длинный список», на официальном сайте премии в сети Интернет по адресу: www.rychkovpremia.ru, и приглашает читателей к прочтению произведений-участников конкурса и участию в Интернет-голосовании за понравившуюся книгу до 31 августа 2024 г. Книги участников конкурса и таблица голосования размещены во вкладке «Номинации» и доступны читателям. Отметим, что в номинации «Художественно-документальное произведение» представлена книга Е.В. Бурлуцкой, К.Ю. Поповой, С.Г. Шлеюк «Дом со львами. Личность и усадьба в истории Оренбурга рубежа XIX – XX вв.», изданная в декабре 2023 года в Оренбургском книжном издательстве им. Г.П. Донковцева. ⬇️⬇️⬇️

В том же году переехала в г. Орск, где устроилась на работу в городское училище и одновременно стала участвовать в сценических постановках любительского театрального кружка, открыв в себе актерские способности. Выступала под псевдонимом Л.Н. Нелидова. С 1909 по 1911 гг. в составе театральной труппы принимала участие в спектаклях в. г. Оренбурге и ряде городов Российской империи. С 1911 по 1913 гг. и с 1915 по 1917 гг. Л.Н. Сейфуллина жила в Орском уезде, где занималась библиотечным делом, была заведующей сельской библиотекой-читальней в с. Самарско-Раевском (ныне – с. Самарское Хайбуллинского района республики Башкортостан). После Февральской революции 1917 г. Лидия Николаевна была делегатом первого крестьянского уездного съезда в г. Орске, избиралась гласным Орской земской управы, став единственной женщиной, избранной в этот орган. В 1917–1918 гг. сотрудничала с оренбургскими печатными изданиями, активно публиковалась в еженедельнике «Оренбургское земское дело». В 1919–1921 гг. Сейфуллина жила в г. Челябинске, где работала в уездном, затем в губернском отделах народного образования, заведовала Челябинской городской библиотекой (ныне – Челябинская областная универсальная научная библиотека). В 1920 г. в с. Тургояк (ныне – п. Тургояк Миасского городского округа Челябинской области) была организована первая на Урале сельскохозяйственная трудовая колония для беспризорных детей. Л.Н. Сейфуллина оказывала помощь в организации учреждения. Почти два месяца она проживала на территории колонии, беседовала с воспитанниками, ходила с ними в походы, ставила спектакли. В 1921–1922 гг. вместе с мужем писателем В.П. Правдухиным жила и работала в г. Новониколаевске (ныне – г. Новосибирск), куда супруг был направлен для руководства Сибирским отделением Государственного издательства РСФСР (ныне – Новосибирское книжное издательство). Профессионально занималась литературной деятельностью. В 1922 г. вышла ее повесть «Правонарушители», основанная на истории Тургоякской детской колонии, которая издавалась большими тиражами в Москве и г. Новосибирске. На Урале и в Сибири книгу ввели в школьные программы, рассылали по городам и районам вместе с инструкцией по борьбе с беспризорничеством. В конце 1923 г. Л.Н. Сейфуллина вместе с мужем переехала в Москву. Литературная слава пришла к ней в 1925 г., когда было опубликовано ее первое трехтомное собрание сочинений. В мае 1935 г. Лидия Сейфуллина посетила г. Оренбург, где в июне по ее предложению был создан областной оргкомитет Союза советских писателей, председателем которого стал редактор газеты «Оренбургская коммуна» С.А. Колесниченко. В 1939 г. к 50-летнему юбилею писательница была награждена орденом Трудового Красного Знамени. С началом Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Лидия Николаевна включилась в работу для нужд фронта: выступала на радио, вела пропаганду в печати, писала о молодых партизанах. После Великой Отечественной войны были опубликованы ее произведения: повесть «На своей земле» и пьеса «Сын» – последнее крупное произведение, над которым она работала в 1946–1949 гг. После смерти писательницы в 1954 г. Чкаловский исполком областного Совета депутатов трудящихся принял решение о присвоении имени Л.Н. Сейфуллиной городской библиотеке № 2. Супруг Лидии Николаевны – прозаик, драматург, публицист Валериан Павлович Правдухин родился 2 февраля (21 января) 1892 г. в станице Таналыкской Орского уезда Оренбургской губернии (ныне – территория Ириклинского водохранилища в Кваркенском районе Оренбургской области) в семье священнослужителя. В 1897 г. семья переехала в с. Петровское Оренбургского уезда (ныне – Саракташский район Оренбургской области), а через два года – в п. Каленовский Уральской области (ныне – п. Акбулак Акжаикского района Западно-Казахстанской области республики Казахстан). В 1903 г. семья Правдухиных вернулась в Оренбургскую губернию, где жила на хуторе Шубинском Орского уезда (ныне – с. Шубино Кувандыкского городского округа).

Валериан Павлович учился в Оренбургской духовной семинарии, из которой был исключен за участие в митинге и изготовление копий журнала «Встань, спящий!». В 1912 г. после сдачи экзамена на квалификацию учителя второклассного училища и получения диплома народного учителя В.П. Правдухин был направлен на работу в трехлетнюю школу п. Ак-Булак Актюбинского уезда Тургайской области (ныне – п. Акбулак Акбулакского района Оренбургской области), из которой, спустя два года, был уволен за политические убеждения. В 1914–1917 гг. являлся слушателем лекций на историко-филологическом факультете университета им. А.Л. Шанявского в Москве. После февральской революции 1917 г. вступил в партию социалистов революционеров и уже в июне был избран председателем Орской уездной земской управы. После роспуска Орской городской думы и земской управы вместе с супругой Л.Н. Сейфуллиной (так же членом партии социалистов революционеров) стал идейным лидером политической оппозиции большевикам в Орском совете депутатов. В январе 1918 г. выступил в защиту Учредительного собрания, в августе занял должность заместителя председателя Оренбургской губернской земской управы. В 1919 г. из г. Оренбурга вместе с женой эвакуировался в г. Челябинск, где, выйдя из партии эсеров, работал заведующим политпросветом Челябинской губернии, вместе с Лидией Сейфуллиной занимался организацией библиотек, читален, детского театра. Там же создал свое первое произведение – пьесу «Новый учитель», основанную на опыте работы в Акбулакской школе. В 1921–1922 гг. вместе с супругой жил в г. Новониколаевске, где стал одним из организаторов и редакторов журнала «Сибирские огни». В 1923 г. переехал в Москву, где совместно с женой опубликовал пьесы «Виринея», «Черный Яр». С 1925 г. жил в Ленинграде. С 1929 по 1936 гг. вышли его книги «По излучинам Урала», «Годы, тропы, ружье». В 1931 г. вышла повесть «Гугенот из Териберки», осужденная критикой за искаженный показ большевистского руководства и идеализацию центрального образа повести – классового врага. В 1934 г. были опубликованы его этнографические рассказы для детей «В степи и горной тайге». В 1936 г. в журнале «Красная новь» начинают печататься главы из романа «Яик уходит в море», значительно откорректированного цензурой. В 1937 г. Валериан Правдухин был арестован по обвинению в участии в террористической организации и, спустя год, приговорен к высшей мере наказания. Посмертно реабилитирован в 1956 г. В 2008 г. литературно-художественным и общественно политическим альманахом «Гостиный Двор» совместно с Оренбургским областным общественным благотворительным фондом «Совесть» учреждена ежегодная литературная премия имени Валериана Правдухина. Писатели Л.Н. Сейфуллина и В.П. Правдухин считаются одними из основоположников советской литературы. На фото: 1. Фото. Лидия Николаевна Сейфуллина. 1920-е гг. 2. Подборка статей и заметок (содержит рассказ писательницы Л.Н. Сейфуллиной «Милость генерала Дутова» о судьбе семьи члена Оренбургского губернского исполкома М.Н. Бурзянцева, сведения о творчестве и визите Л.Н. Сейфуллиной в Оренбургскую область в составе бригады писателей). 16 мая 1935 г. 3. Статья. В.П. Правдухин. Арестованный город (содержит отрывок из романа В.П. Правдухина «Яик уходит в море»). 17 апреля 1936 г. 4. Решение № 591 исполнительного комитета Оренбургского городского совета депутатов трудящихся «О присвоении городской библиотеке № 2 г. Чкалова имени писательницы Л.Н. Сейфуллиной». 1 сентября 1954 г. 5. Заметка. Л.Н. Большаков. В степном захолустье (содержит сведения об участии писательницы Л.Н. Сейфуллиной в постановке в 1908 г. в г. Орске пьесы Л.Н. Толстого «Власть тьмы» к 80-летию писателя). 20 ноября 1960 г. ОГАОО Фотофонд, Оп. 3. Д. 1316. Оренбургская коммуна. – 1935. – 16 мая. Оренбургская коммуна. – 1936. – 17 апреля. ОГАОО Ф. Р-1014. Оп. 4. Д. 579. Л. 193. Орский рабочий. – 1960. – 20 ноября. #ОГАОО #Архив #Оренбуржье #Все_начинается_с_семьи

ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С СЕМЬИ Объединенный государственный архив Оренбургской области, в рамках рубрики «ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ С СЕМЬИ», знакомит подписчиков с историей семьи советских писателей Л.Н. Сейфуллиной и В.П. Правдухина. Писательница, педагог и общественный деятель Лидия Николаевна Сейфуллина родилась 3 апреля (22 марта) 1889 г. в п. Варламово Троицкого уезда (ныне – Чебаркульский район Челябинской области). Начальное образование получила в церковно-приходской школе. В 1904 г. окончила Оренбургское епархиальное училище. С 1906 г. Л.Н. Сейфуллина преподавала в Орском женском двухклассном училище. В 1907 г. приехала в г. Оренбург, работала в начальной школе, затем в воскресной школе для рабочих. Тогда же Лидия Сейфуллина стала сотрудничать с редакцией газеты «Простор», в которой печатала свои первые произведения о жизни оренбургских рабочих. ⬇️⬇️⬇️